Барбара Барнетт

«Moving On», финальная серия этого сезона,  без сомнения, стала самым противоречивым эпизодом в истории сериала. Некоторые фанаты возненавидели ее, другие – нет. Когда Хаус, который и без того скользит по краю, испытывая зрительскую любовь к нему, въехал в дом своей бывшей подружки, Кадди, в глазах некоторых фанатов он перешел черту. Другие фанаты ненавидят поступок Хауса, хотя и понимают, что подвигло его на это, но их больше интересует, как сценаристы планируют вернуть ему доброе имя в следующем сезоне. Третьи же считают, что седьмой сезон закончился вполне в характере для обоих персонажей и довольны тем, что в конце эпизода Хаус оказался там, где оказался – попивающим коктейль на пляже. Мне есть, что добавить ко всему этому, и я изложу свои мысли чуть позже.

Сценаристы только начинают собираться в студии после небольшого перерыва, чтобы начать планирование восьмого сезона, которые многие считают последним. На прошлой неделе Рассел Френд и Гаретт Лернер рассказали мне, что эта тема будет обсуждаться одной из первых, как только команда вернется к работе. Но первым в списке и, пожалуй, самым важным для первой половины сезона станет вопрос, куда отправится Хаус с того места, где мы расстались с ним в финале сезона. Загнали ли они себя в угол, или события финала седьмого сезона открывают для сценаристов новые горизонты?

Финальный эпизод был написан исполнительными продюсерами и сценаристами Кэт Лингенфелтер и Питером Блейком. Блейк работает в «Хаусе» с самого начала. Его первый эпизод «Материнство» до сих пор считается одним из лучших в сериале, представляя классическую этическую дилемму в руках человека, чьи стандарты этики зачастую ставятся под сомнение. Лингенфелтер – новичок в команде сценаристов и пришла в сериал в этом сезоне. Ее эпизод «Ты должен это помнить» стал удачным дебютом в довольно противоречивом сезоне. Я встретилась с обоими авторами в начале недели, чтобы поговорить о финале, сезоне и о том, куда может привести нас восьмой сезон.

Как появилась идея эпизода "Moving On”?
Блейк: Мы знали, что сезон должен был закончиться тем, что Хаус окажется в другом месте. Мы также знали, что Хаус и Кадди должны будут расстаться в середине сезона, а во второй половине мы будем иметь дело с последствиями их разрыва. Мы несколько раз перепланировали последовательность сюжетных линий сезона и то, как он закончится. На каком-то этапе авария должна была произойти в девятнадцатом эпизоде, и мы собирались показать последствия этого происшествия  на протяжении нескольких эпизодов. Мне не стоит говорить о том, в чем заключались эти последствия, потому что мы, возможно, используем кое-какие идеи в следующем сезоне, мы пока не решили. Но, думаю, канал, студия и сценаристы решили, что лучше закончить сезон громко. Таким образом, за пару месяцев до съемок финала «въезд» был перенесен в последний эпизод.

Есть несомненные параллели между Хаусом и пациенткой, и она действительно оказала на него влияние. Хотите рассказать об этом? Я знаю, что сценаристы всегда проводят подобные параллели между Хаусом и его пациентами, но эта, видимо, особенно его тронула.

Лингенфелтер: В начале сезона я продвигала сюжет об актрисе перформанса, которая скорее наслаждается лечением, чем переживает его, предпочитая публично демонстрировать свою боль, деля ее с другими людьми. Моя идея была отклонена, но чуть позже Блейк воскресил ее. Мы подумали, что через призму истории пациентки будет интересно посмотреть на то, что происходит с болью Хауса и стенами, которыми он продолжает отгораживать себя от мира.

