Рикардо

Ты сам этого хотел!
Рикардо до последнего момента не верил, что Изадора даст согласие на брак, но это произошло. Это случилось, и теперь ему оставалось только говорить себе: ты сам этого хотел!
Весь вчерашний и сегодняшний день он пребывал в мрачнейшем состоянии. Ни Бианка, ни Патрисиа, ни даже Жесика не могли вывести его из какого-то оцепенения. Он не сразу откликался, если кто-то обращался к нему, не слышал телефонных звонков и не замечал, что ест. Впрочем, о еде он совсем не думал и, кажется, не завтракал и не обедал сегодня.
Весь вечер и всё утро он набирал номер Изадоры, но слышал только длинные гудки.
Что он мог исправить во вчерашнем разговоре? Что он мог исправить?
– Бианка, – вызвал он секретаршу. – Узнай, на месте ли Изадора?
– Её нет на фирме, – тут же ответила девушка. – Она уехала обедать вместе с Андре и до сих пор не вернулась.
Бианка помолчала.
– У тебя неприятности? Я могу тебе чем-нибудь помочь? Что с тобой случилось? Я никогда тебя таким не видела.
– Ничего у меня не случилось. – Рикардо был раздражён.
– У тебя неприятности с Изадорой? – тихо спросила Бианка.
– Хватит совать нос не в свои дела! – закричал вдруг Рикардо. – Это тебя не касается! Убирайся отсюда, чёрт побери!
Бианка вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
– Да где же она может быть?!
Рикардо снова набрал номер, и на этот раз услышал голос Изадоры:
– Алло!
– Наконец-то! – облегчённо вздохнул Рикардо. – Тысячный раз тебе звоню! Где ты пропадала?
Но Изадора пропустила этот вопрос мимо ушей.
– Рикардо, что ты думаешь по поводу моего предложения? – резко спросила она.
– Какого предложения? – не понял Рикардо. У него в голове вертелось только предложение Андре стать мужем Изадоры.
– Ты даже не помнишь? Я просила тебя продать мне акции!
– Что? Нет, Изадора. Акции я не продам! Так я лишусь последних козырей! Неужели это трудно понять?
– Именно это я и хотела от тебя услышать. Ты исчерпывающе ответил на мой вопрос.
– Успокойся, любимая, подожди.
Рикардо почувствовал в голосе Изадоры металлические нотки.
– Больше не называй меня любимой! У тебя их много, не так ли? И все они самые дорогие! Так, Рикардо?
– Подожди, Изадора, что ты говоришь? Я тебе хотел всё объяснить...
– Может, мне лучше спросить у Патрисии? – язвительно сказала Изадора.
– Ради Бога, только не руби сплеча! Давай сначала подумаем! У меня есть одна идея... Ты не хочешь встретиться? Я предлагаю...
– Нет, не хочу, – перебила его Изадора.
– Но нам необходимо поговорить!
– Мне некогда! Я должна встретиться с доном Лазаро. Он меня ждёт.
Рикардо понимал, что это, может быть, их последний разговор в жизни.
– Послушай, у тебя ещё есть время! Не торопись! Успокойся! Я прошу тебя! – взывал он.
– Нет, я буду разговаривать с ним прямо сейчас!
– Изадора! Изадора, подожди! – закричал Рикардо, но в трубке уже раздавались короткие гудки.
Рикардо тут же набрал номер снова, но на этот раз ему никто не ответил.
Проклятье!
Впрочем, ещё оставался шанс. Изадора просто разнервничалась, она придёт в себя, она одумается, всё ещё можно будет поправить. Но почему-то эти мысли не утешали Рикардо.
Домой он вернулся рано, ужинать не стал, а заперся в своей комнате и налил полный стакан виски.
В дверь робко постучали.
– Ну, кто ещё там?! – раздражённо спросил Рикардо.
Дверь открылась. На пороге стояла Жесика.
– У тебя всё в порядке? – спросила она.
Её, в самом деле, волновало состояние отца, она видела, что с ним происходит что-то серьёзное, но не знала что. Просто она считала, что человеку в беде надо помогать. Она тут же забыла все обиды и оскорбления. Она пришла к Рикардо, как дочь приходит к отцу.
– У меня всё в полном порядке, – сказал Рикардо и выпил добрую половину стакана.
– Что случилось, отец?
– С каких это пор ты стала интересоваться моими делами? Ты ведь умеешь только грубить! Требовать! Клянчить! Выдумала, что я убил твою мать! Считаешь меня плохим отцом!..
– Успокойся, я только спросила, что произошло?
– Ничего такого, что бы я хотел обсуждать с тобой! – сказал Рикардо.
– Мы поедем на ранчо?
– Я ещё не решил...
– Как не решил? Мы же договаривались насчёт выходных. Ты пригласил Бианку, Патрисию и ещё Бог знает кого…
– Я ещё не знаю, смогу ли поехать! – почти по слогам сказал Рикардо. – Тебя такой ответ устраивает?
– Какая муха тебя укусила? – сказала Жесика обиженно.
– Сделай одолжение – закрой рот!
Жесика пожала плечами и вышла из комнаты. Рикардо допил виски и поднял трубку телефона. Он набрал номер Патрисии. Он давно уже не позволял себе делать это, потому что Фелипе, как только слышал его голос, начинал кричать, грозить, оскорблять. Рикардо не хотел ссориться со своим старым знакомым. Кроме того, ему не хотелось ставить в неловкое положение девушку. Но сейчас ему нужно было кому-нибудь выговориться. И лучше кандидатуры он не нашёл.
Но и этот телефон отвечал ему только длинными гудками.
И тогда Рикардо махнул на всё рукой, налил себе ещё стакан виски и на этот раз выпил его залпом.
К ночи он был уже совершенно пьян...
Наутро всех сотрудников фирмы пригласили в зал. С этого начался рабочий день. Такие собрания случались редко, поэтому сотрудники спешили занять места получше.
Рикардо опоздал и был крайне удивлён, увидев, что коридоры и кабинеты фирмы пусты.
Что такое? Может, эту контору прикрыли? Может, фирма обанкротилась в одну ночь?
Но почему-то Рикардо стало от этого не страшно, а весело. После алкогольный синдром, а попросту говоря, похмелье, иногда делает с человеком странные вещи. Дурное ему кажется хорошим, а хорошее повергает в уныние. Словом, человек видит всё другими глазами.
Рикардо уселся у себя в кабинете, задрал ноги на стол и стал нажимать все кнопки селектора подряд.
Однако ни в одном кабинете ему не ответили. Тогда он позвонил к дону Лазаро домой. Ситуация казалась абсурдной. Человек с утра приходит на работу, а работы его попросту нет.
– Слушаю вас, – ответил слуга.
– Будьте добры, попросите дона Лазаро.
– Хозяин отправился на фирму.
– Странно... На фирме вообще никого нет...
– Я думаю, что как раз в этот момент сотрудники собрались в зале. Дон Лазаро намеревался им кое-что сообщить.
Рикардо не дослушал слугу.
Он летел по коридору как спринтер.
Опять этот вредный старик не сообщил ему о своих планах, опять его отодвинули от дел как мальчишку! Устроить собрание сотрудников без него! Без основного компаньона! Ну, он им сейчас покажет! Он устроит скандал при всех! Пусть каждая секретарша и уборщица знает, что творится на фирме!
В зал Рикардо влетел в тот момент, когда на подиум поднялись Изадора и Андре. Дон Лазаро начал аплодировать, и весь зал подхватил.
Что происходит?! Куда он попал?! Что за спектакль?! Первые секунды Рикардо ничего не мог понять.
Но тут Андре достал из кармана коробочку и торжественно надел на палец Изадоры кольцо.
Зал зааплодировал ещё громче.
Дон Лазаро поднял руку, призывая к тишине:
– Дамы и господа. По традиции обручение – это семейное торжество. Но дона Изадора и сеньор Андре – сотрудники фирмы «Дизайнерс Вентурини», которая для каждого из нас и является большой и крепкой семьёй. Уверен, что и вы присоединитесь к поздравлениям!
Снова раздались аплодисменты.
Рикардо чувствовал, что ноги его подкашиваются, он прислонился к стене и бессильно опустил голову.
Изадора дала согласие. Это и был её ответ Рикардо.
Еле добредя до собственного кабинета, Рикардо повалился в кресло и расстегнул ворот рубашки. Он задыхался. Так плохо он себя ещё никогда не чувствовал. И главной была не физическая дурнота, у Рикардо было пусто и холодно на душе. Ему было попросту страшно, как страшно ребёнку в пустом тёмном доме, из которого ушли родители.
Через несколько минут вернулась на рабочее место Бианка. Она заглянула в кабинет шефа, поздоровалась с ним и спросила, не нужно ли чего.
– Нужно, – сказал Рикардо. – Соедини меня с Андре.
Бианка набрала номер и попросила к телефону сеньора Манфрини.
– Привет, Рикардо, – весело ответил Андре. – Ты был на нашем обручении?
– Нет, прости, я опоздал. Хочу тебя поздравить, – сказал Рикардо. Слова эти дались ему нелегко. Словно рот был набит камнями. – Давай, сегодня отметим это событие. Последний холостяцкий мальчишник. Как ты?
– С удовольствием.
– Тогда приглашаю тебя в ресторан.
В ресторане они сели поближе к окну, чтобы никто не мешал им. Андре просто сиял от счастья. Рикардо время от времени испытывал желание задушить своего друга. Но он изо всех сил сдерживал себя. Более того, он выглядел внимательным и заботливым.
– Дон Лазаро решил провести обручение в зале фирмы, собрал всех сотрудников... Во всяком случае, получилось оригинально, – сказал Андре.
– Представляю себе эту трогательную сцену. Должно быть, забавно...
– Забавно? – удивился Андре. – Это не то слово, Рикардо. Для меня это самое важное событие в жизни.
– Я тоже радуюсь вместе с тобой, – сказал Рикардо и даже выдавил из себя некое подобие улыбки. – Правда, я был бы рад ещё больше, если бы на месте Изадоры была Фернанда. Искренняя, честная, порядочная женщина, которая, а это самое главное, любит тебя.
– Изадора тоже любит меня, – немного удивившись, сказал Андре.
– Нет, не любит, – твёрдо произнёс Рикардо. – И ты это сам прекрасно знаешь.
– Я думал, ты пригласил меня поздравить... – растерялся Андре.
– Поздравляю! Ты женился на ледяной женщине! Она тебя терпеть не может. Она станет тебя унижать и сделает твою жизнь невыносимой.
Андре помрачнел.
– Нет. Я не верю. У нас с Изадорой много общего. Мы работаем вместе. Нам хорошо вдвоём...
– Брак – не только работа и развлечения. Это, прежде всего – постель. А ты знаешь, что она ни за что не ляжет с тобой, – сказал Рикардо и уставился Андре в переносицу. Если бы можно было просверлить взглядом дыру!
– А тебе-то что за забота? – подозрительно сказал Андре. – Это касается меня одного. Я думал, ты хочешь вместе со мной разделить радость, а ты приготовил отравленный обед!..
– Перестань. Ты же знаешь, как я волнуюсь за тебя! Я просто смотрю немного дальше! У меня предчувствие, что ты разобьёшь себе лоб. И когда-нибудь страшно раскаешься, что не женился на Фернанде!
– Но я не люблю Фернанду! Я люблю Изадору! – громко сказал Андре. Он встал, с шумом отодвинув стул. – Спасибо за обед!
– Я не хотел тебя обижать! – встал и Рикардо. – Мы ведь друзья! Я просто хотел быть откровенным!
– Поговорим в другой раз! – Андре повернулся и быстро зашагал к выходу.
Рикардо остался один.
На этот раз он действительно остался в одиночестве...

Дирсе

После первого визита в дом Вентурини Дирсе. имела очень неприятный разговор с Докой. Парень подстерёг её возле дома и чуть не отлупил. Он был страшно раздражён. Он вообще запретил ей бывать на вилле. Но это уж дудки! Дирсе самостоятельная девушка, и никто не станет ей указывать, где ей бывать, а где не бывать.
Она так и сказала этому самонадеянному Доке. Пусть не воображает, что полностью взял власть над ней. Хотя, негодник, власть над ней имеет. Вот тут уж никуда не денешься. Для Дирсе оказалось не так-то просто забыть Доку. То есть она, и мысли не допускала, что можно его забыть. Она принадлежит ему до тех пор, пока он существует на свете. Потому, что любит этого шалопая.
Как всё несправедливо на этом свете! Такой классный парень Марко, такой добрый, щедрый, тактичный, правда, несколько робкий, но к нему Дирсе, абсолютно равнодушна. А вот негодник Дока – неверный, жадный, гулёна, бестолковый, а от него Дирсе просто сходит с ума! Ну, скажите, где здесь справедливость?
Конечно, это вовсе не означает, что Дока может постоянно водить её за нос. Дирсе всё больше раздражала роль молчаливой и всё сносящей, преданной подружки. А на вилле Вентурини Дирсе увидела Виторию и поняла, что работа доставляет Доке огромное удовольствие. Виториа оказалась восхитительно милой. А уж Дока от неё ни на шаг. Дирсе даже подумала, что Дока влюблён в эту милую пустышку. Ох, это было бы очень плохо.
Да тут ещё этот Жоао. Проходу не даёт. Какой-то настырный, вредный. Называет себя другом Доки, а постоянно про него всякие гадости норовит Дирсе рассказать.
Например, вчера вдруг сообщил ей, что Дока, оказывается, ходит на свидания не только с Виторией, но и ещё с какой-то Патрисией. Вот уж поистине Дон Жуан! Ну, ничего, Дирсе выведет его на чистую воду.
Марко решил, что пора Дирсе купить купальник, потому что в следующий раз Дирсе обязательно должна искупаться в бассейне. А то как-то неловко получается.
Они часа три ездили по магазинам, Дирсе хотела выбрать такой, чтобы всех там на вилле сразить. Ну конечно, в первую очередь – Доку. Пусть увидит, что у неё не только мордашка ничего, что у неё стройные ноги, упругая округлая грудь, красивые руки и узкая талия. Конечно, Дока хорошо её знал. Можно сказать – досконально. Однако в основном на ощупь, в темноте... Дирсе даже лукаво улыбнулась от этой мысли. А вот теперь пусть поглядит при ярком солнце.
Но, с другой стороны, купальник надо выбрать не очень вызывающий, не очень открытый, она же, скромная девушка, ей не пристало всё выставлять напоказ. Когда Дирсе, наконец, нашла подходящий, его безоговорочно забраковал Марко. А купальник, который понравился ему, совсем не понравился Дирсе. Словом, они намаялись, пока нашли подходящий, который устроил и его, и её.
А на следующий день Дирсе вместе с Марко отправились этот купальник обновлять.
Поздоровавшись с присутствующими девушками, Дирсе подошла к Доке. Парень пил коктейль и не сразу заметил Дирсе. Сегодня его реакция была не такой бурной, как в первый раз. Он мило улыбнулся, пожал руку Дирсе и спросил, как её дела.
– Всё в полном порядке, – ответила Дирсе. – А твои?
– Отлично, спасибо.
«Спасибо!» Раньше он с ней так никогда не разговаривал.
– Не хочешь переодеться? – спросил Марко Дирсе. – Идём, я покажу тебе, где раздевалка.
– Марко, – остановила брата Виториа, – я сама покажу. А ты подожди.
Они ушли в дом, а Марко тут же подсел к Доке.
– Ну как тебе моя девушка? – спросил он.
– Прости, я как-то не присматривался, – солгал Дока.
– Нет, она очень симпатичная, – неожиданно вмешался в разговор Жоао. – Марко, тебе повезло!
Марко от смущения покраснел. Он был горд и счастлив.
А Дока действительно не обращал внимания на Дирсе, потому что возле бассейна появилась Патрисиа.
Улучив минутку, когда все пошли купаться, Дока спросил её:
– Почему тебя так долго не было?
– А ты так по мне соскучился? Ведь мы только вчера виделись.
Дирсе, заметив, что Дока разговаривает с незнакомой девушкой, спросила Виторию:
– А с кем это Эдуардо так мило беседует?
– Это Патрисиа, сестра Жоао.
– И тебя не беспокоит, что они там о чём-то шепчутся?
– Нет, что ты! Эдуардо меня просто обожает, – самоуверенно рассмеялась Виториа.
Дирсе тоже улыбнулась и, играя святую наивность, спросила:
– А вот объясни мне, пожалуйста, Виториа, какая разница между Эдуардо и вон тем парнем, Жоао, который, кажется, глаз с меня не сводит?
– О! Разница огромная, Дирсе, – поучительно сказала Виториа. – Эдуардо – рыцарь!
– А точнее?
– Рядом с ним я чувствую себя настоящей женщиной! Самой красивой, самой привлекательной и сексапильной...
– Секса... что?
– Сексапильной. Это слово означает, что от меня исходит сексуальный призыв.
– Сексуальный? – Дирсе поняла, что какие-то тайны для неё сейчас откроются.
– Да, именно! – смущённо, но радостно улыбнулась Виториа.
И вы с Докой уже... ну, ты понимаешь, о чём я... уже или нет?
– Конечно! – На лице у Витории появилась блаженная улыбка. – Он повёз меня в мотель... Это была самая незабываемая ночь в моей жизни...
– А ты можешь рассказать подробнее? – немного раздражаясь, спросила Дирсе.
– Этого не передашь, Дирсе. Это случилось в первый раз в моей жизни! И так, словно до этого я вообще не жила! Шампанское, мягкий свет, тихая музыка... И он, такой нежный и страстный... Ах, Дирсе, словами этого не передашь!
– Да, красиво, – согласилась Дирсе.
Она снова обернулась к Доке. Тот по-прежнему о чём-то разговаривал с Патрисией.
– А знаешь, кто придёт к нам в гости? – спросила Виториа.
– Нет, а кто?
– Мама Эдуардо, дона Роз Мари. Она очень известный экономист.
Дирсе не сдержалась и прыснула от смеха.
– Что ты смеёшься? – удивилась Виториа.
– Нет, правду говорят, всё в этом мире возможно! Кто бы мог подумать, что я, Дирсе Апаресида Алвес, буду в гостях у богачей, буду купаться в их бассейне и пить коктейли?! Ну, кто бы такое подумал?!
Время близилось к обеду. Молодёжь веселилась вовсю. Но Дирсе пора было уходить, потому что её мать оставалась дома одна, а её обязательно надо было кормить, кормить с ложечки, ведь мать у Дирсе была очень больна.
Марко был расстроен тем, что Дирсе так рано уходит.
– Неужели ты не можешь остаться на обед?
– Нет, Марко, ты же знаешь! Мне пора домой.
– Ну, тогда я отвезу тебя. Ты переодевайся и жди меня в гостиной, а я только возьму ключи и права. Впрочем, я, конечно, тоже оденусь.
Дирсе, разумеется, не хотелось уходить, но и тянуть время она не любила. Только самой себе травить душу. Поэтому она переоделась и села в гостиной, ожидая Марко.
И надо же было такому случиться, что как раз в эту минуту в гостиную вошла Изадора.
– Здравствуйте, дона, – вежливо сказала ей Дирсе и даже привстала с дивана.
– А! Мария Дулсе! – Глаза Изадоры хищно блеснули. – И что это вы тут делаете?
– Ожидаю Марко Антонио.
Дирсе любовалась Изадорой. Ей нравилась эта красивая и, по всему видно, волевая женщина.
– И где же твой друг? – сразу же перешла на «ты» Изадора.
– Он пошёл переодеваться. – Дирсе заметила, что Изадора стала обращаться к ней, как к служанке. Но решила не придавать этому значения.
– И ты не будешь обедать с нами?
– Нет, мне пора домой.
– А давно ты знакома с моим сыном?
– Месяцев пять...
– Похоже, ты ему нравишься, Мария Дулсе...
– Знаете, мадам, давайте в открытую, – перебила Изадору девушка. – Меня зовут Дирсе Апаресида.
– Но, зачем же, Марко сказал мне, что тебя зовут Мария Дулсе? – удивилась Изадора.
– Чтобы вы по имени не догадались, что я бедна, – просто сказала Дирсе.
– О, Господи! А где ты живёшь?
– На окраине города, но мой район очень скромный и простой.
– А я и не знала, что в предместьях есть богатые кварталы, – съязвила Изадора.
– А это потому, что вы не знаете восточной части города. Там есть роскошные кварталы в предместьях.
Изадоре надоел этот дипломатический тон, и она спросила прямо:
– И что тебе нужно от моего сына?
Дирсе покоробило от этого вопроса, но она снова сдержала себя.
– Может быть, вам лучше спросить об этом у Марко?
– Думаю, он просто хочет с тобой поразвлечься.
– Ну что ж, я умею развлекать, – лукаво улыбнулась Дирсе.
– Я вовсе не это имела в виду... То есть, я имела в виду и это, но не это... – Изадора вконец запуталась. – Так как, ты говоришь, тебя зовут?
– Дирсе, – с улыбкой ответила девушка.
– Мой сын столько накупил тебе одежды! Как ты думаешь, зачем?
– Наверно, ему не нравилось, как я одеваюсь, – победно улыбаясь, ответила Дирсе.
– И что же именно он тебе дарил?
– Платья, обувь, джинсы, шорты, бюстгальтер, трусики, купальник, шёлковое бельё, юбку, блузки, сумку и, маленькую сумочку, – загибала пальцы Дирсе. Их не хватило.
– Трусики? – опешила Изадора.
– Ну, вы что, не знаете трусики? – спросила Дирсе.
– И ты всё это принимала?
– Конечно! Он же дарил мне это от чистого сердца! Или вы считаете, что я должна была это выбросить?
– И как же ты с ним расплачивалась? – спросила Изадора.
Вопрос получился грубым и пошлым, но ей сейчас было плевать на приличия. Впрочем, она тут же пожалела, что опустилась до базарного тона, потому что Дирсе ответила ей соответственно:
– Послушай, мадам, я бедна, но это не значит, что беспутна. Тебе понятно? – Голос Дирсе звенел. – Если тебе интересно, я ни разу не была с твоим сыном в постели! А если ты считаешь, что девушка должна расплачиваться за всё собственным телом, то, видно, тебя так воспитали. Меня воспитали иначе...
Хорошо, что в этот момент в гостиную вошёл Марко.
Он сразу увидел, что мать и Дирсе на грани крупного скандала.
– Что здесь происходит? – сразу же спросил он.
Изадора резко повернулась к нему и выпалила:
– Теперь я вижу, что тебе действительно нужен отец!
Она вскочила и бросилась вон.
– Что эта женщина вообразила о себе?! – успела вслед ей воскликнуть Дирсе.
– Не обращай внимания, – успокоил её Марко. – Такая уж у меня мать!
– Знаешь, Марко, тебе любой скажет, что моя мама – женщина без воспитания. Но в грубости ей до твоей матери ой как далеко! Идём отсюда, мне противно!
А ночью к ней пришёл Дока.
– Выйди, Дирсе, надо поговорить, – попросил он, чего с ним никогда не было. Он привык командовать.
– А о чем, Дока? Вроде мы обо всём поговорили.
– Ну что за тон, Дирсе? Мы же с тобой давно знакомы. Мы любим друг друга...
– Ну, уж и любим! – рассмеялась Дирсе. – С любимыми едут в богатый мотель, пьют шампанское, слушают тихую музыку...
– Если хочешь, мы можем отправиться в мотель прямо сейчас! – воскликнул Дока.
– Неужели ты всерьёз думаешь, что я хоть когда-нибудь лягу с тобой в постель?
– Ну что ты всё время?! – укоризненно сказал Дока. – Я же пришёл к тебе с добрыми намерениями!
– Поздравляю! Это большая редкость!
Дока пропустил эти слова мимо ушей.
– Я хочу попросить тебя об одном одолжении. В доме у Витории не надо постоянно меня задевать. Это бросается в глаза...
– А мне противно смотреть, как ты задаёшься!
– Но, это же, игра! Я же не могу всё бросить!
– Только теперь ты уже не обещаешь вернуться ко мне, во что бы то ни стало?
– Нет, – тихо сказал Дока. – Не обижайся на меня. Я, конечно, здорово влип, но я не подонок...
– А о ком, собственно, ты говоришь? О Витории или о Патрисии? – в лоб спросила Дирсе.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – не ответил на вопрос Дока.
– Нет, подожди, это Виториа или Патрисиа? – настаивала девушка.
– Я не хочу, чтобы ты вспоминала меня плохо...
– Всё ясно, Эдуардо Коста Браво, – горько сказала девушка. – Ты свободный человек. Но и я свободна, ясно?
Дока ничего не ответил. Огонёк сигареты высвечивал в темноте его грустные глаза.
Но Дирсе вовсе не было жаль своего прежнего возлюбленного...

Фелипе

Первые дни работы были для Фелипе радостными, он знакомился с сотрудниками, изучал множество входов и выходов в здании, оборудовал свой кабинет, даже слегка поинтересовался делами, которые банк ведёт в настоящее время. Всё это время он как-то не замечал, что у него самого работы нет. Но вот первые впечатления улеглись, знакомиться было больше не с кем, и Фелипе заскучал. В день к нему приходил от силы один посетитель, и всё это были люди, представляющие интерес разве что для психиатров. Один, например, предложил банку финансировать доставку льда из Антарктиды. Он, дескать, берётся доставить айсберг в Бразилию, а здесь его нужно будет только подключить к водопроводу, и проблема нехватки воды решена.
Другой, например, предложил затеять кампанию по изменению денег, чтобы на каждой купюре был изображён один игрок сборной страны по футболу. Третий просто угрожал, что если банк не выдаст ему миллион на благотворительность, он покончит с собой прямо у входа.
Сначала Фелипе думал, что ухитрится найти во всём этом мусоре хоть одно жемчужное зерно. Но мусора были уже горы, а жемчуга не видно. Тогда-то Фелипе понял, что его работа носит чисто символический характер. Видно, Рикардо очень уж сильно надавил на управляющего, и тому пришлось должность для Фелипе просто придумать.
Дома тоже не всё было ладно. Беренисе, которая после возвращения мужа перебралась жить к Фелипе, никак не могла найти общего языка с Жоао. А уж этот юнец!.. У Фелипе кулаки сжимались, когда он вспоминал о собственном сыне-лоботрясе.
Но больше всего Фелипе волновала Патрисиа, как это ни странно.
Узнав, что Патрисиа собирается ехать на уик-энд к Рикардо на ранчо, Фелипе сказал ей:
– Мне бы не хотелось, чтобы ты ехала.
– А я и сама не знаю, поеду ли, – ответила дочь. – Это будет зависеть от многого.
Патрисиа не любила, когда отец обсуждает их семейные проблемы в присутствии Беренисе. Хотя она относилась к этой женщине прекрасно, Беренисе всё-таки была в доме человеком новым и ещё чужим.
– А как прошёл твой рабочий день? – перевела разговор дочка.
– За весь день я от корки до корки прочёл три газеты. Так что теперь я здорово разбираюсь в политике, – мрачно пошутил Фелипе.
– Почему же ты ничего не делал? – спросила Беренисе.
– Я понял, что мне именно за это и платят деньги, – ответил Фелипе.
– Может быть, рано делать выводы? – сказала Патрисиа.
– Может быть, но пока моя работа очень схожа с обязанностями сиделки в дурдоме.
– А ты думал, что после твоих знаменитых проделок тебя посадят на должность управляющего? – сказал Жоао.
– Ты мастер говорить гадости, – сказала Патрисиа.
– Но не делать их, – ответил Жоао язвительно.
– Послушай, Жоао, – сказал отец, стараясь говорить спокойно. – Я, во всяком случае, имею образование и воспитание и могу вполне сносно работать с людьми. А ты? Что ты будешь делать, когда тебе придётся работать?
– Я никогда в жизни не буду работать, – сказал Жоао.
– Да? До каких же пор ты собираешься сидеть на моей шее? – Фелипе стал выходить из себя. – В этом году, пожалуйста, реши, пойдёшь ли ты на работу или продолжишь учиться. Я не намерен кормить бездельников.
– Я уже сто раз тебе говорил, что собираюсь продолжать учёбу, – сказал Жоао с вызовом.
– Опять пойдёшь на третий курс? В который раз?
– Я сдам экстерном.
– Тогда отнесись к этому серьёзно. И если ты с начала года не начнёшь учиться, я выгоню тебя.
Жоао криво усмехнулся.
– Ты мне не веришь?! Тогда ты меня плохо знаешь! – пригрозил Фелипе.
– Успокойся, Фелипе, – мягко сказала Беренисе. – Не надо с утра раздражаться.
– А ты не вмешивайся в наш разговор! – закричал на неё Жоао. – Ты здесь ещё не хозяйка, ясно?
Фелипе встал с места, схватил сына за ворот и поднял из-за стола.
– Возьми свою тарелку и иди есть на кухню! – сказал он сквозь зубы. – В коридор! В ванную! Куда хочешь, только вон отсюда!
Жоао вырвался, схватил тарелку и пошёл к двери, но обернулся и сказал напоследок:
– Если ты думаешь, что я поверил во всю эту историю со спаренным телефоном, то ты глубоко ошибаешься!
– Каким телефоном?! О чём он говорит?! – продолжал бушевать Фелипе.
– Понятия не имею! – воскликнула Беренисе.
– Имеешь... Прекрасно всё знаешь! И смотри, я приеду в твой квартал и всё узнаю на месте!
Жоао вышел из столовой, с грохотом закрыв за собой дверь.
Я уже не знаю, что мне делать с этим мальчишкой, – сказал Фелипе и опустил голову.
Но на следующий день у Фелипе был ещё более неприятный разговор. На сей раз с Патрисией.
Днём она попросила Беренисе сделать ей маникюр и уложить волосы.
– Куда ты собралась? – спросил отец.
– К Жесике…
– К Рикардо Миранде? – уточнил отец.
– Да, и к нему, – спокойно ответила дочь.
– Ты продолжаешь стоять на своём? – Фелипе хотел решить эту проблему раз и навсегда.
– Папа, извини, я не хочу об этом говорить. – Патрисия виновато улыбнулась.
Фелипе словно стоял перед стеной. Беренисе успокаивающе посмотрела на него, мол, не стоит сейчас обсуждать эту тему. Но Фелипе не мог остановиться.
– Ты уже спала с ним? – спросил он грубо.
– Нет, – ответила Патрисия.
– И ты думаешь, что я в это поверю?
– А зачем мне лгать? – удивилась девушка.
– Хочешь сказать, что ты упорно сопротивляешься, а он...
– Нет, папа, – перебила Патрисиа. – Он сам не хочет.
– Очень странно! Просто чудо из чудес! – Фелипе даже всплеснул руками. – Рикардо не хочет? Что же с ним приключилось?
– Не веришь... Лучше сам попроси его переспать со мной.
– Не смей так говорить со мной, девчонка! – закричал Фелипе.
– Ты сам меня вынуждаешь! Почему ты не веришь мне?
– Патрисиа, девочка, – мягко сказала Беренисе. – Отца надо понять...
– А меня не надо понять?
– Чёрт побери! Но ты же ещё ребёнок, зачем ему понадобилось связываться с тобой? – Фелипе стукнул кулаком по столу.
– Папа, это не он, это я сама с ним связалась, почему ты не веришь? – с отчаянием сказала Патрисиа. – Не он тащит меня в постель, а я его!
– Никогда не поверю в это!
– А я верю Патрисии, – сказала Беренисе. – Ты посмотри, Фелипе, как она похудела!
– Конечно! Сидит дома, никуда не ходит! Тоскует! Дочка, что ты с собой делаешь?!
– Ничего страшного, папа, может быть, я просто влюбилась?
Беренисе закончила укладывать ей волосы. Патрисиа встала, присела к отцу, обняла его и прошептала:
– Прости меня, отец.
Фелипе ничего не мог ответить. Только огромная тяжесть давила и давила на его сердце.
– Беренисе, – сказала Патрисиа. – Я хочу надеть розовую маечку. Как думаешь, пойдёт?
– Ты в том возрасте, Патрисиа, когда тебе пойдёт всё, – улыбнулась женщина.
Патрисиа пошла к себе, переодеваться.
– Ну что, что мне делать? – с отчаянием спросил Фелипе Беренисе.
– Здесь трудно что-нибудь посоветовать, – ответила женщина.
– Мне Зека не звонил? – заглянул в гостиную Жоао.
Отец повернулся к нему и ответил совершенно серьёзно:
– Звонил, приглашал на свидание. Велел надеть розовую маечку!

