1990-1993 (4 сезона)
вот нашла у себя на компе парочку фото из Дживса и Вустера 

ну это такая самапародия англичан на самих себя...они высмеивают собственную чопорность, традиционность, официальность...персонаж Хью - Берти Вустер такой милый безотказный аристократ, из которого вечно вьют веревки то его деспотичные тетушки, то родственники, то какая-нить на голову свалившаяся невеста..вот Дживс его спасает 

нет, это в Шоу Фрая и Лори по 6 серий, а в Дживсе и Вустере по 23 серии, по крайне мере в 3 сезоне точно 23

я не знаю    я нашла его Sharemane, то есть во внутреней сети своего провайдера...там на одном из файлов указано  Дживсу и ВУстер, 1992 год, 15 серия из 23 

может я ошиблась    смотрела давно. да и в детстве количество серий не отслеживала 
скачаешь, расскажешь 

Я уже начала качать.

Давай, Дживса мы быстро посмотрим. А то одной не интересно. Может даже сегодня и начну.

Хью с возрастом только похорошел    В молодости как-то не очень.

Похоже стебный сериал, я начало глянула, уже угорать начала  Я сначала подумала, что Хьюшин герой немой, первые 10 минут он только икал  Завтра гляну послностью, потом отпишусь.

и морщинки такие сексуальные вокруг глаз    а ухмылка...ахххх 

Промо к синглу You Don't Know My Mind. Блюз никогда особо не любила, но Хьюшин альбом заценю 

Нашла фотку Хьюшки из фильма "Короли Улиц" у меня кстати этот фильм на диске где то есть там еще Киану Ривз играет глянуть чтоли.

ну уж нет мы не ищем легких путей,так что подожду пока появится в нете

жена наверно проела ему

Хьюша, беги 

Угар 

Красавчик)

кстати альбомчик у Хью мне понравился.
Одна из любимых песен оттуда.

видимо это еще из какого то 

Ни че себе, с длинными волосами я его еще не видела  Интересно, это какой фильм 

Не пугайся, он по улицам в таком виде не ходит    Скорее всего, это сериал "Fortysomething". Я сама его еще не смотрела, но собираюсь.

нарезка прикольная,кстати Хьюша и Декса обошел

по французски кстати прикольно шпарит,хотя у него вон и Хаус на испанском говорит иногда и кстати очень даже неплохо.

я еще угорала когда Хьюша ведущему: Стоп,стоп.стоп ша - хотел помоему сказать стоп заткнись.

Хью Лори: «Главное — вовремя поставить себе диагноз»

Рэйчел Кларк

7 Дней

Хью Лори Фото: Splash News/All Over Press

Сегодня он один из самых высокооплачиваемых сериальных актеров в мире (за один эпизод культового сериала «Доктор Хаус» Хью получает 400 тысяч долларов, а всего за последние 12 месяцев он заработал 9 миллионов). Но даже если бы Лори получал вдесятеро меньше, вряд ли у этого уникального актера с нереально голубыми глазами, выпускника Итона и Кембриджа, было меньшее количество поклонников и поклонниц.

— Хью, в июне у вас день рождения. Будете его как-то отмечать?

— Нет, вряд ли. Никогда не закатывал по такому случаю вечеринок и не собираюсь впредь. Не вижу особого смысла. Я вообще нахожу странным праздновать дни рождения, даты, приближающие тебя к смерти. Зачем искушать удачу? А вдруг к тому же, думаю всегда я, моим друзьям станет скучно в очередной раз поднимать бокалы в мою честь?.. Знаете, понятие комфортной зоны не для меня. Даже если в моем ботинке нет камешка, я непременно его сам туда положу. (Улыбается.) Почему я борюсь с ощущением всяческого комфорта? Возможно, потому, что моя версия о счастье означает быть не очень счастливым. Я воспринимаю жизнь скорее как падение, с одной ступеньки — на другую. Если замедлю движение, возможно, достигну уровня, где толстый пушистый ковер предохранит меня от слишком сильной боли.