Блейк: Определенно и Хаус, и пациентка -  лучшие в своем деле, и у обоих в жизни много боли. В эпизоде есть пара реплик о том, что она видела, как умирала ее мать. Думаю, это сильно повлияло на нее.  Она использует свою работу как средство борьбы с болью и делится этим с Хаусом, он делает тоже самое. Но ее одержимость работой и стены, которыми она отгораживается от окружающих ее людей, служат защитой от эмоциональной боли, именно это делает и Хаус.

Мне кажется, даже если у сценаристов есть четкое объяснение происходящему, то, что появляется на экране, должно быть открыто для интерпретаций. Но, думаю, совершенно ясно, что Хаус, чувствует себя очень плохо после разрыва в течение всех пяти эпизодов, и, пожалуй, не только из-за разрыва, но и недовольства своей жизнью и одиночеством… На протяжении пяти эпизодов он боролся с этим каким-то незрелым и саморазрушительным способом. Поначалу он ведет себя по-детски, разъезжая на монстр-траке и вступая в фиктивный брак. Но позже переходит к деструктивным действиям, когда начинает увеличивать дозу викодина, а позже совершает глупую и куда более опасную попытку самостоятельно вылечить ногу, которая вполне могла закончиться фатально («После Работы»).

Словом, от борьбы с болью по-детски он перешел к борьбе разрушительной. В конце эпизода «После работы» он понимает, что нужно что-то менять, и он говорит об этом Уилсону или, по крайней мере, признает правоту Уилсона. И вот с этой точки начинается финальный эпизод: Хаус собирается что-то изменить в своей жизни. Это не просто, но он собирается прекратить это саморазрушение. Он понимает, что пора прекратить пассивно-агрессивное поведение по отношению к Кадди и покончить с этим. Он решает, что попытается только усилием воли покончить с переживаниями от разрыва.

Лингенфелтер: Да, ему приходится полагаться на свой ум, чтобы справиться с этим. И он находит родственную душу в лице Афсун, которая полностью посвятила себя работе и нашла в этом удовлетворение. Но после он, конечно, чувствует себя преданным, когда она решает, что жизнь и любовь важнее, чем ее работа.

И что же происходит с Хаусом дальше?
Блейк: События этого эпизода стали невероятно стрессовыми для Хауса, он пытается вернуть дружеские и профессиональные отношения с Кадди, она ему отвечает: «Этого недостаточно, нам нужно разобраться, тебе нужно дать волю чувствам, дать волю гневу». Он отрицает необходимость этого. Но потом во время сцены в коридоре у них происходит небольшой прорыв. В этот момент Хаусу почти удается справиться со своим состоянием и поступить правильно, он прощает ее за причиненную боль. Но он еще не дал выход своему гневу. Он просто простил ее. Но потом все пошло наперекосяк. И в своей пациентке он увидел себя. Возможно, он думает: «Моя жизнь дерьмо, но я могу уйти с головой в работу и все будет хорошо». Но потом Хаус слышит от Афсун совершенно противоположное - что работа еще не все, что нужны и личные взаимоотношения, и это подвело черту под его собственной жизнью. Он чувствует себя преданным, ведь Афсун дала ему надежду на то, что он сможет справиться с одиночеством. Но потом он понимает, что не может, и чувствует себя еще хуже. И впоследствии это приводит к той аварии.

Авария. Это был самый противоречивый финал эпизода и весьма рискованный.
Блейк: Да.

Я вернусь к нему чуть позже. Я хочу понять мотивацию Хауса. Да, он чувствует себя обманутым Кадди, но есть еще кое-что. Что это, накопившееся за семь лет разочарование постоянными попытками Уилсона и Кадди изменить его, сделать его лучше, подвергая психоанализу?  И в результате он взорвался?
Блейк: Нет простого и единственно правильного ответа. Но мы можем пояснить, что же привело его к этому.