Андре

Да, Нью-Йорк – это город-событие! Он движется, словно вулканическая лава, кому-то светит, кого-то греет, а кого-то сжигает в безжалостном пламени. Надо всё время быть начеку. Надо всё время быть готовому к событиям.
Вернувшись из Америки, Андре был ещё заряжен этой бодрящей энергией, в Сан-Паулу события вовсе не были для него менее насыщенными.
Началось с того, что Изадора избегала его совершенно открыто. Она как девчонка убегала из-под самого его носа. Она пряталась, лгала, выкручивалась, и Андре уже стал теряться, когда вдруг она сама позвонила ему и предложила встретиться.
Такой резкий поворот даже испугал Андре, но Изадора была мила, приветлива. Она подробно расспрашивала его об Америке, о делах, контрактах. А в самом конце беседы вдруг сказала, что согласна выйти за него замуж.
Андре даже несколько опешил. Таких разительных контрастов и непредсказуемых поворотов не мог предложить ему даже Нью-Йорк.
А потом было обручение на фирме. И все были счастливы. И дон Лазаро от души поздравлял его.
А потом вдруг этот разговор с Рикардо. Ужасно неприятный разговор. Неприятный не только потому, что друг коварно воспользовался его счастливым настроением. Самое противное было то, что Рикардо своими словами попадал в незаживающую рану. Всё, что он говорил, было правдой. И Андре вовсе не был так уж уверен, что ему удастся справиться со всеми грозящими бедами.
Поэтому к обиде на Рикардо примешивалась ещё и обида на самого себя. Он был слишком мягок и беззащитен со своей любовью к Изадоре. Она действительно могла запросто воспользоваться этим.
А потом был очень странный случай, о котором Андре до поры старался не вспоминать.
Они обедали в ресторане с Изадорой. Андре подарил невесте цветы.
– Очень красивые, благодарю, – сказала Изадора.
– Я подарил бы тебе и цветочный магазин!
– Хорошо, что ты не стал этого делать, – улыбнулась Изадора.
– Хоть в чём-то я тебе угодил, – не без намёка сказал Андре.
– Сегодня я говорила с детьми, они очень обрадовались нашему решению.
– Правда? Они обрадовались нашей помолвке?
– Да, они очень тебя любят.
Андре взял Изадору за руку.
– Мне бы хотелось, чтобы и ты...
– Ты очень искренний человек, Андре, – сказала Изадора. – Поэтому и я должна быть откровенна с тобой. Я выйду за тебя замуж не по любви.
– Я знаю...
– И ты идёшь на это?
– Я верю в будущее. У меня есть два верных союзника – моё терпение и время.
– Да, терпение тебе понадобится, – сказала Изадора. – И очень много.
– Я готов ко всему, Изадора, – сказал Андре, не в силах скрыть счастливую улыбку.
– И ещё, Андре, я смогу выйти за тебя не раньше чем через месяц.
– Я подожду. Мы будем работать вместе, мы постараемся сделать нашу фирму по-настоящему процветающей...
– А Рикардо будет ставить нам палки в колёса.
– Ну почему же? Он настоящий бизнесмен. Он наш компаньон. Не в его интересах...
– Что мы знаем о его интересах?!
– Собака лает, а караван идёт... Я постараюсь убедить и тебя, и дона Лазаро, что вы зря враждуете с Рикардо.
– Это не мы враждуем с ним, а он с нами!
– Ну, сейчас он опасается, что мы захватим руководство фирмой...
– А мы его действительно захватим! – горячо воскликнула Изадора. – И мы раздавим Рикардо!
– Нет, Изадора, я должен тебя предупредить, что не стану делать ничего против Миранды.
– Но дон Лазаро его ненавидит! А ненависть старика – страшная сила!
– Кстати, ты не знаешь, почему дон Лазаро так невзлюбил Рикардо?
– Сам спроси у него. Но согласись, Рикардо очень неприятный человек!
– Да брось ты всё время говорить о нём! Давай лучше обсудим нашу свадьбу.
– С удовольствием! Только сначала налей нам вина.
– Да, конечно, прости...
Они выпили вина и стали обсуждать предстоящую свадьбу. Сошлись на том, что она будет скромной и семейной. Изадора постепенно успокаивалась. Она даже начала шутить. Андре почувствовал, как в нём мощной волной поднимается желание обладать этой женщиной. Он не верил, что её фригидность неизлечима. Ведь воспоминания о недавней близости были так живы. Он постарается снова разбудить в ней женщину.
В этот момент в ресторан вошёл Рикардо.
Потом Андре часто задавал себе вопрос, случайно ли компаньон оказался именно в этом ресторане и именно тогда, когда он с Изадорой обедали там.
Рикардо был с какой-то молодой девушкой. Их он не заметил. И Андре решил, что так лучше. Неприятный осадок от их последней встречи ещё не пропал. Андре совсем не хотелось беседовать с Рикардо. Кроме того, он был с Изадорой.
А вот Изадора Рикардо увидела.
И лицо её вдруг стало землистым, словно она теряла сознание. Она покачнулась и схватилась за стул, чтобы не упасть.
– Что с тобой?! – испугался Андре.
– Со мной? – Изадора посмотрела на жениха невидящими глазами.
– Тебе плохо? Может быть, выйдем на воздух?
– Ты видел его? Опять с какой-то женщиной! – воскликнула Изадора. – Господи! До чего же я ненавижу его!
– Успокойся, дорогая, не думай о нём, – утешал её Андре.
Но Изадора словно и не слышала его. Она впилась глазами в Рикардо и его спутницу, словно гипнотизировала их.
И тут Андре чего-то смутно испугался. Какая-то робкая догадка осенила его. Изадора и Рикардо... Нет, этого не может быть! Он тут же выбросил это из головы.
А Изадора, словно опомнившись, повернулась к Андре и сказала извиняющимся голосом:
– Этот человек выводит меня из равновесия. Прости...
Впрочем, повторим, что тогда Андре не придал этому инциденту особого значения.
На следующий день его вызвал к себе дон Лазаро.
– Вот видишь, настойчивостью многого можно добиться! – сказал старик, пожимая Андре руку.
– Да, дон Лазаро, это был самый счастливый момент в моей жизни. Большое вам спасибо. Вы так много сделали для меня!
– Никакой особой заслуги! – скромно проговорил старик. – Просто Изадоре не хотелось менять привычный стиль жизни. Её надо было только подтолкнуть... Она носит обручальное кольцо? – вдруг переменил тему дон Лазаро.
– Нет, она сняла его.
– Я слышал, у неё были неприятности с Рикардо Мирандой?
– Да. Он пригласил её в кабинет, чтобы обсудить какие-то детали проекта, а потом они поссорились...
– Ему не нравится, что я отдаю ей столько акций! – радостно потёр руки старик. – Отлично, Андре, просто замечательно. Я хочу, чтобы вы разделались с этим мерзавцем.
– Всё время хотел вас спросить, дон Лазаро... Простите моё нескромное любопытство... Но чем вызвана ваша ненависть к Рикардо?
Старик бросил на Андре моментальный испытующий взгляд. Словно на секунду просветил Андре рентгеном.
– Когда-нибудь ты узнаешь об этом, – ответил он.
– А я как раз рассчитывал на сотрудничество ... только не пугайтесь... с Рикардо.
– А вот в этом я сомневаюсь. С этим человеком сотрудничество невозможно. Более того, я надеюсь дожить до дня, когда вы с Изадорой раздавите этого негодяя. Только у меня к тебе просьба – ты не влезай с ним в раздоры. Наоборот, ещё больше войди в его доверие, только так мы сможем выкупить у него акции.
– Боюсь, это будет совсем не просто.
– Ничего, со временем он поймёт, что ему бесполезно бороться.
– Возможно, вы и правы. В жизни бывает всё, – задумался Андре. – Если предложить ему хорошую цену...
– Точно! Ты можешь заплатить ему втрое!
Втрое! Вот так.
Для настоящего бизнесмена, каким, без сомнения, является дон Лазаро, нонсенс платить за акции втридорога.
Андре понял, что за этим стремлением уничтожить Рикардо стоят вовсе не деловые соображения.
За что же старик готов заплатить такую высокую цену?

Изадора

Жизнь всё решила за неё. Изадора долго сопротивлялась, долго хваталась за малейшую возможность избежать брака с Андре. Но всё было против неё: непреклонность дона Лазаро, преданность Андре и, наконец, предательство Рикардо. Да, именно предательство, иначе она не могла оценить его поведение. Если бы он сказал, хоть слово, если бы перестал взвешивать все «за» и «против» этого брака, Изадора смогла бы ответить «нет» Андре и бросить вызов судьбе. Но вместо этого она ещё должна была отовсюду узнавать о его шашнях с Патрисией! Это уже было слишком! Напряжение последних дней сказалось и на состоянии её здоровья, головная боль, казалось, стала теперь её постоянной спутницей. А главное – совершенно оголились нервы, всё приносило ей боль и раздражение...
Изадора дала себе слово, что вырвет Рикардо из своего сердца. Она давно привыкла повелевать не только другими, но и собой. Но на этот раз чувства отказывались подчиняться её воле. Вопреки всему она любила его, и сердце разрывалось от боли и несправедливости.
Поэтому, когда к ней в кабинет по делам фирмы зашла Бианка, секретарша Рикардо, Изадора не смогла удержаться, от соблазна хоть что-нибудь узнать о нём и, усадив девушку, спросила:
– Как поживаешь, Бианка? Я заметила, что ты как-то настороженно смотришь на меня. Напрасно, против тебя лично я ничего не имею.
Помолчав немного, она продолжала с любезной улыбкой!
– Я не люблю твоего начальника, но на тебя это совершенно не распространяется. Напротив, мне бы хотелось, чтобы у нас сложились добрые отношения.
– Да, сеньора, – сдержанно ответила Бианка.
– Ты по-прежнему бываешь у Рикардо? Говорят, вы даже вместе ездите на ранчо?
– Иногда. Рикардо приглашает меня составить компанию ему и его дочери. На этот раз там соберутся друзья Жесики, я ещё не решила, стоит ли мне к ним присоединяться, – ответила Бианка.
– А что, Патрисиа там тоже будет? – неожиданно спросила Изадора.
– Думаю, да. Патрисиа – лучшая подруга Жесики, а кроме того... кажется, Рикардо увлечён ею... – вслух размышляла Бианка.
– Да она же ему в дочери годится! – вспыхнула Изадора.
– А когда это имело значение для мужчины? – горько усмехнулась Бианка.
– Но разве у неё нет родителей? Или они не видят, что происходит? – Изадора теряла над собой контроль.
– Рикардо может подчинить себе кого угодно, дона Изадора.
– Кроме меня! – выкрикнула Изадора.
– Что вы сказали? – Изумление Бианки отрезвляюще подействовало на Изадору.
– Я хотела сказать, что если бы с моей дочерью случилось нечто подобное... я перевернула бы всё вверх дном! – окончательно справившись с собой, сказала Изадора.
– Мне пора идти, дона Изадора.
– Да, конечно, извини, что задержала тебя. Я просто не могу оставаться спокойной, когда слышу, что этот негодяй залавливает в свои сети всё новых, и новых дурочек! – сказала Изадора.
– С вашего позволения, – Бианка вышла из кабинета.
Когда за Бианкой закрылась дверь, Изадора в негодовании вскочила со стула:
– Негодяй! Вот почему он хотел, чтобы я вышла замуж! Он собирался совместить полезное с приятным. Нет, это уже слишком! Изменять мне с какой-то девчонкой!
Подойдя к столу, Изадора сказала по селектору:
– Соедините меня, пожалуйста, с Андре Манфрини... Андре, нам нужно обсудить предстоящий праздничный ужин по поводу нашей помолвки, – услышав в трубке голос Андре, сказала Изадора.
– Да, любимая, конечно.
– Зайди ко мне, пожалуйста, как только освободишься, неудобно обсуждать это по телефону.
Не успела Изадора положить трубку, как раздался телефонный звонок.
– Изадора, это Рикардо...
– Я поняла, что дальше? – холодно сказала женщина.
– Нам нужно поговорить...
– Незачем.
– Прошу тебя, не говори со мной таким тоном, – мягко сказал Рикардо.
– Другого не будет, – Изадора нервно закурила.
В кабинет вошёл Андре. Увидев его, Изадора приветливо взмахнула рукой.
– У меня больше нет времени на разговоры с тобой, ко мне пришёл мой жених, – произнесла она в трубку.
– Ты ещё пожалеешь, что так со мной обращаешься, – прорычал в трубку Рикардо.
– Кто это был? – спросил Андре, когда Изадора нажала на рычаг телефона.
– Так, одно ничтожество.
Поймав удивлённый взгляд Андре, Изадора продолжала:
– Это звонил идиот Рикардо.
– Мне кажется, что ты находишь удовольствие в том, чтобы лишний раз ему нагрубить.
– С чего ты взял? – в удивлении Изадора приподняла брови.
Каждый раз, когда ты разговариваешь с Рикардо, в твоих глазах появляется радостный блеск...
– Мои глаза горят не от радости, а от злости! Неужели ты не понимаешь? – убедительно сказала Изадора.
– Возможно. Только знаешь, я ревную тебя к Рикардо... Не могу объяснить этого... с недавних пор меня мучает это... – искренне сказал Андре.
Изадора надрывно расхохоталась:
– Ты ревнуешь меня к Рикардо? К человеку, который для меня не существует как мужчина?! Ты просто сошёл с ума, Андре.
– Да, любимая, я сошёл с ума от любви к тебе! – говорил  Андре, целуя руки Изадоре. – Я так тебя люблю! И так хочу, чтобы ты тоже меня полюбила, чтобы никогда не раскаялась в своём решении.
Мягко отстранив Андре, Изадора подошла к окну.
– Не знаю, смогу ли я тебя полюбить... Но в том, что я не раскаюсь в принятом решении, ты можешь быть уверен, – глядя в глаза Андре, сказала Изадора.
Дома Изадору снова пришли поздравить дети.
– Мы так рады за тебя, мама, – целуя мать, сказал Марко.
– Да, и нам очень нравится Андре, – добавила Виториа.
– Я хочу, чтобы вы знали, что делаю я это для вас, – торжественно сказала Изадора.
– Как так, мама? – спросил Марко.
– Дедушка считает, что вам нужен отец. И думаю, он прав.
– Мама, если ты решила выйти замуж за Андре только потому, что нам необходим отец, то это глупость. Мы с Марко уже выросли и можем обойтись без отца, – горячо сказала, Виториа.
– Вашему дедушке очень хочется, чтобы я вышла замуж, – грустно сказала Изадора.
– Но, мама, надо, чтобы тебе самой этого хотелось. Причём здесь дедушка? – сказал Марко.
– Тебе не нужно жертвовать собой ради нас и ради дедушки тоже, – Виториа взяла мать за руку.
– Кроме всего прочего, выгоды, которые несёт с собой этот брак, оправдывают любые жертвы, – вставая, сказала Изадора.
– Значит, существуют ещё и другие причины? – спросила Виториа.
– Но вы всё равно остаётесь на первом месте, – улыбнулась Изадора.
– Мама, подумай хорошенько, нам не нужны никакие выгоды, если ты будешь несчастна, – проговорил Марко.
– Хорошо, спасибо вам за поддержку, – сказала Изадора и направилась в свою комнату.
Сегодня она решила лечь пораньше. Ужинать не хотелось. Голова раскалывалась, нервы были вконец расшатаны, на глаза наворачивались слёзы. Изадора в изнеможении опустилась на постель, не в силах раздеться. Она прикрыла глаза, и в этот момент зазвонил телефон.
– Если ты повесишь трубку, я сейчас же приеду и учиню скандал, – услышала она в трубке голос Рикардо.
– Что тебе нужно? Почему ты не можешь оставить меня в покое? – почти выкрикнула Изадора.
– Мне нужна ты...
– Теперь всё это невозможно, – слёзы лились по щекам Изадоры.
– Когда мы вместе, для нас не существует невозможного. Ты что, забыла уже, что я не чужой тебе? Изадора, что с тобой? У тебя сдали нервы? – сказал Рикардо.
– Расскажи лучше, как поживает Патрисиа!
– Ты заблуждаешься на её счёт, пойми! Между нами ничего нет! Я люблю только тебя. Пошли к чёрту это замужество с Андре! Я этого не хочу и не допущу! Ты моя и только моя! – быстро говорил Рикардо.
– Давай прекратим, я не могу долго разговаривать по телефону, – устало произнесла Изадора.
– Подожди, не бросай трубку. Я хочу видеть тебя сегодня, сейчас. Ты слышишь?
– Это невозможно, к тому же я еле стою на ногах.
– Я тебе не верю. Может, ты встречаешься с Андре? Видно, мне всё-таки придётся приехать и перевернуть весь ваш дом вверх тормашками вместе с доном Лазаро! – в бешенстве проговорил Рикардо.
– Нет, не смей, не смей этого делать! Ты совсем помутился рассудком?
– Учти, мне на всё наплевать... Тебе вскружило голову то, что к тебе переходит руководство «Вентурини». А как же твои уверения в любви?
– А твои? Или ты свою любовь решил поделить между мной и Патрисией? – Трубка раскалилась в руке Изадоры.
– Не нужна мне никакая Патрисиа! Сколько раз мне нужно об этом говорить, чтобы ты поверила? Изадора, я ни о чём больше не желаю слышать. Говори, где и когда мы увидимся? Ты меня слышишь? Я жду, отвечай!
– Хорошо. Завтра я заеду на наше прежнее место, утром, до работы. Боюсь только, что это слишком опасно, – тихо сказала Изадора.
– К чёрту опасность! Я жду тебя завтра! Но запомни, если тебя не будет, семье Вентурини придётся пережить большое потрясение...
– Ты мне угрожаешь? – спросила Изадора и, повернувшись, увидела дочь, стоящую с чашкой чая в руке.
Изадора бросила трубку телефона и вскочила как ошпаренная.
– С кем ты спорила, мама? – спросила девушка.
– А ты подслушиваешь мои разговоры? – взбешённо воскликнула Изадора.
– Успокойся, мама, я только что вошла, – Виториа поставила чашку на столик.
– Ты не имеешь права подслушивать мои разговоры! Что ты успела услышать, отвечай! – вне себя Изадора схватила девушку за руку.
– Мама, прекрати, мне больно, – пытаясь освободиться, сказала Виториа.
– Я не допущу, чтобы кто-то лез в мои личные дела! Не позволю этого и своим детям! Говори, что ты слышала! – Изадора, казалось, обезумела.
– Да ничего я не слышала, мама! Я только что вошла! Но что с тобой? Ты что, хочешь меня ударить? – девушка расплакалась.
Изадора медленно приходила в себя. Она действительно даже не заметила, как её рука поднялась для удара, и, если бы, не слёзы Витории, она, скорее всего, сделала бы это. Большим усилием воли Изадора взяла себя в руки.
– Хорошо. Хватит. Не плачь, – еле слышно проговорила она.
– Такой я тебя ещё никогда не видела, – не могла успокоиться Виториа.
– У всех бывают неприятности... ты должна простить мне эту мою слабость... простить и забыть, прошу тебя, – сжимая руки до боли, сказала Изадора.
– Но, что же, это такое?! Ты вне себя! – продолжала девушка.
– Прошу тебя, оставь свои расспросы, иди, мне нужно побыть одной.
– Но ты меня напугала, мама!
– Послушай, Виториа, ты ничего не слышала, ни одного слова, договорились? – белая как мел, тихо проговорила Изадора.
– Хорошо, мама. Но скажи мне, с тобой всё в порядке? Ты себя нормально чувствуешь?
– Да, Виториа, всё в порядке. Ты можешь спокойно идти. И помни, что ты мне обещала...
– Хорошо, мама. Успокойся, я ничего не слышала, – Виториа тихо прикрыла за собой дверь.

Роза

Ну, вот настал и её черёд. Долгие дни кропотливой подготовки закончились, и у Розы Марии началась светская жизнь. Сегодня она отправлялась в дом Вентурини, чтобы познакомиться с Изадорой и доном Лазаро.
Простой женщине играть в игры, конечно, не к лицу. Ей просто это не пристало. Но Роза оказалась замечательной ученицей Мими и сеньора Толедо. Она всё схватывала на лету. Она легко запомнила имена десятков знаменитых писателей и художников, скульпторов и артистов. Она легко могла рассказать о знаменитых курортах Европы и Америки, запросто перечисляла финансовые термины, разбиралась в изысканных блюдах и дорогих сортах вин. Теперь ей надо было только все эти свои знания употребить в деле.
Мими в Сан-Паулу не было. Последний инструктаж провёл с Розой Толедо. Жижи подарила ей шикарное платье, туфли и сумочку. Беренисе сделала изысканную причёску.
– Ну, всё, – сказал Толедо. – Вы готовы, мадам Роз Мари. Теперь только не теряйтесь. Будьте поувереннее, улыбайтесь, как вы это прекрасно умеете. И вы – выиграли!
– По-моему, у вас должно прекрасно получиться, – сказала Жижи. – В вас есть что-то породистое!
И мать с сыном отправились на виллу Вентурини.
Встретила их Виториа. Девушка была просто счастлива, увидеть мать Эдуардо. Ведь знакомство родных – ещё один шаг к долгожданной свадьбе.
– Мама скоро придёт, дона Роз Мари, надеюсь, вы сможете её подождать?
– Разумеется, дорогая, – ответила Роза с улыбкой. И сразу напряжение пропало, она почувствовала себя легко и свободно, словно всегда разговаривала с людьми из высшего общества.
– Присаживайтесь, пожалуйста.
– Благодарю. Боюсь разочаровать вашу маму, но я не слишком разговорчива, – сказала Роза.
– Нет-нет, не беспокойтесь, зато моя мама любит поговорить за двоих, – улыбнулась Виториа.
Стремительно вошла Изадора. Глаза её сразу же устремились на Розу. Они словно просвечивали гостью. При этом лицо приветливо улыбалось.
Дамы подали друг другу руки.
– Прошу извинить, – сказала Изадора, усаживаясь напротив Розы. – Меня только что известили о вашем приезде.
Это была ложь. Изадора ожидала появления гостьи у окна. Она просто прекрасно понимала, что выходить сразу – это дурной тон. Это принижает хозяев. Надо обязательно досчитать до двухсот.
– Приятно познакомиться с вами, дона Изадора, – сказала Роза, что, в общем-то, тоже было ложью.
– Не хотите ли чаю?
– Спасибо.
– Порфирио, будь любезен, подай нам чай.
Изадора устроилась поудобнее.
– Ваш сын сообщил мне, что вы любите путешествовать... Простите, – перебила Изадора самое себя, – но меня просто поражает...
– Что поражает, мама? – встревожилась Виториа.
– Нет-нет, ничего, – сказала Изадора, – извините. Так вы любите путешествовать?
– Да, но, к сожалению, так мало остаётся для этого времени.
– Я тоже очень занята, но всегда мечтаю отправиться вокруг света.
– А я люблю Антибы. Много повидала мест, но туда меня тянет больше всего, – сказала Роза.
– Интересно, а почему именно Антибы?
– Это связано с литературой, – скромно сказала Роза. – Ведь там живут знаменитые Мэрфи.
– Мэрфи?
– Хемингуэй, Фицджеральд, они были друзьями Мэрфи и любили проводить у них лето.
– Он ещё прекрасный художник, – сказала Изадора.
– Хемингуэй? – спросила Роза.
– Нет, – слегка удивилась Изадора. – Хемингуэй был писателем. Я говорю про Мэрфи...
– Хемингуэй тоже занимался живописью, – мягко поправила Изадору Роза. – Только для себя, как увлечение...
– Правда? А я и не знала! Как интересно.
Дока, который от напряжения весь сжался, свободно перевёл дух. Мама таки сумела выкрутиться. Правда, Дока вовсе не был уверен, что, скажем, Хемингуэй занимался живописью.
Изадора сама разлила чай.
– Роз Мари, а что на этот раз придумают наши экономисты, чтобы вывести страну из кризиса? – спросила она.
– Они никогда не придумают лучше того, что уже придумали до них – трудиться. Впрочем, для этого не надо быть экономистом, – сказала Роза и улыбнулась.
– Значит, ваше министерство изобретает велосипед? – сыронизировала Изадора.
– Нет, пока что только колесо, – ответила Роза.
– Это чудесная шутка! – рассмеялась Изадора. – Она будет иметь успех!
– Мама, я думаю, пора позвать дедушку, – сказала Виториа. – Ведь он тоже хотел познакомиться с мамой Эдуардо.
– Конечно, конечно, а разве его ещё не позвали?
– Я схожу сама, – предложила Виториа.
– Ну, зачем? Порфирио! – позвала Изадора.
– Слушаю, мадам, – появился слуга.
– Пригласи к нам дона Лазаро. Нашей замечательной компании явно не хватает умудрённого жизненным опытом мужчины. Я ни в коем случае не принижаю достоинств Эдуардо Коста Браво. – Изадора улыбнулась Доке.
– Что вы, мадам, я и не претендую на роль мудрого старца! – улыбнулся Дока.
Порфирио удалился.
– Я не хотела бы никого беспокоить, – сказала Роза.
– Нет-нет, он будет счастлив, познакомиться с вами, Роз Мари, – успокоила гостью Изадора. – А! Вот и он!
Изадора встала навстречу входящему дону Лазаро.
– Позвольте представить вам... – начала, было, она.
Но дон Лазаро повёл себя крайне странно. Войдя, он уставился на Розу, потом вдруг выкинул вперёд руку, словно защищался от удара, вскрикнул и лицом упал на ковёр.
Переполох начался страшный. Старик был без сознания.
Прибежал домашний врач. Нашатырный спирт не помогал. Врач начал массировать сердце. Изадора уже звонила в «скорую помощь».
– Что случилось с дедушкой?! – испуганно спрашивала Виториа.
– Сейчас, сейчас я приведу его в чувство! – отвечал врач. Он был совершенно растерян. Хозяин не подавал признаков жизни.
Дока и Роза не понимали, что произошло. Изадора сказала им что-то о сходстве Роз Мари с покойной женой дона Лазаро. Она попросила у них прощения за неудачный визит. Гости раскланялись и удалились.
– Святая Дева! – воскликнула Элза, увидев дочь в сногсшибательном наряде. – Где же ты была такая разодетая? Не у зубного врача?
– Нет, она была в гостях у Изадоры, – сказал Дока. – А почему ты спросила про зубного врача?
– Потому что женщина, собираясь даже к зубному врачу, одевается получше. А вдруг он окажется нахалом?
– Бабушка, вечные твои шутки! – рассмеялась Роза.
– А ты, я вижу, счастлива, что обманула этих людей?
– Посмотрела бы ты, мама, как они живут! Я и представить себе не могла такой роскоши! – восхищённо сказала Роза.
– И как ты себя чувствуешь в этом маскарадном костюме? – съязвила Элза.
– Отлично себя чувствую! Чувствую себя хорошо и со вкусом одетой женщиной! Я так хорошо себя никогда не чувствовала!
– Да, не этому я тебя учила, дочка, – грустно проговорила Элза.
– Тебе просто завидно, что ты не участвуешь в нашем розыгрыше, – засмеялся Дока.
– Ага, теперь мошенничество называется – розыгрыш!
Бабушка ещё немного поворчала и успокоилась. Роза переоделась и занялась домашними делами. Она очень быстро забыла о своих впечатлениях. Только уже когда она ложилась спать, она вдруг вспомнила всё и счастливая улыбка озарила её лицо. Она чувствовала, что всегда хотела носить такие наряды, жить в таком доме, ездить на машине с шофёром. Она всегда хотела чувствовать себя человеком. Неужели она не заслужила счастья?

Марко

– Кажется, у меня с женихом всё кончено, – сказала Дирсе.
Это известие просто ошарашило Марко.
Они встретились во время обеденного перерыва Дирсе, у неё был только час свободного времени. Она была грустной и задумчивой.
А вот Марко не мог скрыть своей радости.
– Ты напрасно радуешься. Он мне всё равно нравится.
– Это пройдёт, Дирсе, – сказал Марко, улыбаясь. –  В жизни всё проходит. И радости, и печали.
– Я не знаю, как мне быть дальше, Марко... Мне хотелось бы, чтоб он относился ко мне с уважением, понимаешь? Он не ставит меня ни в грош. Я для него что-то вроде вешалки, на которой держат ненужную одежду...
– Я хочу тебе помочь, но я могу это сделать, только если ты мне позволишь.
– По-моему, мы с ним окончательно расстались. – Дирсе сказала это твёрдо.
– Ну, значит, так тому и быть, – согласился Марко.
– Но я, же до смерти люблю этого парня! – воскликнула Дирсе.
– Ну, тогда я не знаю.
– Но я буду обязательно встречаться с тобой, ладно?
– Ты ещё спрашиваешь? Конечно, конечно, я очень этого хочу. – Марко понимал, что его шансы сильно увеличилась.
– Ты, по крайней мере, порядочный парень, – словно бы подтвердила его мысли Дирсе.
– Знаешь что, приходи к нам, будем купаться в бассейне! В такую жару лучше всего купаться. И ещё – это тебя отвлечёт! – Марко загорелся этой идеей.
– Я боюсь утонуть, – смутилась Дирсе.
– Не бойся, я хорошо плаваю. Я спасу тебя, если ты станешь тонуть. Кроме того, там будут другие ребята...
– И Эдуардо? – спросила Дирсе как бы, между прочим.
– Да. Он очень неплохо плавает. Слушай, я хочу сделать тебе одно предложение. Сколько тебе платят на работе? – вдруг поменял тему Марко.
– Платят паршиво, – сказала Дирсе удивлённо. – А что?
– Какой ужас! А что, если тебе предложат работу получше?
– Я не буду думать ни минуты! – сказала Дирсе.
– Тогда положись на меня, – загадочно произнёс Марко.
– Ты хочешь меня удочерить?
– Нет, просто я хочу, чтобы ты жила лучше.
А на следующий день Марко встречал Дирсе у себя дома. Он таки уговорил девушку прийти к нему в бассейн.
– Так мы сегодня остались одни? – удивилась и, кажется, обрадовалась Дирсе, увидев, что возле бассейна нет привычной компании.
– Да, вся компания поехала на ранчо! – рассмеялся Марко. – Слушай, давай не будем терять времени! Ныряй в бассейн. Вода чудесная! Смотри!
Марко разбежался и нырнул в голубую воду.
– Ты сошёл с ума! Я же говорила, что не умею плавать! – рассмеялась девушка и отбежала подальше от бассейна.
– Вон там есть лесенка, спускайся по ней, – показал Марко.
– Нет, я боюсь! Я ни за что не полезу в воду, – говорила девушка, а сама потихоньку подошла и стала медленно спускаться по лесенке.
Марко подплыл поближе и вдруг поднял огромный фонтан брызг. Дирсе в секунду была мокрой. Она махнула рукой на робость и плюхнулась в воду. Счастливый смех вырвался из её груди. От этого смеха она чуть не захлебнулась.
– Не торопись, – сказал Марко. – Встань сюда. Здесь мелко. А теперь вот что – сильно оттолкнись ногами и сразу начинай грести. Понятно?
– Как грести? Руками? Как?
– Вот так, – показал Марко, – вот так. Ну, ну, смелее.
Девушка набрала воздуха, оттолкнулась и пошла ко дну.
Марко тут же подхватил её и вытащил из воды. Они оба не испугались, а стали хохотать. Дирсе просто заливалась.
– Ты забыла, что надо грести! – смеялся Марко.
– Да, я всё забыла! Я же первый раз плаваю в бассейне!
– Ну, попробуем ещё раз! – сказал Марко.
Дирсе снова оттолкнулась и на этот раз проплыла метра три.
– А-а! – кричала она радостно. – Я плыву! Ты видишь, я плыву.
На следующий раз получилось лучше. Скоро уже Дирсе попросила Марко не страховать её. Она хотела попробовать сама. И у неё получилось. Она доплыла от одного бортика до другого.
– Ты прекрасная ученица! – ликовал Марко.
– Скоро я стану чемпионкой мира по плаванию!
– Ну, пока только вслед за топором! – засмеялся Марко.
Парень и девушка веселились вовсю...
– Не люблю приносить дурные вести, – вдруг услышали они голос Порфирио, – но дона Изадора предоставила вам выбирать – либо вы перестаёте кричать, либо уходите из бассейна.
– Изадора Вентурини в своём репертуаре, – с досадой сказал Марко. – Ладно, Дирсе, оденься, пойдём в дом.
– Но, Марко, здесь так здорово! – не хотела вылезать из бассейна девушка.
– Дело в том, что у доны Изадоры мигрень. В этом состоянии она крайне раздражительна, – сухо заметил Порфирио.
– Да, это уж точно, её всегда раздражает, когда я с Дирсе. – От досады Марко хлопнул ладонью по воде. – Ты не проголодалась, Дирсе? Может, поедим чего-нибудь?
– Ужасно!
– Тогда пойдём, перекусим.
Марко вылез из воды и подал Дирсе руку.
– Ну, я тебе скажу, и маман у тебя, Марко, – сказала девушка, когда они переоделись и сушили волосы феном. – Не забалуешь. Ты хоть сказал ей, что мы просто друзья?
– А ей всё равно.
Порфирио накрыл им ленч в комнате Марко. Молодые люди уплетали всё подряд. После купания ужасно хотелось есть. Почти не говорили, потому что рты были набиты едой. Только междометиями выражали крайнюю степень своего блаженства.
Зазвонил телефон. Порфирио передал трубку Марко. Тот вовсе не хотел ни с кем разговаривать, но по мере того, как он слушал собеседника на другом конце провода, лицо его прояснялось.
– Ну, по-моему, сегодня я заслужил крепкий поцелуй, – сияя от гордости, сказал Марко, положив трубку.
– Да? И за что же? – удивилась Дирсе.
– Я прошёл в университет! – заорал Марко как оглашённый. И стал прыгать, пытаясь руками дотянуться до потолка.
– Правда?! – обрадовалась и Дирсе. Она даже всплеснула руками.
– Теперь ты согласна, что я заслужил поцелуй?!
– Я могу вас поцеловать, сеньор Марко Антонио, – скромно предложил свои услуги Порфирио.
– Нет, спасибо! – расхохотался Марко.
– Конечно, Марко Антонио! Дай я тебя поцелую! Поздравляю!
Дирсе вскочила и бросилась к Марко на шею. Поцелуй её неожиданно получился вовсе не дружеским. Тактичный Порфирио отвернулся.
И в этот момент в дверь без стука вошла Изадора.
– Никак у вас праздник? – кисло спросила она.
– Мама! – закричал Марко. – Я поступил в университет!
– И первой об этом узнаёт посторонняя девушка? – обиженно сказала Изадора.
– Во-первых, она не посторонняя, она мой друг! А во-вторых, мне только что звонили. Только что!
– Поздравляю, – сухо произнесла Изадора.
– Добрый день, дона Изадора. Вы такая воспитанная женщина, что я сразу подумала: надо поздороваться с этой сеньорой. Я правильно сделала? – не без иронии сказала Дирсе.
– Здравствуй, девочка, – ответила Изадора. – Я хотела спросить у тебя, Марко, скоро ли вернётся Виториа?
– Не знаю, мама, она же на ранчо.
– Да-да...
– А сами мы отправимся отпраздновать это событие!
– Да, повод лучше не придумаешь! Только мне надо на работу, Марко, – грустно сказала девушка.
– Ты прогуляешь сегодня! Я тебе сам заплачу!
– Ты уже нанимаешь на работу девушек? – сказала Изадора.
– Я просто освобождаю Дирсе на сегодняшний день! Идём, Дирсе!
– Идём, – встала девушка из-за стола.
– А вы, девушка, учитесь где-нибудь? – спросила Изадора.
– Мама, сейчас не время, мы уходим!
– Я могу ответить, Марко, – сказала Дирсе. – Вы меня об этом спрашиваете уже во второй раз. Я вам отвечала, что только работаю. Я же не родилась в золотой колыбельке.
– Твоя подружка – грубиянка, – взвизгнула Изадора.
– Не вам это говорить, – сладко улыбаясь, сказала Дирсе.
– Идём отсюда, Дирсе, – сказал Марко примирительно.
А на следующий день дон Лазаро, узнавший о поступлении внука, сказал:
– Проси что хочешь.
– Хочу только одного, – сразу сказал Марко, – чтобы Дирсе приходила сюда в любое время и ни от кого ничего не выслушивала.
– Ты имеешь в виду меня? – вскинулась Изадора.
– Да, мама...
– Ну что ж, – сказал дон Лазаро, – так тому и быть.

