Роман «Мариелена» написан по одноименному телесериалу, героиня которого родилась в открытом море и была названа в честь корабля, спасшего ее вместе с родителями. Такое необычное начало стало предвестием сложной судьбы Мариелены: полюбив женатого человека, она испытала множество мук и унижений. Но и в бурных водоворотах жизни ее неизменно поддерживала вера в любовь, способная одолеть любые преграды.
Глава 1
Прошло много лет после того страшного, рокового сентябрьского дня 1966 года, а Фуча не забывала возносить благодарения Пресвятой Деве Марии, пославшей ей того нищего мальчугана на Гаванской набережной, из-за которого она на не¬сколько минут опоздала к месту назначенной ей Рикардо встречи. Эта задержка спасла жизнь и ей самой, и ее друзьям, соратникам по борьбе против режима диктатора, захватившего в стране власть...
Этот мальчишка ныл и канючил, жалобно гримасничая. Фуча, нервы которой и без того были на пределе, накричала на него. Он расплакался, и слезы, выражавшие неподдельное горе маленького -существа, тронули Фучу. Она принялась лихорадочночно обшаривать сумку, отыскивая мелкую монету.
Мальчишка вырвал деньги из ее рук и помчался, присвистывая, по набережной, а Фуча, слегка удивившись мгновенной перемене его настроения, свернула в переулок к дому, к которому уже под¬ходил Рикардо. Фуча хотела окликнуть его, как вдруг увидела нескольких солдат, выскочивших из дома напротив. Один из них уже крепко держал Рикардо за локоть.
— В чем дело? — услышала она голос Рикардо.
— Ты — Рикардо Нуньес, — произнес тот, — мы хотим, чтобы ты сказал нам, где находятся Исабель Перес и некий Хуан...
Дальнейшее произошло в считанные секунды... Рикардо, не раздумывая, ударил головой в живот подошедшего к нему офицера, рванулся из рук дер¬жавшего его солдата— и понесся по переулку со скоростью метеора.
Солдат, упав на колено, вскинул ружье и вы¬стрелил, почти не целясь. Хлопок выстрела слился с криком Рикардс Фуча видела, как он упал на землю... К нему устремились солдаты. До нее до¬неслись крики:
— Зачем ты его убил, болван!.. Ну, быстро обыщи этого типа... Ага!
Последнее удовлетворенное восклицание Фуча не могла не отнести к листку бумаги, который сол¬дат достал из кармана убитого Рикардо и протянул офицеру. По-видимому, это был адрес. Адрес Исабель...
Офицер что-то негромко скомандовал, и через полминуты в переулок въехала машина, в которую повскакивали солдаты. Офицер сел впереди, тронул водителя за плечо, и машина помчалась вверх по переулку.
Ноги Фучи как будто приросли к месту. Виде¬ние новооборудованных пыточных подвалов, из которых еще никто не возвратился живым, было очень ярким, но она сумела справиться с оцепе¬нением.
Как безумная, она помчалась к дому, в котором укрылись Хуан, — это была подпольная кличка Энрике, — и его жена Кармела, ее подруга, быв¬шая на сносях.
Ворвавшись к Кармеле, она в двух словах об¬рисовала ситуацию. Солдаты, должно быть, уже схватили Исабель Перес. Исабель не выдержит пыток и расскажет об убежище Энрике—Хуана и Кармелы. Надо бежать к Тео, там сейчас и Эн¬рике.
— Хорошо, — сказала Кармела, — иди, я кое-что возьму и пойду туда следом.
- Торопись, — настойчиво проговорила Фуча. Когда подруга ушла, Кармела стала быстро со¬бираться, но вдруг бросила это занятие и застыла: она услышала шум подъехавшей машины:.. Не теряя ни секунды Кармела выскочила в сад. Это вряд ли могло спасти ее от гибели: в саду стояло несколько пальм да росли магнолии — нигде не спрячешься. И все же она, сжав руками свой ог¬ромный живот, укрылась в тени пальмовых вет¬вей.. Она видела: неотвратимо, как смерть, к ней приближается солдат. Он шел прямо на нее. Кар¬мела приподнялась. Глаза их встретились. Не от¬рывая глаз от онемевшей от ужаса беременной женщины, солдат слегка усмехнулся.
— Ну что там? — послышался из дома нетерпеливый начальственный голос.
Кармела молитвенно сложила 'ладони. Так же пристально глядя ей в глаза, солдат крикнул:
— В саду никого нет! Пусто!
...Выслушав сбивчивый рассказ Кармелы, Тео решительно произнес;
— Сегодня же нам надо бежать. Другого выхода нет. Пепин, мой зять, достал лодку. Фуча, собирай в путь нашего сына...
Энрике покачал головой:
— Вы спасайтесь. А я останусь. Кармела не может ехать в таком состоянии.
Кармела, никогда не противоречившая своему мужу, на этот раз подала голос:
— Я предпочитаю смерть этому аду. Мы отправ¬ляемся в путь.
