***
Режина торопилась в «Мармореал», но ключи от машины, как назло, не попадались. Она рылась в сумке и вскользь отметила, что машина Аделму стоит рядом с ее «шевроле». «Значит, дети уже в школе», - подумала она и вспомнила рассказ Патио стычке с сыном Аделму: «Я открыла машину, а в ней сидел заплаканный мальчишка и читал мой журнал, мама. Представляешь, он не хотел его отдавать! И даже толкнул меня! Хорошо, что пришел Аделму и увез своего противного Жуниора в мотель, хотя тот упирался и не хотел ехать…» Режина безошибочно чувствовала, что в жизни любовника происходят какие-то важные события. Появление в его машине сына – лишнее тому подтверждение. Но касаются ли они их взаимоотношений с Аделму, - Режина не знала. Она вспомнила, как вчера Аделму целовал ей ноги, и затрепетала: «Аделму принадлежит мне, он – мой раб, и я буду знать о своем рабе все, что необходимо для сохранения безраздельного владычества над ним». Режина нашла ключи, открыла машину и уже собиралась садиться, как неожиданно перед ней возник незнакомый мужчина. Вполне респектабельный, седовласый сеньор. Он распахнул пиджак и указал ей на пистолет, болтавшийся под мышкой.
- Пойдешь со мной, - он легонько подтолкнул ее к своей машине, - и не вздумай дурить, мне терять нечего, стрельну в упор.
Режина, погрузившись на секунду в прострацию, все-таки сообразила, что сопротивляться бессмысленно. Она молча села рядом с незнакомцем, может впервые в жизни покорившись судьбе. «Меня похитили», - ей стало немного страшно, но жертвой она себя не чувствовала. Развитое чувство защищенности, позволявшее всегда находить выход из любой ситуации, поддерживало в ней уверенность и сейчас. Они ехали с полчаса и остановились у какого-то заброшенного строения, очень похожего на склад. Незнакомец вывел ее из машины и завел внутрь ангара.
- Скотина, ты ответишь за мое похищение, - Режина брезгливо отстранилась от незнакомца. – Кто тебя послал?
- Похищение? – незнакомец казался искренне удивленным. – Никакого похищения, сеньора. Просто один человек хочет переговорить с вами. Местечко для разговоров – лучше не найти, - он обвел взглядом темные стены и мрачные своды.
«Какой еще человек?» - Режина дернула плечом, освобождаясь от сильных пальцев незнакомца.
От стены отделилась фигура и приблизилась к ней. Ее очертания показались Режине знакомыми.
- Неужели не узнаешь? – кто-то чиркнул спичкой.
Режина не поверила своим глазам – перед ней стояла Клариси.
- Что тебе надо? – Режина надменно вскинула голову. – Мне не о чем с тобой говорить.
- А я вот решила поделиться с тобой некоторыми планами относительно твоего отца. Тебе ведь интересно знать, что я собираюсь делать дальше?
- Ты подлая змея, вползшая в наш дом в компании с такой же змеей, мне плевать на тебя и твои планы.
- Да, я – змея, если ты имеешь в виду мой ум и ловкость. Ведь это я придумала, как разрушить ваш чудный мирок, разворошить вашу милую семейку. – Клариси широко улыбнулась. – Ты еще не забыла Инес? Твой папочка так любил ее, что отдал ей шкатулку с алмазами, а теперь эта шкатулка у меня. А что у тебя? Небольшая доля компании, которой управляет ненавистный тебе муженек?
Режина словно сорвалась, она кинулась к Клариси, пытаясь ухватить ее за горло, но та вышла из освещенного круга, став недосягаемой для рук соперницы.
Все потрясения последних дней, кошмар этого страшного утра слились в поток безудержной брани, которую Режина обрушила на Клариси.
- Грязная воровка, ты все равно окажешься за решеткой. Я знала с самого начала, что ты и твоя подруга появились в нашем доме неспроста. Такие, как ты, только и умеют красть чужое. А что еще делать, когда за душой нет ничего – ни семьи, ни денег, ни воспитания. Ты безродная тварь, завистливая и подлая…
- Безродная, говоришь, но в таком случае, это относится и к тебе. Вед в нас течет одна и та же кровь.
Режина замерла, осознав услышанное. Но она не сдавалась, хотя чувствовала, что Клариси не шутит.
- Ты все придумала, чтобы отомстить мне!..
- А за что я мщу тебе и твоей семье, твоему отцу, ты не задумывалась над этим? Напрасно. Я мщу ему и вам за украденное счастье моей матери, за ее одиночество, за больное сердце, за ее безвременную смерть. Твой отец обрек ее и меня на бедность и страдания. Я возвращу вам все это. Шкатулка с алмазами – далеко не все, на что я претендую. Я такая же дочь Валдомиру Сиркейры и хочу участвовать в разделе «Мармореала».
- Не радуйся раньше времени, все твои слова нуждаются в доказательствах.
- Ну что ж, если вы нуждаетесь в доказательствах, я готова сделать анализ ДНК на предмет определения отцовства. Вместе со своим дорогим папочкой, разумеется. Надеюсь, я уговорю его на эту процедуру.
- Ты к тому же и ненормальная. Затеять весь этот скандал, построить такую сложную комбинацию. Почему бы не поступить так, как поступают все разумные люди, - обратиться в суд… - Режина обрела свою обычную надменность. – Впрочем, догадаться не трудно, ты – обыкновенная самозванка и интриганка. Как я ненавижу тебя.