Рикардо

Только потом он догадался, что больше всего Изадору взбесило не его предложение выйти за Андре и завладеть акциями, а то, что она увидела их с Патрисией в ресторане.
На телефонные звонки Изадора отвечала так:
– Вы ошиблись номером, здесь таких нет.
Рикардо сходил с ума. Он готов был разбить сто телефонов, только бы добиться нормального разговора с Изадорой. Но телефоны были бездушными пластмассовыми аппаратами и ничем помочь Рикардо не могли, разбей он хоть все телефоны на свете.
Да тут ещё навалились неприятности. Бианка вдруг заявила, что собирается уходить с работы.
– Это ещё почему? – опешил Рикардо.
– Мне надоело быть девочкой для битья, – ответила секретарша. – Мне надоело, что все свои неприятности ты срываешь на мне. Если ты думаешь, что я не найду работу, то могу показать тебе несколько приглашений в очень престижные фирмы. Так что меня здесь ничего не удерживает.
– Подожди, Бианка, постой, что ты говоришь? – просящим голосом сказал Рикардо. – Я думал, ты понимаешь меня. У меня сейчас такие неприятности. На каждом шагу...
– Именно это меня и пугает. Значит, ты будешь орать на меня постоянно.
– Ну, хочешь, я попрошу у тебя прощения? От этого тебе станет легче? Я могу даже встать на колени.
– Да, это ты сделаешь, а завтра попросту забудешь поздороваться со мной.
– Нет, нет, честное слово, я постараюсь... Я точно...
– Что у тебя случилось, Рикардо? – мягко спросила Бианка. – Ты нервничаешь из-за того, что Изадора и Андре решили пожениться? Ведь я слышала, что дон Лазаро отдаёт Изадоре тридцать процентов акций...
– Это тоже, но...
– Это связано с Патрисией? Ты влюблён в неё?
– Нет, сколько повторять! Прости. Патрисиа просто друг Жесики. Мне не хотелось бы её терять.
– Тогда из-за чего? Женщина? Ана Мария Батиста?
– Ана Мария! – Рикардо воздел руки к потолку. – У этой дуры, совсем куриные мозги. Она заявила мне, что беременна!
– А ты исключаешь такую возможность?
– Нет. Но она заявляет, что беременна от меня!
– А уж это ты исключаешь, да?
– Разумеется! Она спала с половиной Сан-Паулу, а ребёнок, видите ли, мой! Как это тебе нравится? Явилась ко мне в кабинет, устроила скандал!..
– Так это из-за Аны? – спросила Бианка.
– Нет, это другая женщина, ты её не знаешь... Пожалуйста, не бросай меня. Мне и так тяжело. Пожалуйста.
– Я слабая женщина, Рикардо, я не могу тебе отказать.
– Спасибо, Бианка, спасибо. А теперь позвони Изадоре и скажи, что мне нужно с ней переговорить.
Рикардо, кажется, нашёл выход.
– А если она не захочет с тобой говорить?
– Тогда скажи, что я ворвусь, в её кабинет! И силой приведу! – Рикардо стукнул кулаком по столу.
Бианка  вышла. И уже через минуту доложила:
– Она сейчас придёт. Тебе нужны какие-нибудь документы?
– Да, по проекту для Куритибы, – солгал Рикардо.
Именно в том разговоре с Изадорой, когда она фурией влетела в его кабинет, Рикардо понял – больше всего её волнует Патрисиа.
Он опять оправдывался, умолял, угрожал, он, кажется, даже почти убедил Изадору в своей невиновности, но тут голос Бианки по селектору сказал:
– Доктор Рикардо, к вам пришла Патрисиа Мело.
Ниточка доверия, только-только окрепнувшая между Рикардо и Изадорой, сгорела в момент.
Рикардо уже не смог удержать Изадору. Но зато он опять наорал на Бианку, и та расплакалась. Он сейчас готов был разорвать на части и Патрисию, но та смотрела на него так открыто и незащищённо, что гнев Рикардо улетучился в одно мгновение.
И тогда он решился на тот самый телефонный звонок на виллу Вентурини, который краем уха слышала Виториа.
Они встретились на прежнем месте с прежними предосторожностями.
Изадора была строга, и вовсе не было похоже, что она пришла мириться.
– Больше никогда не шантажируй меня! Я последний раз встречаюсь с тобой. Ты даже не знаешь, как я рисковала, когда ты вчера позвонил мне домой!
– Изадора! – Рикардо не мог скрыть улыбку счастья. Его любимая была с ним рядом. – Если бы ты знала, как я истосковался по тебе! Ты ведь хочешь меня обнять, ты ведь тоже соскучилась!
– Нет, я не соскучилась! – резко ответила Изадора.
– Значит, ты всерьёз решила выйти замуж?
– А разве ты мне оставил другой выбор?! – выкрикнула Изадора.
– Ладно, можешь выходить за Андре, за чёрта, дьявола, но не бросай меня! Я люблю тебя! Слышишь?! Люблю!
– Ты любишь Патрисию! Ты просто дешёвый Дон Жуан, Рикардо! Ты считаешь своим долгом переспать со всеми встречными особами женского пола!
– Неправда! Я люблю только тебя! Только тебя! Ради Бога, пойми, у нас с Патрисией ничего нет!
– А с какой стати я стану тебе верить? Я-то тебя знаю!
– И что же ты знаешь?
– Ты оскорбил, унизил меня, Рикардо! – Изадора готова была расплакаться, губы её дрожали, на глаза наворачивались слёзы.
– Изадора, – вдруг мягко сказал Рикардо и посмотрел ей прямо в глаза. – Ведь ты приехала сюда, потому что тоже любишь меня, правда?
Изадора, опешившая от такого поворота, даже открыла рот для очередного обвинения, но вдруг опустила голову, и молча ткнулась Рикардо в грудь. Он нежно обнял её. Его губы нашли её губы, раскрытые для поцелуя, горячие, ищущие...
Их тела слились в страстном порыве любви, и время полетело незаметно...
– Значит, ты решила выйти за Андре? – спросил Рикардо, когда они, уже утомлённые, но счастливые, лежали рядом, прижимаясь, друг к другу.
– Разве не твоя это была затея? Разве не тебе нужны были акции? Теперь они у меня и будут, – улыбнулась Изадора.
– У тебя, но не у меня, – вслух размышлял Рикардо.
– Другого выхода нет.
– Я не хочу, чтобы ты выходила за Андре...
– Не вижу возможности повернуть назад, Рикардо...
– Всё зависит от тебя, дорогая...
– От меня уже ничего не зависит, – устало проговорила Изадора.
Рикардо вскочил, словно мощная пружина вытолкнула его из постели.
– Ты что?! – испугалась Изадора. – Ты хочешь меня ударить?
– Я убью тебя, если ты выйдешь за Андре! – зарычал Рикардо. – Убью, понимаешь?!
– Успокойся, Рикардо, мы должны следовать нашему плану.
– Но смотри, если ты... – всё ещё не успокаивался Рикардо.
– Как только дон Лазаро внесёт изменение в завещание, я разведусь с Андре, – спокойно сказала Изадора.
– Ты меня не обманываешь?
– Тебе придётся мне доверять. У нас нет другого выхода. С Андре проблем не будет. Я полностью приручила его. Наша проблема – старик Лазаро.
– Но ты будешь спать с ним?
– С Лазаро? – рассмеялась Изадора.
– С Андре! С Андре! – закричал Рикардо.
– Не терзай себя, ты что, забыл, что я «фригидная», или ты в это не веришь? – Изадора откинула покрывало.
Вся злость Рикардо улетучилась. Он набросился на Изадору, словно не был с женщиной десять лет...
Изадора совсем забыла про время, про опасность. Она опять была со своим любимым.
– Я уезжаю на ранчо и вернусь только в понедельник утром, – сказал Рикардо, когда они уже одевались и готовились к выходу.
– А кто ещё поедет? – спросила Изадора, подкрашивая губы. В её голове уже рождалась история про чуть не задавленного ребёнка.
– Жесика пригласила много ребят из своей компании, – неопределённо сказал Рикардо.
– А Патрисиа? – насторожилась Изадора.
– Не знаю, – сказал Рикардо.
Что-то в его голосе насторожило Изадору.
– Если я узнаю, что эта девчонка тоже была на ранчо, даже голоса моего ты больше никогда не услышишь.
Когда Рикардо вышел на улицу, он увидел на лобовом стекле своей машины бумажку.
Поначалу он решил, что это квитанция штрафа за неправильную парковку, но бумажка была письмом.
«Рикардо, мне нужно 20 миллионов крузейро наличными. Срочно. У меня возникло множество проблем. Я знаю, такая сумма тебя не разорит. В понедельник эти деньги должны лежать на моём банковском счету. Если же ты этого не сделаешь, я не стану молчать о своей беременности от тебя. Ты прекрасно знаешь, как журналисты обожают такого рода скандалы, так что не шути со мной. 20 миллионов, или всей стране станет известно, что я жду ребёнка от тебя. Ана Мария. Твоя кошечка».

Аржемиро

Свобода оказалась не так приветлива, как это казалось в тюрьме. Она оказалась злой и неподатливой. Она вовсе не считалась с Аржемиро, с его желаниями, с его словами и поступками. Люди совсем не ждали Аржемиро. Они жили всё это время своей жизнью и вовсе не тосковали без него. Им было наплевать на то, что после шести лет тюрьмы человек предъявит им свой счёт. Они жили по своему счёту.
Беренисе не ночевала дома. Его жена ночевала у любовника.
Аржемиро понял это, когда проснулся и увидел, что в дверях его комнаты стоит Фернанда. Дочь улыбнулась и сказала:
– Вставай, отец, позавтракай со мной.
Настроение было испорчено. Кое-как пожевав, Аржемиро спросил:
– Где она ночевала?
– Не знаю, отец, – ответила Фернанда.
– Впрочем, это не имеет значения. Главное, что она не ночевала дома. У твоей матери есть другой мужчина.
– Кажется, сегодня футбол, – сказал Эмилио, входя в комнату, где завтракали Аржемиро и Фернанда.
– Да! Правда! Отец, хочешь пойти на футбол? Я бы могла пойти с тобой! – предложила дочь.
– Нет, мне не хочется. А ты иди, погуляй, нечего тебе целыми днями сидеть дома.
– Ты хочешь дождаться маму?
– Именно.
– Послушай, отец, она имеет право на нормальную жизнь.
– Вот это я и хочу ей предложить. Даю слово, что больше не стану делать глупостей. – Аржемиро улыбнулся дочери.
– Ну и прекрасно, – обрадовалась Фернанда. – Это ты должен обсудить с мамой.
– А ты не станешь вмешиваться? Ты понимаешь, это наш личный разговор, – сказал Аржемиро просительно.
– Нет-нет, что ты, я уйду. Оставлю вас одних.
– Спасибо, дочка. И дедушку прихвати с собой.
– Конечно. У дедушки так много друзей, он пойдёт с ними в бар, правда? – повернулась Фернанда к старику.
Беренисе вернулась к обеду.
– Я тебя ждал, – сказал Аржемиро, поднимаясь ей навстречу.
– Это очень приятно, – сказала Беренисе, чуть, улыбнувшись. – Только не надо было этого делать.
– Ты пока ещё моя жена, – сказал Аржемиро. Он старался говорить помягче, но годы, проведённые в тюрьме, сделали его голос грубым и жёстким.
Беренисе поставила сумки. Надела передник и встала было к плите, но потом вдруг повернулась к Аржемиро и сказала:
– Садись, надо окончательно поговорить.
Аржемиро сел к столу, Беренисе села напротив.
– Пойми, Аржемиро, – сказала Беренисе спокойным и внушительным голосом. – Я больше не твоя жена. Это однозначно. И дело даже не в законе – тебе всё равно придётся дать мне развод, – дело в моих чувствах. Ты давно уже перестал быть моим мужем.
– Нет, – упрямо сказал Аржемиро.
– Да, Аржемиро, да, – всё так же мягко, но настойчиво сказала Беренисе. Просто прими это. Пожалуйста…
– Я останусь твоим мужем до конца дней, – сказал Аржемиро твёрдо. – Перед Богом женятся один раз.
– Не поминай Бога всуе, это большой грех, – вздохнула Беренисе. Разговор оказался бесполезным.
– Ты знаешь, что я могу с тобой сделать? – улыбнулся вдруг злой улыбкой Аржемиро.
Беренисе не испугалась.
– Теперь у меня есть человек, который сумеет меня защитить, – сказала она.
– У каждой проститутки есть защитник, – осклабился Аржемиро.
Беренисе встала, перегнулась через стол и влепила Аржемиро звонкую пощёчину.
И в тот же миг, опрокинув стол, Аржемиро вцепился в Беернисе.
– Кто он?! Кто эта сволочь?! – орал он, сжимая её руки.
– Пусти меня, негодяй, – пыталась вырваться женщина. – Убери руки! Отпусти!
Глаза мужчины налились кровью. Он чувствовал рядом женскую плоть, такую желанную, такую недоступную. Похоть овладела им. Он рванул платье Беренисе, и оно с треском разорвалось от груди до пояса. Красивая женская грудь оголилась.
– Знаешь, сколько ночей я мечтал о тебе! – хрипел Аржемиро. – Я так мечтал обнять тебя, Беренисе!
– Пусти, пусти меня! Я закричу! – вырывалась женщина, но Аржемиро держал её железной хваткой.
– Ты моя! Вся моя! – тыкался мужчина в женскую грудь.
– Умоляю, – заплакала Беренисе, – отпусти меня! Умоляю тебя! Ради всего святого! Аржемиро!
– Я твой муж! Я хочу тебя! Ты вся моя! – бессмысленно повторял он. Сопротивление Беренисе было неожиданно сильным для него. Но это ещё больше разогревало его страсть.
– Помогите!!! – закричала Беренисе, чувствуя, что силы оставляют её, что ей не справиться с грубой мужской похотью. – Помогите-е-е!!! Фернанда!!! Отец!!!
– Тише, не шуми так, – скалился Аржемиро. – Всё равно никто тебя не услышит. Мы одни здесь...
– Помогите же кто-нибудь!!!
– Отец!
Голос Фернанды словно бичом ожёг Аржемиро. Он ослабил руки, и Беренисе вырвалась.
– Что ты делаешь? – испуганно закричала девушка.
– Уйди отсюда! – зарычал на неё отец. – Это наше дело!
– Нет, я не уйду! Ты что творишь?!
– Фернанда! Вызови полицию! Он хочет меня изнасиловать!
– Я не хочу тебя насиловать, – как раненый зверь завыл Аржемиро. – Я хочу только того, на что имею право!!! Я твой муж!!! Я твой муж!!! Я твой муж!!!
Полицию всё-таки вызывать не стали, Фернанда со слезами умолила мать пожалеть отца. Ведь если приедет полиция, Аржемиро снова окажется за решёткой, и на этот раз уже надолго.
Словно очнувшись от какого-то наваждения, Аржемиро и сам стал умолять Беренисе простить его.
– Мне изменило самообладание, пойми, ведь я так люблю тебя... Пожалуйста, не губи меня! – упрашивал он жену.
Беренисе простила его... Потом она много раз жалела об этом.
Несколько дней Аржемиро был тихим и незаметным. Фернанда не могла нарадоваться. Отец даже ходил искать работу. И, кажется, что-то нашёл. Виделись они с отцом редко, потому что с работы Фернанда возвращалась вечером, а отца как раз в это время не было. Он приходил поздно ночью и сразу ложился спать. За завтраком они разговаривали мало, потому что Аржемиро с утра был мрачен, и Фернанде не хотелось раздражать отца.
Работу Аржемиро не искал. Он занялся тем, чем занимались всю жизнь его злейшие враги – полицейские. Он стал следить. Он следил за Беренисе. Колесил за ней по городу от одной заказчицы к другой, пока не выведал адреса Фелипе Мело.
– Добрый день, – сказал Аржемиро, когда дверь открылась.
Проникнуть в дом Фелипе было не так-то просто. Телесторож, консьержка, кодовый замок надёжно защищали дом от посторонних. Но Аржемиро не зря провёл в тюрьме шесть лет. Все эти преграды он преодолел легко.
– Добрый день, – ответил Фелипе. – Слушаю вас.
– Меня зовут Аржемиро.
– Прекрасно, проходите. Не хотите, ли присесть? – спокойно говорил хозяин. – Что вам от меня угодно?
– Я хотел всего лишь познакомиться, – сказал Аржемиро.
– Простите, а Беренисе известно, что вы здесь?
– Нет, она ничего не знает. Да и зачем её тревожить?
– В таком случае нам с вами не о чем говорить, – сказал Фелипе спокойно. – Да и о чём? Вам и так всё известно. Скажу вам только, что я собираюсь жениться на Беренисе и ни в коем случае не изменю решения.
Фелипе встал, давая понять, что разговор окончен.
– Я не собираюсь разводиться со своей женой, – сказал Аржемиро. Он и не собирался уходить. Наоборот, раскинулся в кресле поудобнее.
– Мне понятно ваше положение, сеньор Аржемиро, но, по-моему, решать выходить замуж за меня или нет, самой Беренисе и никому другому. Простите...
– Вы разрушаете мою семью, – сказал Аржемиро, повышая голос, – и мне это не нравится...
– По-моему, разговор у нас беспредметный, – сказал Фелипе.
– Я не собираюсь отказываться от своих прав. И никто меня не заставит сделать это. Я ясно выражаюсь?
– Вы мне угрожаете? – спросил Фелипе.
– Пока нет. Просто советую подумать хорошенько...
– Тогда мы вручаем наши дела адвокату. Больше нам говорить не о чем.
– Ну ладно же, – скрипнул зубами Аржемиро. Ему пришлось подняться. – Не забывайте, я вас предупредил.
Аржемиро вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
Фелипе тут же подошёл к телефону и позвонил консьержке.
– Простите, мадам, сейчас от нас вышел человек, как он попал в дом?
– Никто от нас не выходил, сеньор Мело, – ответила консьержка. – И никто не входил.

Эмилио со своей стороны тоже хотел помочь и Беренисе, и Фернанде, и даже этому Аржемиро. Ничего лучше он не смог придумать, как предложить Аржемиро свою пустующую квартиру.
– Зачем она мне?
– Будь разумным, Аржемиро, – сказал старик. – Ты же не можешь больше жить с Беренисе.
– А! Теперь понятно! Вы хотите выгнать меня из дому? Фернанда! Ты слышишь?
Фернанда вышла из соседней комнаты.
– Что, отец?
– Нет, Аржемиро, ты меня не понял, – сказал Эмилио. – Я предоставляю тебе квартиру, ты не будешь за неё платить, пока не устроишься на работу...
– По-моему, это здорово, – сказала Фернанда.
– Это твоя мать задумала выставить меня отсюда, но она ничего не добьётся! – обозлился Аржемиро.
– Ну что ты, отец! Ты можешь сюда приходить обедать и даже завтракать...
Входная дверь с грохотом распахнулась. Беренисе стояла на пороге, вперив гневный взгляд в Аржемиро.
– Ты как посмел это сделать?! – сказала она, тряхнув головой. – Ты зачем ходил туда?
– А! Твой любовничек попросил у тебя защиты? Твой Фелипе оказался трусом?
– Да ты даже имени его произносить, недостоин! – воскликнула Беренисе.
– Отец, я не верю, ты что, ходил к Фелипе Мело домой? – Фернанда встала.
– Я просто хотел познакомиться. И должен сказать, твой женишок не произвёл на меня впечатления. Я-то думал – красавец мужчина, а он хлюпик, трус, дрожал, когда меня увидел! Да я такого пальцем перешибу, – расхохотался Фелипе.
– Отец, что ты наделал?! Ведь он мог вызвать полицию!
– А что я сделал плохого? – искренне удивился Аржемиро.
– И не сделаешь, никогда и никому ты не сделаешь ничего плохого, – уверенно сказала Беренисе. – Или я с тобой расправлюсь.
– Надеешься на адвоката?
– Отец, зачем ты туда ходил? – всё никак не могла осознать случившегося Фернанда. – Зачем ты себя так унижаешь?
– Это невозможно, какой-то заговор против меня! – грохнул по столу кулаком Аржемиро.
Зазвонил телефон, и трубку поднял Эмилио.
– Кого? Фернанду? Тебя, девочка.
– Слушай, Аржемиро, запомни раз и навсегда, – сказала Беренисе, пока Фернанда разговаривала по телефону. – Я тебе совершенно посторонний человек. И всякое вмешательство в мою жизнь буду расценивать как посягательство на мою жизнь и свободу...
Она не успела договорить, потому что Фернанда вдруг радостно воскликнула:
– Прошла? Вы уверены? Я, правда, поступила?!
Гнев на лице Беренисе сменился улыбкой счастья.
– Мама, ты всё поняла?! – положив трубку, сказала Фернанда. – Я стала студенткой одного из самых престижных вузов Бразилии!
Мать и дед обняли Фернанду, счастью и радости не было предела. Они смеялись, целовали друг друга, поздравляли...
Только Аржемиро не радовался с ними. Его вообще уже не было в доме.

Энрике

Чем дальше Энрике втягивался в эту двойную жизнь, тем тяжелее становилось у него на душе. Добившись, наконец, благосклонности Аны Марии, он уже не мог и не хотел обходиться без их пусть коротких, но таких сладостных для него встреч. Конечно, это имело и оборотную сторону: Ана все больше и больше вытягивала у него деньги. А это, в свою очередь, нужно было как-то объяснять Валентине. Та, казалось, не придавала большого значения тратам Энрике, но иногда он ловил на себе её пронзительный взгляд, от которого ему становилось не по себе. Валентина как-то изменилась за последнее время, и, хотя он не связывал это с какими-то подозрениями на свой счёт, всё же это несколько беспокоило его.
Его телефонные разговоры с Аной продолжались по-прежнему, и по-прежнему, если Валентине удавалось услышать обрывки его фраз, он отговаривался вполне убедительно.
– Анинья, может, завтра утром? Допустим, часов в десять? Тебя это устроит? – В течение десяти минут Энрике уговаривал Ану встретиться с ним.
– Не вздумай приходить в это время, я тебя даже на порог не пущу, – не церемонясь, отвечала Ана.
– Послушай, я уже приготовил тебе чек на кругленькую сумму, – продолжал Энрике.
– Да? – голос Аны явно потеплел.
– Так вот, я уже устроился на работу, спасибо, дружище, но твои услуги мне не понадобятся, – услышав звук открывающейся двери, произнёс Энрике.
– Ха-ха-ха, – рассмеялась Ана. – Не иначе, пришла твоя старушенция?
– Да, конечно. Я тебе очень благодарен, и, если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, ты можешь твёрдо рассчитывать на неё, – Энрике положил трубку на рычаг телефона. – Валентина, дорогая, я жду не дождусь, когда, наконец, смогу работать рядом с тобой на фирме, – обнимая, закружил он Валентину.
– Да, скорее бы. Тогда мы целый день будем вместе. И я смогу проследить за тобой, чтобы ты не натворил чего-нибудь лишнего...
Энрике вновь поймал тот самый, пронзительный взгляд Валентины, от которого ему делалось не по себе.
Теперь Валентина перестала быть настойчивой и требовательной к ласкам Энрике. Казалось, она совсем забыла, что в постели можно не только спать. Поначалу это даже нравилось Энрике, ему надоело выступать в роли секс-машины. Но со временем такое охлаждение Валентины стало несколько беспокоить его. На его расспросы Валентина отвечала довольно, невпопад, отговаривалась неприятностями на работе.
Энрике уже начал знакомиться с фирмой, на которой ему предстояло работать в скором времени. Это производило на него впечатление. Часто забегая к жене, он обменивался с ней впечатлениями об увиденном.
– Ты знаешь, боюсь, мне будет непросто начинать здесь работать. Я ведь ровно ничего не смыслю ни в дизайне, ни в компьютерах, – разглядывая эскизы нового сервиза, сказал Энрике.
– Ничего, со временем ты всему научишься, я тебе помогу. Ты ещё сможешь показать свои достоинства и умение работать, – не поднимая головы от бумаг, сказала Валентина.
– Ты не пойдёшь обедать? – спросил юноша.
– Нет, у меня есть срочные дела.
– По-моему, ты опять какая-то печальная. Что-нибудь произошло? – подсаживаясь поближе, сказал Энрике.
– Мне грустно потому, что... я должна скоро передать мой кабинет Изадоре, – немного поискав слова, сказала Валентина.
– Только поэтому?
– А что, у меня ещё должны быть причины? – Валентина взглянула на мужа.
– Знаешь что... я тоже не пойду обедать. Составлю тебе компанию. Мы можем попросить водителя сходить за бутербродами, а потом... – Энрике хитро улыбнулся, – а потом мы могли бы запереть дверь... и заняться любовью. Разве ты не соскучилась по мне?
– Здесь? Ты хочешь заниматься этим здесь?
– А почему бы и нет? Я по тебе ужасно соскучился, – целуя руки Валентины, сказал Энрике.
– Нет, нет... только не здесь. Позже, дома, – сухо сказала Валентина.
– Что же, теперь мне дожидаться ночи? – рассмеялся Энрике.
– Ты любишь меня, Энрике? – вдруг пристально взглянула на мужа Валентина.
– Я? – Энрике даже опешил от её взгляда. – Да я тебя просто обожаю! Я тебя боготворю!
Валентина обняла его и поцеловала в губы...
Энрике только успел дотянуться до двери и закрыть её на ключ.
Этой же ночью Валентина снова стала той прежней страстной женщиной, которая когда-то так поразила Энрике своими неудержимыми ласками. Словно всё возвращалось к прежним дням. Уснули они только под утро...
А как только Энрике проснулся, он побежал на кухню и приготовил жене завтрак. Он очень старался, даже сам не понимая, почему это занятие доставляет ему столько удовольствия.
– ... полиция обнаружила тело женщины примерно двадцати пяти лет с тремя пулевыми ранениями груди... – По радио передавали сводку новостей, когда Энрике вернулся в спальню. Валентина слушала радио с напряжённым вниманием.
– Опять кого-то убили? – спросил Энрике. – Нет, жить спокойно не дают! Дорогая, давай позавтракаем.
Валентина повернулась к Энрике, и он вдруг увидел, что на лице её застыла страшная, мстительная улыбка...
– Завтракать, – растерянно повторил Энрике.
– Нет, что-то не хочется, – сказала Валентина, моментально изменив выражение лица.
– Что с тобой происходит? – испуганно спросил Энрике...
Валентина смотрела на него, молча. Это был тот самый взгляд, от которого Энрике становилось не по себе...

Изадора

Праздничный ужин по поводу помолвки Изадоры и Андре пришлось отложить, состояние здоровья дона Лазаро вызывало опасения. Теперь уже торжество было назначено на субботний вечер. Приглашались сестра и мать Андре, Валентина и Энрике.
– Виториа, а Эдуардо ты уже пригласила? – спросил дон Лазаро за завтраком.
– Нет, дедушка, нас здесь не будет в субботу, – не глядя на дона Лазаро, сказала Виториа.
– Ты не собираешься присутствовать на торжестве, посвящённом помолвке твоей матери? – строго спросил дед.
– Нет, не собираюсь, – сухо ответила девушка.
– Что ж, если ты хочешь этим поступком обидеть меня, то считай, это тебе удалось... – Изадора гневно взглянула на дочь.
– Это я тебя обидела, оказывается? Ты что, уже забыла, как ты обращаешься со мной? У меня на руке до сих пор синяки от твоих рук! И это только из-за того, что я нечаянно вошла к тебе и услышала обрывки твоего телефонного разговора. – Виториа швырнула салфетку на пол.
– Какого разговора? – заинтересовался дон Лазаро.
– Я разговаривала с Андре, дон Лазаро, – побледнев, проговорила Изадора.
– Не думаю, чтобы это был Андре, – дерзко сказала Виториа.
– Виториа, мне нужно поговорить с тобой, идём со мной, – вставая, сказала женщина.
– Но что, в конце концов, происходит? – удивлённо произнёс дон Лазаро.
– Что происходит, Виториа? Что это за заявления в присутствии дедушки? Почему ты сказала, что звонил не Андре? – сдерживая себя, спросила Изадора, когда дочь вышла следом за ней из столовой.
– Да потому, что я уверена – это был не Андре. Из-за него ты бы не стала так на меня кричать. Ты же мне даже угрожала!
– Я тебе не угрожала. С чего ты это взяла, Виториа?
– Кто он, мама? – резко спросила девушка.
– Ты обещала мне не рассказывать ничего, но не сдержала слова, – будто не слыша вопроса, произнесла Изадора.
– Как я могу рассказать то, чего сама не знаю? Я только уверена в том, что это был не Андре, – упрямо повторила девушка.
– Даже если это был другой мужчина, скажи, пожалуйста, какое тебе до этого дела? – глаза Изадоры сузились от гнева.
– Никакого, но только не надо тогда брать меня в сообщницы.
– Хорошо, я тебе скажу. Это был мой старый друг, ты всё равно его не знаешь... – терпеливо объясняла Изадора.
– Перестань, мама. Мне уже не пять лет, – оборвала мать Виториа.
– Ты меня очень разочаровала, Виториа...
– А ты меня чуть не избила, пытаясь скрыть какую-то свою тайну.
– Я ничего от тебя не скрываю. Не надо ничего придумывать!
В этот момент к ним присоединился Андре, который тоже присутствовал на этом, так  неудачно закончившемся застолье.
– Что это за недоразумение, Изадора? Что произошло между тобой и дочерью? – спросил Андре, когда Виториа быстрым шагом удалилась из комнаты.
– Пожалуйста, не начинай хоть ты разговоров об этом! Я так устала от глупостей Витории! – Изадора опустилась в кресло.
– Да, но когда же был этот разговор между нами по телефону? – продолжал Андре.
– Андре, поговорим о другом!!!
– Хорошо, не раздражайся.
– Если хочешь знать, я вообще думаю, что Виториа подсознательно против моего повторного брака, – немного погодя произнесла женщина.
– Ты считаешь, что это вызов против нашего брака? – задумчиво спросил Андре.
– Кто знает, что у них в голове в таком возрасте? – вопросом на вопрос ответила Изадора.
– Хочешь, я поговорю с ней сам?
– Даже не думай об этом, прошу тебя. Всё как-нибудь само образуется, – вставая, сказала женщина.
Из-за отсутствия Витории ужин, посвящённый их помолвке, был отложен.
Эти выходные молодёжь провела на ранчо Жесики Миранды. Все остались, очень довольны проведённым там временем.
– Как прошёл уик-энд? – расспрашивала Изадора Магду.
– Что-то невероятное! Мне страшно понравилось, – защебетала Магда.
– А кто был на ранчо? – интересовалась Изадора.
– Эдуардо, Жесика, Патрисиа, Зека, Жоао, Анжелина, Бианка, доктор Рикардо, я, Виториа. Кажется, все, – выдохнула Магда.
– Патрисиа тоже была? – Изадора напряглась.
– Конечно, она-то и была там гвоздём программы, – хохотнув, сказала Магда.
– Магда, ты собираешься всем об этом рассказывать? – оборвала подругу Виториа.
– А что я сказала? – Магда сделала невинное выражение лица.
– Но что рассказывать? С Патрисией что-нибудь произошло? – не отставала Изадора.
– Ничего с Патрисией не случилось, – произнесла Виториа, укоризненно глядя на Магду.
Разговор прекратился, молодёжь отправилась купаться в бассейне. Но, улучив момент, Изадора снова подошла к Магде и пригласила её поговорить в свою комнату.
– Так что случилось с Патрисией на ранчо? – спросила Изадора у девушки, когда они оказались вдвоём.
– Почему вас это так заинтересовало? – Магда с интересом смотрела на женщину.
– Мне тоже иногда хочется посплетничать... – улыбаясь сказала Изадора. – А вы с Виторией делаете из этого такую тайну... Я просто сгораю от любопытства.
– Скорее всего, вам не покажется это интересным... – медленно начала Магда. – Это произошло в комнате доктора Рикардо...
– Да что произошло? Патрисиа переспала с ним? – не выдержала Изадора.
– Естественно! Я сама видела, как она к нему заходила. В спальню доктора Рикардо... Представляете? Чем же они могли там заниматься? Не в шахматы же играть?  засмеялась девушка.
– Ты уверена, Магда? – Изадоре было не до смеха.
– Совершенно. Я разговаривала с Патрисией на следующий день. Она просила меня никому об этом не рассказывать.
– Всё понятно. Спасибо, Магда. Ты полностью удовлетворила моё любопытство.
– Но только, пожалуйста, не проговоритесь Витории, – уходя, сказала Магда.
– Разумеется, можешь не беспокоиться, – вслед девушке проговорила Изадора.
Дальше события разворачивались стремительно. Изадора позвонила Рикардо и обрушила на него всё своё негодование.
– Мне хотелось бы знать, как прошли выходные? – не отвечая на приветствие, спросила женщина.
– Ты уже не боишься, что нас подслушают? – не спеша с ответом, произнёс Рикардо.
– Мне уже на всех наплевать! И на тебя тоже! Прохвост! Мелкий прохвост! Я всё знаю, Рикардо! – не сдерживая себя, кричала в трубку Изадора.
– О чём ты? – Рикардо оставался спокоен.
– Ах, ты не понимаешь?! Хочешь знать, как я поступлю? Я сейчас позвоню сеньору Фелипе Мело и расскажу ему о том, как ты соблазняешь его дочь! – Изадора была в ярости. – Я так хочу, чтобы он взял пистолет и размазал твои мозги по стенке! Я бы и сама сделала это с удовольствием!
– Откуда в твоей голове весь этот бред? – наконец, вставил Рикардо.
– Патрисию видели, когда она пробиралась в твою спальню. Ты посмеешь отрицать это? – быстро проговорила Изадора.
– Это ещё ни о чём не говорит. Это ещё не значит, что я спал с ней. Этого не было. Дочерью клянусь, что этого между нами никогда не было!
– Что касается меня, можешь спать с кем хочешь. Для меня тебя больше не существует, не существует, – упрямо повторила Изадора.
– Выслушай меня, ради Бога!
– Я устала от твоего вранья!
– Изадора, я не могу тебе позволить обвинять меня в том, чего я не совершал!
– Я устала от твоих похождений. Я не хочу, чтобы ты и дальше меня предавал. Я не желаю больше выслушивать твои насквозь лживые рассказы. Я вешаю трубку, – уже всхлипывала Изадора.
– Если ты оборвёшь разговор, я сейчас буду у тебя и такое устрою... Ты слышала, что я сказал?
– Ты только и способен на угрозы!
– Не только, я ещё могу претворить их в жизнь! Я сейчас устрою у тебя невообразимый скандал! И тогда прощай акции, прощай руководство «Вентурини», прощай тогда и ты, Изадора... Тогда мне не жить... И тебе не жить... А сейчас – я хочу тебя видеть, – неожиданно закончил Рикардо.
– А я тебя видеть больше не желаю, – Изадора плакала в трубку.
– Я говорю серьёзно, встречаемся завтра на прежнем месте. Как ты туда будешь добираться, меня не интересует.
В это время раздался стук в дверь. Изадора быстро кинула трубку на рычаг. На пороге стоял Андре.
– Привет, я заехал за тобой, мы ведь, кажется, договорились поужинать вместе? Но я вижу, ты ещё не готова? – целуя ей руку, сказал Андре.
– Почему тебя так долго пришлось ждать, Андре? – недовольно спросила Изадора.
– Но разве мы уже опаздываем? Что с тобой? Ты не в духе? Что опять произошло?
– Ничего. Сюда звонил придурок Рикардо. У нас с ним опять произошла обычная перебранка, – закуривая, сказала Изадора.
– Ну что за наказание! О чём вы спорили на этот раз?
– У него теперь новый предлог, чтобы помучить меня!
– Какой ещё предлог?
– Проект... проект Колеман...
– Может, выпьешь воды или ещё чего-нибудь?
– Нет, я ничего не хочу! Ты не ответил, почему задержался? – переводя разговор на другую тему, сказала Изадора.
– Знаешь, я зашёл поздравить Фернанду. Она же поступила в университет, – чуть помедлив, ответил Андре.
– Ты продолжаешь за ней волочиться? – холодно спросила Изадора.
– Я только поздравил её, это дань вежливости, ничего больше, – смутился Андре.
– Знаешь что, я никуда с тобой не поеду. Не хочу никого видеть. Приму ванну и лягу спать. А ты... ты можешь отправиться к этой девице и развлекаться с ней столько, сколько тебе будет угодно, – Изадора отвернулась, давая понять своему жениху, что не хочет его видеть.
– Ну и темперамент у тебя! Ты готова приревновать меня к кому угодно! – не без удовольствия заметил Андре.

