Глава 45

— Представляю, в каком настроении сошла с поезда наша мамочка, таща с собой тяжеленный чемодан с твоими платьями, — не в силах удержаться от улыбки, сказал сестре Маурисиу.
Беатриса невольно поежилась, представив себе это настроение.
—  Положим, носильщик тут же подхватил чемодан, донес его до экипажа, а дальше она отправилась в наш городской дом и занялась массой дел, которые накопились, — сказала Беатриса.
Брат и сестра сидели на крылечке и обсуждали свою дальнейшую жизнь. Что бы там ни говорилось, но вдали от вечно напряженной, готовой разразиться гневом или слезами матери они чувствовали себя гораздо спокойнее и уютнее.
—  Мама взвалила на себя непосильную тяжесть и теперь изнемогает под ее гнетом, но винит во всем нас, — печально сказала Беатриса. — Мне кажется, что всем будет легче, если она снимет с себя и тяжесть ответственности за имение, и траур.
—  Ты предполагаешь, что наша матушка может выйти замуж? — вскинулся Маурисиу. — Я предлагал ей снять часть тяжести, устроив раздел, но она пока к этому не готова. Думаю, что после того как мы поживем с Катэриной отдельно, нам уже никогда не захочется вернуться под материнское крыло. А ты уверена, сестренка, что собираешься жить с Марселло потому, что любишь его, а не потому, что хочешь покинуть материнский дом?
—  Мама, как ты знаешь, не собирается меня в нем удерживать, — улыбнулась Беатриса, — она как раз предлагает мне его покинуть. Я бы сказала, прилагает для этого титанические усилия.
— Да, действительно, а ты прилагаешь такие же, чтобы сбежать. Когда вы уезжаете? — спросил он.
—  Очень скоро, — ответила Беатриса.
Вернувшись в дом Марселло, она застала там сборы в самом разгаре. Констанция паковала их нехитрое имущество, увязывая его в узлы.
—  Мы должны быть готовы в любую минуту, — объяснила она. — Вот приедет Винченцо с Фариной, скажут, что получили землю, и мы вмиг снимемся с места. Дона Фран-сиска не будет терпеть нас тут бесконечно. Того и гляди, поселит в наш дом своих работников. Сельскохозяйственные работы не откладывают.
— Тогда и мне нужно собираться? — спросила Беатриса.
—  Если поедешь с нами, то конечно, — ответила Констанция.
— Тогда и мне нужно собраться, — сказала Беатриса.
И вот, пользуясь отсутствием матери, Беатриса вернулась в имение, чтобы собрать и свои вещи. Она тоже должна была быть готова в любую минуту к отъезду.
— А ты, Маурисиу? Что ты собираешься делать? — спросила она. — Ты будешь продолжать работать в школе, когда я уеду?
— Не уверен, — ответил Маурисиу. — Если в ближайшее время мама согласится на раздел, мне придется заняться своей частью имения, вполне возможно, той, которую оставит Винченцо. Ты сама понимаешь, что я не большой знаток сельского хозяйства, мне придется поднимать его, как поднимают целину.
Беатриса засмеялась.
— Тебе будет помогать Катэрина, уж она в сельском хозяйстве понимает куда больше, чем ты, я и мама, вместе взятые.
— Согласен! Но если мама откажется выделять мою долю, то нам придется уехать в город. Я буду зарабатывать на свою семью адвокатской практикой. Не зря же я столько лет учился в Париже. Я не думаю, что окажусь хуже тех, кто учился в Сан-Паулу.
—  Я уверена, что ты будешь лучше всех! — горячо откликнулась сестра. — От души желаю тебе успеха! Но школы нашей мне очень жаль. Мы работали в ней с такой душой, и дети так хорошо учились. И у тебя были такие чудесные лекции по истории.
—  Может, я буду продолжать заниматься историей, — задумчиво сказал Маурисиу. — Меня она очень заинтересовала. Но не в ущерб моей адвокатской деятельности, разумеется. А школу может продолжить Жулия. Почему бы нет?