...Не успела лодка немного отплыть от берега, как на пустынном пляже появилось несколько бе¬гущих к воде людей. Тео завел мотор, и лодка по¬неслась по морской глади. Прогремели выстрелы, и послышался голос:
— Передайте по рации, что наблюдаем неле¬гальный уход через сектор четыре. Пусть вышлют катер для задержания!
...Над морем нависла мрачная ночь. Свинцовые тучи скрыли звезды. Волны раскачивали лодку. Бензин кончился: очевидно, зять Тео, Пепин, не успел или не смог пополнить его запасы.
Кармела ощутила боль приближающихся схваток; Фуча первая заметила ее состояние. Не теряя самообладания, она стала отдавать команды. Кармелу уложили на постеленное на дне лодки одеяло. Тео с сыном и Энрике, сходивший с ума от тревоги, перебрались на корму.
—-Тужься, — приказала Кармеле Фуча. — Тужься. Еще! Еще!
...Спустя полтора часа Кармела,. измученная, очнулась от перенесенных страданий и слабым го¬лосом спросила:
— Кто?
— Девочка, девочка родилась у нас, - сжал ей руку Энрике. — Наша дочь...
— Наша дочь, — мечтательно повторила Кар¬мела. — Наша дочь родилась свободной.
Но тут она услышала, как вскрикнул вдруг Тео, указывая куда-то в сторону горизонта, над кото¬рым медленно поднималось солнце.
— Судно, — обреченно произнес Энрике— Они нас захватят.
Прошло несколько минут, томительных и страшных. Беглецы никак не могли различить, какого цвета флаг развевается на судне, направ¬лявшемся явно в их сторону. И вдруг новый порыв ветра раздул флаг, как парус: это было американ¬ское судно. Все, кто был в лодке, закричали: «Ура!» Они уже могли разглядеть людей, приветствовав¬ших их с судна. Они были спасены!
— «Мариелена», — прочитал название судна Тео.
Кармела взяла из рук Фучи крохотный сверток и приподняла его над головой — Я назову тебя Мариеленой, — торжественно сказала она. — И пусть это имя тебе, родившейся посреди пучины морской, принесет счастье!.
Мариелена распахнула окно. Свежий ветерок, ворвавшийся в комнату, донес благоухание цветов из маленького садика их соседки Эсперансы, хо¬зяйки небольшого магазинчика и матери ее подру¬ги Челы.
Мариелена осторожно оглянулась на еще спя¬щую глубоким сном сестру Иоли. Завтра у Иоли знаменательный день — она выходит замуж за Альфредо, директора фирмы по распространению игрушек. Иоланда сделает блестящую партию, в этом нет сомнений: Альфредо красив, честен, бла¬городен и любит свою невесту без памяти. После бракосочетания они отправятся в путешествие. Иоли не придется думать о работе в отличие от нее, Мариелены, которая даже сейчас, когда пол¬ным ходом идут предсвадебные приготовления, за¬нята мыслями о хорошем месте... Мариелена с блеском закончила секретарские курсы. Но теперь, даже имея на руках диплом с отличием, так трудно отыскать подходящее место! А оно ей так необходимо! Если у нее будет работа, она сумеет обеспе¬чить достойное существование всей семье, так рано оставшейся без хозяина... Бедная мама, сколько сил ей понадобилось, чтобы одной поста¬вить на ноги детей, троих девочек и сына... Больше всего Мариелене хотелось помочь брату. Кике окончил Высшую школу, мечтал поступить в уни¬верситет, но ему пришлось пожертвовать своей мечтой чтобы внести свою лепту в более-менее сносное существование семьи: он нанялся на ра¬боту в химчистку. Если только Мариелене повезет она немедленно положит конец этому и уговорит брата, такого способного, работящего, поступать в университет... Мариелена снова посмотрела на разметавшуюся в кровати Иоли... Все надеялись, что первой, как и положено, выйдет замуж она. Мариелена, но Хавьер, сын ее крестной Фучи, хотел как следует встать на ноги, приобрести хо¬рошую врачебную практику, а уж потом обзаво¬диться семьей. Мариелена слегка улыбнулась. Ско¬рее всего, и самая младшая ее сестра, Мече, опе¬редит ее так же, как и Иоли,—: она обожает своего жениха Леона, брата Хавьера, и уверена, что будет с ним очень счастлива. Что касается Мариелены, то она не разделяла уверенности сестры: Леон слишком уж поверхностный, легкомысленный, не то что Хавьер, любит удовольствия, а главное, как сумасшедший ревнует ее сестру к каждому встреч¬ному. Но Мече это нравится. Когда их мать Кармела начинает высказывать сомнения относитель¬но Леона, Мече сердится. Мать считает, что нельзя без причины ревновать невесту. Это признак не¬доверия, к которому Мече никогда не подавала никакого повода: Кармела воспитала дочерей и сына в строгих правилах, и Леону, надо сказать, это по душе, он только частенько подшучивает над Кике, считая того чересчур старомодным и целомудрен¬ным. Мариелене эти шуточки не нравятся; непо¬нятно ей и то, почему Леон все откладывает свадь¬бу, ссылаясь на своего отца Тео, у которого он ра¬ботает, и дела которого в магазине пока не слишком хороши...