Встречу с Рикардо отложить она не могла, трудно было рассчитывать на то, что он не выполнит своих угроз. Да и в глубине души ей самой хотелось увидеться с ним, причём увидеться не впопыхах, они могли бы, вместе провести ночь. Как знать, возможно, это будет последняя их ночь, или последняя перед долгой разлукой... Выйдя замуж за Андре, она уже не сможет часто встречаться с ним.
Но своё отсутствие нужно было чем-то мотивировать... Изадора сказала дону Лазаро, что ей необходимо вылететь в командировку, что клиент из провинции срочно требует встречи с ней. Несмотря на свою подозрительность, свёкор, казалось, поверил ей. Теперь нужно было поговорить с Андре.
– Мне нужно уехать, – войдя к нему в кабинет, сказала Изадора. – Представь себе, позвонил клиент с юга и назначил мне встречу на вечер.
– Давай сделаем так: ты позвонишь ему и скажешь, что вместо тебя приеду я, – предложил Андре.
– Но ведь проект мой, Андре. И ему нужна я, – не согласилась Изадора.
– Тогда поедем вместе. Для тебя это слишком утомительно, – упрямо сказал Андре.
– Нет, Андре, я прекрасно справлюсь сама.
– Не возражай. Решено, я еду, – вставая, сказал Андре.
– А если мне придётся там задержаться? Нельзя же всё оставлять на Валентину! Брось, Андре. Всё будет хорошо, – останавливая его, проговорила Изадора.
– Когда же ты вернёшься? – уступая, спросил Андре.
– Завтра.
– Тогда, я хотя бы отвезу тебя в аэропорт.
– Не нужно, у дона Лазаро есть шофёр.
– Нет, я сделаю это сам.
– Ладно, только поторопись, уже шесть часов, – Изадора направилась к двери.
После утомительной поездки в аэропорт, где ей пришлось даже войти в самолёт, потому что Андре всё время наблюдал за ней, после того, как она в последний момент выскочила оттуда и, взяв такси, приехала на тайную квартиру, Изадора обессилено, упала в объятия Рикардо.
– Ты всё-таки доконаешь меня, – еле выговаривая слова, произнесла Изадора.
– Почему? – снимая с неё плащ, спросил Рикардо.
– Я вынуждена была придумать себе срочные дела в Куритибе. Андре увязался за мной, он провожал меня до самого самолёта... Я так рисковала для того, чтобы выслушать сейчас твоё очередное враньё, – переводя дух, сказала Изадора.
– Перестань! – расстёгивая на ней блузку, сказал Рикардо.
– Забудь об этом, я не собираюсь с тобой спать. Иди к своей Патрисии, – слабо сопротивляясь, отвечала Изадора.
– Оставь Патрисию в покое, у меня ничего с ней не было, – Рикардо продолжал расстёгивать блузку.
– Я всё равно не хочу больше тебя знать. Мне нужны лишь акции «Вентурини». Сейчас меня только это интересует, – сопротивлялась Изадора.
– Ах ты, продажная тварь! Как ты смеешь!... Проклятье! До чего же ты меня довела! – Рикардо схватил Изадору и в ярости бросил на постель.
Изадора распласталась на огромной кровати, волосы её растрепались, глаза горели. Трудно было сказать, чего в них было больше  – любви или ненависти. Приподнявшись на локте, она с вызовом бросила любовнику:
– Вот и прекрасно! Теперь я знаю, на что ты способен! Что тебе нужно от меня, Рикардо, что?..
Рикардо навис над Изадорой и жарко прошептал ей в лицо:
– Откажись от брака с Андре!
– Нет! – Улыбка играла на губах женщины.
– Не шути со мной, ты меня ещё плохо знаешь!
– Всё я про тебя знаю. Ты способен клясться мне в любви, одновременно занимаясь  любовью с этой нимфеткой! Нам больше не по пути. Я выхожу замуж за Андре и получаю акции «Вентурини», и не вздумай мне мешать, – Изадора села, поправляя на себе одежду.
– Мы ведём себя как дети. Давай прекратим эту перебранку и трезво оценим создавшуюся ситуацию, – Рикардо взял себя в руки. – Итак, ты выходишь замуж за Андре, получаешь акции и живёшь с ним, пока жив дон Лазаро. Я соглашусь на это, если ты поклянёшься, что разведёшься с Андре, как только дорога нам будет открыта...
Вместо ответа Изадора вдруг порывисто обняла Рикардо.
Их поцелуй был долгим и страстным. И всё же Рикардо прервал его. Требовательно глядя в глаза Изадоры, он спросил:
– Ты клянёшься мне?
– Да, – прикрыв глаза, отвечала Изадора.
– И тогда мы поженимся?
– Да, – Изадора вновь прильнула к губам любимого.
– Изадора, останься со мной сегодня. Быть может, это наша последняя ночь перед долгой разлукой, – целуя её, говорил Рикардо.
– Я так и хотела...
– Пусть эта ночь будет только нашей, дорогая! Я обожаю тебя!
– Ты наглец, лгун... но я обожаю заниматься с тобой любовью... проходимец, – в любовном экстазе шептала Изадора.
– А ты торговка и думаешь только о деньгах, – вторил ей Рикардо.
– Циник... обманщик... развратник...
Рано утром Рикардо сказал ей на прощание:
– Дорогая, мне бы хотелось, чтобы впредь ты доверяла мне.
– У моего недоверия есть много причин, Рикардо, – целуя его, сказала Изадора.
– Нет ни одной.
– Я должна уходить, – пыталась высвободиться из объятий Рикардо Изадора.
– Я люблю тебя, – разжимая руки, сказал Рикардо.
– Ты привык говорить это всем подряд, Рикардо, – грустно сказала она.
– Ты не права. И сама знаешь, что ты моя единственная любовь, – серьёзно ответил Рикардо.

Жесика

– Я где-то видела это лицо, – Жесика наморщила лоб, пытаясь вспомнить.
– Ты просто оторваться не можешь от этой фотографии, – сказала Анжелина.
– Да, прав был дон Лазаро, я очень на неё похожа.
– Это правда, – согласилась служанка.
Такой или подобный разговор происходил теперь между Жесикой и Анжелиной чуть не каждый день. Девушка действительно не расставалась с фотографией. Анжелина предупредила её, что Рикардо будет недоволен, если узнает о находке. Жесика обещала быть осторожной, но поминутно доставала снимок и вглядывалась в черты женщины, запечатлённой на нём.
– Ну почему так, Анжелина, у всех есть матери, а у меня нет? – жаловалась она.
– Это не так, – говорила служанка. – У Патрисии тоже нет матери.
От этих мыслей Жесику отвлекло совершенно неожиданное и страшное событие.
Анжелина вошла к девушке и молча, положила перед ней газету.
На первой полосе была фотография Аны Марии Батисты.
–Что это? – спросила Жесика. – Девушка из гарема отца так прославилась?
– Ты прочитай подпись, – мрачно сказала Анжелина.
Жесика быстро пробежала глазами текст и побледнела. Ава была убита тремя выстрелами в грудь.
– Когда её убили? – ахнула Жесика.
– Позавчера ночью. Тело нашли вчера утром.
– Какой ужас, – сказала девушка. – Но за что?
– Мне совсем не нравится эта новость, – загадочно сказала Анжелина.
Жесика вскинула на неё взгляд, и вдруг в её голову пришла страшная догадка.
– Анжелина, ведь той ночью отца не было дома, – прошептала она.
– Ну и что? – сказала Анжелина.
Жесика сглотнула комок, застрявший в горле.
– А вдруг... это он? – ещё тише сказала она. – Вдруг это мой отец убил Ану?
– Что за вздор?! – воскликнула Анжелина. – Как только такое могло прийти тебе в голову?!
– А где же он был той ночью?! – испуганно сказала Жесика.
– Да, он не ночевал дома, но это же вовсе не значит, что он убил Ану. Как вообще ты могла вообразить такое? – напустилась Анжелина на девушку.
– Но разве он не убил мою мать? – закричала Жесика.
– Он не убивал твою мать! Какую чушь ты городишь!
– А почему ты так в этом уверена?
– Он совершенно не повинен ни в смерти матери, ни в смерти девушки! – убеждённо сказала служанка.
– Подожди, но ты-то, откуда знаешь? – удивилась Жесика.
– Твой отец никакой не убийца! Он может выйти из себя, может взбеситься, но он, ни в коем случае, не убийца! К тому же он никогда бы не совершил поступка, который мог бы навредить тебе!
– Но ведь он вёл себя с мамой отвратительно!
– В этой истории две стороны, а ты поверила только тому, что написала твоя мама!
– Ты так упорно защищаешь отца, словно знаешь что-то, чего не знаю я!
– Я знаю только, что твой отец не делал этого.
Однако вечером, когда отец вернулся домой, Жесика сказала:
– Тебе уже известно, что случилось с Аной Марией?
– Да, известно, – мрачно сказал отец. – А что?
– Я это сказала потому, что в ту ночь ты не ночевал дома. Это просто совпадение?
– Жесика! – Рикардо только оставалось развести руками. – Что за странные намёки?
– А то! Знай, если придут и спросят, где ты был в ту ночь, я скажу правду. Не собираюсь тебя покрывать!
– Немедленно замолчи, Жесика, – одёрнула её Анжелина. – Ты сама не понимаешь, что говоришь!
– Нет, она всё прекрасно понимает, – с обидой сказал Рикардо. – Она всё понимает!
Он ушёл к себе, а Анжелина стала стыдить девушку:
– Ты обидела своего отца, причём совершенно незаслуженно.
– Чем же я его обидела? Я сказала правду. И не собираюсь скрывать её от полиции! И все прекрасно знают, что Ана Мария была его тайной любовницей!
– Неправда! Ана Мария не была его тайной любовницей!
– Но тогда, может быть, ты назовёшь мне имя женщины, с которой он был в ту ночь? – ехидно спросила Жесика.
– Я знаю её имя. Но только тебе не скажу. А ты не вздумай вообще с кем-нибудь обсуждать свои фантазии. И забудь про Ану!
– Как не стыдно, Анжелина! Неужели ты такая бессердечная? Ты уже забыла, как эта девушка бывала у нас, ездила с нами на ранчо...
– Меня тоже потрясло это известие! Но разве можно подозревать отца только потому, что он не ночевал дома?
Анжелина вышла на кухню, но вдруг вернулась и сказала совсем другим тоном:
– Завтра я собираюсь ехать в клинику, ты по-прежнему хочешь ехать со мной?
– Конечно, – обрадовалась Жесика.
– Ну и прекрасно. Это хоть немного отвлечёт тебя от глупых мыслей.
Наутро, как только Рикардо ушёл на работу, Жесика и Анжелина отправились в лечебницу.
На этот раз Анжелина собирала Жесику ещё более тщательно. Жесика и сама чувствовала какую-то непонятную приподнятость. Что-то приятно волновало её. Теперь даже дорога не показалась ей такой уж долгой. И больные во дворе не пугали девушку.
Женщина в палате всё так же неподвижно лежала и смотрела в пустоту.
Одного взгляда на неё хватило Жесике, чтобы вдруг в её сознании вспыхнула потрясающая догадка.
Жесика обернулась к Анжелине и увидела, что та пристально за ней наблюдает. Служанка словно бы знала, о чём думает Жесика в эту минуту. Она словно бы поощряла догадку девушки.
Какое-то время они разговаривали одними глазами. И от этого безмолвного разговора у Жесики перехватило горло.
Она сделала нетвёрдый шаг к койке и снова обернулась к Анжелине.
– Да, – тихо произнесла та, – это твоя мать, Жесика.
Глаза Жесики затуманились. Она покачала головой. Ухватилась за спинку кровати и спросила:
– Ты меня не обманываешь?
– Покажи ей фотографию, – сказала Анжелина. – Она у тебя с собой?
Жесика моментально достала из сумочки снимок и дрожащей рукой поднесла к глазам женщины.
Неподвижное лицо больной стало вдруг мучительно оживать. Сначала медленно двинулись глаза и остановились на фотографии. Потом брови чуть поднялись. Потом приоткрылся рот, и уголки губ тронулись...
– Что это, Анжелина? – прошептала девушка.
– Она... узнала, – прерывающимся от подступавших рыданий голосом сказала Анжелина. – Боже мой! Марсела! Ты узнала!
Анжелина расплакалась в голос.
Рука больной приподнялась над одеялом и неуверенно застыла в воздухе.
– Моя мать?! Это моя мать?! – закричала Жесика. Она схватила беспомощную руку и покрыла её поцелуями и слезами. – Мама! Мамочка моя любимая!..
– Марсела, это же ты в молодости! Видишь, когда мы с тобой дружили! А это твоя дочь, Марсела. Она любит тебя!
– Мамочка, мамочка, моя несчастная! – плакала Жесика и совершенно не стеснялась своих слёз. – Наконец-то, я нашла тебя, моя любимая, моя мамочка, мамочка моя!..
Решено было в тот же вечер обо всём рассказать Рикардо.
– Но как он примет это известие? – сказала Жесика. – Может случиться, что угодно. Ведь они не ладили друг с другом.
– Не знаю. Важно только, как он распорядится её будущим, – озабоченно сказала Анжелина.
Когда отец вернулся, и стол был накрыт, Жесика села напротив отца и без долгих предисловий сказала:
– Ты знаешь, отец, кого мы видели в лечебнице? Мою мать.
Рикардо никак не отреагировал на слова дочери. Он спокойно допил вино и улыбнулся:
– Ты случайно не заболела, дочка, у тебя всё в порядке?
– Не болтай глупости! Я тебе говорю совершенно серьёзно. В лечебнице лежит моя мать.
На этот раз Рикардо реагировал не так спокойно. Он долго, и молча, смотрел на дочь, а потом спросил:
– Ты хочешь сказать, что Марсела жива?
– Да, отец! Я видела её, я до неё дотронулась, я обняла свою мать, – с жаром сказала девушка.
Рикардо растерянно оглянулся на Анжелину.
– Это правда, доктор Рикардо, – кивнула та головой. – Марсела не умерла. Она очень тяжело, больна. Может быть, она не сумеет оправиться от шока, но она жива.
– Не говори так! – воскликнула девушка. – Моя мать поправится! Она выздоровеет!..
– Погодите, погодите, – остановил их Рикардо. – Это... Вы... Подождите... Марсела осталась жива? Я что, сплю?
– Она жива, доктор Рикардо, – сказала Анжелина.
– Где? Где она?! – вдруг вскинулся Рикардо.
– Она в клинике, мы же тебе сказали! – Жесика досадовала на бестолковость отца.
– Но если... Анжелина... Если ты знала, что она жива, почему ты скрывала? Почему?
– Я надеялась, что она поправится. И сама будет решать, как ей быть дальше...
– А что у неё за болезнь? Нет, подожди… О Господи! Почему ж на мою голову сразу столько бед!.. Теперь понятно, почему тело не могли найти! Она жива! – Рикардо произносил всё это отрывисто, растерянно переводя глаза с Жесики на Анжелину. – Но как это могло случиться? Ты-то откуда узнала, что Марсела не погибла?
–Ты что, не рад, что мама жива? – спросила Жесика укоризненно.
– Я хочу всё понять! – Рикардо вскочил из-за стола и забегал по комнате. – Я должен во всём разобраться! Можешь ты мне сказать, что же произошло? – остановился он возле служанки.
В то утро, когда она пыталась покончить с собой, ей хотелось обвинить в этом вас, – сказала Анжелина.
– Разумеется! Я всегда это знал!
– Она перерезала кислородную трубку, но в последний момент, наверное, передумала... Когда она всплыла, от недостатка воздуха функции мозга были полностью нарушены...
– Откуда ты знаешь? – почти одновременно спросили отец и дочь.
– Я вам передаю только то, что мне сказали врачи.
– Но ведь её искали пожарные, полиция, водолазы... Где она пряталась? – спросил Рикардо.
– Она нигде не пряталась. Её отнесло течением, и её подобрали рыбаки... Но, она уже не могла разговаривать, она стала совершенно беспомощной.
Но как эти рыбаки нашли тебя, Анжелина? Как ты вообще оказалась причастна к этому? – спросил Рикардо.
– Я получила от неё записку. Она оставила мне прощальное письмо. – Анжелина смотрела на Рикардо.
– И там она, конечно, обвиняла меня? – спросил Рикардо.
– Это теперь не важно, что там было написано. Главное, она сама завернула эту записку в пластик, и с её помощью рыбаки нашли меня.
– Боже мой! Нет, этого не может быть! Это какой-то бред! Я просто сплю и вижу кошмарный сон. Это невозможно...
Схватившись руками за голову, Рикардо метался по комнате как раненый зверь. Время от времени у него вырывались нечленораздельные звуки, похожие на стон. Наконец, он остановился и, глядя в пространство, спросил:
– Где же она находится?
– Я дам вам адрес клиники, – ответила Анжелина.
– Мы должны забрать оттуда мою маму и найти ей более подходящее место, – сказала Жесика.
– Если бы я знал, что она жива, я давно бы это сделал, – взглянув на Анжелину, сказал Рикардо.
– Я понимаю, доктор Рикардо, что вам это неприятно... – Анжелина виновато опустила голову.
– Да, Анжелина, мне это очень неприятно!
– Ты не должен обижаться, папа. Когда я говорила, что ты убил маму, Анжелина всегда тебя защищала. Она всегда уверяла, что ты не способен на это, – горячо сказала Жесика.
– Главное то, что ты очень предана Жесике, – сказал Рикардо, благодарно глядя на Анжелину.
– Не только Жесике, но и вам, доктор Рикардо.
– Нет, Анжелина, всё же я от тебя не ожидал такого...
– Я понимаю вас. Можно мне идти? – тихо сказала служанка.
– Да, конечно, иди.
После ухода Анжелины Рикардо вдруг резко ударил ногой по стоящему рядом стулу, тот с грохотом опрокинулся.
– Ты злишься не на Анжелину. Тебе обидно, что моя мать осталась жива... – резко сказала Жесика и вышла из комнаты.
Рикардо недолго оставался один. Жесика вернулась и на j ходу сказала:
– Как ты собираешься поступить с моей матерью?
– Не буду тебя обманывать, но это известие не доставило мне большой радости... И потом, я чувствую себя идиотом! Всё это время Марсела была жива, а мне даже не сказали... Нет, мне нужно время, чтобы всё это осмыслить... – Рикардо был в замешательстве.
Но Жесика не хотела ждать. Приблизившись вплотную к отцу и глядя прямо в его глаза, она требовательно произнесла:
– Я хочу, чтобы ты привез мать домой.
– Если она больна, это будет не просто.
– Ты не понял меня. Я, в отличие от тебя, очень рада, что моя мать жива. Более того, я счастлива от одной мысли об этом! Я всю жизнь думала, что она умерла, а теперь я знаю, что мама жива... жива... Я больше не хочу расставаться с ней. Ты это можешь понять? – слова девушки постепенно переходили в рыдания.
Рикардо смотрел на свою единственную дочь и впервые ощущал её неподдельное сиротство...

Энрике

Он плакал, как ребёнок. Он никогда не плакал так горько, может быть, только в детстве, но он не помнил этого. Он плакал, но слёзы не помогали. На душе не становилось легче, наоборот, всё страшнее и беспросветнее казалось ему будущее.
Ана Мария Батиста была убита. Тремя выстрелами в грудь. Как показало вскрытие, она скончалась от первого выстрела, два других были уже в мёртвое тело. Только очень озлобленный человек мог всадить в хрупкую девушку три пули.
Это произошло на рассвете, возле дома Аны.
Как раз в эту ночь у Энрике и Валентины произошло примирение. В любовных играх они провели столько времени, что уснули почти на рассвете, а встали поздно. Именно в это утро Валентина услыхала по радио сообщение. Тогда ещё Энрике потрясло выражение её лица. Но он быстро забыл об этом. Страшное горе заслонило от него всё.
Он забыл и о разговоре, который произошёл за завтраком.
– Ты не притронулась к еде, – сказал он тогда Валентине.
– У меня нет аппетита, – ответила жена. – Я смогу сбросить несколько килограммов...
– Я не люблю худых женщин, – улыбнулся Энрике. Тогда он ещё мог улыбаться. Ведь он не знал ещё, что Ана Мария мертва.
– Правда? – спросила Валентина.
– Да, мне нравятся женщины с пышной грудью, бёдрами...
– Энрике, – перебила его Валентина. – Кто был лучшей женщиной в твоей жизни?
– Что за вопрос? – рассмеялся Энрике. Он откинул полу халата Валентины и погладил её грудь. Но она оттолкнула его руку.
– Перестань. Я задаю тебе обычный женский вопрос. Если у тебя был идеал, то я должна сделать всё, чтобы ты её забыл.
– Но это ты, Валентина, – сказал Энрике.
– А интуиция мне подсказывает, что у тебя было много женщин и гораздо лучше, чем я...
И снова Энрике насторожил её проницательный взгляд.
А потом стало известно, что в то утро погибла Ана.
Бианку вызвали в полицию, чтобы она опознала покойницу. Сестра вернулась потрясённой.
– Они сидели втроём – Бианка, Энрике и Лусиана. Они молчали.
– А какое у неё было лицо? – спросила Лусиана.
– Очень красивое... Очень бледное...
Бианка отвечала, словно во сне. У неё перед глазами ещё стояла сцена в морге.
– А семья уже знает? – Лусиана даже в этой ситуации оставалась практичной женщиной.
– Да. Боже, как мне её жалко...
– А что полиция?
– Им ничего не известно... Нет даже версии...
– Однако странно, – сказала Лусиана. – Выходить из дому в такую рань...
– Может быть, она шла с кем-то на встречу? – предположила Бианка.
– А этот негодяй уже знает? – спросил Энрике.
– Рикардо? Он не имеет к этому никакого отношения, – сказала Бианка.
– Но ведь ходят слухи, что он убил свою жену. Ана Мария была влюблена в него...
– Совсем не была... Если хочешь знать, она его шантажировала.
– Вот! Ещё один повод для убийства! – воскликнул Энрике.
– И ты можешь обвинять человека на основании сплетен?
– Боже мой, – впервые заплакал Энрике. – Всё шло так хорошо. Ещё полгода, и я бы развёлся с Валентиной и женился на Ане...
– Энрике! Умоляю, о том, что ты был её любовником, не говори в полиции. Скажи, что не встречался с ней уже несколько месяцев...
– Бедняжка, – причитал Энрике. – Маленькая моя, любимая моя Ана... Но Рикардо от ответа не уйдёт!
А дома Энрике ждала неприятная новость. Его вызывали в полицию.
– Какое ты имел отношение к этой девушке, что тебя вызывают для дачи показаний? – подозрительно спросила Валентина.
– Не имею понятия. Просто был знаком... – растерялся Энрике.
– А ты случайно не бывал у неё? – Валентина сказала это как бы, между прочим.
– Нет-нет, – Энрике даже замахал руками.
– Ты меня не обманываешь?
– Да нет же, чёрт возьми! – закричал парень.
– Я просто хотела сказать, что если тебе есть в чём признаться, то лучше сделай это сейчас. На следствии всё всплывёт, ты же понимаешь?
– Да? – Энрике об этом не подумал.
– Конечно. Ну, скажи...
– Да мне не о чем говорить!
А вечером он опять отправился к сестре. Лусиана от Бианки так и не уходила. Весь день подруги обсуждали страшное событие и высказывали всякие предположения, поэтому, когда появился Энрике, Лусиана выпалила:
– Мы знаем, кто убил Ану! Валентина!
– Ты что, рехнулась? – опешил Энрике.
– Послушай, Валентина узнала, что вы с Аной встречались...
– Она запросто могла это узнать, – вставила Бианка.
– ...и убила.
– Отлично придумано! – Энрике горько улыбнулся. – Только это не она. Мы спали вместе в эту ночь. И встали в девять часов, ясно?
– Но, ни у кого больше не было настоящего повода убить Ану, – сказала Лусиана.
– Я бы тоже так подумал, если бы мы не спали вместе, – сказал Энрике.
– Тогда, выходит, это Рикардо, – задумчиво произнесла Лусиана.
– И я говорю! – горячо воскликнул Энрике. – Смотрите – Ана Мария беременна, это ставит его в безвыходное положение!
– Ана вовсе не была беременна, – сказала Бианка. – Экспертиза это не подтвердила. Но тебя, Энрике, ведь тоже можно заподозрить...
– У меня есть алиби. Валентина. А где он был в эту ночь?
– Он не может этого сказать, чтобы, не скомпрометировать того, с кем он её провёл, – загадочно произнесла Бианка.
– О ком ты? – навострила ушки Лусиана.
– А вот это уже страшная тайна, – сказала Бианка вполне серьёзно.
В полицейском участке Энрике сразу же стало не по себе. Вся его уверенность тут же испарилась. Он вдруг понял, что при желании полиция может арестовать любого и доказать вину даже папы римского. А уж бедный Энрике...
– Не волнуйтесь, – сказал комиссар, увидев, что у Энрике дрожат руки и пот выступил на лбу.
– Хорошо, – чужим голосом сказал парень.
– Вы хорошо знали потерпевшую?
– Да, она мне очень нравилась, – уклончиво ответил Энрике.
– У вас была с ней связь?
– Нет, Ана Мария была очень разборчива.
– Вы познакомились до вашей женитьбы или после?
– Намного раньше...
– И продолжали встречаться?
– Нет... То есть я видел её пару раз...
– Где вы находились в ту ночь, когда она была убита?
– Я был дома и спал вместе с женой.
– Жена может это подтвердить?
– Конечно...
– Вы были дома всю ночь?
– Да, мы проснулись только поздно утром.
– Ана Мария Батиста любила вас?
– Нет, она любила другого...
– Вы его знаете?
– Его зовут Рикардо Миранда...
– Всё, вы свободны.
Энрике вышел на улицу, полной грудью вдохнул воздух и сказал вслух:
– Я свободен... Надолго ли?

Жоао

Жoао теперь не имел покоя ни днём ни ночью. Все его мысли были только об одном: как разоблачить Эдуардо? Чем больше проходило времени, тем меньше его хотели слушать... Все, даже Зека, теперь относились к подозрениям Жоао как к навязчивой идее... Все верили этому зарвавшемуся типу Эдуардо Коста Браво. А с появлением его матери, которая очаровала даже дона Лазаро, надежды Жоао на разоблачение практически свелись к нулю.
– Ну, как она вам показалась? – с победной улыбкой спрашивала Патрисиа после их встречи с доной Роз Мари.
– Да, чисто внешне, надо сказать честно, она смотрится настоящей женщиной из высшего света. Такая тонкая, стройная, с изящными манерами... Тут уж не придерёшься, – должен был признать Жоао.
– Да, Жоао, этого нельзя сыграть, согласись. Это можно лишь впитать с молоком матери, – покачал головой Зека.
– Я рада, что наконец-то, вы убедились в этом. Мать Эдуардо – настоящая светская женщина, – продолжая улыбаться, сказала Патрисиа.
– Всё так и не так, Патрисиа, – упрямо сказал Жоао. – Я не могу вам объяснить, откуда у меня эта уверенность, но что-то в этом Эдуардо мне не нравится...
– Но что не так? Ты же не можешь сказать ничего конкретного, одни только домыслы. Послушай, может, тебе нужно книжки писать? Твоя фантазия просто не имеет выхода, вот и всё. – Патрисиа снисходительно потрепала брата по голове.
– У его матери деньги, конечно, есть. Шикарная машина, личный шофёр, богатые туалеты... Всё это говорит о её высоком положении. – Жоао будто бы не слышал возражений сестры.
– Всё это было известно нам и раньше. Мать Эдуардо очень богата, а об отце и говорить нечего! – усмехнулась Патрисиа.
– Ты сказала с насмешкой? – сразу же зацепился Жоао.
– Какая ещё насмешка, когда их богатство общеизвестно?
– Я не отступлюсь, чувствую, что здесь что-то не так! Пусть через десять, двадцать, тридцать лет, но я разоблачу этого типа.
Патрисиа рассмеялась, Зека лишь грустно покачал головой, с сожалением глядя на друга.
– А тебе не приходило в голову, что его просто не в чем разоблачать? – отсмеявшись, спросила Патрисиа.
– Меня никто не переубедит в том, что Эдуардо мошенник, – почти с маниакальным упорством твердил Жоао.
– Я могу понять твою неприязнь к Эдуардо, но откуда такая уверенность в его мошенничестве? – осторожно спросил друга Зека.
– Не знаю, но он мне кажется насквозь фальшивым, его изысканные манеры – заученными. Разве это не так, Зека? – с надеждой спросил Жоао.
– Он, конечно, не похож на нас, и этим может объясняться его некоторая странность... Но что касается мошенничества... не знаю, в этом я совсем не уверен, – мягко сказал Зека.
– И потом, это его ухаживание за Патрисией. Он ведь просто глаз с неё не сводит! – Жоао выложил последний аргумент.
– Мы только друзья. Я нахожу его очень приятным и воспитанным, мне нравится с ним общаться. Что тут такого? – вспыхнула Патрисиа.
– Ты знаешь, мне бы хотелось ещё раз увидеть мать Эдуардо и, если удастся, поболтать с ней... – У Жоао возникла новая идея.
– Послушай, Жоао, ты совсем обнаглел. Зачем тебе лезть со своими глупыми расспросами к этой уважаемой женщине? Эдуардо скоро надоест возиться с тобой, он сумеет преподать тебе урок хороших манер! – Патрисиа теряла терпение.
– Не путай хорошие манеры с трусостью, – огрызнулся Жоао.
– Что ж, возможно, и стоит ещё раз поговорить с ней, – в раздумье сказал Зека.
– Вот и я говорю, мы смогли бы что-нибудь выяснить...
– Если же нет, обещай мне навсегда покончить с этими разоблачениями Эдуардо, – сказал Зека.
– Вам больше делать нечего? Оставьте его в покое! Что он вам сделал? – Патрисиа почти кричала.
– Ничего особенного он, конечно, не сделал, просто увёл у меня из-под носа невесту, – развёл руками Жоао.
– Перестань, если это судьба, то Виториа, в конце концов, будет твоей. Если же нет, имей мужество спокойно отойти в сторону и не мешать им, – горячо сказала Патрисиа.
– Эдуардо Коста Браво, ты у меня ещё получишь, – сжимая кулаки и глядя куда-то в сторону, сказал Жоао.
И вот наступил день следующего приезда матери Эдуардо в семью Вентурини. Жоао узнал об этом накануне и попросил Зеку присутствовать при их разговоре.
– Послушай, Жоао, может, лучше отказаться от этой затеи? – спросил друга Зека. – Боюсь, нам выйдет боком твоя выходка.
– Я решил идти до конца, и не успокоюсь до тех пор, пока не выведу этого типа на чистую воду. Я не прошу тебя разговаривать с ней, это я сделаю сам. Мне нужно лишь, чтобы ты внимательно последил за нашей беседой, возможно, что-нибудь прояснится... Словом, мне нужны будут твои глаза и уши. – Жоао умоляюще посмотрел на друга.
– Хорошо, Жоао, я помогу тебе, но это в последний раз... – после недолгого колебания согласился Зека.
На следующий день в доме Вентурини был настоящий переполох, почему-то приезды матери Эдуардо приносили в этот дом приподнятость и волнение. Пока дон Лазаро готовился к встрече с доной Роз Мари, дона Изадора давала последние указания слугам.
Жоао и Зека поджидали гостью прямо перед домом.
Наконец, подъехал шикарный лимузин, и из него, подав руку Эдуардо, вышла дона Роз Мари. Сразу же к ним подбежала Виториа, подошли и молодые люди.
– Как прошёл полёт? – поздоровавшись с женщиной, спросила Виториа.
– Всё было нормально, – с улыбкой отвечала женщина.
– Это я боюсь летать, а мама нет, – сказал Эдуардо.
– Как вам понравилась Бразилия? – вступил в разговор Жоао.
– Сначала мне всё здесь казалось несколько странным, непривычным, что ли. Но теперь Бразилия предстала предо мной во всей своей красе, райский уголок, да и только.
– Что вы говорите? – с подчёркнутой вежливостью сказал Жоао.
– Не слишком ли ты любопытничаешь? – ощетинился Эдуардо.
– Что с тобой, сынок? Почему ты не даёшь нам поговорить? – удивлённо взглянула на Эдуардо Роз Мари.
– Мама, этот парень, видно, давно решил, задать тебе целую кучу вопросов. Если хочешь, можешь ему не отвечать, – враждебно глядя на Жоао, сказал Эдуардо.
– Я только хотел побеседовать с вами, сеньора, больше ничего, – произнёс Жоао.
– Я очень сомневаюсь на этот счёт, – продолжал хмуриться Эдуардо.
– Прошу тебе, Эдуардо... Мне тоже хочется поговорить с этим милым молодым человеком и ответить на все его вопросы. Что же в этом такого? – примирительно сказала Роз Мари.
– Ну что ж, мама, тебе видней...
– Дона Роз Мари, это правда, что вы работаете вместе с Ибраином Эрисом? – ещё смелее продолжал Жоао.
– Это не совсем так. Для моих скромных способностей это было бы слишком почётно. Я работаю в комиссии по делам центрального банка.
– Ты доволен? – язвительно сказал Эдуардо.
– Хватит, Жоао! Нас ждут дедушка и мама, – решительно сказала Виториа.
– Простите, дона Роз Мари, но я очень интересуюсь экономикой. Вам не кажется, что у нас она хромает на обе ноги? – будто не слыша возражений Витории, спросил Жоао.
– Это не только здесь, молодой человек, не только здесь… – с улыбкой произнесла женщина и, слегка наклонив голову, добавила: – С вашего позволения, нам пора идти в дом.
И на этот раз Жоао остался ни с чем. Когда вечером Эдуардо уже собрался вместе с матерью уезжать, он не смог отказать себе в удовольствии поиздеваться над Жоао:
– Ну что, Шерлок Холмс, есть ли у тебя успехи в твоём расследовании?
– Возможно… Эта женщина совсем не похожа на себя, – зло сказал Жоао.
Эдуардо от души расхохотался.
– Может, ты ещё скажешь, что это не моя мать? – весело спросил Эдуардо.
– Виториа, по-твоему, эта женщина похожа на Эдуардо? – обратился Жоао к девушке.
– Жоао, да имей же ты совесть. Хватит всех терроризировать своими бреднями! – в сердцах сказала Виториа.
– Оставь его, Виториа. Он просто параноик, а паранойя неизлечима, – усмехнулся Эдуардо.
– Так, говорите, она работает в одной из правительственных комиссий? Это ещё надо проверить, – не отвечая на оскорбления, сказал Жоао.
– Не собираешься ли ты позвонить Ибраину и спросить, кто такая Роз Мари Коста Браво? – с издёвкой спросил Эдуардо.
– В Бразилии почему-то никто не знает никакой Роз Мари Коста Браво, – словно самому себе сказал Жоао.
– Тебе давно пора заняться чем-нибудь. От безделья у тебя скоро совсем поедет крыша. Ты мог бы, например, помогать бедным. Или для тебя это не кажется таким интересным занятием? Гораздо приятнее докучать людям своими бредовыми выдумками!
– Ну да, конечно, сеньор Эдуардо Коста Браво решил поучить меня жизни. Ведь он считает себя таким бывалым и разумным человеком! – ёрничал Жоао.
– Нет, не считаю. Но и идиотом, я себя тоже не считаю.
– Кстати, как девичья фамилия твоей матери? – снова начал Жоао.
Эдуардо нахмурился, но затем, чётко проговаривая слова, произнёс:
– Кейроз. Очень распространённая фамилия. У тебя ещё есть вопросы?
– Нет, больше нет.
– А теперь скажи мне, Жоао, тебе ещё не надоела эта комедия? – в упор спросил Эдуардо.
– Мне надоест она лишь тогда, когда я выведу тебя на чистую воду.
Эдуардо, молча, повернулся и направился к машине.
– Хотел бы я знать, Зека, откуда у него столько денег? – глядя, как Эдуардо садится в роскошную машину, произнёс Жоао. – Ему наверняка кто-то помогает.
– О чём ты, Жоао? Кто бы стал это делать? – Зека уже и сам не знал, как прекратить выходки друга.
– Но рано или поздно я всё узнаю...
– Что ты собираешься узнавать? Посмотри на себя, ты скоро сойдёшь с ума из-за этого Эдуардо! Он прав, ты уже превращаешься в параноика. Жоао, мы же разговаривали с его матерью, она настоящая аристократка. У нас больше нет поводов подозревать его Бог знает в чём! И потом, ты мне обещал... – пытаясь остановить друга, сказал Зека.
– А я не верю, не верю! Можешь ты это понять?! – кричал Жоао, и в его воспалённом мозгу зрели новые планы...