—  Мама никогда не позволит ей стать учительницей! Ты же знаешь нашу матушку! — со вздохом отозвалась Беатриса.
—  Если бы мама выделила мне часть капитала, я бы дал Жулии средства на жизнь, и она могла бы заниматься тем, чем хочет. Мне кажется, она просто создана для того, чтобы заниматься педагогической деятельностью, ведь идея школы принадлежит ей.
Маурисиу и Беатриса вздохнули. Чем дальше, тем больше их угнетала несамостоятельность. Будь у них собственные средства, они могли бы сделать очень много хорошего и полезного!
—  Если бы мама выделила мне мою долю приданого, я бы могла открыть школу в нашем новом имении, а Марселло, если бы захотел, мог бы получить более основательное образование. Но я хотела бы все-таки знать, почему наша мама так не любит итальянцев. В ее ненависти есть что-то патологическое...
— Да, мы с тобой не раз говорили об этом, но ее тайны нам не узнать. Такие тайны хранятся до могилы, и могила становится их последним пристанищем, — со вздохом сказал Маурисиу и поднялся.
Беатриса позвала Жулию, которая сидела возле Риты в тенечке, и попросила помочь ей собраться. Жулия охотно встала и пошла с Беатрисой в господский дом.
В отсутствие Франсиски у Жулии наступали каникулы и она даже скучала без привычной работы, сидя по целым дням возле бабушки. Так ей, по крайней мере, казалось, что она сидит возле бабушки. Хотя на самом деле Жулия успевала и постряпать, и прибраться, и Катэрине помочь с ребенком, потому что в доме работы всегда невпроворот. Но главными в эти дни были для нее рассказы бабушки. Каких только историй не хранилось в памяти старой Риты! И сейчас, не¬вольно услышав разговор брата с сестрой, Жулия подумала: «Наверняка моя бабушка знает все тайны этого дома!»
Рита тоже слышала этот разговор. Ее тронула забота молодых господ о ее внучке. Она и сама постоянно думала о Жулии, беспокоясь за ее дальнейшую судьбу.
«При такой хозяйке и замуж не выйдешь, — печалилась она, — будешь вековать в старых девках, исполняя капризы и прихоти вечно недовольной Франсиски!» Подобные случаи были весьма распространены и считались делом обычным среди слуг, но кто пожелает такого родной кровинушке?
Переваливаясь с боку на бок, Рита направилась в господский дом. Давненько она в нем не бывала, и вот потянуло в отсутствие хозяйки. Вошла в гостиную и огляделась. Те же картины и портреты на стенах, те же тяжелые занавеси, легкие гардины.
Рита словно бы вернулась в те дни, когда была в этом доме полновластной хозяйкой. В те дни, когда она была здесь экономкой, а молодой хозяин был влюблен в ее дочку без памяти, но привел в дом молодую жену, уже беременную от другого. Брак этот был совершен по расчету, ее молодому хозяину было обещано немалое приданое, и он его получил... Со временем он привязался к молодой жене, но произошло это не сразу.
Жулия с Маурисиу родились почти одновременно, и хозяин приказал Ритиной дочке, которую звали Каролина, кормить обоих. Так и вышло, что Жулия и Маурисиу, не только сводные брат и сестра, но и молочные. Надо отдать должное покойнику: детей он особо не выделял, к обоим был достаточно равнодушен. Полюбил он Беатрису, она так и осталась его любимицей. Для Беатрисы наняли белую кормилицу.
Когда Франсиска стала дону Марсилиу настоящей женой и у них родилась Беатриса, все порядки в доме переменились. Франсиска, как оказалось, терпеть не могла негритянок и всех постаралась выжить из дома. Каролине, дочке Риты, не осталось места ни в господском доме, ни в господском сердце. Каролину хозяева отправили на дальнюю плантацию, разлучили ее с Жулией, потому что Беатриса очень была привязана к подружке и не захотела с ней расставаться, а на плантации Ритина дочка стала очень сильно болеть. Вскоре и совсем зачахла, оставив Жулию сиротой.