Лингенфелтер: Думаю, Хаус постоянно слышал от окружающих его людей, что он что-то делает не так, что он может лучше, что нужно делать больше, что нужно открыться, нужно сближаться с людьми. И  последнюю пару лет без наркотиков он действительно пытался изменить свою жизнь. Он действительно старался, хоть это противоречило его характеру и его личности. Я думаю, это было своего рода разочарованием: «Почему для других это так просто, но не для меня?» Думаю, он зол на себя за то, что отказался от своего «я» в попытке быть другим человеком, вступая с сделку с самим собой.

Помните, в эпизоде Хаус хранил расческу Кадди? (Она попросила вернуть ее). Хаус точно знал, где она лежит. Хочу вернуться к словам Питера о том, все мы что-то привносим в проект, и у каждого есть свои идеи. Думаю, для Хауса этот предмет был важен. Это было все, что осталось у него от Кадди. И когда он захотел отдать ей его, для него это стало концом. С интеллектуальной и логической точки зрения он добрался до точки «Я в порядке, я собираюсь двигаться дальше, я больше не буду мучиться и переживать из-за этого». Но когда он поднимается по ступеням с расческой в руке и видит ту легкость, которая окружает Кадди, и кажется, что Кадди уже забыла обо всем, это ранит его. И мне кажется, что он в ярости на самого себя (помимо других эмоций), что он до сих пор переживает.  Он не может просто взять и повернуть выключатель. Мне кажется, что одной из причин, почему он въехал в дом Кадди (хотя не сказала бы, что это было осознанное решение и логический выбор), стало желание сделать невозможным воссоединение с Кадди. Он не мог сам повернуть выключатель и потому решил разрушить весь механизм. Одним ударом.

Блейк: Другой причиной его злости стало его ощущение того, что они с Кадди достигли открытости. Он спросил ее, встречается ли он с кем-нибудь, Кадди ответила, что нет. Но потом ему показалось (хотя Кадди не лгала ему), что она обманула его, ведь все выглядело так, будто тот парень пришел на семейный романтический ужин. Его это ранило. Но это только часть. Этот парень никогда по настоящему не давал выход своему гневу после разрыва. И все, особенно Уилсон и Кадди, твердили «Тебе нужно с этим справиться, нужно дать выход эмоциям, покончить с этим. Прекрати заглушать боль викодином. Это не поможет». И, в конце концов, он говорит: «Знаете что? К черту! Я сделаю это». И он дает волю гневу. А после, каким-то странным образом, ему становится легче. И это одна из причин, почему мы отправили его на пляж. Чуть раньше Уилсон говорит полицейскому, что Хаус должен быть в месте, которое подходит под его настроение – самой мрачной дыре. Он должен быть в самом забытом богом баре Принстона. Но нет! Хаус на Фиджи или где-то рядом.

Так финальная сцена реальна или всего лишь в воображении Хауса?
Блейк: Реальна. Это все, что я могу сказать. На следующей неделе будет встреча сценаристов, но, скажем так: у зрителей нет причины думать, что это фантазия.

Финал вызвал смешанную, но безусловно сильную реакцию зрителей,. Признаюсь, что мне нужно время, чтобы понять свое отношение к нему. Но в каком-то смысле для Хауса было логичным оказаться в том положении, когда он может сказать: «Знаете что? Черт с ним, я просто сделаю это». Часть меня не понимает такого Хауса. В любом случае, для сериала было очень рискованно заставить Хауса сделать нечто столь разрушительное и потенциально трагичное. В доме были люди!
Блейк: Прекрасно понимаю. Но когда мы писали сценарий, мы думали, что действия Хауса безумны и деструктивны, но мы вообще не рассматривали их как смертоносные. Мы считаем, что Хаус видел, как они ушли из столовой в гостиную пить кофе. По крайней мере, в наших глазах Хаус даже не пытался въехать в комнату, где сидели люди. А вообще, мог ли Хаус знать, что въедет в дом? Сомневаюсь.

Лингенфелтер: Это был порыв.