Дока

– Я увольняю свою жену, – сказал Доке Толедо.
– Как так? Разве можно уволить жену? – не понял парень.
– Конечно. Например, с такой формулировкой – за постоянные прогулы и невыполнение своих служебных обязанностей, – улыбнулся Толедо. – Мими решила не возвращаться из Европы, поэтому я её и увольняю.
– Как некстати! – с досадой сказал Дока. – А у меня как раз возникли проблемы.
– Что, сынок?
– Виториа всё время просит дать ей мой номер телефона. Дальше отпираться уже невозможно. И я сказал ей, что живу в «London Residence Service».
– Ну и прекрасно. Я сниму для тебя там номер. А что ещё?
– Да этот Жоао... Он прямо идёт за мной по пятам.
– Забудь, сынок, про всякие опасности. Скоро мы закончим нашу игру.
– Скоро? Когда? – насторожился Дока.
– Как только ты объявишь о помолвке.
– Подождите, сеньор Толедо, мне, не хотелось бы, обижать Виторию, я очень нежно к ней отношусь. Кроме того, выходит, я теряю работу?
– Ну, считай, что ты получил уведомление за два месяца. Тебе хватит этого времени, чтобы устроить свою жизнь?
– Хватит, наверное, – сказал Дока подавленно.
– Ну, сынок, выше голову. В твоей жизни ещё будут лучшие времена! На, держи. Это ты подаришь невесте.
Толедо рассмеялся. Он подал Доке небольшую коробочку с драгоценным камнем.
У парня дрожали руки, когда он принимал коробочку из рук Толедо.
Всё!
Весёлая жизнь кончалась!
Дока знал, что так произойдёт. Он даже вполне был готов к этому, но когда срок настал, оказалось, что, ни капельки он не готов. Слишком со многим приходилось рвать навсегда.
– Знаешь что, – сказал он матери, – не хочу я рядиться ни в какие женихи. Когда мы там с тобой появимся, я отзову Виторию и всё ей раскрою.
– Правильно, – горячо поддержала его Роза. – Мне самой эта история поперёк горла. Я так устала от последнего посещения Вентурини. Эти женщины просто завалили меня вопросами. Откуда же я знала, что они все друг друга знают? А дон Лазаро! Он был таким грустным, когда показывал мне комнату жены!..
– Да, мама, действительно, всё это пора кончать.
– Ну и молодцы, – поддержала их бабушка. – Всё-таки есть у вас совесть.
Дока решил, что не будет дожидаться назначенного дня помолвки, а скажет всё Витории завтра же, когда они будут купаться в бассейне.
Но жизнь не всегда совпадает с планами, а чаще, совсем наоборот, все планы разрушает.
Вечером он позвонил Патрисии.
– Я перебрался в отель и хотел пригласить тебя осмотреть мои апартаменты, – сказал он ей.
– Когда же ты перебрался? – удивилась девушка.
– Сегодня. И хочу, чтобы ты была первой моей гостьей.
– Виториа будет ревновать.
– Она ничего не узнает.
– Ладно. Диктуй адрес.
А наутро возле бассейна Дока увидел Дирсе. Это и поломало все его планы.
Ему казалось, что с ней всё решено. Никаких чувств. Так, дружеское участие. Но выходило, что какие-то чувства всё же оставались, потому что Доке сразу захотелось Дирсе чем-нибудь позлить.
– Виториа, – сказал он нежно. – Ты такая красивая! Я не могу удержаться. Можно я тебя поцелую прямо сейчас?
– Милый, конечно. Я сама об этом только и думаю, – с радостью согласилась девушка.
– И это ничего, что вокруг столько людей?
– Но ведь все знают, что ты уже почти мой жених.
Дока обнял Виторию и поцеловал её в губы.
Жоао, видевшего это, даже передёрнуло. Он сцепил зубы и сказал Зеке:
– Всё, Виториа потеряна для меня навсегда.
– Смирись, – со вздохом сказал друг.
– Смотри, Марко, – еле сдерживая себя, воскликнула Дирсе.
– Что такое? – обернулся Марко.
– Он же целует твою сестру! Тебе что, всё равно?
– Ты забавная, – улыбнулся Марко. – Почему это должно меня волновать?
– Она же твоя сестра! – не унималась Дирсе.
– Меня это волнует только в том смысле, что я хотел бы поцеловать тебя, – сказал Марко и густо покраснел.
Дирсе взглянула на него диковато и вдруг сказала:
– Так чего же ты ждёшь?
На этот раз Марко побледнел.
– Ты не шутишь? – спросил он.
Чёртики прыгали в глазах девушки.
– Быстрее, Марко! Ну!
Марко наклонился и чмокнул Дирсе в щёку.
– Нет, не так, Марко, – прошептала Дирсе. – Иди ко мне, я тебя научу...
Она крепко обняла парня и впилась в его губы. У Марко всё поплыло перед глазами. От такого поцелуя он и не побледнел и не покраснел. Он расцвёл.
– Ты только посмотри! – сказал Дока, отрываясь от Витории.
– Святая Дева, – расхохоталась Виториа. – Да она так его задушит!
– Ты считаешь, это нормально? – опешил Дока. Смотри, как они присосались друг к другу! А если придёт  твоя мама?!
– Это было бы чудесно! Она бы убедилась, что Марко справился, наконец, со своей робостью.
– Но... А... Они должны соблюдать приличия! – голосом старой девы сказал Дока.
– А что, это тебя так волнует? – хитро спросила Витория. – Разве не ты советовал Марко быть пораскованнее?
– Я?! Когда?!
– Вспомни.
– Ну, разочек, может быть... – оправдался Дока. – Я просто беспокоюсь о твоей маме.
Виториа ничего не ответила ему. Она просто обняла Доку и снова крепко поцеловала.
Так ему и не удалось поговорить с Виторией начистоту. Ничего, он сделает это завтра перед самой помолвкой.
Но всё же, Дока нарядно и элегантно оделся, купил букет белых роз и положил в карман коробочку с драгоценным камнем. Роза тоже выглядела очень торжественно.
На вилле их уже ждали.
– Я хотел бы с тобой поговорить, Виториа, – сказал Дока почти с порога, едва успев поздороваться с Изадорой, Валентиной, Энрике, Андре и доном Лазаро.
– Пожалуйста, – чуть растерялась Виториа. – Но что случилось?
Она была ослепительна. И не только потому, что её блестящее, переливающееся всеми цветами радуги платье изящно облегало её стройную гибкую фигуру, не только потому, что волосы её были уложены мягкими ниспадающими волнами и нежно оттеняли овал лица... Виториа светилась изнутри. Её глаза были полны беззащитного ожидания счастья. Они смотрели на Доку открыто и радостно.
– Куда это вы оба собрались? – спросила Изадора.
– Подожди, мама, мы скоро вернёмся, – сказала Виториа. И ни тени испуга не было в её голосе.
– Ну, уж нет, – мягко, но настойчиво сказала Изадора. – Потом пошепчетесь.
– Сегодняшняя молодёжь вечно куда-то торопится, – улыбнулась Валентина.
Дока растерялся. Вся семья Вентурини смотрела на него выжидательно.
– Сеньор Коста Браво, – сказал дон Лазаро официальным голосом, – мы ждём. Не желаете ли вы нас о чём-либо попросить?
– Конечно, конечно, – сказал Андре, – мы уже заждались.
Дока озирался вокруг как загнанный зверь.
Бежать. Надо было бежать. Но на сей раз не от своего позора. Теперь он хотел спасти от позора Виторию. Всё-таки девушка ничего дурного ему не сделала. Похоже, она вообще никого не обидела в жизни. За что же её так страшно наказывать? За мать? Но разве дети отвечают за родителей? Разве дети должны расплачиваться за их грехи?
Дока молчал. Он многое бы дал за то, чтобы исчезнуть провалиться, испариться. Но вокруг стояли люди и смотрели на него.
Виториа... Она тоже ждала... Может быть, это самый радостный день в её жизни... И самый чёрный...
– Ваш сын, мадам Роз Мари, ужасно застенчив, – сказал дон Лазаро.
– Он просто растерялся, – ответила Роза, которая, конечно же, понимала, что сейчас происходит в душе Доки.
– Ну, скажи что-нибудь, – попросила Виториа. Она понемногу начинала теряться. А этого Дока допустить не мог.
– У меня для тебя есть подарок, – наконец, выговорил парень.
Он подал Витории букет и коробочку.
– Не открывай пока, – попросил он.
– Боже! – воскликнула Виториа. – Я сама теряюсь под вашими взглядами.
– Давай, сынок, – сказала Роза. Она поняла, что лучше не молчать.
– Дона Изадора, – медленно начал Дока, – я счастлив, что имею честь просить руки вашей дочери.
Вздох всеобщего облегчения пронёсся по комнате.
– Ну, вот и всё, – сказал весело дон Лазаро.
– Я хотел бы слышать ваш ответ, – сказал Дока.
– Прошу внимания, – сказала Изадора. – Я, мать Витории Вентурини, согласна объявить свою любимую дочь невестой сеньора Эдуардо Коста Браво!
Если бы здесь же были Фернанда, Беренисе, Мими, Толедо, Жижи и все, кого обидела, оскорбила, унизила Изадора, они зло посмеялись бы в лицо этой женщине.
Но Доке было совсем не до смеха. Более подлой вещи он не совершал никогда.
Когда помолвка была в самом разгаре, когда уже было выпито по нескольку бокалов шампанского, Дока сделал знак матери.
Роза попрощалась с хозяевами и уехала.
Дока и Виториа, провожавшие Розу, не вернулись в дом, а стали прогуливаться по дорожкам парка.
– Ты себя нормально чувствуешь? – спросила Виториа, обеспокоенная невесёлым настроением жениха.
– Да. Ты выглядишь такой счастливой...
– И на то есть причина. Я сейчас с самым любимым и желанным мужчиной на свете!
– Виториа, что бы ни случилось, знай, что я тебя очень люблю! – сказал Дока.
– А что может случиться? – беззаботно сказала девушка.
– Ничего... Просто я хочу, чтобы ты всегда помнила, как я взял тебя за руку... – Дока нежно сжал ладони Витории, – ... и сказал: постарайся простить меня.
– Простить? За что? – улыбалась девушка.
– Я очень тебя люблю, – не ответил на вопрос Дока. – Я очень люблю тебя.
– Что-нибудь случилось? – забеспокоилась Виториа.
– Нет, ничего. Я пойду выпью чего-нибудь, ладно?
Он оставил Виторию на аллее парка, а сам вошёл в дом и, незамеченный, вышел через другую дверь.
Больше в этом доме он не появится никогда...

Рикардо

После убийства Аны Марии всё в его жизни перевернулось вверх тормашками. Словно по мановению волшебной палочки злой волшебницы мир сразу же изменился... Всё произошло с разницей в один-два дня: убийство Аны, появление живой Марселы и, наконец, замужество Изадоры.
За всю нелёгкую жизнь ещё не приходилось Рикардо сталкиваться с таким количеством проблем сразу.
Не теряя головы, Рикардо решил разгребать этот страшный завал неприятностей постепенно. И прежде всего, связанных с убийством...
Ведь у него не было алиби, именно в эту ночь он находился с Изадорой в своей тайной квартире. Но Рикардо и помыслить не мог о том, чтобы рассказать это в полиции. Значит, остался один выход: искать другое алиби...
Делать это нужно было немедленно, ему уже пришла повестка в комиссариат для дачи показаний.
В тот самый момент, когда Рикардо лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию, Бианка доложила о том, что его хочет видеть Андре.
– Рикардо, я знаю, что тебя потрясла смерть Аны Марии. Знаю я и то, что она шантажировала тебя. Возьми себя в руки, ты не имеешь к этому никакого отношения, – дружески сказал Андре.
– Всё не так просто, Андре. Когда я буду давать показания, меня в первую очередь спросят, где я находился в ночь убийства, – взволнованно говорил Рикардо.
– Об этом они могут узнать у твоих домашних.
– Андре, я не ночевал дома в ту ночь, – тихо сказал Рикардо.
– Даже если так, тебя всё равно видели там, где ты был... По крайней мере, женщина, которая провела с тобой эту ночь, может всё подтвердить, – немного помолчав, сказал Андре.
– Всё дело в том, что я не могу назвать имени этой женщины...
– Это, конечно, осложняет дело. Как я понимаю, эта женщина замужем? – спросил Андре.
– Да, – коротко ответил Рикардо.
– Это совсем плохо, Рикардо.
– Вот и я о том же! Не сомневаюсь, теперь меня ждут большие неприятности...
– Не отчаивайся, в конце концов, существуют всякие улики... рано или поздно найдут настоящего убийцу, и тогда тебе не о чем будет беспокоиться, – чтобы как-то утешить друга, сказал Андре.
– Поживём – увидим!
Разговор с другом ещё больше взволновал Рикардо. В таком состоянии он не мог больше работать, всё падало у него из рук. Промаявшись ещё с полчаса, Рикардо набрал номер телефона Патрисии.
– Патрисиа, это Рикардо, – глухо произнёс он.
– Я поняла, твой голос я не спутаю ни, с каким другим, – обрадовано сказала девушка.
– Ты уже обедала?
– Нет, только собиралась сделать это, – ответила Патрисиа.
– Не хочешь пообедать со мной? Мне нужно с тобой поговорить...
– С удовольствием.
– Тогда я заеду за тобой через двадцать минут. До встречи.
Когда они уже сели за столик и им принесли заказанные блюда, Рикардо всё ещё продолжал молчать, напряжённо о чём-то размышляя.
– Рикардо, скажи, наконец, в чём дело? – Голос девушки вернул его к реальности.
– Я не знаю, как мне сказать тебе об этом... Я хочу попросить тебя сделать мне огромное одолжение... Нет, не так... Патрисиа, мне сейчас, очень нужна твоя помощь...
– Ну, говори же! Хватит предисловий! – В нетерпении Патрисиа коснулась руки Рикардо.
– Патрисиа, не могла бы ты подтвердить, что была со мной в ночь убийства Аны Марии? Ты ведь уже знаешь об этой трагедии? Скажу тебе честно, эту ночь я провёл с другой женщиной, но имени её я не смогу назвать, – закончил мужчина, глядя в свою тарелку.
– И ты хочешь, чтобы я подтвердила в комиссариате, что была на месте этой женщины? – Щёки девушки вспыхнули.
– Прости, Патрисиа, я понимаю, что моя просьба выглядит очень странно и даже, возможно, унизительно для тебя... Но у меня нет выхода, я попал в жуткую ситуацию. Ты, наверное, знаешь, я встречался с Аной какое-то время, но это было давно. Она же не оставляла меня в покое и даже решила шантажировать, сказав, что беременна от меня...
– Это правда?
– Нет, конечно!
– И теперь ты боишься, что полиция подозревает тебя?
– Я ничего не боюсь. Просто у меня нет алиби... а в такой ситуации это небезопасно...
Патрисиа молчала, не в силах решиться на что-либо. Наконец, она произнесла:
– Итак, ты заявляешь, что провёл ночь с другой женщиной. Но её ты оберегаешь от огласки, эту честь ты уготовил мне... не так ли? Как ты думаешь, что я сейчас чувствую?
– Я напрасно попросил тебя об этом. Прости меня, Патрисиа, и забудь обо всём, что я сказал. Ну же, не надо на меня обижаться, сейчас мне и так очень плохо. – Рикардо умоляюще посмотрел на девушку.
– Не надо обижаться?! Тебе легко говорить... Меня ты отвергаешь, спишь с другой, а я не могу даже обидеться?
– Прости меня, прости. Я идиот, мне не следовало обращаться к тебе за этим!
– Кто эта женщина? – прямо спросила Патрисиа.
– Я не могу этого сказать, – тихо, но твёрдо произнёс Рикардо.
– Давай так: я подтвержу твои слова о том, что эту ночь мы провели вместе, а в обмен на это ты откроешь мне имя женщины, которой удалось меня обойти. – Патрисиа говорила вполне серьёзно.
– Этого я не могу.
– Кто же эта загадочная незнакомка и почему ты так её защищаешь? Она что, замужем? – не могла успокоиться Патрисиа.
– Да, она замужем. У неё определённое положение в обществе. Огласка принесла бы ей большие неприятности. Так что даже в таком отчаянном положении я не могу назвать её имени.
– Ну, понятно, её неприятности тебя очень беспокоят, даже больше, чем собственная свобода! А мои неприятности тебя вообще не интересуют! – резко сказала девушка.
Рикардо чувствовал себя как побитая собака. Справедливость слов девушки не вызывала у него возражений.
– Только скажи мне, кто она, и я сделаю всё, что ты хочешь! – Патрисиа шла до конца.
– Я не могу этого сделать, – тихо повторил Рикардо.
– Тогда я ничем не могу тебе помочь, – девушка встала и быстрой походкой направилась к выходу.
Алиби по-прежнему не было... Всё, что смог сделать Рикардо, – отложить при помощи адвоката свой визит в комиссариат.
Всё это время он втайне ждал хотя бы звонка от Изадоры, она же знала, понимала всю сложность создавшегося положения. Нет, он не хотел, чтобы она рисковала собой, помогая ему, и никогда не позволил бы ей этого. Но несколько слов поддержки ему так необходимо было услышать от неё сейчас, всего несколько слов...
И вот уже в конце рабочего дня раздался звонок, он так ждал его, что, поднимая трубку, был абсолютно уверен, что это Изадора.
– Я знал, что ты позвонишь, знал, – сразу же сказал он.
– Как ты мог знать об этом, если мы простились с тобой почти врагами? – прозвучал в трубке удивлённый голос Патрисии.
– Так это ты, Патрисиа? – Рикардо не смог сдержать разочарования.
– А ты принял меня за другую?..
– Прости, я был в своих мыслях...
– Да, теперь я совершенно уверена, что ты по уши влюблён в эту женщину, – грустно сказала девушка.
– Не надо, Патрисиа, ей-богу, мне сейчас очень плохо...
– Ну что ж, возможно, то, что я тебе сейчас скажу, несколько улучшит твоё настроение. Так вот, я решилась, я буду давать показания в твою пользу! – сказала Патрисиа.
– Ангел мой, неужели? Ты решилась? Я не знаю, как мне тебя благодарить... Но... может быть, всё же, не стоит? Нет, я больше не хочу впутывать тебя в это дело... – противореча самому себе, говорил Рикардо.
– Перестань, Рикардо, не хватало ещё мне тебя уговаривать! Лучше давай условимся о встрече на завтра, нам нужно обсудить наши показания, – решительно сказала Патрисиа.
– Хорошо, спасибо тебе. Мы могли бы пообедать вместе.
– Я позвоню тебе, как только завтра появлюсь в офисе.
Звонок Патрисии, наконец, разрядил царившую в его душе напряжённость. Долгожданное алиби было найдено!
Но через мгновение вновь пришли горькие мысли об Изадоре.
Так уж получается в жизни, что загнанный в угол человек никогда в своих бедах не винит себя. Он ищет виновников на стороне. Беда его родным и близким, он срывает зло на них, беда друзьям – им тоже достаётся, и чаще всего несправедливо. Но если обвинения имеют, хоть какие-то основания...
– Ты женщина, которая думает только о деньгах и власти, Изадора, – сказал Рикардо, как только услышал в трубке голос любовницы.
– Рикардо? – не сразу узнала его Изадора.
– Да.
– А тебе плевать на акции «Вентурини»? – перешла в наступление женщина.
– Я продам тебе свою долю, как только ты станешь управляющей! – закричал Рикардо в отчаянии.
– Великолепно. – Голос Изадоры был холоден. – Дон Лазаро обрадуется.
– Нет, это ты обрадуешься! Но с годами вдруг поймёшь – а счастья-то нет! Есть денежки, есть власть, а счастья – нет! И ты будешь одинокой, Изадора!
– Не надейся, – попыталась вставить Изадора.
– И Андре тебя бросит! И будешь ты жить наедине со своим эгоизмом и жестокостью!
– Ты... – снова попыталась перебить Изадора.
– И никто тебя не пожалеет, даже твои дети! Да здравствует королева «Вентурини»! – на одном дыхании закончил Рикардо и бросил трубку.
На фирме ему больше нечего было делать. Он просто боялся, что налетит сейчас на первого встречного с кулаками. Ему надо было уходить.
Но куда?
Домой?
Видеть там злорадное лицо дочери? Нет, это было выше его сил.
Рикардо нащупал в кармане листок бумаги, достал его и прочитал адрес.
По этому адресу он и отправился.
– Марсела, Господи, что ты с собой сделала? Теперь я буду заботиться о тебе. Ты поправишься, встанешь на ноги, вот увидишь...
Рикардо смотрел на свою безмолвную жену, сжимал руками металлическую спинку кровати и говорил, говорил...
– Ты видела, какая красивая у нас дочь? Жесика очень любит тебя, Марсела. Она хотела быть с тобой рядом. Я представляю, как ты страдаешь, но ты должна помочь врачам. Ты должна помочь и мне. Не сдавайся, Марсела. Ты ещё молода, поэтому не сдавайся. Не спеши умирать. Ты нужна Жесике.
Женщина не реагировала на его слова. Она смотрела в стену перед собой и, казалось, вовсе не слышала слов Рикардо. А он думал о том, что все беды – ничто. Всё познаётся в сравнении. Разве беда сейчас у него? Так, пустяки. Настоящая беда была здесь, в этой комнате...
– Я обещаю, что не пожалею для тебя ничего. Если ты слышишь меня... Мне так нужно, чтобы ты меня слышала... Я теперь буду с тобой.
Рикардо и сам не заметил, как слёзы выкатились из его глаз...

Изадора

Наглый звонок Рикардо надолго вывел Изадору из равновесия. В довершение к этому, его и Патрисию вновь видели вместе... И это несмотря на все просьбы Изадоры никогда больше не видеться с девчонкой! Ревность с новой силой охватила Изадору, ей хотелось мстить...
Первой её мыслью было – поторопиться с замужеством. Встретившись с Андре, она в категорической форме потребовала, чтобы свадьба состоялась на следующий же день. Не стоит и говорить, что это только обрадовало его.
И свадьба состоялась.
Всё было, как хотела Изадора, – тихо и скромно. Праздничный ужин прошёл в тесном семейном кругу, даже родственники Андре не успели приехать.
Когда уже всё подходило к концу, Андре, слегка обняв свою теперь уже жену, спросил:
– Ты счастлива?
– Очень! Почему ты спрашиваешь? – вскинув голову, сказала Изадора.
– Мне почему-то кажется, что ты мыслями далеко отсюда, – заметил Андре.
– Нет, тебе показалось. Мне очень нравится наш праздник. Я очень довольна, что всё уже произошло, – устало улыбнулась женщина.
– Ты меня поцелуешь? Но только не так, как на бракосочетании, а по-настоящему, – приблизив к себе Изадору, попросил Андре.
– Здесь? – недовольно сказала она.
– Конечно! Мы теперь муж и жена. Это наша свадьба. Я думаю, что это было бы очень уместно...
– Нет, Андре, я же не девочка, чтобы целоваться на глазах у всех. Мне это неловко, – высвобождаясь из его объятий, сказала Изадора.
– А мне бы этого очень хотелось...
– Не проси, пожалуйста, – строго сказала Изадора.
Вскоре молодожёны поднялись в приготовленную для них комнату. Андре сиял, наконец-то, сбывались его мечты. Изадора была спокойна и сдержанна. Когда Андре закрыл дверь в их спальню и направился к Изадоре, она жестом остановила его.
– Нам нужно поговорить, Андре.
– Сейчас?
– Да, сейчас.
Андре присел на постель.
– Я слушаю тебя, дорогая, – покорно сказал он.
– Мне хотелось попросить тебя... пожалуйста, будь со иной терпелив, по крайней мере вначале...
– Куда уж терпеливее! – воскликнул Андре с улыбкой.
– И давай без медового месяца, – скривилась брезгливо Изадора.
– Вот так, да?
– Но ведь, ты же, знаешь, что мне нужно время... Мне сейчас страшно даже подумать о близости... Даже с тобой.
– Значит, наш союз исключительно по расчёту?
– Пожалуйста, Андре, не обижайся, – мягко сказала Изадора. – Постарайся понять. Ведь я от тебя ничего не скрывала.
– Но это было не всегда, – выразительно посмотрел на неё Андре.
– Да, не всегда. Но у меня такие периоды охлаждения возникают давно. Ещё с Клаудио у нас в этой связи всё было непросто.
– Понятно. Но я уверен, что когда-нибудь моя любовь к тебе победит твой холод.
– Спасибо, Андре, ты очень добрый человек, спасибо.
Она поцеловала Андре в щёку.
– Ладно, пойду, переоденусь. Мне очень хочется спать. – Изадора достала халат и сорочку и ушла в ванную.
Когда она вернулась, Андре уже лежал в кровати. Изадора выключила свет, скинула халат и легла рядом так, чтобы не касаться мужа.
Какое-то время молчали.
– Ты меня не приласкаешь? – спросил Андре тихо.
– Нет, – жёстко сказала Изадора.
– И даже не поцелуешь?
– Нет.
– Спокойной ночи, – сказал Андре мрачно.
– Да, Андре, пожалуйста, с завтрашнего дня я прошу тебя ночевать в комнате для гостей.
Утро прошло в молчаливом отчуждении. Андре читал газеты и пил кофе. Изадора тоже просматривала почту и пила чай.
Общались они почти исключительно междометиями и жестами.
– Наши знакомые, – сказал Андре и протянул Изадоре газету.
На полосе полицейской хроники был портрет Патрисии и краткое изложение её показаний. Оказывается, в ночь убийства Рикардо и Патрисиа были вместе.
Изадора в сердцах стукнула по столу ладонью.
– Что тебя так взволновало? – спросил Андре.
– Но он же, один из директоров «Вентурини»! Он должен заботиться о нашей репутации! – не сдерживала своего гнева Изадора. – Он путается с какими-то девчонками! Это скандал! Мы не можем это так оставить!
– Рикардо – одинокий мужчина, – спокойно произнёс Андре, пристально глядя в глаза жены. – Он может встречаться с кем угодно.
– Это раньше он был одиноким! А теперь всем известно, что его жена жива!
– Но она тяжело больна, ты же знаешь. Это скорее не жизнь, а существование, – сказал Андре.
– Это никого не интересует!
– Нас это не касается, – сказал Андре чуть настойчивее.
– Что ты говоришь?!
– Завтра про эту газетную статью все забудут, – сказал Андре. И добавил многозначительно: – Постарайся и ты забыть об этом.
– Нет уж! Я с ним поговорю! – пригрозила Изадора.
– И что ты ему скажешь?
– Что у этой девушки должен быть отец! Что отцу следовало бы следить за своим чадом!
– Патрисиа не твоя дочь. Пусть с ней разбирается Мело, – в голосе Андре уже появились угрожающие нотки.
– Ладно, пойдём, поговорим с ним вместе!
– Перестань, пожалуйста! Ты хочешь отодрать его за уши за то, что он спит с девушками? Или поставить в угол за то, что он очернил светлый образ «Вентурини»? Ты меня смешишь!
– В таком случае, мне придётся разбираться с ним самой!
– Я тебя предупреждал, – сказал Андре.
Андре поднялся из-за стола и вышел. Почему-то ему трудно было смотреть в глаза собственной жены.
Но Изадора своего намерения не оставила. И на работе первым делом позвонила Рикардо.
Ответила Бианка.
– Срочно соедини меня с твоим шефом! – приказала Изадора.
Бианка передала Рикардо, что с ним хочет говорить президент.
– Мне не о чем с ней разговаривать, – ответил Рикардо.
Бианка не успела ничего сказать Изадоре. Та всё прекрасно слышала сама: Бианка не отключала её телефон.
Это было верхом наглости! Рикардо совсем забылся! Ну что ж, она сумеет его проучить.
– Ты это уже видела? – Изадора швырнула на стол Валентины утренние газеты.
– Да, я уже видела. Прекрасная реклама для нас! – съязвила Валентина.
– А ты не думаешь, что нам стоило бы с ним побеседовать?
– И что же мы ему скажем? – искренне удивилась Валентина.
– Ну... Я не знаю... – Изадора подыскивала слова. – Ну что повторение подобного – недопустимо.
– Если ты имеешь в виду статьи, то это не от него зависит, – сказала Валентина.
– А обнимать или не обнимать девчонок – от него зависит?
– Это меня не волнует. А что, это волнует тебя? – Валентина тонко улыбнулась.
– Значит, никого больше репутация фирмы не волнует!
Самолюбие Изадоры было ранено. Ранено почти смертельно. Другая женщина просто расплакалась бы или оторвала от сердца неверного любовника.
Но Изадора была совсем не такой...

Виториа

Эдуардо не появился ни на другой день, ни на третий. Он пропал, словно его никогда и не было.
Сказать, что Виториа была расстроена, это не сказать ничего.
На следующий день она позвонила в гостиницу. Но там ей ответили, что Эдуардо выехал из гостиницы ещё вчера. Ни адреса, ни телефона он не оставил. Виториа позвонила его дяде. Но оказалось, что дядя уехал вместе с Эдуардо путешествовать. Куда? Дядин слуга этого тоже не знал.
Поверить в то, что Эдуардо вот так просто уехал и не предупредил свою собственную невесту? Нет, невозможно! Сбежал? Но почему? С ним что-то случилось? Но что могло случиться с ним, о чём он, не посмел бы рассказать Витории? Загадка становилась бессмысленной, абсурдной, дикой.
А может быть, никакой загадки и не было? Может быть, Эдуардо никуда и не пропадал? Может быть, он сейчас позвонит и всё объяснится?
Но, ни звонка, ни телеграммы...
Мать спросила у Витории про жениха, но ответить той было нечего, она что-то пролепетала про срочные дела, и побыстрее перевела разговор на другую тему. Магда поинтересовалась, куда это пропал Эдуардо, почему не приходит купаться в бассейне? И ей Витории пришлось что-то солгать.
А жениха всё не было.
Только на четвёртый день Виториа сказала Жоао:
– Что ты думаешь об Эдуардо?
– Я думаю, что такого человека вовсе не существует, – сел парень на любимого конька.
– Зачем ему меня обманывать? Он же представил нам свою мать.
– Она мне показалась великолепной женщиной, – сказал Жоао. – Но я с самого начала не верил во всю эту историю. А теперь оказывается, что он куда-то пропал, да? Он что, ничего тебе не объяснил?
– Я ничего не понимаю. Может быть, его похитили? Он ведь богатый. В нашей стране такое случается, а?
– Об этом трубили бы все газеты, – сказал Жоао.
– А вдруг его ограбили, убили и бросили в канаву?! – с отчаянием проговорила Виториа.
– Глупости, – сказал Жоао.
– О! Я уже всё передумала!
– Этот тип просто дал дёру, – сказал Жоао с ухмылкой.
– Ты глупый! – закричала Виториа. Слёзы стояли в её глазах.
Мать тоже, в конце концов, поняла, что жених бесследно пропал. Новость эта Изадору взбесила. С её дочерью никто не мог так поступать.
– А не мог он уехать в Европу? – ещё пыталась хвататься за соломинку Изадора.
– По каким ещё делам? С дядюшкой анархистом?! Уехать, не предупредив! Я же его невеста! – Виториа металась по комнате.
– Подожди, может быть, ещё нет причины для отчаяния?
– А я в отчаянии!
– Хватит! – оборвала дочь Изадора. – Умойся, наложи компресс на глаза – они совсем красные!
Мать не помогла Витории. Наоборот, она косвенно подтвердила самые страшные опасения девушки. Со всех сторон Виториа только и слышала – сбежал, надул, дал дёру...
Только Марко хоть как-то пытался успокоить сестру.
– А тебе не кажется, – говорил брат, – что отец послал Эдуардо по делам?
– Но ведь Эдуардо звонил мне каждый день!
– Ну, вот завтра он тебе и позвонит!
– Знаешь, я попрошу Жоао, чтобы он пошёл и поговорил со слугой дяди Эдуардо.
– Я бы на твоём месте не доверялся Жоао, – сказал Марко скептически.
Но Виториа решила, что другого выхода у неё нет.

Патрисиа

Допрос в участке длился всего двадцать минут, но для Патрисии он длился целую вечность. Страшную, адскую вечность.
Следователь не смог скрыть сальную улыбочку, когда Патрисиа заявила, что провела ночь убийства вместе с Рикардо.
– Вы давно находитесь с ним в половой связи? – спросил он канцелярским языком.
– Нет, недавно, – ответила девушка.
– Сколько раз до этого вы вступали с ним в половой контакт?
– А это обязательно знать каждому полицейскому? – вопросом на вопрос ответила Патрисиа.
– Здесь я спрашиваю, а вы отвечайте, будьте любезны, – холодно сказал комиссар. – Мы таких говорливых быстро обламываем, – понизил он голос. – Итак, сколько раз?
– Три, – наобум ответила Патрисиа. – И, опережая ваш вопрос, скажу, что он потрясающий мужчина.
– В котором часу вы встретились?
– В десять часов вечера. А расстались в десять часов утра.
– Вы знали убитую?
– Да, видела её несколько раз. А точнее, два раза.
– При каких обстоятельствах?
– Она была на ранчо Рикардо Миранды.
– И вы тоже были там?
– Естественно, раз я видела её.
– Чем вы занимались на ранчо?
– Мы катались на лошадях.
– И всё?
– Нет, мы ещё ходили, дышали, разговаривали, ели, спали...
– Втроём? – спросил полицейский.
– Не будь вы при исполнении служебных обязанностей, я бы дала вам пощёчину, – сказала Патрисиа.
Комиссар самодовольно улыбнулся. В его задачу как раз и входило выводить допрашиваемых из состояния равновесия. В таких случаях они могли себя выдать.
– Скажите, а вы ревновали Рикардо Миранду к Ане Марии Батисте?
– С чего вы взяли?
– Смотрите, как интересно получается. Новая любовница уговаривает любовника избавиться от старых связей. Тем более, что Ана Мария шантажировала Рикардо Миранду. Я только фантазирую. И вот они вдвоём отправляются ранним утром к дому Аны...
Комиссар не договорил. Глаза его впились в Патрисию.
Огромным усилием воли девушка сдержала рвущийся из неё крик.
– Этого не было, – спокойно сказала она. – Ни о каком шантаже я не знала. К Ане Марии относилась абсолютно равнодушно.
После этого комиссар быстро закончил допрос.
Патрисиа вздохнула облегчённо. Самое страшное, думала она, позади.
Но оказалось, что всё только начинается.
Толпа репортёров на улице ослепила её вспышками фотоаппаратов. Рикардо попытался укрыть девушку от фотообъективов, но было уже поздно. На следующий день в газетах был тот самый снимок, где Рикардо обнимал её на глазах у всей почтенной публики.
– Теперь ты довольна? – спросил отец, увидевший этот снимок в газете.
– Да причём здесь Патрисиа? – сказал Жоао.
– Это-то я понимаю. Но всё будут думать наоборот. Вот, пожалуйста, обнимается с преступником!
– Хватит, отец! – Патрисиа вскочила из-за стола. – Рикардо никакой не преступник! Почему ты даже мне не веришь?!
– Подожди, тебя ещё ждут крупные неприятности из-за этого негодяя! Успокойся, побереги силы для новых испытаний.
– А вот интересно, кто мог её пришить? – спросил Жоао.
– Не знаю, – сказала Патрисиа и снова села.
– А что полиция? – У Жоао был чисто обывательский интерес. – Подозревают кого-нибудь?
– Конечно! Этого негодяя! – воскликнул Фелипе.
– Полиция никого не подозревает, – сказала Патрисиа, – они только собирают показания знакомых Аны...
– И ты была с ней знакома? – спросил Жоао.
– Конечно, она же была с ней на ранчо этого подлеца! – сказал отец.
– Ну и как она тебе показалась?
– Вполне приятная женщина... – Патрисиа пожала плечами.
– А орудие убийства так и не нашли? – спрашивал Жоао.
– Пистолет двадцать второго калибра, – сказал Фелипе, заглянув в газету. – Три пули...
– Красиво её изрешетили, – улыбнулся Жоао.
– А ты, оказывается, жестокий, – сказала Патрисиа.
Из дома теперь надо было выходить с оглядкой. Репортёры дежурили у подъезда чуть ли не круглосуточно. Фелипе несколько раз вызывал полицию, чтобы разогнать этих докучливых журналистов. Но они, как назойливые мухи, через полчаса слетались снова.
Поэтому от подъезда до машины приходилось бежать, прокладывая себе путь локтями. А потом ещё кружить по городу, чтобы оторваться от преследующих машин.
Такая жизнь нравилась только Жоао. Он чувствовал себя в центре внимания. Охотно отвечал на вопросы корреспондентов, улыбался направо и налево, шутил и позировал. Но интерес к нему пропал быстро. Газеты интересовались только Фелипе и Патрисией.
Уже на следующий день после газетной шумихи Патрисия надоело сидеть дома, и она решила съездить к Рикардо. Конечно, она понимала, какое это лакомое событие для газетчиков, но ничего с собой поделать не могла. Она должна была видеть своего любимого.
В гардеробной она нашла свой старый маскарадный костюм бедуина. Натянула поверх одежды белый балахон, лицо прикрыла белой же накидкой, а для большей конспирации надела огромные чёрные очки.
Журналисты опомнились только тогда, когда она уже садилась в свою машину...
Рикардо встретил её очень приветливо. Его уставшее лицо осветилось радостной улыбкой. Он тут же предложил девушке пообедать вместе.
– Прости меня за неожиданное вторжение, – сказала Патрисиа.
– Я так рад твоему приходу! – Рикардо сиял.
– Ты читал газеты?
– Да... – Рикардо посерьёзнел. – А что сказал твой отец?
– Аплодисментов не было, – горько улыбнулась Патрисиа.
– Он по-прежнему меня ненавидит?
– Он думает, что наши отношения плохо кончатся.
– Если бы он только знал, как я о тебе забочусь!
– Рикардо, – сказала девушка. – Ты обещал мне показать свою тайную квартиру.
– Значит, ты по-прежнему настаиваешь...
– Да, – не дала ему закончить Патрисиа.
– И зачем тебе это? – сказал Рикардо с лёгкой досадой.
– Хочу посмотреть на место твоих любовных свиданий. Ведь я, как-никак, выгораживаю твою тайную любовницу.
– Патрисиа, я люблю и тебя, но только иначе, совсем иначе, понимаешь?
– А мне как раз «иначе» и не нравится.
Рикардо уступил. Он не смог отказать Патрисии. И не только потому, что она выручила его в такой тяжёлый момент. Ему и самому хотелось почему-то, сводить девушку на свою тайную квартиру. Скорее всего, он надеялся, что, увидев место их встреч с Изадорой, девушка что-то поймёт, оставит свои притязания, не станет требовать невозможного.
– Так, значит, это здесь? – сказала Патрисиа, медленно проходя по комнатам.
– Как видишь, ничего особенного.
– Нет-нет, какая-то чувственная атмосфера...
– Просто холостяцкая квартира!
– И где же вы предаётесь любви? Здесь? Вот здесь?
– Это бестактно, Патрисиа, – сказал Рикардо строго.
Патрисиа остановилась, повернулась к нему и, запрокинув голову, выдохнула ему в лицо:
– Ты меня любишь?
– Нет, – сказал Рикардо, хотя в этот момент кривил душой.
Патрисиа развернулась на каблуках и продолжила осмотр квартиры. В конце концов, она добралась и до спальни.
– А! Вот оно, уютное любовное гнёздышко! – рассмеялась она. И вдруг с разбега прыгнула на кровать. – Рикардо... Приляг рядом... Не бойся... Просто возьми мою руку...
Немного помешкав, Рикардо лёг рядом.
Патрисиа тут же юркнула к нему на грудь:
– Я всегда мечтала быть с тобой вот так, как сейчас. Как жаль, что ты меня не любишь...
– Действительно жаль, – сказал Рикардо и на этот раз душой не кривил.
– Обними меня, – прошептала Патрисиа. Глаза её затуманились, дыхание стало прерывистым.
– Нет, – сказал Рикардо, хотя это далось ему нелегко.
– Почему?
Патрисиа прижалась к нему всем своим молодым и горячим телом.
– Ты знаешь почему... – Рикардо понимал, что уже теряет контроль над собой.
– Обними! Я хочу, – горячо шептала Патрисиа.
Рикардо протянул руку к тумбочке, взял с неё кувшин и одним движением опрокинул холодную воду на себя и на Патрисию.
Девушка взвилась. Глаза её стали бешеными. Она смотрела на Рикардо как на злейшего врага.
Рикардо встал с кровати. Ситуация была и трагическая и комическая одновременно.
– Я ненавижу тебя, – сквозь зубы прошипела Патрисиа.
– Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо за это, – сказал Рикардо спокойно.
А дома её ждала ещё одна неприятность.
Из комиссариата пришла повестка. Патрисию снова вызывали на допрос...