Франсиска понемногу забрала все бразды правления в свои руки. Риту отослали на кухню и никогда больше не звали в господские покои, но Жулия так и выросла с господскими детьми, только они-то все равно стали господами, а она — прислугой.
Хотел Марсилиу устроить судьбу Жулии или не хотел, Рита не знала. Не знала она и другого: ведает или не ведает Франсиска, чья на самом деле дочь Жулия. Иногда Рите казалось, что Франсиска все прекрасно знает. А иногда — что Франсиска может ничего не знать и не догадываться. Знала Рита и про то, какая Франсиска ревнивая, и совсем не хотела привлекать излишнего внимания к своей Жулии.
Тут Рита вспомнила, кого ей напомнил Марселло: он был точь-в-точь похож на того итальянца, с которым нагуляла себе Маурисиу Франсиска...
Все это были дела давно минувших дней. Но они лежали тяжелым грузом на сердце Риты. Она услышала наверху девичьи голоса и стала подниматься вверх по скрипучей лестнице.
Голоса смолкли, и когда она заглянула в спальню Беатрисы, то никого не увидела. Куда подевались проказницы?
— Жулия! — певуче позвала она.
Из-за шкафа высунулись две головы: Жулии и Беатрисы.
— А мы думали, приехала...
— Дона Франсиска, — закончила, улыбнувшись, Рита. — Боитесь ее? Может, и правильно, что боитесь. Давайте-ка я помогу вам собираться, а то скоро ночь на дворе.
— А почему маму надо бояться? — спросила Беатриса.
—  Да это я так, не обращай внимания, — спохватилась Рита и принялась ловко увязывать отобранные Беатрисой вещи.
—  Много я брать не буду, — сказала Беатриса. — Только самое необходимое.
Но и необходимого набралось немало.
— Тащите все это вниз, — распорядилась Рита, — а я не спеша за вами поковыляю.
Жулия подхватила два узла, Беатриса один, и девушки стали спускаться.
— Думаю, что Маурисиу придется тебя отвезти, — сказала Жулия. — Да и смысла нет никакого все тащить на себе, когда есть автомобиль.
— Так и сделаем, — согласилась Беатриса.
Они дотащили узлы до пристройки, Маурисиу отправился в гараж выводить автомобиль, а Беатриса тем временем прощалась с племянником, который уже беззубо улыбался, вызывая безудержные ответные улыбки у окружающих.
Маурисиу подал автомобиль к крыльцу, Жулия уложила в него вещи.
—  Я хотела бы попрощаться и с Ритой тоже, — сказала Беатриса.
— Она все ковыляет, — улыбнулась Жулия.
—  Ну я еще к вам загляну, — пообещала Беатриса.
Она села рядом с братом, и автомобиль тронулся.
Катэрина позвала Жулию помочь ей купать малыша, и женщины с головой ушли в подготовку этого ответственного мероприятия. Жулия грела воду, переливала ее в ванночку, но из головы у нее не выходила зловещая фраза бабушки: «Может, не зря вы ее боитесь». С тех пор как Жулия узнала тайну своего рождения, она потеряла покой — ей все казалось, что Франсиска придумает для нее какую-то страшную казнь, как только узнает, что она — плод греха ее мужа.

Рита между тем вовсе не спешила отправиться вслед за девушками. Много лет она не переступала порог этого дома и теперь не спешила его покинуть. Она знала в нем каждый уголок, каждый закоулок. Сейчас, когда главной хозяйки не было, она решила заглянуть туда, куда наверняка, кроме самой хозяйки, никто и не заглядывал.
Рита спустилась вниз и по коридору прошла в столовую, но не в основную, где завтракали и обедали каждый день, а в ту, где обычно накрывали стол для больших гостей. Аккурат¬но прикрыв за собой дверь, она подошла к столу, наклонилась и открыла под столом люк. Теперь ей нужно было спуститься в подземелье, а это при ее полноте было совсем не просто. С осторожностью она стала спускаться в тайник.
«Интересно, что я там увижу?» — думала она.
Спустилась, зажгла свечу и увидела сложенные одна на другую шкатулки. Она открыла самую большую, и в тусклом пламени свечи маслено замерцали золотые монеты. Рита взяла пригоршню и опустила в карман.
