«Все сценарии, которые мне присылают, есть у меня на телефоне, – рассеянно говорит Камбербэтч, сделав краткую паузу для того, чтобы пожать руки. – Во второй серии есть чудесный момент, когда Валентина (его любовница) спрашивает: ‘Почему ты ненавидишь свою страну?’, и он говорит: ‘Это не так. Я люблю каждое поле, каждую изгородь. Но я ненавижу то, что сделали с этой страной – ее отдали на откуп ростовщикам’. И дальше он определяет свою версию консерватизма, что на самом деле феодализм».

Все это излагается потоком, знакомым каждому, кто знает Камбербэтча и его беспокойный неутомимый ум – хотя сравнения с его самым известным созданием, Шерлоком Холмсом BBC, не приветствуются. «Из-за того, что я много говорю, вероятно, из-за того, что я нервничаю, мне приписывают такой же характер», – говорит он.

«Конец парада» рассказывает о Титдженсе, «последнем тори», блестящем правительственном статистике. Он происходит из богатой эдвардианской семьи землевладельцев и женат на легкомысленной и неверной светской даме Сильвии (Ребекка Холл). Несмотря на публичное унижение, он отказывается с ней развестись из-за того, что он называет своим «парадом» – это устаревший этический кодекс, которой подвергается испытанию массовой бойней Первой мировой войны, и затем растущей любовью Титдженса к молодой суфражистке Валентине (ее играет австралийская молодая актриса Аделаида Клеменс). Это путешествие, говорит Камбербэтч, от романтизма до модернизма.

Пять часовых серий блестяще сняты режиссером Сюзанной Уайт («Холодный дом», «Поколение убийц») с отсылками к таким модернистским направления в искусстве, как вортицизм и кубизм. Но изображая жизнь той же аристократической касты поздней эдвардианской эпохи во время Первой мировой войны и дальше в 1920-х годах, не заслужит ли «Конец парада» определение «‘Аббатство Даунтон’ для умных»? «Я думаю, это грубый ярлык для сериала, – говорит Камбербэтч. – Я не принижаю то, что вы говорите, но любые сравнения опасны». Однако, не называя имен, позже он говорит, что «Конец парада» не будет «каким-нибудь дерьмовым легкоусваиваемым молочным шоколадом в воскресный вечер… это будет тяжелая работа, но она принесет дивиденды, если вы продолжите смотреть».

Том Стоппард, который в последний раз писал для BBC в 1979 году, начал работу над экранизацией четыре года назад, задолго до того, как «Аббатство Даунтон» соблазнило мир, и до того, что Стоппард называет «нынешним праздником аристократического шика». «Я был в теме до того, как услышал об ‘Аббатстве Даунтон’ и решил его не смотреть, – говорит он, прежде чем добавить: – Великие умы мыслят одинаково».

«Я помню, как-то друг рассказал мне, что был на обеде в одном величественном доме, и сказал хозяину: ‘Ваш дворецкий очень впечатляет’. Хозяин ответил: ‘Да нет, чатни у него покупной’. Я вставил это в ‘Конец парада’, а потом мне кто-то сказал, что Мэгги Смит говорит что-то похожее в ‘Аббатстве Даунтон’ (на самом деле это было в сценарии Джулиана Феллоуза фильма Роберта Олтмана ‘Госфорд-парк’ – там персонаж Мэгги Смит говорит: ‘Покупной джем… как малодушно’. В общем, я позвонил Джулиану Феллоузу, и он сказал: ‘О, да просто продолжайте, не волнуйтесь об этом’ – так что я убрал эти слова, а потом вставил их обратно. В конце концов, сходства между этими двумя разными драмами гораздо, гораздо менее значительны, чем различия».

В самом деле, крайне маловероятно, что тонкие моральные неоднозначности и сложные исторические метафоры «Конца парада» привлекут массового зрителя, который поглощает нескрываемо мыльное «Аббатство Даунтон». «Это более амбициозный сериал, – соглашается Стоппард, который писал сценарий 15 месяцев, – впервые прочитав книги, по его словам, в явно нелепом антураже пляжа Капакабана в Рио. – Это один из ключевых романов модернизма. То было время, когда были опубликованы «Бесплодная земля» и «Улисс». Он никогда не имел огромного успеха, но я встретил несколько человек, которые говорили: ‘О, вы снимаете ‘Конец парада’ – это мой любимый роман’.

Должен сказать, что очень полюбил эту работу, – продолжает он. – Форд писал в то время, когда его интересовали эксперименты – он помещает вас внутрь человеческой головы, и иногда человек не держит голову прямо, и вы должны искать путь в лабиринте его мыслей. Несколько дней назад у меня был разговор о ‘Великом Гэтсби’ – фильмах и романе. Я думаю, что ‘Великий Гэтсби’ – великий роман, но как вы передадите его величие в сценарии?»