Мариелена подошла к зеркалу. На нее смотре¬ла большеглазая красивая девушка... Любая на ее месте была бы счастлива увидеть такое отра¬жение в зеркале и гордилась бы своей красотой. Любая, но не Мариелена. Она не привыкла ви¬тать в облаках, отдаваться грезам, как ее подруга Чела... А вот, кстати, и она! Сделав знак Челе, чтобы она не разбудила все еще безмятежно спя¬щую Иоли, Мариелена поспешила за подругой на кухню. Матери дома уже не было, наверное, она пошла к своему духовнику, отцу Иларио, чтобы поговорить с ним о предстоящей свадьбе и по¬молиться вместе с ним о том, чтобы Бог послал ее старшей дочери хорошую работу.
Чела вся светилась от радости: она была влюб¬лена. Она только и говорила о своем кумире, как он прекрасен, как обожает ее, как им чудесно вместе.
— Но отчего ты не скажешь моей крестной о том, что у тебя появился жених? — выразила свое недоумение Мариелена, выслушав ее. — Ведь в
нет ничего плохого!
— Что ты! — замахала руками Чела. — Мама с ума сойдет, узнав правду о наших отношениях. Ведь мы мы уже были вместе…
— Ты хочешь сказать, что у вас уже произошло то, что происходит между мужем и женой? — ис¬пуганно спросила Мариелена.
Сияя глазами, Чела кивнула и закружилась по комнате.
— Но... Чела... как ты могла! —вырвалось у Мариелены. — У девушки должны быть принци¬пы! Боже мой, прятаться с любимым по углам, скрываться от людей, от родной матери! Не иметь права всем открыто сказать: вот мой лю¬бимый, отец моих будущих детей! О Чела, я этого не понимаю!
— Еще поймешь! — загадочно возразила Чела. — Поймешь в тот день, когда встретишь своего кумира... И тогда ты отдашь ему все, чего он только ни потребует…
Андрёас Пеньяранда, банкир и политический деятель последнее время стремительно наби¬равший силу и вес среди различных слоев обще¬ства, разыскал своего шурина Луиса Фелипе, одного из управляющих преуспевающего реклам¬ного агентства, в маленьком кафе, в котором тот обычно обедал вместе со своей любовницей Сан¬дрой.
Андреас удивлялся, как это Луис Фелипе умуд¬ряется совмещать свою любимую работу, которой он отдавался, казалось, целиком, без остатка, с этими вечными приключениями с женщинами…
Клаудиа, жена Луиса Фелипе, смотрела на ин¬трижки мужа сквозь пальцы. Она была старше его на четырнадцать лет и поэтому вынуждала себя кое-что терпеть. Сейчас Клаудиа отправилась в пу¬тешествие, и Луис Фелипе, похоже, забыл, что у него есть жена.
Сандра недовольно посмотрела на Андреаса, когда тот приблизился к их столику. Но Луис Фе¬липе, чувствуя, что у шурина есть к нему какой-то серьезный разговор, спровадил девушку, нежно с ней распрощавшись. Как он и ожидал, шурин повел речь о рекламе для своей будущей полити¬ческой карьеры.
— Завтра же займусь этим, пообещал Луис Фелипе, — будь спокоен. Скажи, что дома...
— Дома, — пробормотал Андреас. — Все то же... Летисия пристает с упреками, что я не уделяю ей должного внимания. Дочерью и сыном она не хочет заниматься, а между тем и Мелиссе и Энди необходима материнская поддержка. ...
— И отцовская, заметил Луис Фелипе.
— Я занят работой и общественной деятельнос¬тью... Мне нужно решить целый ряд проблем. Ле¬тисия этого не понимает. Семья, дети — это все прекрасно, но не может же человек заниматься только своими близкими!..
— Не знаю, — вздохнул Луис Фелипе. — Дет». Я тебе очень завидую. Ты не ценишь того, что имеешь, Андреас.
Летисия Пеньяранда проснулась во втором часу дня и, как всегда, в дурном расположении духа. После снотворного, без которого она в пос¬леднее время не могла уснуть, раскалывалась го¬лова. Мария, старая служанка, дожидавшаяся ее пробуждения, внесла в спальню, поднос, на кото¬ром стоял стакан с водой и завтрак. Летисия вы¬пила таблетку от головной боли, а от завтрака Отказалась.
— Прошу вас, сеньора поешьте, — мягко уго¬варивала ее Мария.
— Я не голодна, — отозвалась Летисия и снова в полном изнеможении откинулась на подушки.
- Мария,- удрученно покачав головой, унесла за¬втрак.