- Что ты знаешь о ненависти? Ненависть не дает дышать, отравляет каждую минуту жизни, убивает радость. Но она же заставляет трудиться, не спать ночами, достигать заветных целей. Ненависть к Валдомиру Сиркейре сжигает меня, и я не успокоюсь, пока он не заплатит за каждую слезу моей мамы, за каждую безрадостную минуту ее жизни. А теперь иди отсюда. Следующая наша встреча состоится в «Мармореале», когда я стану президентом компании, - Клариси снова широко улыбнулась.
Из тьмы возник Незнакомец и потянул Режину куда-то в сторону. Заскрипела дверь, и яркий свет ослепил Режину. Незнакомец довел ее до машины и усадил в нее.
- Я же говорил, что скоро будете дома. – Он протянул ей трубку мобильного телефона. – Позвоните мужу, предупредите, что все в порядке, а то еще надумает вызывать полицию. А это не в ваших интересах, - незнакомец покосился на Режину. – Не забыла, что у меня под мышкой?
Режина покосилась на пистолет и саркастически улыбнулась.
- Зачем вам убивать меня? В этом нет никакой выгоды для вас. Для вас более выгодно сотрудничать со мной. А у меня есть к вам деловое предложение.
- Я сказал: позвони мужу, а потом я выслушаю твое деловое предложение.
Режина схватила трубку и позвонила Фигейре. Не вдаваясь в подробности, она просто сообщила, что едет в «Мармореал».
Фигейра недовольно бросил трубку, хотя на сердце полегчало. «Едет в «Мармореал»!» Интересно знать, на чем. Часа два назад позвонил ее шофер и сказал, что машина Режины стоит около дома, дверца машины не заперта, а сама Режина, по словам охраны, уехала из городка с каким-то незнакомым типом на его машине. Этот звонок взбудоражил Фигейру: Режина вышла из дома раньше его, сказав, что торопится в офис. А в результате ее нет уже более трех часов с начала рабочего дня. Он даже позвонил знакомому частному детективу, но того не оказалось на месте. Фигейра отказался от официального заявления в полицию, решив выждать». Если это похищение, то похитители рано или поздно объявятся. Если это незапланированная поездка – Режина появится сама. Телефонный звонок подтвердил правильность его выжидательной позиции – только голос Режины был какой-то неестественный. Повинуясь необъяснимому порыву, Фигейра подошел к окну и увидел, как перед «Мармореалом» затормозила машина, из нее вышла Режина и направилась в офис.

Глава 2

Частный детектив Алтаиру летел на огромной скорости в сторону Алту-да-Боа-Вишту. Только что аозвонил его клиент сеньор Валдомиру Сиркейра и предупредил, что разыскиваемый человек должен появиться в парке Боа-Вишту. Алтаиру чувствовал усталость. Не физическую, его угнетала безуспешность собственных усилий. Известный в Рио «мраморный король» нанял его на поиски молодой женщины, адвоката Клариси Рибейра, укравшей у него бриллианты. Алтаиру согласился без колебаний, поставленная задача казалась ему вполне разрешимой. Но чем больше он вникал в суть, тем глубже сознавал, за какое непростое дело он взялся.
Интуиция и многолетняя практика подсказывали Алтаиру, что путь к Клариси рибейра будет тернист. Слишком много неясностей вокруг этой женщины. Да и его клиент, безусловно, не рассказывает всего, что знает. Эта загадочная Лавиния, что так похожа на погибшую жену клиента, какова ее роль в краже драгоценностей и в убийстве Инесс Серкейры? Алтаиру догадывался, что до сих пор Валдомиру не хотел втягивать Лавинию в это дело, и он переводил все стрелки на Клариси. Но не было сомнений, что обе женщины были тесно связаны друг с другом и действовали как соучастницы. И снова вопрос: соучастницы чего? Ограбления? Убийства? Или того и другого вместе? До сего момента Алтаиру не понимал, что движет его клиентом. Желание вернуть свое имущество? Да! Желание упрятать в камеру Клариси Рибейра? Да! Желание покарать Лавинию? На этот вопрос у детектива еще не было однозначного ответа. Он чувствовал, как мечется Валдомиру, как стремится принять верное решение, которое дается ему немалой кровью. Но этот срочный вызов предвещал кардинальное изменение в настроении Валдомиру. Он на что-то решился. Но вот на что?
Детектив подрулил к въезду в парк и притормозил около машины своего клиента. Валдмиру без промедления покинул свой автомобиль и занял место в машине Алтаиру.
- Держите под контролем вон ту черноволосую женщину, - Валдомиру указал на Лавинию, сидевшую под зонтиком на парковой скамейке. У нее здесь назначена встреча. И я уверен, что с Клариси.
- Как вы узнали, что именно здесь?
- Я выследил ее. Сегодня утром она была у меня и сказала, что собирается встречаться с Клариси. Ну я и поехал за ней.
- Вы доверяете ей?
- Я с некоторых пор не доверяю никому. Но сейчас я уверен, что ей, - Валдомиру кивнул в сторону Лавинии, - очень хочется засадить своего адвоката за решетку. Так что подождем.
Они сосредоточили свои взгляды на Лавинии. Глядя на нее, Валдомиру мысленно вернулся в недавнее прошлое, когда его величайшим желанием было прижать к себе ту девушку, галдить ее волосы цвета воронова крыла. Сердце надрывно защемило. Валдомиру невольно подивился своей реакции: ему казалось, что все его чувства были выкорчеваны грязным воровством, недостойным обманом. «Лавиния здесь ни при чем, - с грустью подумал Валдомиру, - я вспомнил Инес, которую похоронил вместе со своей любовью». Он прогнал видения и уставился на Лавинию, неподвижно сидящую на скамье.