— Вы все-таки очень похожи на своего героя, как ни крути…

— Я постоянно испытываю чувство вины, играя Хауса. Мне платят огромные деньги за роль врача, который является полной противоположностью того доктора, каким был мой отец в реальной жизни. Он свято верил в клятву Гиппократа и отличался невероятным терпением, мягкостью и добросердечием в отношении своих пациентов. И конечно, его девизом не могли быть слова Хауса: «Докторами становятся, чтобы лечить болезнь, а не больных людей». (Улыбается.) Мой отец мечтал, что я сделаю карьеру в медицине. Я не возражал, но еще в школе понял, что недостаточно умен и не в состоянии освоить предметы, необходимые для получения медицинского образования. Я рос в страхе, что не смогу соответствовать высоким стандартам своего отца — и в профессии, и в личной жизни, и в спорте. Отец был выдающимся человеком. Занятия медициной не мешали ему проявить себя, например, в спорте. Правда, он отличался невероятной скромностью, и я лишь случайно узнал о его победе со своим товарищем по Кембриджу Джеком Уилсоном на Олимпиаде 1948 года в Лондоне в соревнованиях по парной гребле. Ему было 33 года, а впервые он участвовал в Олимпийских играх в Берлине в 1936 году. Мне было 20 с чем-то лет, когда я на чердаке нашего дома наткнулся на коробку, в ней лежал старый носок, а в нем — небольшая медаль. Совсем маленькая — в послевоенное время много золота не тратили. Отец отличался невероятной скромностью. Никаких кубков, фотографий в рамках, медалей под стеклом — ведь подобная «выставка достижений» могла быть унизительной для гостей. Однако у меня на столе стоит фотография папы и его друга времен их победы. Кстати, только в 1988 году этот успех был вновь повторен английскими гребцами. Должен признаться, что я пытался соперничать с отцом, но окончательно бросил эту затею после того, как проиграл соревнования в команде кембриджской восьмерки гребцов в гонке 1980 года. Я сам поощряю в своих сыновьях и дочери увлечение спортом. Я научил их ездить на мотоциклах еще совсем маленькими — мы гоняли по лужайкам, по траве. Старший Чарли — типичный англичанин. Обожает крикет, регби. Но я всегда их утешаю, если что-то не получается, и схожу с ума от радости — вместе с ними же, — если они побеждают. Надеюсь, у них нет этого разрушительного соревновательного духа. Во всяком случае, мне никогда не приходило в голову угрожать рефери во время игры моего сына в регби.

С женой Джо Фото: SPLASH NEWS/ALL OVER PRESS

— Вы много говорите об отце, а вот о матери ни слова…

— У меня с мамой были сложные отношения. (Патриция умерла, когда Хью было 29 лет. — Прим. ред.) А у нее — со мной. Я был неловким, застенчивым и отнюдь не самым жизнерадостным ребенком. Младшим в семье. Мама предъявляла мне много претензий и требований, а когда я оказывался несостоятельным, что чаще всего и случалось, испытывала страшное разочарование. Погружалась в себя, в свой мир, и это могло продолжаться довольно долго. Она была очень строга и воспитывала в нас четкие и не подлежащие дискуссии представления о морали, добре и зле. Вообще оба моих родителя исповедовали довольно серьезную религию — они принадлежали к пресвитерианской церкви Шотландии. И постоянно твердили, как мне повезло. Отсюда еще одна причина моего чувства вины — а достоин ли я всего, что получаю? Понятия счастья, и даже пути к достижению подобного состояния, легкости и тем более легкомысленности, того самого комфорта не представляли для моей матери ни малейшей ценности, она даже не употребляла такие слова. Иногда мне казалось, она совсем меня не любит. Хотя в хорошем настроении мама была само очарование и веселье…

— Вы сами действительно склонны к депрессии или просто такое впечатление производите?

— Всю свою жизнь я слышу: «Взбодрись, черт возьми! Да возьми же ты себя в руки. Выше нос». Что-то во мне есть такое, в моем лице, не производящее впечатления жизнерадостности. Я все средства перепробовал — в том числе водку. Без толку. Хватает ненадолго. Года за три до начала съемок в «Хаусе», вскоре после смерти отца, я понял, что заболел. Стал страшным засранцем, не знаю, как терпели мои близкие – жена, дети, друзья. Впал в летаргию, не мог иногда встать с постели. Отлично помню момент, когда я осознал, что болен. Участвовал в благотворительном моторалли. Машины переворачиваются, взрываются, шум, грохот, визг тормозов — словом, жизнь или смерть, а мне… скучно. Скучно, и все. Тогда я и понял, что означает депрессия. Главное — вовремя поставить себе диагноз. (Улыбается.) Давно уже раз в неделю посещаю своего психотерапевта. Но здесь, в Лос-Анджелесе, не делай я этого, меня бы сочли весьма странным типом. (Смеется.)