… Мария — единственная душа на свете, кото¬рая испытывает к ней сострадание. Все остальные в доме ее, Летисию, в грош не ставят. Андреас вечно занят своими банковскими делами, скачка¬ми и устройством политической карьеры. Всякий раз, когда она пытается высказать ему свои пре¬тензии, что он совершенно не занимается детьми, пренебрегает ею, Летисией, и вообще семейным очагом, Андреас принимает рассеянный вид или раздраженно бросает:
— Да займи и ты себя чем-нибудь! Уделяй больше времени детям! Веди активный образ жизни!
Летисия не понимала, что кроется за этой рас¬плывчатой формулировкой. Какой-такой активный образ жизни подразумевает Андреас? Тот, что ведут обе ее старшие сестры, Ольга и Клаудиа, ей не подходит. Ольга помешана на удовольствиях, на молодых мужчинах, спортивных занятиях. Она ценит свою свободу, вот почему, неоднократно по¬бывав замужем, решила, что ей это не подходит... Клаудиа помешалась на желании омолодиться, чтобы удержать своего мужа Луиса Фелипе. Она даже избавилась от беременности, обставив все таким образом, будто попала в какую-то аварию и в результате ее лишилась ребенка, чьего появ¬ления на свете так жаждал Луис Фелипе. После аборта она узнала, что больше не сможет иметь детей...
Дети... И в самом деле, какая от них радость? Летисия вздохнула. Мелисса, заканчивающая кол¬ледж, и Энди, учащийся в Бостонском универси¬тете, ее-не любили. Энди, приезжая на каникулы, только и знал что вытягивать деньги на удоволь¬ствия. Вчера утром пришла информация о его кре¬дитной карточке... Он истратил огромную сумму денег, очевидно, на дискотеках. Конечно, они бо¬гаты, но дело не в расходах, а в том, что Энди учеба явно не впрок. Когда она попыталась объ¬ясниться с сыном, он отмахнулся от матери как от назойливой мухи.
Мелисса тоже ведет себя не лучшим образом. Нет, ее нельзя упрекнуть в том, что она ленива: в учебе дочь проявляет даже слишком большое рвение. Но дух критиканства, овладевший ею, разрушает девочку. Все-то она презирает: работу отца, который занят исключительно тем, что делает деньги, его знакомых, которые тоже сходят с ума по деньгам, вообще богатых, вообще «все это про¬гнившее общество», родственные связи... В ее устах слово «деньги» звучит как ругательство, а между тем себе она ни в чем не отказывает: живет в достатке пользуется всеми преимуществами своего положения в этом самом «прогнившем об¬ществе»... И конечно, почти откровенно смеется над своей несчастной матерью, считая ее эгоис¬ткой и истеричкой, которая только мается от без¬делья;.. Никто, никто не видит в ней живого чело¬века, страдающую душу. О Господи, чем так жить, лучше вообще не жить, а спать, спать.
Дневной свет раздражал Летисию. Приказав Марии задернуть плотнее шторы, она снова погрузилась в спасительный сон...
Мариелена возвращалась домой из цветочного магазина с корзинкой, полной цветов.
Эти маленькие изящные букетики должны были украсить свадебный стол ее сестры Иоли. Погруженная в свои размышления о предстоя¬щих ей поисках работы, Мариелена не заметила, как из-за угла вылетела машина и понеслась прямо на нее.
Перепуганная девушка выронила из рук кор¬зинку с цветами... Взвизгнули тормоза, и маши на остановилась прямо перед ней. Водитель от¬крыл дверцу.
— Черт возьми, вы чуть не сбили меня, — воз¬мущенно произнесла Мариелена, глядя на рассы¬лавшиеся по асфальту испорченные цветы.
— С вами все в порядке? — смущенно спросил водитель.
Мариелена взглянула на него — и слова замер¬ли у нее на устах.
Перед ней стоял высокий темноволосый муж¬чина. Лицо его с карими ласковыми глазами на¬плывало на Мариелену как какое-то странное ви¬дение: ей показалось, смолк шум улицы, чуть по¬мерк солнечный свет и над ней, как две звезды, взошли эти неотвратимо плывущие прямо в сердце глаза.
Усилием воли Мариелена стряхнула с себя на¬важдение.
— Из-за вас пропали цветы! — она сама уди¬вилась звучанию собственного голоса, резкого и вызывающего.
Мужчина сокрушенно, покачал головой.
— Я заплачу вам за ваши цветы, — он с готов¬ностью засунул руку в карман,- но Мариелена ос¬тановила его.
— А вам не приходит в голову, что следует извиниться?.. Уезжайте, сеньор уезжайте!
— Ну, примите мои извинения, — с легким от¬тенком досады молвил мужчина. — Может, вас подвезти?
Благодарю, — холодна отозвалась Мариелена.— Уезжайте.
Машина медленно тронулась с места, а Мариелена стала поднимать уцелевшие букетики. В ушах ее звучал голос Челы: - Придет день, когда ты встретишь своего ку¬мира. И тогда ты отдашь ему все, чего он только ни потребует...