—  Я беру немногое из того, что принадлежало отцу, для его дочки, — пробормотала она. — Я должна позаботиться о будущем Жулии.
Закрыв большую шкатулку, заглянула в шкатулку поменьше, полюбовалась колье, потом диадемой.
—  Да тут сокровищ хватит на всех, а не только на одну дону Франсиску, — снова пробормотала она себе под нос, потушила свечу и выбралась из люка наружу.
Домой она вернулась как раз тогда, когда Жулия решила отправиться ее искать.
—  Не случилось ничего? Я беспокоилась, — заговорила Жулия.
—  Я просто гуляла, — объяснила Рита. — Устала до невозможности.
— Ну так посиди, выпей соку, — с облегчением вздохнув, попросила Жулия.
Когда Рита удобно устроилась в кресле и маленькими глотками выпила стакан апельсинового сока, Жулия спросила:
— А что ты имела в виду, бабушка, когда говорила, что дону Франсиску стоит бояться?
— Ничего, кроме того, что у нее тяжелый характер.
— А с ней что-то произошло или она от природы такая? — продолжала допытываться Жулия, решив наконец узнать правду. Кто знает, когда еще доведется им сидеть вот так рядышком вдвоем?
—  Не знаю, какая она была от природы, — проговорила Рита. — Но жизнь ее не щадила, а потом и она не стала никого щадить.
— А что с ней случилось, бабушка? — Жулия прижалась к старухе. — Расскажи!
— Я как увидела Марселло, так сразу стала думать, кого же он мне напоминает. И знаешь, кого припомнила?
Жулия вопросительно смотрела на Риту.
— Паренька-итальянца, в которого дона Франсиска была влюблена до замужества.
—  Так вот оно что! — удивилась Жулия. — А откуда ты знаешь, в кого она была влюблена?
— Он сюда приходил после ее замужества. Не знаю, чего хотел. Может, поговорить с доной Франсиской или еще чего. В общем, она очень боялась, как бы дон Марсилиу не узнал, что тот итальянец сюда приходит. Она его прогоняла, а он опять приходил. И тогда...
—  Что же тогда случилось? — Жулия замерла. Она чувствовала, что произошло что-то ужасное.
— Отец доны Франсиски убил итальянца, — закончила Рита.
— Боже мой! — испуганно вскрикнула Жулия. — Никому об этом не рассказывай, бабушка! Маурисиу с ума сойдет, если узнает, что его дед...
«Убил его отца», — хотела сказать Рита, но не сказала.
—  Был убийцей, — закончила Жулия.
—  А потом итальянцы убили отца доны Франсиски, — продолжила Рита. — Его нашли мертвым на плантации, и кто это сделал, так и осталось тайной. Убийц не нашли. Но никто в округе не сомневался, что сделали это итальянцы. Впрочем, отца доны Франсиски никто не любил. Желающих с ним расправиться было довольно. Я же тебе рассказывала, как он убил двух беглых негров и повесил их на дереве на всеобщее обозрение?
Вернувшийся Маурисиу, проходя мимо, услышал последнюю фразу и не мог не принять участия в разговоре.
— Неужели ты помнишь времена рабства, Рита? Хорошо, что эти ужасы давно в прошлом! Забудь о них! Стоит ли вспоминать плохое на сон грядущий? Лучше думай о маленьком Марсилиу!
У Жулии отлегло от сердца: к счастью, Маурисиу не понял, о чем они ведут разговор.
— У тебя доброе сердце Маурисиу, — отозвалась Рита. — Я и вправду буду думать о маленьком Марсилиу и засну спокойно. И тебе желаю спокойной ночи!
— Спасибо, Рита! — поблагодарил Маурисиу и тоже вздох¬нул, потому что в последнее время засыпал с трудом. Трудные вопросы не давали ему покоя: что будет с ним и Катэриной? На какие поступки решится Франсиска? Когда и куда уедет с семьей Винченцо?..
На эти и на многие другие вопросы должна была ответить им жизнь...