Ни он, ни алтаиру, занятые Лавинией, не обратили внимания на машину, притормозившую рядом. Машина и машина. Но в какой-то момент Валдомиру стало не по себе, словно он находился под прицелом. Он вылез из машины и поднял глаза – его взгляд встретился с пронзительным взглядом Клариси, наблюдавшей за ним. Секунду они поедали друг дуга глазами, потом Клариси сорвалась и бросилась в машину, за рулем которой сидел незнакомый Валдомиру мужчина.
Валдомиру сел в машину, дождался бегущего Алтаиру и нажал на газ. Кровь прилил к его лицу, он почувствовал, как запылали щеки, как рванулось сердце навстречу риску и надвигающейся опасности. Он не слышал предостережения детектива, не обращал внимания на зашкаливающий спидометр, он, словно гончий пес, несся по следу убегающей дичи, дразнящей его мелькающим кончиком хвоста.
- Вы самоубийца, - не выдержал и вскрикнул Алтаиру, - посмотрите на спидометр – там двести сорок!
- Идите к черту со своим спидометром! Сейчас или никогда!
Алтаиру увидел, как на них в лоб несется машина.
- Делайте что-нибудь, мы погиб… - он не успел договорить.
Страшный грохот разорвал его перепонки, он почувствовал, что висит на ремнях рядом с Валдомиру…
Валдомиру помог Алтаиру выбраться из машины и поковылял к пострадавшей машине. Оттуда пытался выбраться водитель.
- Жив? – Валдомиру наклонился к окну.
Парень кивнул.
- Ты один?
Парень снова кивнул.
Это было настоящим чудом. Столкнувшись в лоб, две машины превратились в груду металла. Но люди остались живы.
Подъехала полицейская машина, и Валдомиру, предвосхищая их вопросы, все взял на себя.
- Ваше счастье, что обошлось без жертв. Но придется платить по всем счетам владельца пострадавшей машины. Кругленькая сумма набежит. У водителя к тому же сломаны рука и ребро. Так что за вами и оплата лечения. – Полицейский еще долго перечислял все  предстоящие расходы Валдомиру.
Валдомиру с трудом слушал говорливого полицейского. В голове все звенело, лица зевак смешались с лицами инспекторов, все что-то кричали, обращаясь к нему. Из всей этой людской мешанины перед Валдомиру вдруг четко проявилось лицо Лавинии, ее безумные от страха глаза, остановившиеся на нем.
Из столбняка его вывел Алтаиру.
- Я вынужден арестовать эту Лавинию. Она – несомненный член шайки. Вы согласны со мной, сеньор Валдомиру?
- У меня нет возражений. Но главная здесь Клариси! И она опять исчезла!
- Никуда она не денется. – Алтаиру пытался определить, уцелел ли сотовый телефон. Он набрал номер полицейского участка и стал вызывать машину.
Валдомиру подошел к Лавинии. Она смотрела на него глазами, полными слез.
- Господи, Валдомиру, ты жив. Мне больше ничего не надо.
- В таком случае, помоги мне найти Клариси. Ты же взялась помочь мне. Дай ее телефон, адрес. Ты же встречалась с ней! Твое желание помочь пока лишь пустые слова. Впрочем, этого и следовало ожидать.
- Валдомиру, поверь мне, я такая же жертва Клариси, как и ты.
- Опять пустые слова, я сыт ими по горло. Если хочешь облегчить свою участь, скажи, где найти твою сообщницу. Это единственное, что интересует меня.
- Выслушай меня, Валдомиру, умоляю. Для меня нет ничего важнее тебя, веришь ты в это или нет. Я счастлива, что ты жив, не смотря на твое желание отомстить мне.
Подъехавший тягач начал растаскивать останки разбитых машин. Скрежет металла поглотил слова Лавинии. Она пыталась приблизиться к Валдомиру, но Алтаиру уже не отпускал ее от себя.
- Позвольте мне поговорить с сеньором Валдомиру, - она умоляюще сложила руки, - я никуда не денусь.
Алтаиру покосился на своего клиента, тот отрицательно качнул головой.
- Все переговоры закончены, сеньора Лавиния. Во всяком случае, здесь и сегодня. Вас с удовольствием выслушает следователь, поэтому пройдемте в машину.
Валдомиру бросил на нее последний взгляд. Сквозь поднятую пыль, мелькание людей он видел темные глаза Лавинии, с укоризной глядевшие на него.
Несмотря на жару, по спине Валдомиру пробежал холодок: ее взгляд прожигал его насквозь. Он пытался сформулировать мысль, мучительно свербившую его. Но вдруг понял, что мучительна не мысль, а воспоминание. Воспоминание о другой аварии. Та же толпа, та же груда покореженного металла, звон стекла. Та же девушка… «Нет, - Валдомиру расстегнул воротник, - Инес погибла. Эта женщина мне не знакома, и в том, что с ней случилось или случится, моей вины нет».