Экранизации в последнее время у Стоппарда на уме, так как он одновременно писал сценарий для фильма «Анна Каренина» с Кирой Найтли, который скоро выходит на экраны. На самом деле, во время нашего интервью ему позвонил Джо Райт, режиссер «Анны Карениной». «У этих проектов были практически одновременные графики съемок, – говорит Стоппард. – Если мне звонили насчет ‘Конца парада’, когда я разговаривал с Джо, я говорил: ‘Мне ужасно жаль, это моя любовница’, а когда я разговаривал с Сюзанной (Уайт) и звонил Джо, я говорил: ‘Извини, Сюзанна, я должен поговорить с моей любовницей’. Они оба думали, что состоят со мной в браке».

Стоппард и Уайт думали о Камбербэтче с самого начала. Однако, это было еще до того, как «Шерлок» прославил его имя во всем мире, половина 12-миллионного бюджета «Конца парада» поступала от HBO, и американцы сомневались. «Нам он был хорошо известен, – говорит Стоппард. – Я видел Бенедикта на сцене Алмейды и других театров, и я знал, что он чертовски хорош, но он никоим образом не был звездой. ‘Шерлок’ случился, когда мы пытались все утрясти, и очень помог».

Настойчивые и почти пугающие обхаживания Стоппардом своего ведущего актера начались во время визита на съемочную площадку «Боевого коня». «Том все смотрел на меня искоса и говорил: ‘У тебя был такой чудесный, выдающийся год, Бенедикт’, – говорит Камбербэтч. – Это было мило, но разговор получался слегка странным, и позже он признался, что испытывал большие муки, так как хотел предложить мне роль прямо там.

Странная вещь, но я не мог отделаться от определенных вещей. Кристофер – крупный мужчина, и поначалу меня это очень отвлекало. Я хотел, чтобы он был толще и круглее; я думал о молодой версии Майкла Гэмбона или – осмелюсь сказать – о Мэтью Макфэйдене. Я говорил это раньше – он собирается побить меня, когда увидит в следующий раз.

Я гибкий и до мозга костей изношен ‘Франкенштейном’ (в Национальном театре). А потом еще ‘Шерлок’, я снова должен был быть тонким, как гончая, ел рисовые лепешки, много бегал и плавал. Мне пришлось надевать утолщающий костюм и носить вставки для щек [для ‘Конца парада’]. Я хотел, чтобы мы зашли еще дальше, но мне не дали разойтись на всю катушку, потому что хотели очаровашку. Он должен быть сексуально привлекательным, потому что иначе почему в него влюбился кто-то такой красивый, как Валентина?»

В конце концов, Камбербэтч визуализировал себя в этой роли с помощью мэра Лондона. «Я увидел его как Бориса Джонсона для начала, – говорит он. – Очень умный, но несколько нескладный клоун».

Хочет ли он сейчас разнообразия, интересуюсь я, после всех этих персонажей с острым умом, которых он продолжает играть? «Я хотел бы сняться в комедии-безделушке, где просто напиваюсь в дупель», – признается он. На самом деле, «Конец парада» и новый сезон «Шерлока», съемки которого начинаются в январе, могут стать последними телевизионными ролями Камбербэтча.

Он играет Хана, обязательного британского злодея в новом «Звездном пути», вместе с Брэдом Питтом участвует в новой постановке Стива Маккуина «12 лет рабства» об образованном чернокожем нью-йоркце 19 века (Чиветел Эджофор), который провел более 10 лет на хлопковой плантации в Луизиане после того, как его похитили, и эти роли раздразнили аппетит Камбербэтча в отношении большого кино.

«Я сейчас играю в по-настоящему большую игру, – говорит он. – Я прихожу на студии, встречаюсь с директорами и продюсерами и спрашиваю: ‘Что у вас есть в списке?’, и они говорят: ‘Вот это, и то, и это’. И ты знаешь, что перед тобой еще пять актеров, которые имеют право преимущественного выбора, так что теперь будет период незанятости, но я не могу позволить себе еще пять месяцев в театре или другой большой телевизионный проект.

Думаю, пришло время. У меня нет зависящих от меня членов семьи. Сейчас я заинтересован только в том, чтобы немного поиграть в игру, потому что это дает тебе гораздо больший выбор. Это дает тебе власть, и, если ты становишься необходимым этой машине, это дает тебе возможность разнообразия, чего я всегда хотел. Я хочу, чтобы моя карьера была долгой – никогда не хотел быть мимолетной подростковой звездочкой. Брэд Питт, Клуни – они находятся в очень привилегированном положении, они получают доли от кассовых сборов, и в мире всего около пяти человек, которые так могут. Они великие бизнес-модели для подражания».