Блейк: Я думаю, он пытался навредить себе или, возможно, имуществу Кадди, но никто из нас не видел намерений убить. Надеюсь, все ясно, но меня это беспокоит. Меня расстраивает, что некоторые люди в Твиттере думают, что он пытался убить Кадди или еще кого-то. У нас и в мыслях этого не было. Но мы хотели, чтобы он дошел до серьезного и деструктивного состояния. И мы давно знали, что это произойдет. Но мы определенно не хотели представить его убийцей или кем-то в этом роде. Еще одно свидетельство тому, почему мы не видим Хауса потенциальным убийцей (хотя его поведение было безумным и опрометчивым), в том, что Хаус заехал на газон Кадди, а если бы он видел, что в комнате кто-то есть, он свернул бы к другой части дома. У него была хорошая видимость, когда он подъезжал к дому, и он мог видеть, что в комнате никого не было. Но вопрос в том, было ли у него время повернуть? Думаю, да. Но можно и предположить, что Хаус не совсем отдавал себе отчет в происходящем. Или отдавал?

Очевидно, что вы, ребята, толкаете Хауса к пределу зрительского восприятия его, как позитивного персонажа, мол, мы простим его, потому что, в конце концов, он поступает правильно. Но вы знаете, какой уровень негатива вызвало в некоторых частях фандома ваше решение переступить эту черту?
Блейк: Несомненно, это был очень болезненный эпизод для многих фанатов, я сочувствую им. Но «Moving On» планировался, как эпизод, в котором Хаус воздвигает между ним и Кадди стену даже крепче, чем воздвигнул их разрыв.

Но мой главный вопрос в том, как вы собираетесь оправдать его после такого? Своим поступком он преступил закон, и как только он появится в Принстоне, его арестуют! Как вы собираетесь выкручиваться?
Блейк: Об этом мы расскажем в восьмом сезоне.

Лингенфелтер: Думаю, здесь можно начинать строить заново, и это дает нам массу возможностей взглянуть на героя: был ли эпизод прорывом для него? Или это была перезагрузка, и он вернется к состоянию, в котором был в начале сериала?

Блейк: Без сомнения это был безумный, саморазрушительный поступок. Но в этом есть нечто важное. Хаус и до этого делал саморазрушительные и безумные вещи. Но самым безумным стал не въезд в дом, а операция на ноге, которая чуть не убила его. В каком-то смысле, после этого путь только один – вверх. Поэтому есть надежда, что, возможно, его поступок в финале был все же прорывом, так ему необходимым, как бы иронично это не звучало.

Лингенфелтер: Те, кто считает, что Хаусу нужно искупить свою вину, в некотором смысле отражают мнение окружающих Хауса людей. И это, конечно, станет одной из тем восьмого сезона. На следующей неделе мы собираемся обсудить наши планы, но вполне возможно, что вопрос будет стоять так: Считает ли Хаус, что ему нужно искупить свою вину перед близкими ему людьми? Будет ли он вообще пытаться сделать это?

Это будет, безусловно, очень интересно. У меня вопрос о Таубе. Он врач. Но он вообще слышал когда-нибудь о презервативах? Смотрел ли когда-нибудь «Детям обо всем» (After School Special)? Две беременные дамы за одну неделю. Это впечатляет.
Блейк: Да уж.

Лингенфелтер: Думаю, это с каждым может случиться, не все контрацептивы стопроцентно эффективны.

Блейк: Как показывает практика, подобный результат возможен, вполне возможен.

Лингенфелтер: Да, по крайней мере, она не живет с ним. Тауб большой плут, но не всегда в состоянии контролировать ситуацию. Такое случается.

Да, и случается с Таубом.
Лингенфелтер: Да, но он сам напрашивается.

Теперь, когда роман Хауса и Кадди закончен, и Лиза Эдельштейн покинула сериал, что вы думаете об этих отношениях?
Блейк: У каждого сериала своя продолжительность жизни, и на каком-то этапе нам пришлось свести этих персонажей.