«В чем же моя вина? – думала Лавиния, сидя рядом с полицейским. – Я спасала брата, растила племянника, честно выполняла обязательства перед женщиной, что вызвалась помочь Аделму. Да, я попала в дом Валдмиру обманом, но всячески старалась причинить как можно меньше вреда и самому Валдомиру, и Элеонор, и Марсии, да  и всем остальным. Я не хотела ничего разрушать. Да и обманщица из меня никакая. Может, в этом и есть моя беда, что я не такая, как они! Врут, презирают друг друга, бесконечно делят деньги, которых у них куры не клюют. Нет, моя вина в том, что я полюбила Валдомиру. Любовь не входила в планы Клариси. Она желала обмана, страданий, одиночества. – Лавиния смахнула слезу. – Вся моя жизнь – сплошной обман и страдание. От меня отвернулись все, кого я любила, у меня отобрали Жуниора. Клариси подло воспользовалась мной, когда была нужда, а потом предала и обманула. Теперь я одинока как никогда в жизни…» Машина ехала вдоль набережной. Лавиния видела беззаботных, улыбающихся людей, одетых в яркие пляжные костюмы; мальчишки гоняли мяч, старушки чинно шествовали под зонтиками. Из прибрежных кафе и баров летела музыка, она сливалась с гудками машин, с гулом людской толпы; из всей этой какофонии звуков рождался удивительный голос Рио – волнующий и пленительный. Лавиния вспомнила себя, любующуюся на Рио вместе с Валдомиру со смотровой площадки в Сан-Терезе. Это было совсем недавно, но ей казалось, что от той чудесной ночи ее отделяют десятки лет и тысячи верст. Тогда перед ней расстилался залитый огнями город, теперь перед ней открывались ворота полицейского участка. Сердце Лавинии глухо оборвалось – она оставалась одна за высоким тюремным забором.
В полицейском участке Лавинию сразу повели к следователю.
- Вы обвиняетесь по многим статьям. Такая очаровательная женщина – и вот, поди же ты, - следователь присвистнул, прочитав заключение детектива. – Начнем по порядку.
- Вы состояли в преступном сговоре против сеньора Валдомиру Серкейры?
- Я не участвовала ни в каком сговоре.
- Вы участвовали  в краже драгоценностей, принадлежавших сеньору Серкейре?
- Нет.
- Вы участвовали в убийстве женщины, похороненной под именем Инесс Серкейра?
- Нет.
- Вам знакома Инесс Серкейра?
- Эта женщина – я.
- Но вы носите совершенно другое имя?
- Меня вынудили взять имя Инесс и поселиться под ним в доме сеньора Валдомиру.
- Кто вынудил? Вы можете назвать имя?
- Адвокат Клариси Рибейра. – Лавинию наконец прорвало. – Это все она, она. Поймайте ее. Ее место за тюремной решеткой. Она украла драгоценности, она подстроила убийство женщины, которую потом выдала за Инесс. Моя вина лишь в том, что я пошла у нее на поводу! Но я была обязана выполнить свои обязательства перед ней.
- Что за обязательства?
- Она взялась вытащить из тюрьмы моего брата, а я пообещала ей влюбить в себя Валдомиру Серкейру… А потом бросить, причинив ему тем самым страдания.
- Это все?
- Да, сеньор следователь. Но все получилось совершенно иначе. Я оказалась втянутой в преступления, которые не совершала и о которых не подозревала. Прошу вас, поверьте мне!
- Я рад верить каждому, но, к сожалению, здесь необходимы доказательства. Против вас свидетельствует сам сеньор Валдомиру Серкейра.
- Он мстит мне…
- Мне нужны доказательства, - следователь поднялся и протянул ей исписанный листок, - подпишите ваши показания.
- И вы отпустите меня?
- Отпустить вас? – следователь впился глазами в Лавинию. – Вы что, прикидываетесь? – Он тряхнул папкой с ее делом. – Если подтвердятся все эти обвинения, вам грозит пожизненное заключение.
Он нажал звонок и вызвал конвой.
- Оформите и проводите в сто четырнадцатую.
Тяжело лязгнул замок, и Лавиния переступила порог камеры. На нее смотрели пять пар невеселых глаз. Девушка тихо села на топчан, отвернулась к стенке и закрыла глаза. Слезы кончились, как кончились и силы. Теперь умирала надежда. Надеяться было не на кого. Оному человеку она была дорога. Но что мог сделать ребенок? Девушка молила Бога о сне, о мгновениях забытья. Ее мольбы были услышаны – усталость победила кошмарную действительность. Лавиния задремала и не слышала, как тяжело лязгнул замок соседней камеры, в которую ступила Клариси Рибейра – ее злой гений.

Клариси села на топчан и немигающими глазами посмотрела перед собой. Она пыталась понять, где совершила промах, приведший ее в эту вонючую комнату, на этот смрадный топчан. Клариси прокручивала свои поступки шаг за шагом, спокойно и трезво.
Они оторвались от преследований Валдомиру и скрылись ровно в тот момент, когда позади раздался визг тормозов и следом – грохот столкнувшихся машин. Клариси оглянулась несколько раз, пытаясь разглядеть размер катастрофы. Жаждала ли она смерти своего отца? Однозначного ответа на этот вопрос у нее не было. Она жаждала его страданий, поражений, горя, нищеты, одиночества. Но не смерти. Это был бы слишком легкий, слишком немучительный и ранний конец его никчемной жизни. Ему предстояло еще так много узнать о себе и, главное, он не мог погибнуть, не познакомившись с еще одной своей дочерью.
Спутник Клариси попытался затормозить, но она запротестовала: чему суждено случиться – случится, они там лишние. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь из полиции видел ее неоценимого помощника. Он еще должен был ей пригодиться, ведь настоящую опасность таила в себе Лавиния. Она поделилась своими опасениями с попутчиком. Тот хмыкнул:
- Надо было убрать ее сразу. И хлопот было бы меньше, и деньги сберегли бы. Сколько я возился, пока не нашел подходящий труп! Работенка, я тебе скажу, не из приятных. Да и за справку отгрохали медэксперту немало.