Жоао

Виториа позвонила уже ночью.
– Привет, Жоао, я хотела бы тебя кое о чём попросить.
– Прямо сейчас? – спросонья сказал Жоао. – А тебе не кажется, что уже поздновато, дорогая?
– Я хотела бы попросить тебя сходить к дядюшке Эдуардо. Его зовут Пабло.
– А этот тип так и не появился? – Жоао теперь мог отыграться за все свои обиды и унижения.
– Нет, – сказала Виториа слабым голосом.
– И даже не звонил?
– Нет, я очень волнуюсь, Жоао... Я прошу это сделать для меня.
– Ладно, уж, заеду, – снизошёл Жоао. – Зайду к Беренисе и возьму адрес.
Патрисиа, услышав, что Жоао разговаривает с Виторией, заглянула в его комнату.
– Это была Виториа?
– Да. Припекло, так сразу: «Жоао, миленький, помоги!»
– И о чём она тебя попросила?
– Так этот типчик исчез, вот она и просит, чтобы я разыскал его дядю.
– На твоём месте я, не вмешивалась бы, – сказала сестра.
– Нет уж, теперь-то я имею реальный шанс отомстить этому негодяю. Все узнают, кто такой этот Эдуардо Коста Браво.
– Неужели Виториа ничего о нём не знает?
– Ничегошеньки! – рассмеялся Жоао. – На этот раз я разоблачу негодяя.
И на следующий день Жоао уже был в квартире Беренисе.
– Не могу понять, Жоао, чем я могу тебе помочь? – сказала ему Беренисе.
– Вы же знаете, что Эдуардо исчез...
– Извини, но я абсолютно не в курсе, – перебила Беренисе.
– Вы знакомы с Эдуардо. Я знаю, вы разрешили подключить к своему телефону телефон его дядюшки...
– Да, и что же?
– Мне бы хотелось встретиться с этим дядюшкой, – сказал Жоао. – Возможно, ему известно, куда пропал Эдуардо.
– Но, насколько я знаю, сеньор Пабло сейчас в отъезде.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– А где же он живёт? Здесь, по соседству? – спросил Жоао.
– Нет, он живёт в другом доме. Это недалеко, – немного замялась Беренисе.
– Вы могли бы дать мне его адрес?
– Но я знаю, Жоао, что сеньор Пабло не любит гостей.
– Я не слишком потревожу его, – настаивал Жоао.
– Хорошо, я попробую. Спрошу у него разрешения. – Беренисе поняла, что от молодого человека не отвяжешься.
– Буду вам очень признателен.
Жоао откланялся и вышел на улицу.
Боже, какое убожество. И эта улица, и этот дом, и эта женщина, от которой его отец с ума сходит. Нет, жить в такой нищете он не будет никогда. Его шанс на богатую и беззаботную жизнь снова в его руках. И уж он постарается!

Дирсе

Шло время, постепенно Дирсе, казалось, забывала Доку. Новый круг общения, не говоря уже о Марко, ей очень в этом помогал. Но иногда ноги по привычке сами несли девушку к дому её бывшего возлюбленного.
Вот и сейчас Дирсе решила забежать сюда только на минуточку, но, когда вошла, поняла, что ей совсем не хочется уходить. Дома была только бабушка Доки. С ней-то у Дирсе и завязался простой душевный разговор.
– Ах, дона Элза, Дока теперь так далёк от меня, – вздыхала девушка.
– Я знаю, девочка. Ведь вы больше не встречаетесь, да? – подливая Дирсе чаю, сказала дона Элза.
– Честно говоря, я и сама не знаю, как можно было назвать наши отношения... Но теперь и с этим покончено, – ещё раз вздохнула девушка.
– Что-то ты не очень весело об этом говоришь, – заметила дона Элза.
– Да, не могу от вас этого скрыть, мне сейчас очень грустно.
– Перестань, Дирсе, тебе незачем так переживать. Ведь ты, кажется, нашла себе богатого жениха? – подбадривала девушку дона Элза.
– Его мать никогда не разрешит нам пожениться, – так же грустно отвечала Дирсе.
– Что значит «не разрешит»? Причём здесь мать, отец, кто там ещё?.. Если вы сами захотите, никто не помешает вам пожениться.
– Ох, не всё так просто, дона Элза...
– Тем более не стоит всё усложнять. И незачем грустить в твои годы. Посмотри, какая ты красавица, любой будет рад взять такую в жёны! – весело сказала женщина.
– Мне пора. Жаль, что Доки не было дома, мне хотелось увидеть его, – вставая, сказала девушка.
– Послушай меня, старуху, девочка. Ты слышала выражение «Возлюби ближнего своего»? Это очень хороший совет, в особенности, если ближний твой молодой, красивый и богатый! А всё остальное – чепуха. Выше голову, Дирсе, не поддавайся мужикам, дочка, – дона Элза легонько подтолкнула девушку.
– Я стараюсь, дона Элза. Правда, не всегда это у меня получается...
Так и не удалось ей увидеться с Докой. Теперь, когда он даже не бывает у Вентурини, они совсем перестали видеться.
Только однажды вечером Дока неожиданно пришёл к ней домой. Казалось, он был чем-то подавлен, но старался это тщательно скрыть.
– Чем же я обязана визиту сеньора Эдуардо Коста Браво? – неожиданно для себя съязвила Дирсе.
– Прошу тебя, Дирсе, не надо издеваться. Ты же знаешь, мне сейчас нелегко, – попросил её юноша.
– Ах да, я ведь забыла, кончилась, наконец, твоя вольготная жизнь. И теперь ты решил вспомнить о моём существовании? – не могла остановиться девушка.
– Я и не забывал об этом, – попробовал улыбнуться Дока.
– Зато я забыла! Поэтому можешь уходить отсюда. Больше тебе здесь ничего не обломится! – с вызовом сказала Дирсе.
– Ладно, понял, не кричи ты так, – сказал Дока, не торопясь уходить.
Он стоял посреди комнаты и смотрел на кровать Дирсе. Сколько раз, втайне от матери Дирсе, они развлекались в этой кровати.
– Что ты разглядываешь? – спросила Дирсе.
– Ложе,– интеллигентно сказал Дока.
– «Ложе», – передразнила Дирсе. – По-моему, у Вентурини ложе помягче. Тебе так не кажется?
– А ты откуда знаешь? – удивился Дока.
– Угадай, – кокетливо ответила Дирсе.
– Неужели? – Дока опешил от таких новостей.
– А почему нет? Я ведь живой человек.
– Но так скоро!
– Не так уж и скоро! Всему своё время.
Дока рассмеялся. Он не поверил девушке. Он плюхнулся на кровать и раскинул руки:
– Иди ко мне!
– Ни за что! Уходи! Ступай отсюда! – Дирсе широким жестом показала на дверь.
– Пчёлка, – подмигнул Дока, – иди же. Так хочется вспомнить старое.
– Я смотрю только в будущее, – отрезала Дирсе.
– Перестань, – сказал Дока. – Тебе же тоже хочется! Иди сюда...
– Эдуардо, я уже совсем не та, за кого ты меня принимаешь. – Дирсе была абсолютно равнодушна к подмигиваниям Доки. – А теперь – уходи! Уходи, говорю тебе!
Дока медленно поднялся и поплёлся к двери. На пороге он, правда, оглянулся, надеясь, что Дирсе смягчится. Но Дирсе смотрела твёрдо и непреклонно.
Засыпая, девушка обнимала подушку и плакала. Она была вовсе не такой сильной. Ей так хотелось ласки и любви...

Изадора

– Должна сообщить вам, доктор Рикардо Миранда, что ваш вопрос мы будем решать на совете директоров фирмы.
С этого начала свою речь Изадора, войдя в кабинет своего любовника.
Бианка поспешно прикрыла за ней дверь. Но всё равно осталась, чтобы подслушать, что же ждёт её шефа.
– Какой вопрос? – Рикардо слегка ошалел от такого бурного начала.
– Вот это читает вся Бразилия! – Изадора швырнула на стол стопку газет с фотографиями Рикардо. – Клиенты нашей фирмы – тоже.
– Я очень рад, что Бразилия стала страной поголовной грамотности, – наконец, пришёл в себя Рикардо. – Что же касается наших клиентов, то думаю, у них есть чтение поинтереснее. Например, финансовый отчёт «Вентурини» за прошлый год. Не очень он их обрадует.
– Финансовые вопросы не в вашей компетенции!
– В моей компетенции всё, что происходит на фирме! – громыхнул Рикардо. – Но я точно знаю, что не в вашей компетенции копаться в моём грязном белье!
– А всё-таки грязное бельё есть?!
– Да, я ношу рубашку только один день, – сказал Рикардо с улыбкой. – А вы? Вы бельё не меняете?
Изадора задохнулась от злости.
Но Рикардо и не думал останавливать контратаку.
– Если вы собираетесь обсуждать дела фирмы – милости прошу. А если вы собираетесь тыкать меня, как мальчишку, носом в ваши злые домыслы, я попрошу вас выйти вон! Мне же не о чем с вами разговаривать! Если президентское кресло вскружило вам голову, то я мигом сумею её остудить! На совете директоров у вас всего лишь один голос, как и у меня! Ясно?! А теперь излагайте цель вашего бурного появления.
– Ты!.. Ты!.. – тяжело дышала Изадора.
– Разве мы с вами пили на брудершафт? – спросил Рикардо. – Что-то не припомню.
Он наклонился к селектору и сказал:
– Бианка, зайди ко мне на минутку, пожалуйста.
Как он и предполагал, Бианка ответила не сразу. Нужно же было добежать от двери до своего рабочего места.
– Слушаю, доктор Рикардо, иду.
– Ты негодяй, – шёпотом сказала Изадора.
Он приложил палец к губам. Как раз в этот момент дверь открылась и вошла секретарша.
– Бианка, сходи, пожалуйста, в финансовый отдел и принеси мне три копии годового финансового отчёта. Мы с донной Изадорой должны кое-что обсудить.
– Боюсь, доктор Рикардо, что трёх копий у них не найдётся.
– Так пусть отксерокопируют.
– Хорошо, – ответила Бианка и пошла, исполнять приказ.
Рикардо вышел за ней, убедился, что в приёмной никого нет, вернулся и закрыл дверь на ключ.
Изадора смотрела на него испуганно.
Но Рикардо вовсе не собирался её убивать, как она вдруг подумала.
Он подошёл к ней и положил ей руку на живот.
По телу Изадоры пробежала дрожь. Вся её злость испарилась. Губы пытались сказать ещё что-то возмущённое, но Рикардо закрыл их поцелуем.
– У нас есть минут двадцать, – сказал он.
– Ты сошёл с ума! – прошептала Изадора.
– Это ты сошла с ума! Мы оба сошли с ума! Изменница! – шептал горячо Рикардо, покрывая Изадору поцелуями.
– Это ты изменник. Ты спишь с молоденькими девчонками! – Изадора отвечала на поцелуи Рикардо.
– А ты спишь со своим мужем! – Рикардо снимал с неё платье.
– Я не сплю с Андре, клянусь тебе! – Изадора расстёгивала сорочку Рикардо.
– А я не сплю с Патрисией! Я люблю только тебя!
– Милый, милый, любимый! – Изадора увлекала Рикардо за собой на мягкий голубой палас.
– Ты пришла! Ты пришла сама! – говорил Рикардо. – Значит, ты действительно любишь меня!..
Когда Бианка принесла копии отчёта, Рикардо и Изадора уже сидели в креслах и мирно беседовали.
Ночью Изадора пришла к Андре. От неожиданности муж некоторое время не мог произнести ни слова. Он только смотрел, как Изадора присела на край кровати, поправила полу халата и закурила сигарету.
– Андре, – сказала она, наконец, – ты, наверное, считаешь меня жестокой и злой женщиной. Иногда я сама себя боюсь. Это действительно так бывает. Но жизнь заставляет меня быть такой.
– Что ты, Изадора, я вовсе не думаю, что ты злая.
– Ты мягкий человек, Андре, но мне не хочется, чтобы ты думал, что я пользуюсь твоей мягкотелостью. Мне самой очень тяжело.
– О чём ты говоришь, любимая?
– Я говорю о том, что совершенно неестественно у супругов. Ты спишь здесь, я – там. О, как бы я хотела...
– Успокойся, любимая, меня это вовсе не беспокоит.
– Но это беспокоит обитателей дома. Дон Лазаро уже сделал мне замечание. Что я могла ему ответить?
– Дон Лазаро? А он откуда знает?
– Думаю, слуги доложили ему. Поэтому я и прошу тебя, Андре, ещё об одной услуге.
– Всё, что хочешь, дорогая.
– Ты сам должен объясниться с доном Лазаро.
– Но как?
– Я не знаю. Придумай что-нибудь. Скажи ему, что у тебя не получается. Что ты должен немного привыкнуть ко мне.
– Но почему бы, Изадора, не сказать ему правду?
– Он и так во всём меня подозревает, – горько сказала Изадора. – Он посчитает, что всё это выдумки. А тебе он верит безоглядно. Пожалуйста, милый, сделай это для меня.
– Я попытаюсь, Изадора, я попробую...
– Хорошо... А у нас с тобой всё наладится, вот увидишь. Я уже чувствую, что начинаю питать к тебе очень тёплые чувства...
Изадора наклонилась и поцеловала мужа в лоб.
Эту ночь Андре спал по-прежнему один. Но теперь он чувствовал себя не просто отвергнутым мужем, а чуть ли, не героем, защитником слабой и несчастной женщины.
На следующий день Андре, смущаясь, поговорил с доном Лазаро о «своих» проблемах. Старик утешил его. Вопрос был снят.
Валентина снова обрела душевный покой. Правда, длилось это совсем недолго...

Марко

Иногда Марко думал, что, если бы Дирсе вдруг согласилась провести с ним ночь, он бы растерялся. Настолько он привык к тому, что они с девушкой просто друзья, хотя и говорят иногда на достаточно фривольные темы. И Марко это, в общем, устраивало. Хотя, конечно, он мечтал о большем.
– У вас что-нибудь было с твоим парнем? – спросил он как-то Дирсе.
– В смысле спала ли я с ним? Конечно. Какие ещё развлечения у бедных? – честно призналась девушка.
– Богатые тоже не прочь этим заняться, – робко сказал Марко.
– Ещё бы! Только у вас всё, наверное, ещё интереснее?
– Ну... Ты можешь испробовать, – покраснев до корней волос, сказал Марко.
– Как это? – не поняла Дирсе.
– Со мной, – еле выговорил парень.
– Если я тебя полюблю, то очень может быть, – улыбнулась Дирсе.
– А я бы очень хотел заняться с тобой любовью, – сказал Марко.
– Знаешь, иногда мне хочется переспать с тобой только потому, что ты порядочный парень.
– Я люблю тебя, – расплылся Марко.
Впрочем, свои отношения с Дирсе он ни в коем случае не ставил в зависимость от этого. Ему на самом деле хотелось помочь девушке. Помочь просто так, бескорыстно. И Марко отправился к деду.
– Мы все гордимся тобой, – сказал дон Лазаро, усадив внука рядом с собой. – Теперь, когда ты поступил, ты можешь просить у меня, чего хочешь.
Получилось очень удачно, дед сам начал разговор о том, зачем Марко, собственно, и пришёл.
– Я познакомился с одной девушкой. Она мне очень нравится...
– Это Дирсе, да? – догадался старик.
– Да, дедушка. Так вот, она работает далеко от дома и очень мало получает. Может быть, вы найдёте для неё работу в «Вентурини»?
– Конечно, – сразу согласился дед. – А что она умеет делать?
– Я думал, что она может быть помощницей секретарши у кого-нибудь из директоров, – сказал Марко, страшно боясь отказа, но дон Лазаро тут же согласился:
– Отлично! Считай, что твоя подружка уже работает на фирме. Я сегодня же поговорю с Андре.
– А если моя мать будет против?
– А с чего это она будет против?
– Дирсе из очень простой семьи, а мама такая требовательная.
– Я поговорю с Изадорой, – слегка нахмурился старик. – Ей придётся смириться.
Перед визитом на фирму Марко ещё раз сводил Дирсе по магазинам и выбрал ей строгий деловой костюм.
– Неужели я буду работать на фирме твоего деда? – всё не могла поверить в своё счастье Дирсе.
– Да, дедушка мне обещал, а он всегда держит своё слово.
– Марко, я даже не знаю, как тебя отблагодарить?
– Не стоит, – сказал Марко скромно.
На фирме они отправились к доне Валентине.
– Да-да, дон Лазаро уже говорил со мной! – Валентина радушно поднялась навстречу Марко и Дирсе. – Поэтому я хочу узнать, что ты, девочка, умеешь делать?
– Я работала в канцелярии. Отвечала на звонки, заполняла карточки клиентов и всё остальное...
– А машинопись знаешь?
– Более или менее. Хотя печатаю не так уж быстро, – честно сказала Дирсе.
– Ну, это дело практики. Знаешь что, тебя устроит место младшей секретарши?
– Младшей секретарши? – Дирсе даже посмотрела на Марко, мол, я не ослышалась?
– Да, по-моему, Андре, то есть его секретарше, как раз нужна помощница.
– Да я буду делать всё, что угодно! – воскликнула Дирсе.
– А как насчёт зарплаты? – поинтересовался Марко.
– Ну, допустим, для начала – шесть минимальных окладов.
– Господи! Для начала? Да это и для конца неплохо! – воскликнула Дирсе обрадованно. – Это же огромные деньги!
– Не такие уж огромные, – заметил Марко.
– Для меня – целое богатство! Для меня это...
Дирсе не успела договорить, потому что в кабинет стремительно вошла Изадора.
Увидев девушку, она переменилась в лице.
– Что ты здесь делаешь, Марко? – удивлённо спросила она.
– Учится принимать на работу новых сотрудников, – ответила за Марко Валентина.
– Ты что, берёшь её на работу? – опешила Изадора.
– Да, нам нужна помощница секретарши, – спокойно ответила Валентина.
– Да у неё же нет образования! О чём ты думаешь, Валентина?!
– Мама, – сказал Марко с угрозой, – мне что, ещё раз поговорить с дедушкой?
– Да говори ты с кем угодно! Если бы это зависело от меня, эта девчонка никогда бы не стала работать у нас!
– Очень мило с вашей стороны, – сказала Дирсе с вызовом.
– Я не стану разговаривать с тобой! Я просто скажу тебе – вон отсюда! – Изадора указала на дверь.
– Минутку, – остановила Изадору Валентина. – Она никуда не уйдёт. Я ещё не закончила с ней разговаривать.
Марко видел, что Валентина испытывает наслаждение, отменяя приказы Изадоры.
– Значит, я требую этого как президент фирмы! – воскликнула Изадора.
Валентина не стала отвечать ей, а просто подняла трубку телефона и набрала номер.
– Дон Лазаро, у нас тут с Изадорой небольшие расхождения во мнениях. Я принимаю на работу Дирсе, а Изадора против... Хорошо, передаю ей трубку.
– Слушаю вас, дон Лазаро, – сдерживая свой гнев, сказала в трубку Изадора.
Валентина включила громкую связь, и все находящиеся в кабинете услышали голос дона Лазаро:
– Мне, к сожалению, приходится слишком часто напоминать тебе, Изадора, что я пока ещё хозяин фирмы. Я обещал твоему сыну принять Дирсе на работу, поэтому она принята. Пожалуйста, скажи ей: добро пожаловать на «Вентурини».
И старик положил трубку.
– Ты довольна, Изадора? – спросила Валентина.
У той от обиды дёргалось лицо.
– Ну, ты что-то должна сказать Дирсе, – напомнила Валентина.
– Добро пожаловать на фирму, – выдавила из себя Изадора.
Событие решено было отметить в ресторане. Дирсе сияла от счастья, а Марко был просто на седьмом небе.
Они весело болтали о предстоящей работе, о том, что теперь чаще смогут видеться.
– Только меня беспокоит одно, – сказала Дирсе. – Твоя мать постарается сжить меня со свету.
– Ничего, дедушка поможет нам.
– У меня уже так было однажды, – сказала Дирсе грустно. – Начальник захотел со мной переспать, а когда я ему отказала, он превратил мою жизнь в ад.
– Ничего не бойся, – успокаивал Марко девушку. – Главное, что ты теперь работаешь на фирме.
– Слушай, я хотела спросить про Эдуардо, – перевела разговор Дирсе. – Неужели он оказался обманщиком?
– Я ничего не понимаю. Я всегда считал его человеком благородным.
– Но он пропал?
– Да. Мне так жаль сестру...
– Она расстроилась?
– Расстроилась!.. Я такой её ещё не видел. Она стала как привидение. Не Спит, не ест, только плачет...
– Да, у меня тоже такое было – хорошего мало, – кивнула Дирсе.
– Из-за твоего парня?
– А из-за кого же ещё? Больше я никого в своей жизни не любила.
– Слушай, я просто схожу с ума от ревности! – неожиданно заявил Марко.
– Успокойся. Он больше для меня не существует.
– Значит, я могу надеяться? – робко заглядывая Дирсе в глаза, спросил Марко.
Девушка посмотрела на него тепло и нежно...
Для Марко это было красноречивее всех слов.

Изадора

Встречи с Рикардо снова стали регулярными. Они по-прежнему встречались тайком, но это делало их короткие свидания более романтичными и увлекательными.
– Скажи, тебе было плохо без меня? – спросила Изадора в одну из коротких минут, когда они не занимались любовью, не торопились побыстрее одеться и разъехаться по домам, и не ссорились.
– Мне тебя так не хватало, – ответил Рикардо.
– А я после истории с Патрисией здорово разочаровалась в тебе, – сказала Изадора грустно.
– Патрисиа только дала показания в полиции, что я был в эту ночь с ней. Или мне надо было сказать, что я был с тобой?
– Знаешь, Рикардо, я тебя люблю. Но себя я люблю больше. Если ты не будешь полностью принадлежать мне, то я вообще не хочу с тобой знаться.
– А я не собираюсь делить тебя с Андре, – сказал Рикардо.
– Глупый, с тех пор как мы поженились, он спит в комнате для гостей, – рассмеялась Изадора.
– Но это же, не может продолжаться вечно...
– А тебе придётся возиться с женой, – отпарировала Изадора.
– Если она выздоровеет, я потребую развода, вот и всё. У нас с Марселой никогда не было ничего общего.
– А где она сейчас?
– Я отправил её в клинику в Штаты...
– Пожалуйста, больше никогда не угрожай мне и не оскорбляй меня по телефону.
– А ты меня не предавай, – сказал Рикардо.
Изадора посмотрела на любовника, и новая волна желания захлестнула её. Свободная минута закончилась.
Ссора с Фернандой и Изадоре не улучшила настроения. Вообще всё на фирме делалось не так, как Изадоре хотелось бы. Пока она не стала полноправным президентом. По всем вопросам служащие бегали советоваться к Валентине, и та охотно помогала им. Изадора чувствовала, что Валентина так просто не забудет нанесённую ей обиду. Она держала камень за пазухой и только ждала минуты, чтобы бросить его в Изадору. Тем более, Изадоре надо было быть начеку.
Дома всё было более или менее спокойно. Андре каждый вечер безропотно уходил в комнату гостей. Марко учился, хотя успевал иногда встретиться со своей простушкой. Дон Лазаро не лез больше в дела Изадоры. Старик ждал встречи с Роз Мари.
Вот только Виториа хандрила. Сколько раз Изадора говорила ей – возьми себя в руки, но та не слушала мать, целыми днями валялась на кровати и плакала как маленькая.
В тот день Рикардо назначил ей свидание на кладбище. Он хотел побывать на могиле матери.
– Как здесь неуютно, – сказала Изадора.
Рикардо был строг и молчалив.
Они прошлись по дорожкам и оказались возле могилы Марии Элены. Изадора никогда не думала, что Рикардо может быть таким печальным.
Он положил на могилу матери букет цветов и застыл в молчании. Изадоре стало скучно, и она начала рассматривать соседние могилы.
Сколько судеб, сколько радостей и горестей закончилось здесь. Молодые и пожилые, мужчины и женщины, красивые и невзрачные, счастливые и несчастные – сколько было их под этими холодными плитами.
Невольно атмосфера кладбища подействовала и на неё, поэтому, когда Рикардо предложил отправиться на их тайную квартиру, Изадора вдруг поняла, что совершенно не хочет этого.
Они расстались и разъехались по домам.
А дома Изадора застала страшный переполох.
С доном Лазаро произошёл удар. Пока Изадоры не было, старика отвезли в больницу.
Не переодеваясь, Изадора сразу же направилась туда. В больнице уже собрались почти все родственники. Но все приехали буквально на несколько минут раньше Изадоры и не знали подробностей происшедшего. Оглядевшись, Изадора направилась к Порфирио.
– Что сказал доктор? – спросила она у слуги.
– Доктор Руй считает, что положение очень серьёзное. Дон Лазаро может умереть, – произнёс Порфирио, и губы его задрожали.
– Порфирио, дон Лазаро должен был на днях подписать своё завещание, для этого он вызывал своего адвоката и нотариуса. Ты должен знать, подписал он его или нет. Порфирио,  ответь мне. Дон Лазаро подписал своё новое завещание? – глядя в невидящие глаза Порфирио, говорила Изадора.
– Извините, дона Изадора, я ничего не понимаю... Я ничего не знаю... – наконец, промолвил слуга.
– Расскажи мне, наконец, что произошло? – спросила Изадора, резко сменив тему разговора. – Каким образом это случилось? Я спрашиваю тебя, Порфирио, из-за чего дон Лазаро попал сюда?
– Извините, дона Изадора. Я до сих пор не могу оправиться от потрясения, после того как увидел дона Лазаро лежащим на полу в кабинете, – Порфирио еле сдерживал себя, в глазах у него стояли слёзы.
– Возьми себя в руки, Порфирио, и расскажи, как всё это произошло, – требовательно сказала Изадора.
– Дон Лазаро решил съездить на могилу жены. Как сказал шофёр, был он там не более десяти минут. Потом, с трудом вернувшись к машине, приказал отвезти его домой. Дома он сразу же прошёл в свой кабинет и потерял сознание... Простить себе не могу, что не поехал вместе с ним, – всхлипывая, произнёс слуга.
К ним подошёл Андре, он внимательно слушал объяснения Порфирио.
– В котором часу это произошло? – спросил Андре.
– Не знаю точно, где-то около шести, – отвечал Порфирио.
– Значит, на кладбище он был примерно в пять? – побледнев, спросила Изадора.
– Да, приблизительно в это время.
– Вероятно, он очень разволновался на кладбище, – в задумчивости заключил Андре.
– Я думаю, ты прав. Дон Лазаро никогда раньше не бывал на кладбище, даже тогда, когда хоронили Клаудио, – сказала Изадора.
– Врачи делают всё возможное. Тебе лучше поехать сейчас домой, – обращаясь к жене, произнёс Андре.
– Да, ты прав. Здесь от нас всё равно мало толку. Если будут какие-то изменения в состоянии дона Лазаро, нам сообщат, – сказала Изадора и направилась к двери.
Андре поехал вместе с ней. По пути он пытался выяснить у жены, где та была в то время, когда её повсюду искали в связи с внезапной болезнью дона Лазаро.
– Я была в баре с одним клиентом. Правда, ему там не понравилось, и он предложил поехать в бар Масимо, что мы и сделали, – спокойно отвечала Изадора.
– Ты быстро научилась лгать, Изадора. Ты самая лживая женщина, которую я знаю, – вдруг взорвался Андре. – Ты обманываешь меня, я это чувствую!
– Чего ты от меня добиваешься? – холодно спросила женщина. – Откуда эта необоснованная ревность? Или, может быть, ты хочешь услышать, что у меня есть любовник?
– Так он у тебя есть? Отвечай, Изадора. Я достаточно наслушался сказок о твоей фригидности, – резко ударив по тормозам, сказал Андре.
– Прекрати, Андре, я очень устала. У меня нет желания продолжать эту отвратительную сцену, – Изадора отвернулась к окну.
Немного помедлив, Андре снова тронулся в путь.

Ночью, как только в доме всё стихло, Изадора сама позвонила Рикардо. Он был уже в курсе последних событий.
– Что с доном Лазаро?
– Я просто в ужасе, Рикардо, – горячо заговорила Изадора. – Он был на кладбище сегодня.
– Как?! – Даже по телефону было слышно, что Рикардо потрясён.
– Он ходил на могилу Марии Элены примерно в то же время, когда там были мы с тобой!
– Он был один?
– Да, водитель оставался в машине.
– Он может умереть?
– Врач говорит, что да.
– Теперь ты станешь хозяйкой «Вентурини»?
– Я не знаю, успел ли он изменить завещание...
– Наверное, нам лучше не встречаться и не разговаривать это время, – сказал Рикардо.
– Да, сегодня я поссорилась с Андре, он что-то подозревает.
– Хорошо, держи меня в курсе дела. Можешь звонить Бианке.
А утром Изадора помчалась к адвокату.
Тот подтвердил, что дон Лазаро действительно велел ему изменить завещание, но подпись свою не поставил. Он должен был сделать это как раз вчера вечером.
Изадора была вне себя. Не мог подписать раньше!
– Тебе нет дела до того, что случилось с доном Лазаро? – спросил Андре, когда Изадора выложила ему свою досаду. – Тебя беспокоит только его завещание?
– Я слишком многим пожертвовала ради того, чтобы он изменил его в мою пользу. Я даже переступила через собственные чувства!
– Я не верю... – Андре потрясённо смотрел на жену. – Неужели ты такая?..
– Какая? Я никогда не скрывала от тебя моих планов!
– Такая красота и такая жестокость! – Андре беспомощно качал головой.
– Я забочусь о моём будущем. У меня двое детей!
– Мне страшно с тобой, Изадора. Теперь я понял, что ты непорядочный человек.
– Ты просто идеалист!
Андре ничего не ответил, он просто повернулся и ушёл.
Не успела Изадора прийти в себя после утреннего известия, выбившего её из колеи, как Лусиана доложила:
– Дона Изадора, к вам комиссар полиции. Я его знаю. Он расследует убийство Аны Марии.
– Скажи ему, Лусиана, что я не могу его принять. – Изадора поняла, что ещё одного испытания ей сейчас не вынести.
Ведь если речь идёт о её алиби, то, как ей быть? Рикардо сумел выкрутиться. Но у неё такой возможности нет.
– Что случилось? – Рикардо побледнел, увидев Изадору, входящую в его кабинет. – Дон Лазаро умер?
– Только что ко мне приходил комиссар полиции. Но я не стала с ним говорить.
– А чего ты испугалась?
– Да потому, что в ту ночь я была с тобой! – чуть не закричала Изадора.
– Но для всех остальных ты была на юге.
– А если он проверит?
– Конечно, проверит. Тебе надо обеспечить своё алиби.
– Как?!
– Очень просто. Разведись с Андре. И мы скажем всю правду. Дон Лазаро уже ничего не сделает тебе.
– А если ему станет лучше? Я потеряю свои акции?
– Тебе всё ещё мало?
– Я хочу получить шестьдесят восемь процентов акций! Хочу, чтобы фирма стала моей!
– Тогда ищи себе алиби.
Именно этим и собиралась заняться Изадора в ближайшее время.
Правда, она ещё не знала, что, в самом деле, ей нужно предпринять...