— Как и Хаус, вы разъезжаете по Лос-Анджелесу на мотоцикле — и как вам только страховая компания позволяет?..

— Я еще боксом занимаюсь. Вот тут как раз было непросто с ними договориться. Поэтому и боксирую «по-девчачьи» — чтобы не испортить лицо. (Улыбается.) Но бокс и страсть к мотоциклам немного удовлетворяют мое подспудное желание жить, так сказать, на полную катушку, активно.

— Скажите, если бы вы решили написать письмо самому себе — подростку, как это сделал ваш друг и коллега Стивен Фрай (они вместе учились в Кембридже, занимались вместе с Эммой Томпсон в одной театральной студии, снялись в знаменитом комедийном шоу «Дживс и Вустер» по романам и рассказам писателя П. Вудхауза. — Прим. ред.), что бы в нем было?

— О боже. Я помню, лет в 18 мы с друзьями заключили пакт — что непременно убьем себя, не дожидаясь сорокалетия. Это казалось тогда столь нелепой перспективой — быть сорокалетним! Я бы, наверное, написал, что никогда не понимаешь, в чем смысл существования, лучше и яснее, чем на каком-то конкретном этапе жизни. Ни до, ни после. Только то, что понимаешь сейчас, имеет значение, и глупо ждать озарений в будущем. Или искать их в прошлом.

Со старшим сыном Чарльзом Фото: SPLASH NEWS/ALL OVER PRESS

— Вы какое-то время жили в отеле, пока не решились купить в Калифорнии дом…

— Мало кто осмелится открыто сказать: «Я люблю Голливуд». Это все равно что признаться в собственной глубочайшей поверхностности. (Улыбается.) Но я отчасти полюбил Лос-Анджелес — может, оттого, что меня уверяли: подобное со мной никогда не случится. (По словам создателя сериала «Доктор Хаус» Дэвида Шора, Лори девять месяцев как привидение слонялся по отелю «Шато Мармон», прежде чем купил дом на Голливудских холмах за 2,5 миллиона долларов. — Прим. ред.) Я был уверен, что мне суждено прожить под серым небом, в холоде и дожде — таковы все города, где властвует пресвитерианская церковь. Жить там, где всегда светит солнце, казалось мне безумием. Тем более жить там только из-за солнца. Но с возрастом вкусы меняются.

— В одном из популярных французских журналов вас назвали величайшим соблазнителем в мире…

— Я слышал об этом. И подумал, что кто-то чудовищно ошибся в переводе. Я отказываюсь комментировать подобные глупости.

— Ваша жена и дети по-прежнему живут в Англии…

— Не стану утверждать, что работа — с 2003 года — в сериале «Доктор Хаус» не нанесла некоторый урон моему браку. Мы много путешествовали — летали друг к другу. Но с течением времени полеты становились все утомительнее и казались длиннее. Раньше я, например, с удовольствием смотрел в самолете два фильма, а потом стал изнывать от нетерпения и уже ничего не мог смотреть. Спустя шесть лет дети окончательно выросли — раньше мы не хотели забирать их из английских школ и пересаживать на другую почву — и разлетелись из дому кто куда, и мне все равно их не увидеть. Зато теперь моя жена Джо может большую часть времени проводить в Лос-Анджелесе.

— Не жалеете, что стали доктором Хаусом?

— Я человек, который всегда хочет делать не то, что он сейчас делает. У меня всегда есть этот зуд, страдальческий, мучительный: как бы было хорошо заняться чем-то другим. О боже, какой я нудный!

— И поэтому решили всерьез заняться музыкой. Наши поздравления — у вас вышел первый альбом «Let Them Talk», где вы и ваш бэнд исполняете свои версии знаменитых джазовых и блюзовых композиций. И даже концерт успели дать…