Сидя на топчане в грязной камере под номером сто двенадцать, Клариси скрупулезно препарировала свои отношения с Лавинией. Вывод был сделан однозначный – на них надо было ставить точку. Ей нужна была Лавиния, мечтавшая спасти брата, но не Лавиния, требующая своей доли бриллиантов. «Жадная глупышка захотела бриллиантов Валдомиру Серкейры!» - Клариси грустно улыбнулась: почему все, как заговоренные, мельтешат из-за этой груды жалких камешков, имеющих способность обращаться в еще более жалкие бумажки? Разве в них счастье? Разве в них спасение от одиночества?! Они не значат ровным счетом ничего. И наглядный тому пример – ее сестренка Режина. У нее есть все, о чем может желать молодая женщина. И у нее нет ничего, что грело бы душу. Клариси вспомнила их последнюю встречу на окраине города. Без сомнения, Режина поняла одно: на «Мармореал» претендует еще одна наследница, у которой к тому же оказались и бриллианты отца. Клариси опять улыбнулась, но теперь улыбка получилась злорадной: она отомстила Аделму, насыпала соли на ее зудящие раны, название которым корысть, спесь и властолюбие. Пусть теперь знает «чернушку». Но самое интересное семейку ждет впереди. Валдомиру Серкейра должен признать ее своей дочерью. Признать официально. Клариси порадовалась, что успела перед арестом заехать к Клаудиу и согласовать с ним необходимые действия по признанию отцовства.
Скрежет замка прервал ее размышления. В камеру вошел мужчина. Несмотря на мрак, Клариси узнала его. Это был ее отец.
Весь облик Валдомиру выражал довольство. Он прошелся по камере, словно мерил ее шагами, постоял у зарешеченного окна и лишь потом подошел к Клариси и долгим взглядом окинул ее.
- Не скрою, я доволен, что вижу тебя именно здесь. Упрятать тебя за решетку было моим заветным желанием.
- Не торопитесь радоваться, сеньор Валдомиру, это всего лишь камера предварительного заключения.
- Да, к сожалению, это всего лишь камера предварительного заключения. Но я постараюсь, чтобы из нее ты попала в настоящую тюремную камеру. И задержалась бы там на десяток лет. Впрочем, у тебя есть возможность выторговать себе срок поменьше.
- Интересно, что вы мне предложите?
- Во-первых, предложу рассказать о месте, где ты спрятала мои бриллианты. Мои бриллианты! И второе, объясни, почему ты выбрала в жертву именно меня? Я не такой богатый, чтобы ради моего ограбления затевать сложнейшую аферу. И не самый подлый, чтобы так жестоко разрушать мою жизнь и отнимать самое дорогое.
- Я готова ответить на эти и другие вопросы, но только в присутствии адвоката.
- Твой Клаудиу не появится здесь, пока ты не ответишь на мои вопросы. Я договорился с комиссаром, и он повременит со звонком адвокату. Я не полицейский чин, и наш разговор носит частный характер. То, что происходит в камере, спишем на превратности судьбы, - тон Валдомиру был предельно категоричен.
- Но это противозаконно!
- Не шумите так, адвокат Клариси Рибейра. Не вам рассуждать о законности. Советую не упорствовать, а… - Валдомиру остановился, ему почудилось, будто кто-то зовет его по имени.
В наступившей тишине и он, и Клариси явственно услышали голос Лавинии. Она звала Валдомиру.
- Какая приятная неожиданность, не правда ли? Две милые подружки снова оказались рядом. – Валдомиру взглянул на растерявшуюся Клариси. – Не ожидали такого приятного сюрприза?
- Она тоже здесь?
- А где ей быть, по-вашему? Вполне заслуженное место. Правда, она все отрицает. Уверяет, что и убийство женщины, и грабеж, и организация шайки – дело ваших рук. Именно ее показания сыграли решающую роль в вашем аресте.
Клариси подняла на Валдомиру свои огромные глаза.
- Неужели вы поверите, что она была все это время в стороне?
- Валдомиру, не верь ни одному ее слову, умоляю! – раздался голос Лавинии.
Валдомиру поморщился.
- Какая отменная слышимость, но мне не нравится говорить втроем.
Он вызвал комиссара и попросил его устроить их в другой, более защищенной от чужих ушей, комнате. Комиссар согласился.
Валдомиру и Клариси, сопровождаемые охранником, вышли в коридор. Приникнув к дверной решетки соседней камеры, стояла Лавиния. Едва они поравнялись с ней, она стала просить, умолять Валдомиру не верить Клариси. Она продолжала кричать все время, пока они не скрылись из виду.
Валдомиру и Клариси устроились в маленькой комнате за глухой металлической дверью.
- Я весь внимание, - Валдомиру сел напротив Клариси.
Клариси молчала, словно не знала с чего начать. Слишком долго она ждала этого разговора. Она готовилась к нему всю жизнь и неожиданно для самой себя растерялась. Не таким ей представлялся этот момент, не тюремную камеру рисовало ей пылкое воображение. Да и Валдомиру не выглядел растоптанным и страдающим. Перед глазами Клариси возникло лицо ее матери, с горькими морщинами по краям губ и очень уставшее. Сомнения отступили: назначенный час пробил.
Клариси повернулась к крошечному оконцу, в котором виднелась синяя полоска неба. На подоконник уселась маленькая птичка и, что-то чирикнув, вспорхнула прочь.
- Я обещала уничтожить вас одному очень дорогому и близкому мне человеку.
- И кто же этот человек? – негромко спросил Валдомиру.
- Этот человек – моя мама!