Толедо

Мими он «уволил» за служебное несоответствие занимаемой должности. Доку вывел из игры. Роз Мари – тоже. Уроки хороших манер закончились. Громких спектаклей нигде в мире не ставили.
Толедо стало скучно.
Он часами слушал своих любимых джазистов или беседовал с Жижи о её муже.
Нет, такая жизнь претила его действенному характеру. Он изнывал. Он сходил с ума от безделья.
Как-то он решил познакомиться с жизнью простого народа и пошёл на прогулку в самые бедные кварталы Сан-Паулу. Да, действительно, там было грязновато, дети носились по улицам с чумазыми рожицами, несколько молодых негров попытались ограбить его, но были так пьяны, что, в конце концов, забыли, зачем они остановили это странного сеньора.
Нет, ничего страшного и таинственного в этой бедности не было. Просто сборище лентяев. Даже если ты очень беден, что мешает тебе вымыть ребёнка? Или убрать в доме? Или подмести улицу перед подъездом?
Поэтому Толедо пришёл к однозначному выводу – в Бразилии нет бедных, а есть лентяи, как и по всему свету.
Это приключение совсем не развеяло его тоску, он даже пожалел, что так быстро закончил авантюру с Эдуардо Коста Браво.
И вот когда он уже подумывал о том, чтобы организовать шутовское ограбление банка, к нему прибежала Беренисе.
– Мы пропали! – заявила она с порога. – Жоао Мануэль хочет познакомиться с дядюшкой Эдуардо. Он приходил ко мне и потребовал адрес дядюшки Пабло.
У Толедо стало веселее на душе. Это известие сулило настоящее развлечение.
– Никак мы не пропали! – радостно заявил он. – Жоао встретится с дядюшкой Пабло!
– Но, где же, мы его возьмём? – удивилась Беренисе.
– Он перед вами! – воскликнул Толедо.
Бернисе только всплеснула руками.
Сама подготовка уже стала настоящим приключением. Толедо несколько дней не брился, не стригся, хотя испытывал от этого невыразимые муки.
Дока обязался найти ему настоящие анархистские лохмотья. Но это должны были быть не просто лохмотья, а лохмотья испанские. Лохмотья с претензией, лохмотья человека, скатившегося с самого верха. Толедо решил, что лучше костюма тореадора ничего не придумаешь. Тут тебе и Испания, тут и вызов общественному вкусу, тут и элегантность, тут и нужная доля абсурда.
Дока обегал все лавки старьевщиков в округе, но таки нашёл искомое.
Когда Толедо прикинул костюм перед зеркалом, он понял, что с самого детства мечтал быть тореадором. И если бы в обязанность тореадора не входило убивать мирных животных, Толедо обязательно исполнил бы свою мечту.
Встречаться с Жоао, решено было в квартире Беренисе. На роль слуги позвали старика Эмилио. И его это очень утешило, ведь роль отца Эдуардо ему так и не дали сыграть.
Толедо порывался ехать через весь город в своих замечательных лохмотьях, но Жижи его отговорила.
– Это грозит общественному порядку, – заявила она.
– Вот и прекрасно, – сказал Толедо. – Ведь я анархист!
– Но полиция об этом не догадывается и засадит тебя за решётку.
Этот аргумент Толедо убедил, но только потому, что встреча была уже назначена, и не хотелось её срывать. А вообще-то Толедо не прочь был побывать и в тюрьме. Хоть какое-то разнообразие.
Сначала Дока завёз Толедо к себе, там и был надет костюм.
– Боже! – воскликнула Элза, увидев Толедо. – Прямо нищий!
– Правда? – обрадовался Толедо. – Дона Элза, у меня правда дурацкий вид или мне это только кажется?
– Нет, вы настоящий испанец! И вид соответствующий!
– Вы меня утешили!
– Сразу видно воспитанного мужчину!
– Бабушка, проводи Толедо к дому Беренисе, – попросил Дока.
– До самых дверей?
– Да, до самых врат рая! – улыбнулся Толедо.
– Какой там рай?! – не поняла шутки бабушка.
– С вами, дона Элза, даже ад покажется раем! – галантно сказал Толедо.
– Жаль, что вы худой, – сказала Элза. – Мне нравятся полные мужчины.
Жоао и Зека пришли к назначенному часу. Дверь им открыла Беренисе.
– Сеньор Пабло встретится с вами здесь, – сказала она. – Он не любит принимать гостей у себя дома.
– Это они хотели меня видеть? – спросил Толедо, когда Жоао и Зека вошли в комнату. – И кто ж вы такие, товарищи?
– Мы друзья Эдуардо, – сказал Зека. Увидев Толедо, он чуть не прыснул со смеху, но сдержался.
– Друзья?
– Конечно, – сказал Жоао. – Мы бы хотели узнать, где сейчас Эдуардо.
– Бедный, бедный Эдуардо, – сказал Толедо грустно. – Он уехал на север заниматься делами отца. Несчастный!
– Почему же он стал вдруг бедным? – спросил Эмилио, который решил, что пора и ему вставить несколько слов. – У него же денег куры не клюют.
– Вот потому и бедный! А у меня нет ни гроша, а я богат. Главное богатство – свобода! За неё мы воевали на Гражданской войне в Испании!
– Это правда? – удивился Зека.
– Да, но нас предали! Анархисты против частной собственности. Нам не нужны ни правительство, ни армия, ни границы!
– Как это? – Жоао не очень разбирался в политике.
– Именно! Надеюсь, вам тоже? – в упор спросил Толедо.
– Нам?.. Ну, в общем, наверное... – замялся Зека.
– А это правда, что у отца Эдуардо какие-то дела в Амапа? – спросил Жоао.
– У моего брата?! – сверкнул глазами Толедо. – У этой грязной буржуйской свиньи?! Эксплуататор! Монополист! Бомбой его! – совсем разошёлся Толедо. – Бедный Эдуардо! Весь в отца! Его тоже бомбой! Всех этих богатеев – бомбой!
– А дону Роз Мари вы знаете? – попытался перевести разговор Зека.
– Она служит правительству, которое я никогда не признавал! Это правительство надо арестовать!
– А когда Эдуардо вернётся? – снова попытался уйти от скользкой темы Зека.
– Это не важно, – сказал Толедо. – Подойдите ко мне, товарищи. У меня к вам важное дело.
Жоао и Зека приблизились не без опасения.
– Женщина, выйди, мы с товарищами побеседуем, – сказал Толедо Беренисе.
Беренисе вышла в другую комнату. Там она дала волю сдерживаемому смеху.
– Я вижу, вы молоды и вас тоже не устраивает положение в обществе. Вы, конечно, знаете Бакунина, Кропоткина, Ипердона, Троцкого?
– Это родственники Эдуардо? – спросил Жоао.
– Слепые щенки! Это борцы за освобождение рабочего класса. И вы тоже встанете в ряды борцов. Вы готовы?
– Мы куда? – не понял Зека.
– Дело простое – сто килограммов взрывчатки под Уолл-стрит. Пустим по ветру эту буржуазную заразу! Ведь вы тоже ненавидите доллары?!
– Чего-чего? – Жоао совсем растерялся. Ему уже хотелось побыстрее уйти отсюда.
– А потом наступит свободная любовь! Анархисты за свободу любви! А вы, товарищи??
– Мы – тоже, – кивнул Зека. – Любовь мы уважаем. Но нам уже пора идти...
– Подождите, я не дал вам явки и пароли!
– Не надо, у нас свои есть, – невпопад ответил Жоао.
– Правда?! У вас тоже есть организация?! Как она называется?
– Э-э...
– Только если вы коммунисты, я сейчас же расстреляю вас! Коммунисты предали дело рабочего класса!
– Нет-нет, мы не коммунисты, мы монархисты....
– Монархисты?! – взревел Толедо.
– Ой, нет, анархисты, – поправился Жоао.
– Это предатели! – закричал Толедо старику Эмилио. – Подай мне гранату!
– Да-да, – сказал Эмилио, который тоже мало что понимал. – У них только рок-н-ролл на уме!
– Мы ничего не сделали! Зачем гранату? – вскочили с мест Жоао и Зека. – Мы лучше пойдём. Нам пора, нас ждут дома...
Молодые люди опрометью бросились к двери.
Когда Дока пришёл узнать, как прошла встреча, Беренисе, Эмилио и Толедо смеялись. Добиться от них чего-либо вразумительного было невозможно. Они хохотали до слёз.
Дока сначала досадовал, а потом тоже заразился общим весельем.
Единственное, что смогла выговорить сквозь смех Беренисе:
– Они сюда больше не сунутся!

Дока

Толедо устроил его на текстильную фабрику менеджером, и Дока в первый же свой визит увидел такое количество непорядков на производстве, что просто за голову схватился. Фабрика работала из рук вон плохо. Всё было поставлено кое-как, ни учёта, ни графика, ни чёткости в поставках и вывозе продукции, ни ремонтных служб, ни маркетинга, одна только техника безопасности. Профсоюз на фабрике был в такой большой силе, что Толедо ничего не мог поделать. При нижайшей производительности труда у рабочих были непомерно высокие зарплаты.
Фабрика работала в убыток. Продукцию приходилось продавать по цене намного ниже себестоимости.
Дока разобрался во всём сразу же. Хоть и не было у него экономического образования, его пытливый ум и наблюдательность помогли увидеть все недостатки и даже пути их устранения.
Толедо был в восторге от своего нового менеджера. В первую же неделю Дока добился сокращения перерывов на обед и перекуров. Ввёл должность десятника, который следил за учётом. По совместительству десятник занялся ремонтом оборудования. И тут обнаружились интересные вещи. Оказалось, что многие станки выведены из строя умышленно. Толедо до сих пор платил рабочим не от выработки, а за время. Если ткачихи весь день просидели без дела, они всё равно получали полновесную зарплату. Дока предложил изменить договор с профсоюзами.
Толедо поначалу испугался, но потом понял, что другого выхода у него нет.
Профсоюз на перезаключение договора не шёл. Крикливые ткачихи обступили Доку и грозились разорвать его на части, если он попытается, хоть что-то изменить в их жизни. Тогда Дока сказал им, что в противном случае фабрика закроется.
Конечно, он блефовал. Но не так уж сильно, фабрика была на грани полного краха.
После долгих переговоров новый коллективный договор был заключён. Он был ещё очень далёк от идеала, но это был уже существенный шаг вперёд.
И уже через два-три дня обстановка на фабрике разительно изменилась. Теперь чуть ли не сами по себе заработали давно вышедшие из строя станки, не видно было отдыхающих целый день напролёт, десятнику совершенно нечего стало делать, он только производил мелкий ремонт. Впервые за долгие годы продукция не приносила одни убытки, хотя, правда, ещё не приносила прибыли.
Толедо был на седьмом небе от счастья. Фабрика, которую он уже собирался продать, вдруг стала нормально работать.
Дока тоже испытывал вполне заслуженную гордость, хотя радость его омрачалась угрызениями совести.
Ему было жаль Виторию. Со всех сторон он только и слышал – девушка больна, девушка умирает...
– Ну и что ты предлагаешь? – спрашивал его Толедо.
– Во-первых, никакого письма. Это Виторию добьёт. Я понимаю, вы хотите отомстить Изадоре, но получится, что мы убьём, ни в чём не повинного человека.
– Успокойся, Эдуардо, ничего страшного не происходит...
–  Как не происходит?! – горячился Дока. – Да врачи уже опасаются за её жизнь!
– Но что же, мы можем поделать?
– Я хочу прийти к ним и попросить у всех прощения, прежде всего у Витории!
– Ты предлагаешь – второе явление Эдуардо в дом Вентурини?
– Конечно!
– Нет, нет! Это абсурд! Виториа ещё сильнее станет тянуться к тебе – получится порочный круг!
– Да ты ничего не понял, Толедо. Мне надо подготовить её к расставанию, понимаешь?
– Но, как же, удар по Изадоре?! Тогда вся эта затея теряет смысл! – не сдавался Толедо.
– Знаешь, я согласился участвовать в этом деле исключительно ради денег, но я лично не собирался унижать мать унижением дочери.
– А о чём же вы думали раньше, когда начинали весь этот розыгрыш?
– Да ни о чём мы не думали! Кто же знал, что Виториа доведёт себя до такого состояния?!
– А как это романтично! Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда! Роковая любовь!
– Умоляю тебя, Толедо! Спустись на землю, девушка умирает!
– Ладно, – сказал Толедо. – Для общего блага Эдуардо Коста Браво вернётся к своей любимой.
Как ни странно, Патрисиа приняла известие о возвращении Доки в дом Вентурини без особого энтузиазма. Более того, она как будто расстроилась.
– А ты-то сам готов вернуться? – спросила она, когда они с Докой встретились.
– Конечно! Нельзя же заставлять страдать невинного человека!
– Да, с ней творится неладное, – сказала Патрисиа. – Только наберись мужества. Ты будешь потрясён, увидев Виторию.
– Да... Это будет непросто. Ведь я вернусь, чтобы уйти. А увидев Виторию, размягчусь... Меня и так замучило чувство вины...
– А когда ты собираешься с ней увидеться?
– Скоро. Только закончу кое-какие дела на фабрике...
– Я бы хотела увидеть этот спектакль, – сказала Патрисиа иронично.
Дока понял, что тщательно скрывала от него Патрисиа. Ревность.
– И ты опять станешь женихом, сынок? – спросила его мать, когда Дока рассказал ей о возвращении в дом Вентурини.
Бабушка тоже вертелась рядом.
– Не совсем. Мне надо подготовить Виторию к оконча¬тельному разрыву.
– Как это всё тяжело, Дока, – сказала мать.
– Ну, не тяжелее, чем камни таскать, – заметила бабушка.
– Да, возвращаться так неловко, – сказал Дока, – но это хоть спасёт Внторшо.
– Но если она тебя так любит, о каком разрыве может идти речь? Если женщина любит, ей ничего не нужно, кроме любимого. Как ты сможешь убедить Виторию забыть тебя?
– Ещё не знаю, надо всё обдумать, – сказал Дока потерянно.
– Тебе надо просто наесться чесноку! – сказала Элза. – Ты съедаешь головку, идёшь к ней, и она тебя больше знать не захочет!
Дока и Роза рассмеялись.
– Хорошо, не хочешь чеснок, есть другой способ. Не мойся неделю и иди к ней. Её от тебя стошнит!
Вечером Дока зашёл к Фернанде. Почему-то ему казалось, что именно она сможет дать ему самый дельный совет. У Фернанды, правда, было плохое настроение, у неё самой дела не клеились. Отец опять что-то натворил, в доме была напряжённая атмосфера.
– И чего ты пришёл?
– Да так просто, – сказал Дока. – Может, впустишь?
– Ну, уж заходи.
– Знаешь, Фернанда, я решил вернуться к Витории. Помнишь, ты меня просила не делать этого...
– Это я сгоряча... Конечно, вернись. Девчонка, не дай Бог, умрёт.
– Но я возвращаюсь, чтобы подготовить её к окончательному разрыву.
– И что?
– Просто не знаю, как это сделать.
– Окончательных разрывов не бывает, – сказала Фернанда, даже не замечая, что почти дословно повторяет мысль отца. – Вот Андре окончательно бросил меня, а теперь глядит как побитый пёс.
– Вот и я вернусь к Витории с таким же видом.
– Может быть, это тебе и поможет. Женщина перестаёт любить, когда мужчина перед ней чувствует себя виноватым.
– Правда? Ты это точно знаешь? – Для Доки это было открытием.
– Женщина любит, когда она зависима от мужчины, и перестаёт любить, когда, наоборот, мужчина зависит от неё.
– Ну, не всегда.
– Всегда? И не спорь со мной!
Дока пожал плечами. Он вдруг увидел, что губы девушки задрожали. Она вот-вот готова была расплакаться.
– Я что, обидел тебя? – спросил Дока.
– Слушай, ты помнишь, что за мной долг? – вдруг сказала Фернанда.
– Какой долг? – не сразу сообразил Дока.
– Я должна тебя поцеловать в губы. Если ты ещё хочешь это сделать, я готова.
Дока растерялся. Он-то затевал весёлую игру, а тут поцелуй вдруг приобретал какой-то другой смысл. Он вырастал до некоего трагического поступка, цель которого Дока не понимал.
Фернанда смотрела на него так же, как когда-то смотрела на него Патрисиа, предлагавшая заехать в отель и переспать. Тогда Дока отказался. А сейчас?
– Только ведь я целуюсь очень страстно, боюсь, ты не устоишь, – попытался перевести разговор в шутку Дока.
– Ну и что! – сказала Фернанда. – И не устою. У меня давно не было мужчины!
– Да, а Зека?
– Нет, с Зекой мы не спали. Мы были на волосок, но я вовремя остановилась.
– А со мной не остановишься?
– Нет.
Дока оглянулся.
– А в доме кто-нибудь есть? – шёпотом спросил он.
– Нет, и не скоро вернутся. – Глаза у Фернанды были совсем сумасшедшие.
– Подожди, – сказал Дока. – Я так не могу. Ты какая-то слишком уж серьёзная.
– Ничего, я могу рассмеяться, – сказала Фернанда и через силу улыбнулась.
– Вот так уже лучше. У тебя красивая улыбка.
– Ну, давай же, не тяни! Поцелуй меня.
Дока сглотнул слюну и наклонился к девушке. Она закрыла глаза.
Поцелуй был недолгим. И прекратил его Дока. Во-первых, он совсем не почувствовал даже нежности к Фернанде. Он словно целовал покойницу. Ему даже стало страшно. А во-вторых, в первый раз он подумал, что изменять плохо. Потому что вспомнил именно в этот момент о Патрисии.
– Мог бы и подольше, – сказала Фернанда. – А ещё говорил, что страстно целуешься.
– Нет, с тобой почему-то не получается.
– А вообще, спасибо тебе, – немного подумав, сказала девушка.
– За что?
– За то, что не воспользовался моей слабостью.
– Интересное дело. В последнее время меня только и благодарят за то, что я не переспал, – рассмеялся Дока.
– Надеюсь, Виториа не последует моему примеру, – улыбнулась и Фернанда.
– И я надеюсь...

Жесика

Долго оставаться в Нью-Йорке она не могла. Отец настаивал, чтобы она вернулась. Анжелина прекрасно справится и без неё, ей надо продолжать учёбу.
И Жесика вернулась в Сан-Паулу. Отец встретил её в аэропорту и всю дорогу расспрашивал, как дела у Марселы.
Жесика была этому очень рада. Отец всё-таки волновался. Значит, не всё ещё потеряно, значит, она сможет уговорить их сойтись снова.
Правда, многое ещё зависит от мамы. Когда Жесика уезжала, каких-то заметных сдвигов в здоровье матери не было. Хотя врачи говорили, что дело пошло на поправку.
У отца настроение было хорошее, несмотря на то что полиция так и не оставила его в покое. Его регулярно вызывали на допросы, но ничего нового он сообщить не мог. Расследование продвигалось туго.
Жесика снова начала учиться и, конечно же, в первую свободную минуту появилась на вилле Вентурини.
Оказалось, что здесь произошло много драматических событий. Хотя дона Лазаро уже выписали из больницы, но он был почти полностью парализован, не ходил, не мог разговаривать и только слабыми жестами общался со слугой.
Жесике он обрадовался, что-то промычал непонятное...
Он напомнил ей мать, когда та была в психиатрической клинике. Ей было очень жаль старика.
А другое событие было не менее тяжким. Виториа умирала. Врачи кололи ей витамины, старались хоть как-то поддержать жизнь в её теле, но девушка сама не хотела жить. Она угасала на глазах. Эдуардо пропал бесследно.
Виториа слабо улыбнулась, увидев Жесику, и заплакала. Слёзы теперь почти не высыхали у неё на глазах.
Жесика попробовала как-то утешить подругу, но Виториа только качала головой и плакала.
Жесика даже немного позавидовала такой огромной любви. Она решила, что если когда-нибудь влюбится, то только так же сильно, до смерти.
Деятельная натура Жесики бессильна была помочь в печали. А вот в поисках приключений Жесика преуспевала. Она окончательно и бесповоротно решила узнать, кто же таинственная любовница отца.
К своей операции она решила подключить Патрисию. Ведь та была заинтересована в разгадке тайны никак не меньше.
Было решено, что, как только отец отправится на свидание, они проследят за ним и его любовницей.
Через несколько дней позвонила Анжелина. Слышно её было прекрасно, а новости оказались просто потрясающие.
– Что с мамой? – сразу спросила Жесика.
– У меня замечательные новости! Марсела прекрасно поддаётся лечению. Она поправится! – радостно сказала Анжелина.
– Неужели? Правда?! И когда она вернётся?! – Жесика даже не сразу поверила.
– Точные сроки врачи пока не определили, но они уверены, что она будет совершенно здорова! А теперь я хочу рассказать тебе, о чём мы с ней беседовали...
– Вы с ней беседовали?! – Жесика от удивления чуть не выронила трубку.
– Да, Жесика, она разговаривала!
– Потрясающе! С ума сойти!
– Клянусь, она разговаривала! Столько мне рассказала!.. Она счастлива и хочет побыстрее покинуть больницу!
– Значит, ей лучше?!
– Намного! Намного лучше, Жесика!
– А она... она спрашивала обо мне? – От волнения голос Жесики прервался.
– Что ты! Она только о тебе и говорила! Она передала тебе миллион поцелуев! Она так по тебе скучает!
– Мама... скучает... – Жесика расплакалась от счастья.
– Готовьтесь к встрече! Мама приедет совершенно здоровая и такая красивая! Жесика, а папа дома?
– Нет, его нет сейчас...
– Она хотела спросить у сеньора Рикардо, сможет ли он её простить?
– Конечно, сможет! Он всё ей уже простил! – Жесика была так рада, что сама в это верила.
– И всё же ты спроси отца. Пусть он сам позвонит мне.
– А почему мама не говорит по телефону?
– Ей пока ещё не разрешают! Но скоро, очень скоро ты не только услышишь её. Ты сможешь её обнять!
Не успел отец переступить порог, как Жесика налетела на него с радостным известием:
– Мама выздоравливает! Слышишь, она уже стала говорить! Она скоро вернётся к нам!
Отец почему-то принял это известие не так радостно, как хотелось бы Жесике.
– Правда? – сказал он. – Ну что ж. Очень хорошо.
– Папа, когда она поправится, ты должен сам поехать за ней!
– Нет, Жесика, об этом не может быть и речи.
– Папа, ты что?! Почему?
– Потому что это невозможно, – сказал Рикардо тоном, не терпящим возражений.
– Папа, сделай это для неё. Она так обрадуется! Подумай только – вы в Нью-Йорке, где провели медовый месяц...
– Это было давно. С тех пор утекло много воды.
– Как ты можешь так говорить?! А вдруг она поправится и предстанет перед тобой той прекрасной Марселой, которую ты так любил?!
– Не надо обольщаться, Жесика. Мы всю жизнь плохо ладили с твоей матерью, и её выздоровление ничего не изменит. Назад возврата нет, пойми, дочка.
– Ну, хоть попробовать можно? – Жесика понимала, что все её мечты рассеиваются.
– Я точно знаю, что в жизни мне хотелось бы попробовать, а что – нет, – сказал Рикардо. – Снова начинать эту муку я и пробовать не хочу!
– Но папа...
– Займись учёбой! – прервал её Рикардо. – Я так редко вижу тебя с книгой!
Жесика поняла, что разговор окончен, и пошла в свою комнату, но на пороге обернулась и, показав язык, сказала:
– Противный!
Да, теперь ей просто жизненно необходимо было узнать всё про тайную любовницу отца. Если она замужняя женщина, Жесика тут же обо всём расскажет обманутому супругу и разрушит эту порочную связь. Отцу ничего другого не останется, как вернуться к маме.
Но выследить отца никак не удавалось. Помогла Патрисиа. Именно она узнала, что сегодня после работы отец встречается со своей любовницей.
Она примчалась к Жесике за полчаса до назначенного отцом свидания.
– Быстрее, Жесика, мы можем опоздать! – торопила Патрисиа. – В шесть твой отец уйдёт. А сейчас половина.
– Одну минутку! – Жесика искала в своём гардеробе на¬ряд, который бы подходил для настоящей слежки. Джинсы – это здорово. Только где же сапоги? Ага, вот они. Нет, это не те! Сюда должны пойти ковбойские, в которых она ездит на лошади. Куда же они запропастились? А может быть, лучше кроссовки? Так, ладно, пусть будут кроссовки. Теперь ещё чёрная майка. Ну как всегда, когда что-нибудь нужно, оно обязательно потеряется. Придётся вместо чёрной надевать красную. Ладно, тоже сгодится. Ну а теперь – чёрные очки. Вот только какие? Эти уж больно вызывающие. А эти ей не идут...
– Жесика, мы опоздаем!
– Сейчас, сейчас, уже иду.
Вот эти слишком малы. А в этих она выглядит как слепая. Heт, лучше вот эти. Да, эти могут сойти. Так, теперь с причёской...
– Жесика, я поехала! – с угрозой сказала Патрисиа.
Причёску пришлось оставить.
К фирме они подъехали в двадцать минут седьмого. Отец уже давно ушёл, как сказал им охранник.
Девушки вернулись к машине.
– Подожди, меня здесь, – сказала Патрисиа. – Я схожу в гараж, может быть, он ещё там?
Жесика осталась одна.
Патрисии не было минут десять. Конечно, она там уже никого не могла застать. Прошло ведь уже полчаса. Лучше бы Жесика всё-таки занялась причёской.
И тут мысли девушки прервались.
Из гаража на полном ходу выехала машина отца. Рядом с ним сидела какая-то женщина. Это была она – тайная любовница!
– Быстрее, поехали! – выбежала из гаража Патрисиа. – Это был он!
– А кто, кто она?! – торопливо спросила Жесика.
– Не успела разглядеть! – Патрисиа повернула ключ зажигания, и машина рванула с места.
– Он ждал её в машине, она села к нему, и они поехали! – рассказывала Патрисиа.
– Значит, она работает на этой же фирме?
– Именно!
Машину отца они догнали быстро, но тот, словно почувствовав, что за ним следят, начал вдруг петлять, делать неожиданные повороты, мчаться на предельной скорости.
– Не теряй их из виду, Жесика!
– Я не играла в американских фильмах и не знаю, как это делается!
– Я тоже не играла!
– Кажется, он свернул налево!
– Точно?
– Кажется.
Патрисиа повернула руль – в переулке никакой машины не было.
– Он пропал, Патрисиа, – сказала Жесика.
– Да, кажется, мы его потеряли...
– Что же нам теперь делать?
– Мы поедем на ипподром.
– Зачем? Там сегодня нет скачек, – сказала Жесика удивлённо.
– Когда эта женщина садилась в машину, мне показалось, что Рикардо сказал ей что-то про ипподром.
– Ну что ж, поехали.
Ипподром действительно не работал. Охранник не пустил их. Дело в том, что в переговоры вступила Жесика и очень быстро стала охранника оскорблять. В конце концов, охранник пригрозил ей, что отлупит её.
– Если туда не пускают, – сказала Жесика, оправдывая свою неудачу, – то и отца там быть, не может.
– Да, Жесика, детективы мы с тобой никудышные, – сказала Патрисиа, явно деля вину на двоих.
А дома Жесику ждала телеграмма.
Мама сообщала, что прилетает завтра...

Виториа

Рассказ Жоао был таким смешным, что даже Виториа улыбнулась, а уж Патрисиа и Жесика хохотали до слёз.
– И чего вы смеётесь? – не понимал Жоао. – Мы с Зекой чуть не умерли от страху! Просто в голове не укладывается, как в такой семье может быть такой эксцентричный человек!..
– В семье не без урода, Жоао, – с намёком заметила Патрисиа.
– У вас в семье это относится к тебе, Жоао? – спросила Виториа с улыбкой.
– С чего вы взяли? – возмутился парень. – Я моюсь каждый день, прилично одеваюсь, общаюсь с порядочными людьми... А этот старик – просто какой-то сумасшедший!
– Да, жаль, что он ничего не знает про Доку, – печально сказала Виториа.
– Не надо так переживать, – сказала Жесика. – Ты перестала быть похожей на себя...
– Кого это волнует? – равнодушно сказала Виториа.
– Но нельзя же, себя доводить до такого состояния! – воскликнула Патрисиа.
– Я хочу умереть, – сказала Виториа.
– Не говори так, – испугалась Жесика. – Ты должна жить...
– Эдуардо бросил меня, и я не хочу ничего...
Болезнь дона Лазаро, как это ни странно, на какое-то время помогла Витории. Она отвлекла девушку от мрачных мыслей о смерти, о бесцельности жизни без любимого. Она очень переживала за дедушку. И на несколько дней мысли об Эдуардо отступили на второй план. Врачи по-прежнему делали ей уколы, с ней беседовал психотерапевт, но девушка и сама как-то взбодрилась.
Но потом состояние дедушки немного улучшилось. Его, даже выписали из больницы, и он теперь лежал дома. Его здоровье хоть и внушало опасения, но не так остро, как это было в первые дни. И мысли Витории снова вернулись к пропавшему любимому. И снова её здоровье ухудшилось, а настроение стало донельзя мрачным. Друзья и подруги как-то пытались скрасить её тоску, но они только напоминали ей счастливые  дни с Эдуардо, после их посещений Витории становилось ещё хуже.
– Так нельзя дальше, Виториа! – говорила ей мать. – Ты сейчас похожа на покойницу! Почему ты отказываешься от еды?
– Мне не хочется...
– Но ведь от этого ты заболела!
– Какая разница? Зачем мне вообще жить?
– Не болтай ерунду, Виториа! – Изадора не понимала, как это можно так изводить себя из-за какого-то мужчины. – От любви не умирают. Ты молода, познакомишься ещё с другими парнями...
– Я не хочу больше ни с кем знакомиться, – грустно сказала дочь.
Слёзы опять хлынули из её глаз, она уткнулась в подушку и разрыдалась.
– Господи! Почему мне раньше не сказали, что ты в таком состоянии?! – возмущалась Изадора. – Я накажу всех! Какая бессердечность!
Виновных Изадора хотела искать на стороне. Ведь так проще, никаких угрызений совести. Но Марко спокойно напомнил ей:
– Мама, я говорил тебе об этом уже не один раз. Ты и слушать меня не хотела.
– Думаешь, у меня есть время на все ваши глупости?!
– Из-за этих глупостей может умереть твоя дочь, – сказал Марко.
– А что сказал доктор? – перевела неудобный для неё разговор Изадора.
– Что это меланхолия.
– Тоже мне – болезнь! Пусть продолжает колоть ей витамины и транквилизаторы.
– Материнский долг исполнен, – сказал Марко, когда Изадора вышла.
Дирсе по-своему утешала Виторию.
– Да не стоят того мужчины! – горячилась она. – А этот Эдуардо! Он мне никогда не нравился!
– Я тому свидетель, – сказал Марко. – Ты его всегда недолюбливала.
– Женская интуиция! Негодяев чувствую за километр!
– Эдуардо не такой, – тихо произнесла Виториа. – С ним просто что-то случилось...
– Боже правый! И у тебя ещё хватает сил его защищать?! Или, в самом деле, любовь слепа?! Как же мне тебя жалко!
– Знаешь, сестрёнка, давай выходи из этого столбняка. Завтра встань пораньше, надень купальник...
– У меня одно желание, Марко, заснуть и не проснуться.
– Бог наказывает тех, кто изводит себя из-за мужчин! – сделав страшные глаза, сказала Дирсе.
– Пусть, – равнодушно сказала Виториа.
В тот день она проснулась с ощущением ужасной, безысходной тоски. Жизни в ней оставалось совсем чуть-чуть. Она поняла, что именно сегодня умрёт. Эта мысль совсем не испугала её, наоборот, ей стало вдруг легче. Наконец, кончатся все эти мучения, она уйдёт в темноту, и больше, никогда, не будет терзаться мыслями о любимом.
Порфирио раздёрнул шторы, и солнечный свет ударил Витории в глаза.
– Ой, как ярко! – слабо проговорила она.
– Постарайтесь сразу не смотреть на свет, – посоветовал слуга. – Скоро ваше зрение привыкнет.
– Да, я отвыкла от солнца...
– А что вы желаете на завтрак? Какие-нибудь фрукты? Вкусную булочку? Всё, что угодно...
– Спасибо, Порфирио, я ничего не хочу...
– А как насчёт шампанского и чёрной икры? – Порфирио даже сам сглотнул слюну. – У меня всегда была такая мечта – рано утром я просыпаюсь и начинаю пить шампанское прямо в кровати. Несколько капель вина попадает ей на грудь, и я снимаю их губами...
Порфирио замолчал на полуслове.
Виториа подняла голову с подушки. Она не верила своим глазам. Может быть, это от солнечного света? Может быть, это уже начались галлюцинации? Может быть, она уже умирает?
В дверях стоял Эдуардо.
– Здравствуйте, – сказал он и улыбнулся. – А почему вы молчите?
– Доброе утро, – опешив, сказал Порфирио. Он тоже не верил себе.
Эдуардо сделал несколько шагов вперёд.
И в этот момент, закрыв лицо руками, Виториа вскрикнула.
– Любимая! Виториа! – бросился к ней Дока. – Не плачь, успокойся! Я же здесь!
Он покрыл девушку поцелуями. Он высушил губами её слёзы. Она обняла его так крепко, что у него захватило дыхание.
– Я думала, ты никогда не вернёшься! – сквозь рыдания сказала девушка. – Милый мой, любимый!..
Порфирио сам утирал непрошенные слёзы. Сцена растрогала даже этого скептика.
– Как хорошо, сеньор Эдуардо, что вы снова с нами! – сказал он. – А то всё уже принимало такой дурной оборот! Сеньорита Виториа уже давно ничего не ест, она угасала, сеньор Эдуардо...
– Я снова с тобой, милая...
– Да, да! Теперь я тебя никуда не отпущу!
– Я оставлю вас одних, – тактично сказал Порфирио и удалился.
Виториа снова прильнула к любимому. Слёзы уже не катились из её глаз. Она счастливо смеялась, она перебирала волосы Доки, целовала его глаза, лоб, губы...
– Ты не будешь больше грустить? – спросил Дока.
– Нет, конечно, не буду! Ведь теперь ты со мной! Ведь ты меня не бросишь?
– Я бы никогда с тобой так не поступил, дорогая! Всё дело в том, что я серьёзно заболел в этой дыре и не имел возможности никого предупредить, даже маму. У меня был страшный жар!
– У меня тоже была высокая температура!
– Сколько?
– Доходило до тридцати девяти!
– А у меня было сорок!
Они смеялись от счастья, хотя говорили о вещах страшных.
– Но меня напичкали лекарствами... – Дока снова поцеловал Виторию. – О Господи, Виториа, поправляйся скорее!
– Да, милый, да! Я очень захотела есть! Я ведь не ела почти месяц!
– И чего же ты хочешь?
– Шампанского и чёрной икры! Несколько капель упадёт мне на грудь, и ты высушишь их губами!..