Глава 2
Мелисса и Энди в ожидании завтрака сидели в саду. Развалившись в шезлонге, Мелисса разглагольствовала: как ей опротивела семья, в которой все держится на сплошном притворстве. Отец занят только своей работой, мама в ожидании его, как призрак, бродит по комнатам с кислой миной, в доме постоянно пахнет валерианой и еще какой-то гадостью, но все должны делать вид, что происхо¬дящее — в порядке вещей.
— Тебе хорошо, — оживленно жестикулируя, продолжала Мелисса, — ты уехал учиться в Бостон только приезжаешь на каникулы…
И ты уезжай, — лениво посоветовал Энди. Мысли его были заняты другим. Вчера он еле выкрутиться из одной переделки. Полицейские
отпустили его только после того, как он назвал
имя своего отца. Оно для блюстителей закона звучало весьма внушительно. Дело в том, что у Энди подходил к концу запас зелья. Он посетовал на это своему приятелю Тато.
—Сейчас это сложно, — стал мяться Тато. Энди знал, что он себе просто цену набивает,
и принялся уговаривать Тато.
—Хорошо, — наконец сдался Тато. — Прихва¬ти монеты, я сведу тебя с одним типом.
«Типа» они нашли в занюханном баре на окраи¬не, где собирался всякий сброд. Его звали Чико. Тато прежде рассказывал Энди об этом бесшабаш¬ном парне, торговце марихуаной, но, когда Энди увидел его воочию, ему стало не по себе: уж очень странная ухмылка скользнула по губам Чико, когда Тато представил ему своего приятеля. Стран¬ная, неприятная. Потом тот снова улыбнулся, и улыбка эта была похожа на оскал.
—Денежки, — не слушая объяснений Тато, бросил Чико.
— Покажи товар, — едва выдерживая взгляд холодных глаз Чико, произнес Энди.
— Денежки, — тоном выше повторил Чико. Энди бросил ему через стол несколько купюр.
Тут-то и нагрянула полиция. Мгновёние и Энди заломили руки.
- Где твои сообщники? — орали ему полицей¬ские.
И Тито, и Чико уже и след простыл. Как им уда¬лось ускользнуть, — в суматохе Энди не заметил. Поспешно обыскав его, один из полицейских
сказал: - Этот парень чист.
— Я тут случайно, — завопил Энди, — я сту¬дент Бостонского университета.
— Вот и пошли с нами, студент, — ответили ему.
— Но я ничего такого не сделал! — отбивался Энди.
— С тобой только что был один тип, которого мы ищем, торговец «травкой»!
Энди сообразил, что дела плохи, и быстро за¬говорил:
— Но я его не знаю... Повторяю, я здесь слу¬чайно. Мой отец — Андреас Пеньяранда.
Полицейские переглянулись.
— Что же делает здесь сын такого почтенного человека? — произнес один из них.
— Ничего, просто зашел снять девочку на ночь, — уже более развязным тоном сообщил Энди. — Разве это преступление?..
— Сын такого уважаемого сеньора мог бы отыс¬кать место получше этого..
С этим Энди согласился. Он торжественно по¬клялся больше никогда не показываться в этом вонючем баре, и его отпустили...
К брату и сестре приблизилась Сулейма, хоро¬шенькая мулатка, недавно появившаяся в доме, крестница Марии. Энди, слегка заигрывал с ней, и Сулейме, судя по всему, это нравилось. Взяв сок с подноса, Энди слегка приобнял девушку.
- Принеси мне еще стакан, — многозначи¬тельно улыбаясь, сказал он. — И вообще, побудь поблизости. Может, мне еще кое-что потребуется.
— Энди, фу! — воскликнула Мелисса. — Заиг¬рывать со служанкой!
— А служаночка — ничего, — отхлебнув сока, с видом знатока сказал Энди.
...Мария, видевшая эту сцену из окна кухни, обрушилась на Сулейму с упреками:
— Не вздумай иметь дело с молодым сеньором! Быстро же ты тут освоилась! Уже и глазками по¬стреливает! Смотри, отправлю тебя обратно.
Слова эти как бы отрезвили девушку.
— О нет, крестная, ради Бога! Они меня убьют! Они на все способны. Я боюсь, они меня и здесь достанут.
Мария смягчилась:
— Ничего не бойся. Никто здесь тебя не тронет. Но помни, что я сказала, — держись подальше от Энди.
— Хорошо, крестная, — вздохнув, сказала Сулейма.
Свадьба Ноли не могла поразить приглашенных своей роскошью, но в ней ощущалось главное, то, что делает это знаменательное событие таким пре¬красным, — неподдельное счастье жениха и не¬весты.
Когда Ноли в своем пышном, воздушном, белом платье в сопровождении подруг и сестер, также одетых в белое, появилась в церкви, убранной цветами и разноцветными шелковыми лентами, по толпе пронесся вздох восхищения.