- Твоя мама? А какое я имею отношение к твоей маме?
Клариси не хотелось отвечать на его вопрос, ей хотелось говорить о маме. Она смотрела на Валдомиру, а видела хрупкую чернокожую женщину, с шапкой непокорных вьющихся волос, с большими грустными глазами. Кожа Клариси мгновенно вспомнила прикосновение добрых и теплых материнских рук. Боже, как она скучала по ним все эти годы! Материнские руки добывали Клариси мягкую постель и дорогие лекарства, учебники и модную одежду. Руки матери открыли Клариси дверь в университет, а сами знали только грязную работу. Они мыли вокзальные туалеты, терли мастикой паркет в богатых домах, стирали и убирали. Эти руки не знали отдыха. «Трудиться, не покладая рук», - это говорилось о ее маме. А потом вечерами ее руки были такими опухшими и уставшими. Клариси делала им массаж и подкладывала под них подушки. Они были очень благодарными, руки ее мамы. Они так нежно гладили ее, обнимали, аккуратно расправляли складки на платьях; нежными касаниями стряхивали с девичьих волос капли дождя. Дожди идут по-прежнему, а стряхнуть капли некому…
- Моя мама умерла совсем молодой, ей было чуть за сорок. Мне казалось, что ее доконала непосильная работа. Но теперь я знаю: она умерла от тоски и одиночества. Она так и не смогла забыть единственного мужчину, которого полюбила в юности.
- Очень трогательная история. Но при чем тут я? – Голос Валдомиру звучал раздраженно. Он ждал конкретного ответа, а его опять потчевали пустыми разговорами о какой-то маме.
Клариси оставила без внимания его раздражение и опять надолго замолчала.
- Хорошо, я скажу вам ее имя. Белмира Рибейра, - Клариси напряженно посмотрела на Валдомиру, стараясь не пропустить ни одного движения его лица. – Помните ли вы Белмиру Рибейра, которую бросили беременной тридцать лет назад? Вы предпочли ей Элеонор Берганти, девушку из родовитого семейства. А брошенная и забытая вами негритянка Белмира Рибейра родила вашего ребенка. Это была девочка, которую она назвала Клариси. Я – ваша дочь! И я ничего у вас не украла! Я взяла только то, что принадлежит мне по праву. Хотите вы того или нет!
Побледневший Валдомиру поднялся и, извинившись, покинул комнату. Он спустился в холл, где его ждал Фортунату. Он вкратце изложил ему суть рассказа Клариси.
- Я действительно припоминаю чернокожую девушку. Мы жили с ней в одном пансионе. Но этой истории уже более тридцати лет. Для меня это все далекое-далекое прошлое, - Валдомиру все еще не мог осознать услышанное.
- Погоди расстраиваться. – Фортунату задумчиво крутил в руке трубку. – Не допускаешь, что это – очередная ложь, уловка?
Валдомиру повернулся и быстро зашагал к комнате, где сидела Клариси.
- Да, я был знаком с Белмирой Рибейра. Но это совсем не значит, что ты моя дочь.
Клариси видела, что Валдомиру справился с первоначальным шоком, потрясением и взял себя в руки. Но и у нее уже давно был заготовлен ответ на этот запланированный ею вопрос.
- Для этого существует анализ ДНК на предмет определения отцовства. Я готова сделать его немедленно. Впрочем, рассказав историю моей матери, я и без анализа могу доказать, что вы – мой отец.
- Я готов выслушать тебя, только прошу говорить правду. Я устал от бесконечной лжи.
- Я расскажу вам о маминой жизни. Она приехала в Рио совсем юной девушкой и поселилась в пансионе на окраине города. Платить за жилье ей было нечем, и она стала там убираться. Вскоре она познакомилась с таким же молодым и бедным жильцом пансиона. Его звали Валдомиру Серкейра…
Валдомиру все вспомнил. Ее звали Белмира Рибейра. Это была веселая, озорная девчонка с копной черных вьющихся волос и потрясающей фигурой. Дни они проводили за работой, а вечера коротали вместе: ходили на танцы, пили пиво в маленьких прибрежных кабачках, просто гуляли по берегу. Дело молодое сладилось быстро. Они подходили друг другу – оба вышли из простых семей, где, по заведенному порядку, детей учили перво-наперво трудиться за кусок хлеба, а уж потом думать об учебниках. Они и трудились – он на табачной фабрике, она – убиралась в пансионе, соседнем кафе, да везде, где нуждались в проворных руках. Они вместе строили планы на будущую жизнь. Валдомиру собирался учиться, а Белмира – помогать ему во всем. Жизненная дорога казалась прямой, цель – ясной, девушка – лучшей на свете.
Все изменило письмо, пришедшее Валдомиру из Баии с известием о смерти его родного дяди. Кроме этого, в письме сообщалось, что в наследство племяннику покойный оставил небольшой горный участок. Валдомиру, поразмыслив, решил оформить наследство. Он даже не задумывался, зачем ему нужен этот небольшой каменистый участок, абсолютно непригодный ни для земледелия, ни для устройства пастбищ…
- Белмира одолжила ему денег, - голос Клариси звучал откуда-то издалека, - и проводила в дорогу. Она ничего не сказала ему про то, что вот уже семь недель, как беременна. Боялась, что ребенок отпугнет Валдомиру. Еще больше она страшилась, что он заговорит об аборте. Так или иначе, он уехал в неведении. Она получила от него несколько писем. В одном из них Валдомиру радостно сообщал ей, что на его участке обнаружены залежи ценного отделочного камня. Он собирался возвращаться в Рио…
Валдомиру, словно в кино, видел молодого парня, потрясенного привалившим ему счастьем. Его старания и трудолюбие были сполна вознаграждены – чья-то щедрая рука в мгновение ока превратила его, бедного парня, в обладателя бесценного участка земли. Он собирался возвращаться в Рио, чтобы вместе с Белмирой решить, как строить жизнь дальше. Валдомиру даже вспомнил, что купил в подарок Белмире яркую шелковую косынку.