Лингенфелтер: Я также думаю, это было важно и для развития персонажа Хауса, ему нужно было попробовать. Он должен был попытаться. Думаю, мы все расстроились бы, если бы он не воспользовался этой возможностью. Если бы он так и не заставил себя проверить, может ли он быть человеком, способным на настоящее счастье. И мне кажется, что мы все наблюдали за этим с большой надеждой. Знаете, Дэвид Шор и исполнительные продюсеры заботятся о том, чтобы оставаться правдивыми по отношению к личности Хауса и его способностям. Поэтому, думаю, их роман был неизбежен. 

Отразилась ли неопределенность по поводу продления сериала на финале сезона?
Блейк: Когда мы писали эпизод, мы предполагали, что сериал продлят. Была вероятность, что нет, но она была невелика.

Как уход Лизы Эдельштейн повлияет на будущее сериала? Думаете, она вернется на пару эпизодов (или на десять)?
Лингенфелтер: Нас тоже удивил уход Лизы. Это случилось совсем недавно, и мы начинаем переваривать эту информацию и оценивать, как ее уход повлияет на будущие истории.

Блейк: На счет ее возврата, позвольте процитировать слова Дэвида Шора из интервью, которое он дал Майку Аусиелло. Майк спросил: «Были бы вы заинтересованы в ней в качестве приглашенной актрисы?», а Шор ответил: «Да, конечно». Словом, это все, что мы сегодня знаем. Как зритель, я тоже этого хотел бы.

Лингенфетер: Да, я тоже.

Им нужна развязка. Действительно нужна.
Лингенфелтер: Да.

Хотите еще что-нибудь добавить, прежде чем уйти?
Лингенфелтер: Я только хочу вознести хвалу Хью Лори за его водительские навыки.  Если вы видели сцену аварии, ту часть, где он пытается остановиться, жмет на тормоз и разворачивает машину на 180 градусов – все это Хью исполнил сам.

Так это был он?
Лингенфелтер: Да. Но в дом въезжал уже каскадер, а Хью хотел сделать это сам. Конечно, мы не могли этого допустить. Также мне хотелось бы рассказать, как замечательно сработала команда декораторов в этом эпизоде. Они воссоздали дом Кадди на площадке: фасад дома, а также столовую и гостиную в точности до последнего цветочка. Таким образом, авария была снята тремя частями в разные дни. А когда я смотрела готовую сцену, все выглядело натурально.

Блейк: Да, я был на площадке во время съемок. Когда я впервые увидел дубль, глазам своим не поверил, настолько здорово Грег Ятенес снял его, и поработала вся команда.

Я тоже считаю, что Грег отлично справился с эпизодом. Также Шохрен Агдашлу, которая сыграла Афсун, была действительно хороша. Здорово, что она снялась в этом эпизоде.
Лингенфелтер: Я тоже хочу сказать «Браво!» Шохрен, ведь прежде чем прийти в сериал, она перечитала кучу литературы о подобном искусстве. Она пришла с массой идей. Шохрен была в восторге от своего персонажа и возможности поучаствовать в сериале. Последней ее сценой была сцена в комнате МРТ, когда Хаус сказал: «У вас ЦНС, начальная стадия ЦНС лимфомы», и она признает, что так и есть. Всю сцену она сыграла с головой в клетке аппарата МРТ, а когда сцена была снята, команда аплодировала. А Шохрен прослезилась, думаю, она действительно вложила всю себя в эту роль. Поэтому я тоже хочу поблагодарить ее за ее прекрасный талант.

Блейк: Мы также хотели бы поблагодарить фанатов за то, что смотрят наше шоу. Смотрите дальше. Я действительно хотел бы, чтобы они оставались с нами, даже те, кто недоволен или даже зол на нас из-за этого эпизода. Смотрите, что будет с Хаусом в следующем сезоне. Мы также хотели бы сказать хадди-фанатам, что сочувствуем им. Это правда.