— Да, на каникулах — перед началом съемок восьмого сезона. Вообще-то альбом должен был выйти немного раньше, но мы специально отложили это событие, чтобы не помешать королевской свадьбе, не оттянуть, так сказать, часть внимания от нее. (Ухмыляется.) Я знаю, многие пребывают в недоумении. Я действительно не родился на юге Америки, в Алабаме или Луизиане, словом, я не вырос на родине блюза и джаза. Я всего лишь белый англичанин, выходец из среднего класса, но эта музыка живет в моей душе, хотя я и не мог впитать ее с молоком матери. Однако каким-то чудом ритмы блюза проникли в мою английскую сущность. И, слушая или играя эти композиции, я чувствую одновременно невероятное счастье и печаль. В детстве я некоторое время обучался музыке, в частности игре на пианино. Как же я это ненавидел! Однажды даже устроил забастовку: не ел дня три — для семилетнего мальчика непростое испытание. И еще я помню, что из всех мелодий, которые велел мне разучивать преподаватель, я хотел играть только одну. Как раз ту, что не нужно было. Теперь мне 51 год, и я, как видите, пытаюсь отыграться.

«Что-то во мне есть такое — в моем лице, — не производящее впечатления жизнерадостности. Я все средства перепробовал — в том числе водку. Без толку. Хватает ненадолго» Фото: VISUAL PRESS/FOTOLINK

— Что же все-таки самое для вас сложное в создании, простите за банальность, образа Хауса?

— Ну, в обморок я не падаю при виде белого халата. Напротив, белый врачебный халат ассоциируется у меня с чем-то ангельским. И я свято верю в современную медицину, в науку. И весьма скептичен по отношению к всевозможным «чудесам», восточным методикам, иглоукалыванию, травам и тому подобным методам лечения. Возможно, потому, что мой отец всегда был приверженцем ясного, логического, рационального мышления. Возможно, оттого, что сам я ни разу не почувствовал ни малейшего эффекта после визита к подобным целителям или полежав в ванне, где растворил какие-то травяные штучки. Самое же сложное по-прежнему для меня — говорить «по-американски». Особенно когда нужно произнести очередной медицинский термин. (Улыбается.) И непросто было научиться — нет, не хромать — обходиться лишь одной рукой, в другой же трость. И еще всякий раз мгновенно научиться решать, куда эту трость приспособить. Конечно, я бы давно ушел из сериала, если бы не любил своего персонажа. Актер вообще всегда должен любить своего героя, даже если это серийный убийца. Я знаю, Хаус, наверное, не очень хороший человек. Но разве нам нравятся только хорошие люди? Меня всегда привлекают личности страдающие, с израненной покалеченной душой. Полагаю, к счастливым людям я отношусь с некоторым подозрением. Что-то с ними не в порядке, что-то не так. Возможно, со мной поспорят — не в порядке и чего-то не хватает мне самому. Возможно. Но то, что Хаус несчастливый человек, оправдывает в некоторой степени его плохое поведение.

— Правда, что ваш контракт заканчивается в 2012 году и восьмой сезон — ваш последний в сериале «Доктор Хаус»?

— Да, скорее всего так оно и будет. Но я и представить не мог, что он так долго продлится. Рассчитывал на пару недель, не больше. Существует классическая статистика для американских телешоу. Период младенчества, первые шесть недель, потом «ребенка» отправляют в инкубатор, выживет — не выживет. Это самый опасный этап. Но если удается продержаться два года, есть хороший шанс сделать шесть сезонов. Если честно, немного устал вставать в четыре часа утра. И заканчивать нередко в полночь. Мы получаем сценарий в понедельник. Допустим. К среде уже должны быть все готовы к репетициям и обсуждению. В следующий понедельник начинаем снимать. Страшно утомительная рутина. Иными словами, выступать с концертами, играть и петь мне гораздо комфортнее, потому что музыканты никогда так рано не просыпаются.

Забавно, Хью и Лейтон Мистер уже в Хаусе вместе играли, она там к нему клеилась 

Хью Лори: «Депрессия отлично лечится музыкой»

Обельченко Мария
7 Дней

Фото: Splash News/All Over Press

Cоздатели «Секретной службы Санта-Клауса» уверяют: на Северном полюсе, где обитает семейство Санта-Клауса, происходит то же самое, что и в обычных семьях. Семейные проблемы, сложности с детьми, конфликты между старым поколением и молодежью. Как в настоящей сказке, есть здесь и два сына: один — добрый и ласковый, другой — умный и невероятно подкованный технически. Он-то, Стив, наследник на престол своего совсем уже старенького дедушки Санта-Клауса, и находит способ, как с помощью современных технологий (не считая тысячи эльфов) решить столь сложную задачу — доставить детишкам подарки еще до рассвета. Впрочем, у него, похоже, нет выбора. Если миссия окажется невыполнимой, с семейным бизнесом придется распрощаться. Вот этого-то неоднозначного умника, почти что гения, но с холодным сердцем, доверили озвучить не кому-нибудь, а Хью Лори. За роль желчного мизантропа и гениального диагноста в суперпопулярном сериале «Доктор Хаус» английский актер получает по 700 тысяч долларов за серию, обойдя, таким образом, всех звезд, снимающихся в телесериалах. А еще Лори попал недавно в Книгу рекордов Гиннесса как артист, которого больше всего, если так можно выразиться, смотрят. Еще бы — до восьмого сезона на телевидении мало кому удается дожить.