Уже перед самым Рио из окна автобуса он увидел машину, слетевшую в кювет, а рядом с ней белокурую девушку. Он вылез из автобуса и вернулся, чтобы помочь вытащить машину. И влюбился без памяти. Девушку звали Элеонор Берганти, через два месяца они тайком от ее родителей обручились, а через полгода стали мужем и женой.
Голос Клариси снова врезался в его воспоминания:
- Белмира ждала Валдомиру несколько месяцев, но он не возвращался и не подавал о себе никаких известий. Когда беременность стала заметной, хозяева пансиона попросили ее съехать. Она уехала и вскоре родила дочь, которой и отдала свою жизнь.
- Почему она не оставила адреса? Ведь я вернулся в пансион, чтобы объясниться  с ней! И я ничего не знал о ребенке! Она все решила за меня и за свое решение наказала тоже меня.
- Вы обручились с Элеонор Берганти и поехали искать Белмиру Рибейра? После этого вы смеете кого-то обвинять во лжи?! Вся ваша жизнь построена на обмане!
- Вы можете верить мне или не верить, но я искал вашу мать. – Валдомиру снова вернулся мыслями в прошлое и замолчал, постукивая пальцами по столу. – Одного я не пойму, Белмира ведь любила меня, откуда тогда в вас эта безумная жажда мести?
- Я объясню вам. Однажды, я была еще ребенком, мама увидела в газете фотографию, на которой вы красовались со своими дочерьми и женой. Она плакала два дня. Я никак не могла от нее добиться причины слез. Тогда она достала газету, указала на снимок и сказала: «Вот твой отец. Он лишил нас всего, обрек на нищету». Она, конечно, не призывала меня к мести. К мысли о ней я пришла сама.
- Почему ни тебе, ни ей не пришло в голову, просто прийти ко мне и все рассказать? – Валдомиру заходил по комнате. – Не требовать, не угрожать, не разрушать мою жизнь! Не воровать, а просто прийти и поговорить?
- Прийти и поговорить – значило бы прийти и униженно просить о милостыни. Ни ей, ни тем более мне подачки могущественного «мраморного короля» не нужны. Вы думаете, у меня не хватило ума сбежать с бриллиантами? Они мне не нужны, как не нужно от вас ничего. Я ждала этого разговора всю жизнь, без него моя месть не имела бы смысла.
- Если все это так, верни бриллианты, которые тебе не нужны и оставь меня в покое. Возможно, я пойду на то, чтобы снять свои обвинения в твой адрес.
- Вы не поняли меня, - глаза Клариси горели, - моя месть заключена не в краже коробки с алмазами. Вы должны испить до дна чашу, наполненную унижениями, предательством и обманом. Вы на своей шкуре испытаете, каково быть брошенным в нищете и забвении. Так все и будет, я поклялась в этом своей матери.
- Ты думаешь, тебе удалось напугать меня? Валдомиру Серкейра сейчас же кинется признавать свои ошибки?! Упадет на колени и будет просить прощения? Такие картины рисовала себе бедная девочка, брошенная папой?! – Голос Валдомиру звучал все громче и громче. – Я согласен пройти тест на отцовство. И не для того, чтобы признать тебя своей дочерью. Я хочу быть уверенным, что поступаю справедливо, обвиняя тебя во всех твоих гнусных поступках. Я никогда бы не отказался бы помочь тебе всем, чем располагал. Но гордость мешала тебе просить о помощи! Почему же она не мешает тебе творить гадости?
- Сейчас легко говорить: «Я помог бы тебе всем!» Я уверена, вы просто отказались бы от меня, как когда-то отказались от моей матери!
- Твоя мать дура! Я же не знал о твоем существовании! Почему она не пришла ко мне? Да и ты не лучше! Вместо своих дурацких клятв о мести ты должна была разыскать меня и все рассказать. Я же поверил тебе сегодня без всяких анализов. Но твое чувство справедливости заставляло тебя мстить, ты мечтала унизить и растоптать меня. Твоя клятва привела тебя в тюрьму. Совершенно тобой заслуженную. И я не вижу причин отказываться от моей клятвы: я обещал, что упрячу тебя за решетку, и сделаю это. И чем дольше ты просидишь здесь, тем лучше! – Валдомиру повернулся и вышел из комнаты.
В комнате комиссара его ждали Алтаиру и Фортунату. Валдомиру в общих словах передал им суть сказанного Клариси.
Он сел на стул. Было видно, что этот разговор стоил ему немалых сил. Валдомиру выглядел расстроенным. Вместо развязки, которую сулил арест Лавинии и Клариси, дело принимало совершенно невероятный оборот с совершенно непредсказуемыми последствиями. Он выслушал Алтаиру – тот не верил ни единому слову Клариси, хотя и допускал, что Валдомиру захочет признать свое отцовство. В таком случае дело легко закрывалось, достаточно было забрать заявление о краже из полиции.
- Признаю я ее или нет, к преступлениям это не имеет отношения. Зло должно быть наказано. Пусть отвечает за свои поступки.