Отец Иларио прочитал над новобрачными все необходимые молитвы. По завершении обряда Иоли и Альфредо обменялись клятвами в верной любви до конца дней своих.
Мариелена была слегка задумчива. Ей все вспоминался тот мужчина с необыкновенными глазами... Придя домой после своего случайного приключения, она в самом смешном ключе рас¬сказала о нем сестрам и своей матери Кармеле, но самой ей вовсе не было смешно... С грустью она думала о том, что больше никогда не увидит того человека...
— Скоро и ты с Хавьером так же, как Иоли с Альфредо, войдешь в церковь, — шепнула ей Мече.
После венчания свадебный кортеж направился к дому Муньосов.
Свадьбу решили отмечать в доме невесты от¬того, что в жилище жениха не было хозяйки: мать Альфредо, жена дона Руфино, ресторанного скри¬пача, давно умерла.
Когда Иоли и Альфредо начали встречаться, между доном Руфино и Кармелой сразу установи¬лись доверительные отношения. В какой-то степе ни они были залогом того, что и молодые будут жить хорошо.
- Ах, Кармела, все было прекрасно, — сказала соседке Исперанса. — Поздравляю тебя! Скоро, наверно, и моя Чела покинет меня...
- А у нее есть жених? — поинтересовалась Кармела.
— Официально нет, но звонит много парней, — неопределенно отозвалась Эсперанса.
— Кармела, — воскликнула Фуча, сидящая за свадебным столом по правую руку жениха, — ты помнишь, дорогая, того мальчишку с Гаванской набережной, который спас нас всех!
— Ну вот, пошли воспоминания! — воскликну¬ла насмешница Мече.
— Мне кажется, вырез твоего платья несколько глубок, — высказал наконец Мече ее жених Леон мысль, которая не давала ему покоя во время со¬вершения свадебной церемонии. — Тебе, как моей невесте, не следует одеваться так легкомысленно!
— Смотрите, он опять ревнует, — подал голос Тео, отец Леона и Хавьера,, — ну, Мече, и характер у твоего жениха!
.— Мне нравится, — прижимаясь к Леону, ска¬зала Мече.
— А куда отправятся молодые? — спросила Се¬силия, секретарь Альфредо, считающая себя чле¬ном его семьи.
— Они будут путешествовать на корабле, — ответила ей Мариелена.
— Тебе грустно расставаться с сестрой? — участливо спросила Сесилия.
— Ах, это все равно должно было произойти, —отозвалась Мариелена. — Я озабочена другим: мне надо искать работу. Сесилия немного помолчала.
— Кажется, я сумею тебе помочь, — наконец" сказала она. — В офисе этажом ниже требуется секретарша. Сеньор Сандоваль не так давно ли¬шился своей преданной Лауры. Она ушла по бо¬лезни. Он очень хороший человек, я замолвлю за тебя словечко. Приходи завтра к десяти утра, хо¬рошо?
— О да! — радостно сказала Мариелена.
.. .Поздно вечером гости и родные проводили молодых на корабль. Кармела давала дочери пос¬ледние наставления:
- Главное, люби своего мужа. Не бойся отда¬вать. Чем больше отдаешь, тем больше приобре¬таешь. Ну, храни тебя Господь, любимая...
...Иоли и Альфредо стояли на палубе. Лайнер медленно плыл вдоль берега, по которому гурьбой шли провожающие, помахивая платками и-шля¬пами.
— О, скорее бы ваша дочь подарила мне вну¬ков! — сказал Кармеле дон Руфино.
— За этим дело не станет, — заверила его Кармела. — Я понесла сразу же, в медовый месяц...
— Дай Бог, дай Бог, — пробормотал дон Руфино.
Поутру дремотную тишину в доме Андреаса Пеньяранды прорезал веселый и бодрый возглас:
— Летисия! Поднимайся с постели! Это я, твоя любимая старшая сестра Ольга!
По существу, этот дом был также и домом Ольги. Сестры Бруасель — Ольга, Летисия и Клаудиа — когда-то приобрели огромный особняк с тремя ра ными входами в свое полное владение: часть дома теперь занимала Ольга, часть — Клаудиа с Луисом Фелипе, а в большей части особняка проживала семья Летисии.
Улыбающаяся Мария с готовностью провела
Ольгу в комнату сестры. Ольга подбежала к окну
и отдернула занавески:
— Долой этот мрак! Да здравствует солнце!
— Сеньора, чего-нибудь прохладительного? — предложила Мария.
— Милая, ты же знаешь, я не употребляю ни¬чего целебного и натурального... Никаких соков! . Принеси много льда и виски!
— Когда ты приехала, Ольга? — с трудом раз¬лепив глаза, спросила Летисия. Веки после сно¬творного были налиты свинцовой тяжестью.
— Только что! А ты почему еще в постели?
— Ты же знаешь, я больной человек, — сонным голосом отозвалась Летисия.
— Больной и несчастный — не одно и то же, — немедленно отреагировала Ольга. — Болеешь от¬того, что несчастна. Именно так выразился бы мой последний муж, психиатр!