— Скажите, Хью, почему именно вас позвали в рождественское кино? Только потому, что режиссер Сара Смит решила привлечь в основном английских актеров озвучивать главных персонажей?

— Может быть, для того, чтобы я хоть на время перестал отвечать на вопросы о докторе Хаусе? (Смеется.) Я даже слышал, что для многих стал большим откровением тот факт, что я, оказывается, англичанин. Большинство зрителей сериала были уверены, что я американский актер. И только услышав меня в «Санте», выяснили, что это не так. Авторы фильма решили, что им нужен кто-то саркастичный и умный для роли Стива, ну и о ком еще они могли подумать, кроме меня? (Улыбается.) Сара, наш режиссер, сказала, что во мне она хорошо чувствует вот это с трудом подавляемое раздражение — оттого что я, по ее мнению, окружен людьми недостаточно умными и образованными, но при этом умудряюсь — опять же как ей кажется — оставаться милым и обаятельным. Хотя и с трудом. Так вот и этот самый наследник Санта-Клауса тоже с трудом, ценой неимоверных усилий подавляет в себе такие же ощущения — оттого что ему, техническому гению и прирожденному бизнесмену, приходится иметь дело с допотопными эльфами и своими отставшими от прогресса родственниками.

— Но Стив абсолютно уверен в себе и своих способностях. Разве это вам близко?

— Да, его самоуверенность меня несколько смущала с самого начала. Не то чтобы я совсем лишен этого достойнейшего качества, но и награжден им не в такой, конечно, степени. Так же как и пресловутая высокоорганизованность мне совсем не свойственна. Знаете, я эти слова с трудом даже произношу.

В анимационном рождественском фильме «Секретная служба Санта-Клауса» Лори доверили озвучить старшего сына Санты Стива (справа) Фото: Фото предоставлено компанией «WDSSPR»

— Но ваш персонаж, с одной стороны, добро делает, а с другой — не совсем по-рождественски, по-доброму себя ведет…

— Вот то-то и оно! Есть в нем необходимая для истинного главы семейства Санта-Клауса (каковым он должен стать) ответственность и вместе с тем чрезмерная напористость, какой-то военно-стратегический подход к празднику. Отсутствует тот самый дух, который у большинства людей с Рождеством ассоциируется. И поэтому он много чего упускает в своей жизни. Но ведь у него есть младший брат Артур, он-то и отвечает за мягкость и чуткость в семье Санты. Господи, да он от волнения может даже дверь не закрыть за собой — и это на Северном-то полюсе! (Смеется.) Я бы с удовольствием на один денек оказался в сапогах своего персонажа, чтобы поучаствовать в такой захватывающей экспедиции по доставке подарков. Он ведь даже спутниковую систему GPS использует на благо — узнать адрес некоторых детей и проложить маршрут для своих помощников, чтобы они могли туда добраться. Единственное, чего я не ожидал, так это увидеть себя, то есть своего героя, таким огромным. На рисунках, которые мне в начале всей этой эпопеи показывали, он был гораздо стройнее. И то, что, как меня уверяют, у него типично моя ухмылка на лице явно просматривается, совсем не утешает. Тем более что я ее не заметил.