Валдомиру устало поднялся, напряженный день тяжелой ношей лежал на его плечах. Не хотелось ни говорить, ни слушать. Хотелось побыть одному. Одиночество не казалось ему страшной карой, которой грозила невесть откуда взявшаяся дочь. Одиночество было благом, к которому он стремился. Но путь преградила разъяренная Режина.
Она уже давно приехала в участок и рвалась принять участие в разговоре. Но сначала Фортунату, а затем Алтаиру не позволили ей вмешаться. Режина была готова учинить в участке грандиозный скандал, и только вмешательство Алтаиру, пригрозившего ей арестом, немного охладило ее пыл.
Сцепив зубы, она сидела на деревянной скамье под дверью кабинета комиссара и ожидала Валдомиру. Утреннее похищение, разговор с «чернушкой», а теперь еще и сидение под дверью привели Режину в исступление. Едва завидев отца, она ринулась к нему.
- Надеюсь ты понимаешь, что все ее рассказы – гнусная ложь, цель которой – отобрать у нас «Мармореал». Дочь! Воровкой была и воровкой осталась. – Режина не обращала внимания на изумленные лица Алтаиру и Фортунату, на уставшее лицо отца.
- Угомонис и не размахивай руками у меня перед носом. Голова и так идет кругом. – Валдомиру попытался обойти Режину и выйти из участка. Но Режина снова преградила ему путь.
- Если ты ее признаешь, тебе придется пересмотреть все документы по разделу прав на «Мармореал». Она ведь захочет отнять у нас свою часть. Ты же не позволишь ей.
- Да прекрати же, наконец! – возмутился Фортунату. – Нельзя же быть до такой степени бездушной и говорить только о деньгах! Подумай хоть раз об отце.
Режина покраснела, но не остановилась.
- Эту кашу заварил он, а расхлебываем ее мы все. Ведь я не раз его предупреждала, что он впустил к себе в дом аферисток.
Валдомиру резко повернулся к Режине:
- Специально для тебя я завтра же сделаю анализ ДНК на предмет определения отцовства. И посмотрю, как ты сцепишься со своей старшей сестрой. Вы вполне стоите друг друга. И знаешь, Мария-Режина, - Валдомиру сверкнул глазами, - вы, безусловно, сестры, уж слишком похожи ваши выходки.
Режина задохнулась от прилива ненависти. Гнев и злоба переполняли ее, она кинулась на отца, но Алтаиру отозвал его в сторону, и они снова направились к камерам. Там разгорелась перепалка между Клариси и Лавинией.
Валдомиру с горечью слушал, как опрокидывали друг на друга ушаты грязи бывшие подруги. Все это он уже не раз слышал, ни одна из них не хотела оказаться виновной в содеянном. Он с ужасом смотрел на их злобные лица. Куда девалась нежность одной и выдержка другой. Две ослепленные ненавистью тигрицы готовы были растерзать друг друга.
- Ты нарочно подстроила эту кражу в магазине, чтобы поймать меня на крючок, а сейчас выставить отпетой мошенницей перед Валдомиру. Ты хотела, чтобы я и дальше плясала под твою дудку, но у тебя ничего не вышло. Вот ты и бесишься. А я сделаю все, чтобы вернуть любовь Валдомиру. И не смей клеветать на меня!
- Клеветать? – Клариси засмеялась. – А разве ты не мошенница, не аферистка? Именно ты обокрала свою хозяйку! Именно ты стащила бриллианты. Мои люди еле успели вмешаться и отобрать их у тебя, - Клариси заткнулась на полуслове, поняв, что в пылу сболтнула лишнее в присутствии свидетелей.
- Я не крала бриллианты, - Лавиния повернулась в сторону Валдомиру и дальше говорила, обращаясь только к нему. – Я взяла драгоценности и пошла на встречу с тобой. Люди Клариси вырвали шкатулку у меня из рук.
Никто не заметил, как в проходе возникла Режина. Она медленно двигалась, не сводя изумленного взгляда с Лавинии.
- Папа, Инес жива?
- Ты разве не видишь и не слышишь? Да, это та, которую мы знали как Инес.
- Ты знал, что она не погибла?
- Знал, но вынужден был притвориться. Только через нее я мог выйти на Клариси. Я не ошибся, все получилось так, как я и предполагал.
- Замечательно, папа, какая удача! Тебе повезло. Вот они, живые и здоровые перед тобой.
- Прекрати говорить со мной в таком тоне.
- Тебе не нравиться мой тон? – Режина гневно полыхнула глазами и, потеряв терпение, выпалила: - Разве я не предупреждала тебя, что ты связался с проходимками? Разве не умоляла подумать о себе и о нас? Ты гнал меня, оскорблял, унижал. И каков результат? – Режина посмотрела в сторону камер. – Одна кричит, что без тебя не может жить; другая набивается в дочки. Чтобы  они не плели, меня не обмануть: эти гадины не успокоятся, пока не отнимут у нас «Мармореал». – Режина запнулась, понимая, что идет ва-банк. – Я требую, чтобы ты подписал бумагу с полным отказом от компании, без всяких условий и оговорок. Они все равно отнимут ее у тебя!
Валдомиру отлично знал, на что способна Режина, но такого поворота он не мог предвидеть. Его состояние было близко к истерике.
- Я готов на все, чтобы ты, наконец, отвязалась от меня! Что мне надо сделать?!
Режина вынула из сумки отпечатанные страницы и протянула их отцу.
- Попиши свое согласие аннулировать двадцать первый пункт соглашения, по которому за тобой сохраняется возможность вернуть себе компанию.
Валдомиру рывком достал ручку и поставил на протянутом листе свою размашистую подпись.