— Как провела время? — без всякого интереса спросила Летисия.
У Ольги всегда все было прекрасно.
— О, Нью-Йорк — волнующий город! Обожаю толпу, шум, мелькание лиц...
— Завидую тебе, — без воодушевления отозва¬лась Летисия. — Я уже сто лет не путешествова¬ла... Мария, пусть Сулейма принесет мне мои по¬рошки..
— Вот если бы ты поменьше принимала ле¬карств, а побольше путешествовала! — отозвалась Ольга.
— Да, но я не могу оставить детей, — слабо защищалась Летисия.
— Да уж конечно! Дети уже большие! Скажи лучше, что ты не в силах броситься очертя голову в приключения одна, без Андреаса!
— Андреас все больше отдаляется от меня, -вздохнула Летисия. — Занялся политикой!
—- Что он в ней смыслит! — фыркнула Ольга. -Нет, честное слово, женщина не должна выходить замуж! Замужество — это ловушка! Оно превра¬щает независимую красавицу в рабыню!
— И самое страшное, — продолжала Летисия, — это мое одиночество. Дети тоже не радуют. Мелисса меня открыто ненавидит. Энди занят дис¬котеками и тратой денег в кругу своих приятелей, сливок общества...
Он хочет расслабиться после учебы! — тут же поддержала племянника Ольга. — И это нор¬мально... Как поживает второй мой зять, этот кра¬савчик?
Прекрасно, — пожала плечами Летисия. - Луис Фелиле — единственный человек, который жалеет меня и в то же время находит общий язык
— Что-то Клаудиа слишком долго путешеству¬ет! — многозначительно произнесла Ольга. — Как бы чего не случилось .в ее отсутствие...
— Она знает, что Луис Фелипе не променяет ее ни на одну манекенщицу или фотомодель, — ото¬звалась Летисия. — Это все легкие интрижки.
— На ее месте я бы не была так уверена, — сказала Ольга, залпом осушив стакан виски. — Де¬вушка, а ты кто? — спросила она неслышно во¬шедшую Сулейму.
— Это крестница Марии... Ты принесла порош¬ки? Давай сюда, — Летисия села на постели.
— Кстати, скажи садовнику, чтобы побелил забор!' — вспомнила Ольга. — Кто-то нацарапал там три огромные шестерки, знак сатаны...
Стакан с водой выпал из рук Сулеймы. Порош¬ки рассыпались по полу.
— Какая неосторожная, — стала выговаривать ей Летисия. — Подотри пол и принеси мне еще порошки... Да что с тобой?!
Сулейма, уставившись в пол, дрожала, как в лихорадке. Лицо ее исказила гримаса ужаса.
— Что с тобой? — нетерпеливо повторила Ле¬тисия. — Ступай же!
Сулейма, сделав над собой усилие, повинова¬лась.
Мариелена была по натуре очень спокойной, уравновешенной девушкой, ее не так-то легко было вывести себя, по сейчас она не находила себе места от негодования.
Стрелка часов уже подползала к полудню, а это сеньор Сандоваль как будто занял у себя в кабинете глухую оборону против нее Мариелены. Она ходила взад-вперед по приемной и уже думала о том, что скажет ему и какими сло¬вами примется убеждать Сандоваля дать ей это место. Ей хотелось одного: выкрикнуть ему в лицо, какой он невоспитанный человек, и уйти, хлопнув дверью.
Несколько раз прибегала Сесилия, чтобы ободрить я успокоить Марне лену. Она утовари-вала ее подождать: у Сандоваля совладелец офиса Урбано Гонсалес, вероятно, у них серьез¬ное совещание.
Наконец, важного вида пожилой сеньор вышел из кабинета Сандоваля, скользнув по Мариелене заинтересованным взглядом, и она, овладев собой, вошла к Сандовалю.
Вошла — и замерла на пороге. За столом сидел тот самый господин, который на своей машине вчера чуть не сбил ее!
Луис Фелше разговаривал по телефону с Сандрой. Эта девушка стала высказывать ему все больше и больше претензий. Слишком часто звонила на работу, требуя, чтобы Луис Фелипе назначил ей встречу всячески показывая, что имеет на него какие-то особые права, ревновала. Это уже сало надоедать Луису Фелипе.
— Хорошо, дорогая, вечером встретимся, —утомленный ее напором, сказал Луис Фелипе и обернулся к посетительнице.
Он слегка оторопел, увидев перед собой вче¬рашнюю девушку, под впечатлением встречи с ко¬торой провел весь вечер.
— А-а, - протянул он. — Это вы? Это вас мне рекомендовала Сесилия?
Мариелена кивнула и села на предложенный Сандовалем стул.
— Вы прежде работали?
— Да, я была секретарем в приемной у одного юриста, служащей в магазине, кассиршей в супер¬маркете, лифтершей.— перечисляла все свои должности Мариелена, — и еще...