— И все-таки вернемся к доктору Хаусу. Снимаетесь восьмой сезон, и велика вероятность, что он будет последним. И вы наконец-то перестанете жаловаться и говорить, что вас эта работа совершенно доканала…

— А что, я и правда так говорил? (Смеется.) Знаю, знаю, правда, особенно в первые годы было тяжело. Семья и дети в Англии, я здесь — один как перст. Но сейчас я бы так, пожалуй, не сказал. Да, я по-прежнему встаю в пять тридцать утра и уезжаю на съемку. Но очень многое изменилось. Дети повзрослели, поэтому моя жена больше времени проводит здесь, в Америке. Сыновья учатся в университетах — в Эдинбурге и Бристоле. Дочь вот только недавно обратно уехала в Англию. Но главное, мне стало гораздо легче, и депрессия практически ушла, когда я начал заниматься музыкой. (В апреле Хью Лори выпустил свой первый музыкальный альбом, очень хорошо продавшийся, ездил в турне. — Прим. ред.) От меня трудно подобное услышать, но когда я играю и пою

Кадр из сериала «Доктор Хаус». 2009 г. Фото: SPLASH NEWS/ALL OVER PRESS

вместе со своими музыкантами, испытываю что-то близкое к эйфории, счастливому состоянию блаженства. Ведь музыка — это моя первая любовь. И в определенном возрасте человек чаще всего сожалеет не о том, что сделал, а о том, чего не сделал. Вот и я, возможно, стал счастливым потому, что, несмотря на упреки в дилетантстве, осуществил свою мечту. И не понимаю, почему, будучи актером, не имею права быть музыкантом. Только в музыке я себя чувствую свободно, легко, а в актерской профессии всегда переживаю, нервничаю во время работы. В любом случае, говоря о шоу «Доктор Хаус», мы все уже давно делаем его скорее для собственного даже не удовольствия, а удовлетворения. Нет давно уже ощущения, что нужно что-то кому-то доказывать — себе, продюсерам, критикам. Мы эту стадию благополучно прошли. Но до апреля я лично не могу строить никаких планов. Возможно, продолжение, то есть девятый сезон, и будет. Не знаю. Дэвид Шор, автор идеи и наш главный креативщик, еще сам для себя этот вопрос, насколько мне известно, не решил. Он человек творческий и будет принимать решение только исходя из своего мироощущения. Но так или иначе, я лично чувствую себя как гольфист, добравшийся до 18-й лунки. Уже можно пить и праздновать.

— Похоже, вы и впрямь исцелились от своей депрессии и неврозов. Закрадываются даже сомнения, а не дурачили ли вы нас всех этими жалобами, будучи абсолютно здоровым человеком. Ну да ладно. Скажите, когда все закончится, вернетесь в Англию?

— Я не люблю и не умею составлять планы, жить по плану с календарем в руках. Оставлять в нем записи типа: «Апрель. Оккупация Польши».

— Летом вы по-настоящему удивили своих поклонников — стали лицом одной из самых известных в мире косметических компаний. И теперь лично отвечаете за крем-сыворотку для лица. Не похоже, что вы сами настолько трепетно относитесь к своей внешности…

— Это очень, знаете, неоднозначная штука. Я имею в виду не крем, а многомиллионный контракт. Я точно знаю, зачем это делаю. Хотя вовсе не уверен, что должен был говорить кому-то, что я это знаю. Они звонят и предлагают. Я отвечаю: «А не сошли ли вы с ума?» Затем они называют сумму. Она огромна. Нереально гигантская сумма. Но на эти деньги я — ну не лично, конечно, — могу построить школу в Сьерра-Леоне, например. И эта 
мысль уже не покидает, застревает в голове. Потому что моя репутация или там поза, позиция, которую я занимаю, не идет ни в какое сравнение с возможностью дать образование сотням детей. Нет, я не собираюсь учреждать некий благотворительный проект имени себя — ради того, чтобы потешить свое тщеславие. Я посоветовался с экспертами и положил деньги в благотворительный фонд, которым управляют надежные администраторы в этой сфере. Вот и все.

«Когда я играю и пою, испытываю чувство, близкое к эйфории, — как ни странно это, должно быть, от меня слышать» Фото: SPLASH NEWS/ALL OVER PRESS

Читала я отзывы о московских концертах, а самые находчивые оказывается и на второй день по тем же самым билетам проходили. Как это я до такого не додумалась, прям завидую)))) На билеты и правда особого внимания ни кто не обращал, охрана сувала нос только в сумки, да и то не во все, мою малютку даже взглядом не удостоили)))    А на такую мелочь, как дата на билете уж точно бы не стали заострять внимание полуслепые тетки билетерши.  Вспомнился концерт Марсов в Олимпийском, где сначала через электронный контроль билет пропускаешь, затем еще 20 раз с тебя его потребуют, прежде чем дойдешь до своего места.  А тут заходи, кто хочешь.