— Должно быть, это скучно, — перебил ее Сандоваль.
— Что именно?
— Работать лифтершей. Вниз-вверх, вниз-вверх.
— Да,- достаточно монотонно... Но мне надо было закончить курсы исполнительного секретаря, а за учебу приходилось платить, —-объяснила Ма¬риелена.
— Этого мало, сеньорита. Нужен опыт, мне не¬обходим человек с опытом! Со мной много лет про¬работала моя секретарша Лаура, и она прекрасно исполняла свои обязанности. Мне не приходилось постоянно вводить ее в курс дела. С вами же у меня возникнут проблемы... Поэтому...
Мариелена почувствовала, что она во что бы то ни стало обязана убедить этого человека взять ее на работу. Семья рассчитывает на ее жалованье. Heт- она не должна уйти отсюда с пустыми руками.
— Умоляю вас, сеньор, выслушайте меня, — горячо заговорила она. — Я занималась ночами, изучая это дело... Вложила в него всю душу! Мне нужен опыт, но я все схватываю на лету, я быстро вникну в тонкости работы! Все равно вам кто-то нужен! Так не гоните же меня, дайте мне шанс!
Луис Фелипе помолчал. Горячая мольба девуш¬ки тронула его. Он подумал, что наверняка она из бедного семейства, раз так жаждет найти работу… Да и трудно было остаться бесчувственным к этим прекрасным, огромным глазам. Где ты, Лаура, мысленно вздохнул Луис Фелипе.
— Хорошо, — сказал он, — согласен. Место ваше. 'Жду вас завтра ровно в восемь утра.
- Благодарю вас, я не опоздаю, — заверила его Мариелена.
Леон, жених Мече, поставил задачу сделать из будущего шурина Кике настоящего мужчину. С этой целью он потащил его к Тельме, владелице ночного бара в их квартале.
Ты пойми, — убеждал он Кике – нельзя в этом деле оставаться неучем. Твоя жена тебе этого не простит. И Мече мне тоже бы не простила… Кроме того, мужчины иногда просто обязаны не много расслабиться.
В зале у Тельмы уже сидело несколько девушек то и дело поглядывавших в их сторону.
— Скажи, которая тебе нравится?
— Хозяйка очень любезна, —неуверенно сказал Кике.
— Тельма не в счет. Она этим уже не занимается… Вот кстати... Чуэна! — окликнул он де¬вушку, только что вошедшую в зал со стаканом коктейля в руке. — Ты не могла бы обслужить новенького?
Чуэна вразвалку приблизилась к ним и взъеро¬шила Кике волосы.
— Почему нет, красавчик?
И она увела за собой неуверенно сопротивляю¬щегося Кике.
В узкой комнате, обставленной с намеком на роскошь, было душно! Девушка, к великому сму¬щению Кике, тут же стала раздеваться.
— Не надо, не надо, — застенчиво сказал ей Кике, отворачиваясь.
— А, ты любишь в одежде? Нет проблем, — со¬гласилась девушка. — Сними только туфли. А парашют у тебя с собой?
— Парашют?— не понял Кике.
— Ну да, презерватив... Если нет, я дам тебе, у меня есть...
Покраснев. Кике выскочил из комнаты. ...По дороге домой он объяснял Леону:
— Ты пойми, я так не могу... События должны развиваться постепенно. Надо находиться в красивом месте, с человеком, который тебе нравится, и все делать с ним по любви, а не из-за денег.
Леон присвистнул:
— Чего захотел! Ну ты и странный тип! Как мне заставить тебя утратить твою невинность, ума не приложу... Ну ладно, что-нибудь придума¬ем...
На этом они расстались.
Кике отправился домой, чувствуя себя по срамленным и в то же время гордым оттого, что не стал ложиться с первой попавшейся женщиной. Дома стоял радостный гвалт: Мариелена получила работу. Кике тоже поздравил ее, но ему сейчас, после того грязного места, было тяжело находиться рядом со своими родными. Ему захо¬телось просто дружеского участия, и он поспе¬шил к Тете, сестренке Челы, которую подтягивал по математике.
Тете очень обрадовалась ему.
— Спасибо, что пришел, а то я кое-что не могу решить... Но что с тобой случилось? Отчего у тебя такое лицо?
- Тете, — дрожащим голосом начал Кике, — а что ты обо мне думаешь? Ты не считаешь меня странным?
— Нет, — удивленно молвила Тете.
— Но ведь я не такой, как другие... Я не люблю выпивку, ненавижу насилие... Все не очень любят учиться, а я обожаю сидеть за книгами.
— Что же в этом плохого?
— Ну... просто... это не совсем нормально. Так кое-кто считает. А ты как думаешь. Тете?
— Я восхищаюсь тобой, — от души желая уте¬шить его, сказала Тете,
— И... как мужчиной?
— Мужчиной? Об этом я не думала, — расте¬рянно молвила Тете. — Просто как человеком. Разве этого недостаточно?
— Не знаю, — вздохнул Кике.