Дон Лазаро

Несчастье, постигшее дона Лазаро, коснулось почти всех членов его семьи. Но настоящее горе испытывала только Валентина, да ещё, пожалуй, его слуга Порфирио. Внуки по молодости не могли ещё ощутить трагичность ситуации. Изадору больше волновал тот факт, что старик мог застать её вместе с любовником в тот день на кладбище. И только Валентина убивалась по-настоящему...
Она старалась сделать всё возможное и невозможное для того, чтобы брат поправился. Все обиды отступили перед страшной болезнью дона Лазаро.
Когда, наконец, наступило улучшение в состоянии здоровья брата, именно она настояла, чтобы его скорее перевезли домой. Близкие всегда были главным в жизни дона Лазаро, и теперь она надеялась, что домашняя обстановка благотворно подействует на больного.
Речь не возвращалась к дону Лазаро, непонятно было даже, слышит ли он, но взгляд становился всё более осмысленным. Правая сторона тела старика была парализована, но врачи не теряли надежды на его выздоровление, и, конечно же, надеялась и Валентина. Было решено прибегнуть к физиотерапии, после хорошего курса можно было рассчитывать на восстановление двигательных функций организма.
– Лазаро, ты слышишь меня? Слышишь? Ещё ничего не кончено. Врач говорит, что ты поправишься. А ещё он говорит, что в подобных случаях выздоровление зависит от пациента. Видишь, Лазаро, всё зависит от тебя. Ты сам должен помочь своему лечению, – взяв дона Лазаро за руку, говорила ему Валентина.
Уже неделю дон Лазаро был дома. Но видимых улучшений не было заметно. Старик по-прежнему молчал и никаким образом не давал понять, слышит ли он. Но Валентина постоянно разговаривала с ним в полной уверенности, что рано или поздно брат услышит её.
– Пожалуйста, постарайся, Лазаро. Помоги нам поднять тебя на ноги. Послушай, паралич не затронул левой стороны. Здесь способность двигаться сохранилась. Давай сделаем вот что... я возьму тебя за руку... а ты сожмёшь мою руку. Договорились? Ну же, Лазаро, сжимай мою руку, Лазаро... ты слышишь меня?.. Лазаро... – Валентина изо всех сил пыталась пробиться к брату через стену, воздвигнутую между ними болезнью.
Порфирио по-своему выражал свою любовь и заботу к хозяину:
– Я знаю, дон Лазаро, что вы мне не поверите, но... мне недостаёт наших взаимных колкостей, – оставаясь один на один со стариком, говорил Порфирио. – Вы помните, как я над вами подшучивал насчёт Италии?
Старый слуга, так же как и сестра, верил в то, что дон Лазаро слышит его. Поэтому Порфирио считал своим долгом рассказывать обо всех новостях в доме:
– Да, дон Лазаро, без вас ваш дом сразу потерял свою былую привлекательность. Всё куда-то покатилось... Ваша внучка Витория совсем извелась из-за любви к этому Эдуардо. А бедный доктор Андре вынужден проводить ночи в комнате для гостей, потому что ваша невестка дона Изадора, по-видимому, не желает терять своей непорочности. Простите мне мою вольность, дон Лазаро.
Иногда Порфирио терял самообладание. Ему невыносимо было видеть такое положение хозяина.
– Именем Господа заклинаю тебя: вставай, бездельник! Вставай и иди, подобно библейскому Лазарю, – в отчаянии говорил слуга.
Но всё же, вера в выздоровление хозяина пересиливала отчаяние. Изо дня в день Порфирио, ухаживая за больным, внушал ему:
– Вы не умрёте, дон Лазаро. Вы не умрёте, нет. Вы поправитесь и будете ещё лучше прежнего.
И чудо свершилось.
Старик в один прекрасный день вдруг словно очнулся. Он осмысленно повёл глазами, чуть повернул голову и сказал вполне внятно:
– Господи, что со мной случилось, почему я здесь лежу? Почему в комнате так темно? Зачем я валяюсь на кровати? Надо сейчас же встать! Но я не могу пошевелить правой рукой. Левую я чувствую, но тоже не могу поднять.
К сожалению, никто не слышал дона Лазаро да и не мог бы услышать, если бы даже стоял совсем рядом. Дело в том, что старик совсем не говорил. Ему это только казалось, главное, что мысли возвращались к нему.
На следующий день Валентина снова привела врача.
– Мне кажется, что ему гораздо лучше, – сказала она. – Вы обратили внимание на его глаза?
– Да, в них больше жизни. Он уже может переводить взгляд, – подтвердил врач.
– А он понимает, что мы говорим?
– Мы даже не знаем, слышит ли он нас, – с сомнением сказал доктор. – Дон Лазаро, если вы слышите нас, моргните один раз.
Но дон Лазаро никак не отреагировал.
Старик с удивлением смотрел на вошедших и думал:
«Что же они там говорят? Почему я их не слышу? Кто эта женщина? Откуда я её знаю?.. Он – врач, он в белом халате... А она?.. Что она всё время мне говорит?.. И почему мне не удаётся их услышать?»
– Нет, он всё-таки не слышит нас, – с сожалением сказал доктор.
– Как вы думаете, он узнал меня? – с тревогой спросила Валентина.
– Это известно только самому пациенту.
– А если он поправится, сможет ли он вспомнить всё, что произошло до удара?
– Возможно. Единственное, что я могу сказать точно, течение болезни дона Лазаро непредсказуемо.
Дон Лазаро с сожалением увидел, как женщина и врач вышли из комнаты. А на их месте оказался ещё один незнакомый человек, по-видимому, слуга.
– А вдруг ты притворяешься, старый лис? – склонился Порфирио над своим хозяином. – Ведь, правда, я угадал? Ты просто хочешь, чтобы все думали, что ты не слышишь. Но мне бы ты мог дать понять. Ведь я так скучаю по тебе, хозяин.
Порфирио специально говорил с хозяином запанибратски, чтобы пробудить в том хоть какое-то чувство, пусть даже неприязни.
Старик ничего не понял из сказанного слугой. Но смотрел на него вполне осмысленно.
– Мне очень тоскливо без вас, – сказал слуга, принимаясь за уборку. – Вы не поверите, но я по-своему вас люблю...
Через несколько дней старика посадили в кресло. Это был большой прогресс в его выздоровлении. Доктор сказал, что дело идёт на поправку. И это действительно было так.
Старик узнал сестру. Он по-прежнему не мог говорить, но теперь всё время ждал встреч с Валентиной.
«Валентина, помоги мне, я не могу говорить. Дорогая моя сестричка, хоть как-нибудь помоги мне! Я не могу слышать. Помоги мне, Господи!»
– Я ухожу отсюда обнадёженной, – говорила Валентина врачу. – Я даже не могла мечтать о том, что его так быстро поднимут с постели.
– Да, удалась первая же попытка, – сказал доктор. – Теперь мы можем идти дальше. Я очень надеюсь на физиотерапию.
– Лазаро, дорогой мой, я приду завтра. Мы молимся за тебя. Я никогда тебя не оставлю.
Валентина поцеловала брата в щёку и двинулась к двери.
«Не уходи, не оставляй меня, Валентина!» – хотел крикнуть старик, но ни звука не вырвалось из его груди.
– Какая победа! Дон Лазаро, – говорил Порфирио, поправляя плед на хозяине. – Кто мог подумать, что вы так быстро станете поправляться? А ведь все думали, что вы умрёте!
«Я впервые соскучился по твоим глупостям, Порфирио», – думал старик.
Слух не возвращался к нему, и старик понял, что надо научиться понимать людей по движению губ.
В следующий раз, когда сестра пришла навестить его, он понял одно слово – «жить»!
Валентина даже вскрикнула от неожиданности. Брат её пошевелил губами.
Но чаще старик оставался со своими мыслями наедине.
«Да, она сказала – жить. Конечно, я хочу жить и буду жить. Она не бросит меня. Моя сестра будет со мной в самые трудные минуты. По-моему, она это тоже говорила. А что же Изадора? Почему она не приходит?..»
Дон Лазаро вдруг почувствовал, как его сознание наполняется картинами далёкого и близкого прошлого. Память быстро возвращалась к нему. Он вспомнил и детство, и юность, вспомнил Марию Элену... Он вспомнил всё, вплоть до последнего дня...
«Нет, это был не сон! – внутренне ужаснулся старик. – Я сам, своими глазами видел этих двух бесстыдников, когда они были на кладбище... Они целовались... Изадора! И этот развратник Рикардо Миранда! Нет, это был не сон, это была страшная явь! Они уже давно сговорились против меня! Они решили меня обобрать! Негодяи! Господи, помоги! Дай мне хотя бы чуть-чуть сил и здоровья! Я должен расправиться с этим подонком и этой мошенницей! Им нет места на этой земле. Господи, хоть каплю сил. Хоть на несколько часов! Умоляю, Господи!..»

Рикардо

В тот день, когда надо было ехать в аэропорт, встречать Марселу, он проснулся с тяжёлым чувством на душе.
В его и так непростую жизнь входила бывшая жена. Впрочем, почему бывшая? Их брак никто не расторгал. Но за все эти долгие годы Рикардо привык к тому, что он человек в семейном отношении свободный. Так он строил свою жизнь, отношения с женщинами, с дочерью, а вот теперь все это придется менять. Нет, это невозможно. У него ничего не получится. Слишком многими тайнами обросли его связи, слишком многое зависит в его жизни от этих тайн. Да он, в конце кондов, просто привык уже так жить. И он не собирается менять свои привычки ради полусумасшедшей женщины, которая отравила ему несколько лет супружества. Да и потом её навязчивая идея отомстить, ещё долго преследовала Рикардо. Ведь его подозревали в самом страшном – в убийстве._
И вот теперь эта женщина возвращается. Как некстати! Впрочем, в этой жизни всё случается некстати! Надо только уметь справляться с неожиданностями. И он справится. Он обязательно справится и с этим.
За завтраком говорили мало. Какое-то напряжение царило в доме. Жесика сияла от счастья, но поглядывала на отца настороженно и вызывающе. Анжелина, молча, подавала на стол, но тоже всем своим видом являла некий большой вопрос к Рикардо.
– Что вы обе на меня так смотрите? – наконец, не выдержал он. – Я поеду встречать Марселу! Я поеду за ней, чёрт побери!
– Если у тебя такое настроение, можешь себя не утруждать! – не преминула тут же кольнуть отца дочка.
– Да, будь моя воля, я бы ни за что не поехал!
– Оставь отца в покое, Жесика, – мягко сказала Анжелина. – Твоей матери не понравится, если вы будете без конца ссориться.
– Когда она прилетает? – спросил Рикардо.
– В одиннадцать, – ответила Анжелина.
– Надо купить цветы. Побольше цветов, – сказал Рикардо. – Пусть Марсела видит, что мы рады её возвращению...
– Вы, в самом деле, так рады? – осторожно спросила служанка.
– Вы – рады. И поэтому преподнесёте ей цветы.
– Неужели ты не можешь хотя бы сделать вид, что и тебе приятно? – зло проговорила Жесика. – Конечно, тебе нет до мамы никакого дела! Ты думаешь только о своей любовнице, с которой вчера встречался на ипподроме! Только ты никогда не будешь с ней счастлив! Никогда!
– Сядь на место! – приказал Рикардо, вскочившей из-за стола Жесике.
Но Жесика, швырнув салфетку, убежала в свою комнату.
– Ну что мне делать с этой девчонкой? – развёл руками Рикардо.
– Она не знает, как зовут эту женщину? – спросила Анжелина.
– По-моему, нет... – Рикардо взглянул на служанку. – А ты знаешь?
– Да. Только вы не волнуйтесь, я никому не скажу...
– И ты тоже считаешь, что я не буду с ней счастлив?
Анжелина честно посмотрела Рикардо в глаза и твёрдо произнесла:
– Да, доктор Рикардо.
До аэропорта ехали снова в молчании. По дороге купили огромный букет роз, и теперь Жесика сжимала его в руках, пряча в цветах счастливое лицо.
Самолет из Нью-Йорка приземлился вовремя. Пассажиры, пройдя таможенный контроль, потянулись к выходу.
Жесика и Анжелина прошли вперёд, чтобы встретить Марселу прямо у дверей, а Рикардо остался чуть в стороне.
Ему неловко было сознаться перед самим собой – он волновался. Нет, это было не только волнение человека, который впервые за много лет встречает пропавшего без вести близкого, не только волнение любопытства: узнаю – не узнаю... Примешивалось ещё что-то, что больше всего пугало Рикардо. Как ни странно, это было волнение влюблённого.
Марсела показалась в дверях, и к ней сразу бросились Жесика и Анжелина. Они обнимали её, целовали, плакали, но глаза Марселы мучительно искали среди встречавших его, Рикардо.
А тот стоял, словно пригвождённый к месту. Марсела не изменилась. Словно не было всех этих долгих лет, этой страшной болезни, неподвижности. Рикардо снова видел ту самую женщину, которую так страстно любил, которую потом возненавидел и потерял, казалось, навсегда.
Тот же тонкий, изящный стан, те же грациозные руки, большие сияющие глаза, ослепительная улыбка и упрямая морщинка на лбу...
Марсела увидела его. И её улыбка на секунду стала растерянной, выжидающей, защитной. Она тоже не двигалась. Она ждала.
Рикардо сам сделал первый шаг навстречу.
Обнять? Поцеловать? Просто пожать руку? Что? Как? Эти мысли пронеслись в его голове за те короткие мгновения, пока он шёл к Марселе.
Он полуобнял её, но не поцеловал, и тут же, отстранился и сказал голосом, который и сам не узнал:
– Я очень рад, что ты выздоровела. Мы все обрадовались, когда узнали, что ты жива. Ты подарила мне такую красивую дочь, она очень похожа на тебя. С возвращением.
Он говорил, а сам понимал, что слова получаются какие-то холодные, слишком официальные, механические, но ничего не мог поделать с собой.
– Рикардо... – Голос Марселы прервался от волнения. Она сжимала руки мужа и полными слёз глазами смотрела на него. – Рикардо, я люблю тебя... Очень люблю. Прости, Рикардо. Тебе было тяжело со мной...
Она вдруг стала опускаться вниз, и Рикардо понял, что она хочет встать перед ним на колени. Он быстро подхватил её и снова обнял.
– Я так измучила тебя, – зашептала Марсела. – Но я в этом не виновата... Я была больна, понимаешь?
– Конечно, конечно, всё хорошо, не волнуйся, – сказал Рикардо и опять понял, что говорит какие-то ненужные, чужие слова.
Жесика и Марсела плакали от счастья и не скрывали своих слёз.
– Я сейчас так счастлива, Рикардо! И этим я обязана тебе!
– Ты мне ничем не обязана. Просто я желаю тебе счастья.
– Так и будет! – засмеялась жена. Она привлекла к себе Жесику и Анжелину. – Я даю вам слово, что я буду счастлива!
Вот так вчетвером они и стояли, обнявшись.
И вдруг Рикардо почувствовал себя ужасно неловко. Словно без его ведома разыгрывается спектакль, а ему в нём отведена совершенно ему неподходящая роль.
– Наверно, нам уже пора ехать домой, – сказал он.
По дороге из аэропорта Марсела словно забыла о существовании дочери и мужа. Она всё время смотрела в окно и радостно смеялась, вспоминая улицы и площади, по которым проезжала их машина. Она узнавала дома и скверы, памятники и магазины... И эта радость узнавания родного города передалась остальным.
Рикардо тоже радовался, но только тому, что нет необходимости что-либо выяснять с женой. Он сейчас ни о чём не мог говорить. Слишком растерян и взволнован он был.
Но как только они приехали домой, Анжелина и Жесика куда-то пропали и Рикардо остался с Марселой наедине.
– А где Анжелина и Жесика? – спросил Рикардо.
– Разбирают мои вещи, – ответила Марсела. – Ты сейчас свободен?
– Скоро я должен ехать на фирму, – сказал Рикардо и посмотрел на часы. Это была ложь. На фирме он предупредил, что, скорее всего сегодня не появится.
– Нам сейчас не очень легко, Рикардо, – сказала Марсела.
– Да, это так, – согласился он.
– Я хочу сделать тебе одно предложение. Понимаю, что это трудно, но давай забудем о прошлом. Мне сейчас очень хочется наверстать упущенное в моих отношениях с Жесикой. Она очень мне нужна. И я ей тоже. – Марсела посмотрела в глаза мужу.
– Да, Жесика очень переживала отсутствие матери. А теперь она счастлива, как никогда раньше. Да, моя дочь ещё никогда не была такой счастливой, – благодарно сказал Рикардо.
– Наша дочь, – мягко поправила его Марсела.
– Да, да, конечно, наша дочь.
– А тебе никогда не хотелось снова жениться? – немного погодя спросила женщина.
– Нет, – коротко ответил Рикардо.
– А почему?
– Не знаю, просто не хотелось, и всё.
– Ты больше никого не полюбил?
– Нет.
– Из-за меня? – Марсела затаила дыхание.
– Ты здесь ни при чём. Просто так получилось... – не глядя на жену, сказал Рикардо.
– Я думаю, нам лучше не вспоминать о прошлом. Давай поговорим о будущем, – Марсела встала и с мечтательной улыбкой прошлась по комнате.
– Марсела, я очень хочу, чтобы тебе было хорошо здесь. Тебе ещё придётся привыкать к новой жизни. Не торопи время, когда всё встанет на свои места, мы ещё успеем поговорить о будущем, ладно? – осторожно сказал Рикардо.
– Да, конечно, я должна снова привыкнуть к жизни. Ты мне поможешь? Мне очень это нужно, Рикардо.
– Я сделаю всё, что потребуется. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, – поспешно произнёс Рикардо.
– Ты меня так и не поцеловал, – вдруг сказала Марсела.
– Прости. – Рикардо замешкался, но потом, взяв себя в руки, осторожно прикоснулся губами к щеке Марселы. – Мне уже пора. Я сегодня вернусь пораньше, и мы поужинаем вместе, – Рикардо направился к выходу.
– Да, дорогой, – вдогонку ему сказала Марсела.
– И обязательно прогуляйся, пусть Жесика составит тебе компанию. Тебе необходимо развлечься, – уходя, добавил Рикардо.
Придя на фирму, Рикардо набрал номер телефона Патрисии.
– Что случилось, Рикардо? – услышав в голосе любимого тревожные ноты, спросила Патрисиа.
– Сегодня я встретил Марселу.
– Поздравляю, – сказала Патрисиа иронично.
– Да, это было непросто...
– И зачем же тебе, понадобилась я? – В голосе девушки звучали нервные нотки.
– Не знаю, Патрисиа, меня вдруг стала пугать эта женщина.
– Пугать? Что ты, Рикардо, ты вдруг испугался своей жены?
– Моей бывшей жены, – поправил Рикардо.
– В данной ситуации я вряд ли смогу тебе помочь, – холодно ответила Патрисиа. – Но что она такое сделала, что ты испугался?
– Да вроде бы ничего особенного... Но я вдруг заметил в её глазах тот странный блеск. Она прекрасно себя ведёт с Жесикой и Анжелиной. Но когда мы остаёмся наедине, она разительно меняется. В ней просыпается агрессивность, что ли...
– Чем же я могу тебе помочь?
– Давай просто встретимся. Мне нужно поговорить с кем-нибудь, кому я доверяю.
– Хорошо.
– Тогда я хотел бы предложить тебе поужинать вместе с нами.
– С вами?
– Да, у меня дома. Ты скажешь мне потом своё мнение о Марселе.
– Это будет нелегко, – Патрисиа вздохнула.
– Сказать своё мнение?
– Нет, увидеться с твоей женой.
Вечером ему снова пришлось погрузиться в этот ад. Он почти нечеловеческим усилием воли заставил себя поехать домой. Ему так тяжело было снова видеть Марселу, но ничего другого не оставалось.
– Мама, ты собираешься ещё раз ехать в Америку? – спросила Жесика, когда они ужинали.
Марсела мягко улыбнулась дочери:
– Я хотела бы получше узнать Нью-Йорк, Лас Вегас...
– Мне кажется, мама, ты любила посещать игорные дома?
– Да, я обожаю рулетку! – засмеялась Марсела. – В Монте-Карло я как-то выиграла три раза подряд. Помнишь, Рикардо?
– Разве можно это забыть? ответил Рикардо.
– В следующий раз я поеду с тобой в Америку! – заявила Жесика.
– Конечно, теперь мы всегда будем вместе.
Когда ужин закончился, Жесика долго не хотела уходить, ей так трудно было оторваться от матери. Но Анжелина увела её, и Рикардо снова остался наедине с женой.
Рикардо налил себе полный стакан виски и уселся в любимое кресло.
Марсела поднялась из-за стола, прошлась по комнате и осторожно присела на подлокотник.
Рикардо напрягся. Алкоголь, казалось, совсем не действовал. Наоборот, Рикардо чувствовал происходящее необычайно остро и трезво.
– Тебе необходимо выпить, прежде чем говорить со мной? – Марсела положила руку на плечо мужу.
– Нет, я просто люблю выпить виски перед сном.
– А мне казалось, что трезвый ты не можешь со мной общаться, – сказала Марсела с какой-то затаённой улыбкой.
– Нет, это не так.
– Это так, – мягко, но настойчиво сказала Марсела. – И это потому, что тебя всегда мучила совесть. Ты мне много изменял, Рикардо, да?
– Это неправда, Марсела, – сказал Рикардо, снимая руку жены со своего плеча. – Но я сейчас не хочу это обсуждать. Да и тебе это ни к чему.
– Он обернулся к жене и снова увидел в её глазах тот самый сумасшедший, агрессивный блеск.
Рикардо встал и пошёл к себе.
– Спокойной ночи, – сказал он жене, не оборачиваясь.
Патриота пришла в дом Миранды, когда Рикардо ещё не было. Она сделала это намеренно. Ей хотелось увидеть жену любимого незамутнённым взглядом. Ей хотелось понять, кого же Рикардо может полюбить?
Её встретила Жесика и очень обрадовалась.
– Пойдём, я познакомлю тебя с мамой! – воскликнула она.
Словно горячая искра сразу же пробежала между Патрисией и Марселой. Дуэль одними взглядами. Хотя при этом обе радушно улыбались и говорились приличествующие случаю слова. Марсела, очевидно, всё уже знала о Патрисии.
– Ты учишься? – спросила женщина.
– Да.
– Я хотела когда-то стать психологом. Мне даже удалось поступить в университет, – сказала Марсела. – Но из-за замужества я всё бросила. Хочу вам дать совет, девушки, ни при каких обстоятельствах не бросайте учёбу. Ни один мужчина на свете не стоит такой жертвы.
Марсела обворожительно улыбнулась, словно призывала в союзники Патрисию и Жесику.
– А мне не нравится учиться, – сказала Жесика.
– В один прекрасный день, когда ты решишь, кем станешь, ты начнёшь учиться прилежно, – сказала мать.
– Это правда, – согласилась Патрисиа. – Когда предмет нравится, его хочется изучить досконально.
– Я знаю, Патрисиа, что ты сделала для моего мужа. Твои показания в полиции – это очень смелый поступок, – сказала Марсела.
– Друзья познаются в беде, мама, – сказала Жесика.
– Я не сразу решилась, – призналась Патрисиа. – Я очень долго сомневалась.
– Но тебе трудно отказать в чём-либо моему мужу, правда? – не без намёка спросила Марсела.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что ты очень привязана и к нему, и к Жесике.
– Да, это так.
Женщины несколько дольше, чем это принято, смотрели в глаза друг другу. Патрисиа выдержала этот взгляд.
– Что-то Рикардо задерживается, – сказала Марсела. – Но в любом случае этот ужин устроен не для Рикардо, а для Патрисии. Мне очень хотелось с тобой познакомиться, девочка. Мне было так любопытно увидеть, наконец, девушку, которую все так любят в этом доме.
– У папы опять дела на фирме, – с досадой сказала Жесика.
– А ты уже была у папы на работе? – спросила Марсела. – Ты знакома с семьёй Вентурини? По-моему, Изадора очень красивая женщина.
– А знаете, о чём подумала Патрисиа? – вдруг радостно спросила Жесика. – О том, что Изадора Вентурини была тайной возлюбленной моего отца!
– Какой возлюбленной? – быстро посмотрела на дочь Марсела.
Теперь и Патрисиа увидела в её глазах тот самый безумный блеск.
– Да нет, это фантазия Жесики, – вдруг вступила в разговор Анжелина.
– Ничего страшного. Отец был вдовец, ну, он так думал... И у него были женщины, – сказала Жесика.
– Кажется, у него и до сих пор они есть, хотя он уже не вдовец, – жёстко сказала Марсела и снова посмотрела на Патрисию.
– Жесика, ты хочешь, чтобы твоя мама нервничала? – одёрнула девушку служанка.
– Я уже больше не нервничаю по этому поводу, – спокойно сказала Марсела. Она достала из бара бутылку виски и налила в стакан.
– Тебе нельзя пить, дорогая, – сказала Анжелина, попытавшись забрать у неё бутылку и стакан.
– Я только чуть-чуть, Анжелина, тут в основном вода. – Марсела не отдала ни стакан, ни бутылку.
– Видишь, что ты наделала? – напустилась Анжелина на Жесику. – Почему ты совсем не думаешь своей головой?
– И всё же, Жесика, кто эта тайная возлюбленная твоего отца? – спросила Марсела, выпив стакан до дна.
– Никто этого не знает, мама. На днях мы с Патрисией хотели его выследить, но ничего не получилось.
– Так ты тоже думаешь, что это Изадора Вентурини? – обернулась Марсела к Патрисии.
– Я ничего не думаю по этому поводу, – ответила девушка твёрдо.
– Нет, это может быть кто угодно, только не Изадора, – сказала Жесика.
– Ладно, я прикажу подавать ужин, – сказала Анжелина. Она понимала, что разговор принимает очень опасный характер.
Не успела служанка уйти на кухню, как дверь распахнулась, и вошёл Рикардо.
– О! Прошу простить. Я очень опоздал, – сказал он.
– А где это ты был? – Марсела смотрела на мужа испытующе.
– Это не имеет значения, – ответил Рикардо, усаживаясь за стол.
– А мы разговаривали сейчас о твоей тайной возлюбленной, – сказала жена, садясь с ним рядом.
– Неужели? – улыбнулся Рикардо натянуто.
Но продолжить разговор не удалось. Анжелина стала подавать ужин...
После ужина, который прошёл почти в полном молчании, все перебрались в гостиную, Рикардо угощал дам ликёром, правда, Марсела сама наливала себе виски.
Телефон зазвонил резко, словно грозил чем-то неприятным.
– Ты не подойдёшь? – спросила Марсела, видя, что Рикардо и не собирается снимать трубку.
– Я не буду подходить, – сказал он спокойно.
– Почему?
– Я не хочу.
– Если никто не хочет брать трубку, подойду я, – Марсела подошла к телефону. – Алло!.. Алло!..
– Кто это? – спросила Жесика.
– Не знаю. Как только я ответила, там положили трубку. Наверное, это она? – Марсела зло усмехнулась.
Рикардо не обратил на слова жены никакого внимания. Он обернулся к Патрисии и спросил:
– Тебе не пора возвращаться домой?
– Да, мой отец уже волнуется, – сказала Патрисиа, вставая.
– Я отвезу тебя.
Эти слова словно током ударили Марселу.
Она проводила выходящих Рикардо и Патрисию ненавидящими глазами. Жесика ужаснулась. Она и представить себе не могла, что на лице человека может быть написана столько ненависти...

Изадора

– Значит, ты уже спишь с Андре? – Рикардо был взбешён. – Почему он подошёл к телефону, который в твоей спальне?
– Он был в моей спальне, но я не сплю с ним! К сожалению, телом я всё ещё принадлежу тебе!
– К сожалению?
– Именно! Я завишу от тебя, и мне это вовсе не нравится!
– Ты так амбициозна, Изадора!
– Да, я люблю властвовать!
– Но ты уже имеешь власть. Ты же президент фирмы.
– Всё ещё может разительно измениться. Старику с каждым днём становится всё лучше!
– Ага, ты боишься, что он видел нас на кладбище?
– А ты этого не боишься?
– Я ничего не боюсь в этой жизни. Только потерять тебя!
Да, это было какое-то непрерывное безумие. Невзирая на опасности, они встречались, чуть ли не каждый день. И каждая их встреча начиналась или заканчивалась ссорой. Это была не любовь. Это была ненависть. Но это не была ненависть. Это была – любовь. Они не могли друг без друга, они не могли друг с другом. После ссор сразу же наступал какой-то припадок страсти, и они отдавались друг другу безоглядно и безудержно. Но прилив снова заканчивался ссорой, чтобы снова перерасти в страсть.
Теперь, когда появилась Марсела, когда Жесика и Патрисиа вот-вот могли выследить их, когда Андре проверял каждый шаг жены, когда мог прийти в себя старик Лазаро и рассказать об увиденном на кладбище, когда Валентина почувствовала, что ещё не всё потеряно, и основная её задача – опорочить Изадору, именно теперь они стали встречаться особенно часто.
Тень близкого краха их отношений уже витала над ними. Они чувствовали, что добром это не кончится, но, как приговорённые к смерти, старались надышаться перед страшным концом.
Изадора на время оставила всю свою ревность. Она теперь как одержимая думала лишь об одном – увидеться с Рикардо.
Впрочем, дела на фирме тоже интересовали её. Она чувствовала, что твёрдая почва уходит из-под её ног. И старалась оградить себя от неожиданностей.
– Добрый вечер, Марко, почему ты так поздно? – спросила она сына, который опоздал к ужину.
– Я встречался с Дирсе, – сказал Марко с вызовом.
– Вот как? – Изадора уже готова была начать перебранку с сыном.
– Оставь его в покое, – сказал ей Андре.
– Не вмешивайся в мои отношения с детьми! – вдруг переключилась на него Изадора.
– Сегодня у вашей матери отличное настроение! – съязвил Андре.
Изадора взяла себя в руки.
– Марко, в последнее время тётя Валентина часто общалась с вами. О чём вы разговаривали? – ровным голосом спросила она.
– О дедушке... О моих занятиях... А! Ещё о Дирсе, – нехотя вспоминал Марко.
– И только? Не надо меня обманывать!
– По-моему, у тебя паранойя, – сказал Марко.
– Не сметь, со мной так разговаривать! – воскликнула Изадора.
– Успокойся, Изадора, – снова сказал Андре. – У тебя могут появиться морщины.
– А ты, Виториа. О чём ты разговаривала с Валентиной?
– О дедушке, о будущем нашей фирмы. – Девушка была теперь постоянно лучезарной.
– Твоя тётя никакого отношения к фирме не имеет! – зло сказала Изадора. Она словно чувствовала, что Валентина неспроста ведёт эти переговоры с Марко и Виторией.
– Как это «не имеет»? – удивилась Виториа. – Она жила в Европе. Дедушка вызвал её сюда. Теперь он болен. Я могу её понять.
– Чёрт! – выругалась Изадора и, хлопнув дверью, ушла в свою комнату.
– Что за муха её укусила? – спросил Марко у Андре.
– Очень большая, наверное, – сказал тот.
– Андре, – Марко перешёл на шёпот, – я хотел вас спросить, если вы не обидитесь, конечно. Почему вы с матерью спите в разных комнатах?
Андре грустно улыбнулся:
– Спроси лучше у неё, Марко.
– Не понимаю, – сказала Виториа. – Как её можно выносить?
– Я тоже, – сказал Андре. – Ни её, ни себя я не понимаю. А что касается Валентины... Почему она так переживает за будущее фирмы?
– Дело в том, Андре, что я хочу подписать доверенность, по которой тётя Валентина будет распоряжаться всеми моими акциями, – сказал Марко, снова понизив голос.
– И я тоже, – сказала Виториа.
– Значит, у Валентины будут те самые тридцать восемь процентов? А Изадора так о них мечтает! Интересно... Представляете, что будет с вашей матерью, когда она узнает об этом?
Но следующие несколько дней Изадору волновали вовсе не дела фирмы.
Утром Порфирио принёс ей письмо, которое перевернуло жизнь Изадоры...

Беренисе

– Я больше не могу так, – сказал Фелипе. – Ты должна окончательно перебраться ко мне.
Они сидели в маленьком уютном ресторанчике, куда Фелипе пригласил Беренисе после работы. Им действительно было хорошо вместе. И самой большой мечтой Беренисе было жить вместе с Фелипе.
– Ты не согласна, Беренисе?
– Конечно, я бы очень хотела жить с тобой, Фелипе. Быть твоей женой. Но я боюсь...
– Чего же, дорогая?
– Это может плохо отразиться на наших отношениях... – неохотно сказала Беренисе.
– Каким образом?
– Мы неизбежно будем ссориться из-за твоего сына.. Он будет грубить мне, а я буду возмущаться...
– С ним я разберусь. Но мне кажется, дело не только в Жоао. Вот уже много дней ты мне кажешься какой-то странной.
– Нет-нет, теперь дела пошли лучше. Аржемиро переехал, я чувствую себя спокойнее...
– Тогда на очереди развод, – сказал Фелипе.
– А это ещё и от меня зависит.
Беренисе и Фелипе обернулись. Прямо перед их столиком стоял Аржемиро.
– Что ты тут делаешь? – испуганно сказала Беренисе.
– Я не собираюсь скандалить, – улыбнулся Аржемиро. – Но если ты хочешь, можно и пошуметь.
– Зачем же? – мирно сказал Фелипе. – Можно и поговорить. Присаживайтесь.
Аржемиро уселся на свободный стул и закинул ногу на ногу.
– Так мы вас слушаем, – сказал Фелипе.
– Ты думаешь, ты так уж ей нравишься? – расхохотался Аржемиро. – А твоему кавалеру, не мешало бы раскрыть глаза пошире, Бере!
– Он всегда говорит загадками? – спросил Фелипе у Беренисе.
– Ты у неё спроси, она тебе объяснит, – сказал Аржемиро.
– Не слушай его, Фелипе. Он пришёл, чтобы специально испортить нам настроение.
– Ну почему же не послушать человека, если ему есть что сказать? – Фелипе обернулся к Аржемиро. – Так что у вас?
– Спроси-ка её, богатей. Она тебе и расскажет, чем она занимается по ночам.
– О Господи! – рассмеялся на этот раз Фелипе. – Вы имеете в виду тот случай вашей близости? Так я о нём знаю уже давно.
– Ну и как тебе это? Понравилось?
– А вам?
– Оч-чень! – сально улыбнулся Аржемиро.
– Фелипе! – сказала Беренисе.
– Ну что ж, тогда мне вас жаль, – не обратил на неё внимания Фелипе. – Если вам нравится спать с женщинами, которые вас не любят, вы несчастный человек. А если они это делают по принуждению, вы несчастный вдвойне. Может быть, вам следует обратиться к психиатру?
Аржемиро сидел с открытым ртом.
– И пожалуйста, если вы снова захотите сказать какую-то гадость о моей невесте, помните, суд может очень жестоко с вами обойтись.
– Э... Вот так, значит... – Аржемиро, опешив, переводил глаза с Фелипе на Беренисе. – Ты ему всё рассказала?
– Да, – сказала Беренисе тихо.
– И ты её не прогнал?
– Нет, – с улыбкой ответил Фелипе.
– Но развода я не дам! – наконец, нашёлся Аржемиро.
– Это уже решается без вашего участия, – сказал Фелипе. – Всего доброго.
Когда Беренисе и Фелипе вышли из ресторана и сели в машину, она упала ему на грудь и громко расплакалась.
– Прости меня, милый, любимый мой, – сквозь слёзы говорила женщина.
– О чём ты? – утешал её Фелипе. – Я ведь люблю тебя. Ты моё счастье...
...Патрисиа была строга. Она так выговаривала Беренисе, словно та была виновата во всём.
– Ты бы видела её! Виториа просто ожила! Она ходит такая счастливая! А ведь это кончится для неё трагедией!
– Да, – соглашалась и Беренисе. – Дело зашло слишком далеко.
– Они собираются официально объявить о помолвке! Это надо остановить. Нельзя же так издеваться над девушкой, которая ни в чём не виновата!
– Ты права, Патрисиа. Дока и сам говорил мне, что у него не получается подготовить безболезненный разрыв. Он жалеет Виторию. Он не может причинить ей боль.
– А получится, что он просто убьёт её!
– Я обязательно поговорю с Жижи и сеньором Толедо.
– Поговори, Беренисе, обязательно поговори!
Прошло несколько дней необычайно спокойных для Беренисе. Аржемиро не появлялся, Фернанда говорила, что отец куда-то уехал. С Фелипе они встречались часто, хотя теперь не он защищал её, а она его. Фелипе очень не нравилась его работа. Он чувствовал себя ненужным в банке. Он сидел в прекрасном кабинете и целыми днями только и делал, что читал газеты. Его, опытного финансиста, это выводило из себя. Но Беренисе находила слова утешения, это не так уж трудно, когда любишь.
Первые раскаты грома раздались однажды вечером, когда Беренисе пришла домой.
– Встретил её перепуганный до смерти Эмилио и почему-то шёпотом сообщил, что к ним приезжала полиция.
– Они спрашивали об Аржемиро, – говорил отец. – Какой позор!
– Но он же, здесь больше не живёт. – Беренисе и сама растерялась.
– Они не нашли его там и приехали сюда. Знаешь, что они сказали? Аржемиро замешан в ограблении супермаркета. Кто-то из посетителей узнал приятеля Аржемиро.
– Какого ещё приятеля? Разве у него есть приятели?
– Только тюремные.
– Господи! – в отчаянии воскликнула Беренисе. – Я так и знала!
– И я это предчувствовал…
– Папа, пожалуйста, не говори об этом Фернанде...
– Наоборот, пусть узнает, каков её папаша!
– Но если Аржемиро посадят, она умрёт от горя!
– Если его посадят, я куплю бутылку шампанского! – сказал старик.
– Шампанское? По какому случаю?
В дверях стояла Фернанда.
– Да нет, ни по какому, – начал оправдываться Эмилио. – Просто хорошее настроение.
– И у тебя тоже, мама?
– Что случилось, Фернанда?
– А то случилось, что я только что видела отца! Он так и не смог найти работу.
Беренисе и Эмилио переглянулись.
– Он собирается куда-то уезжать... Мама, я видела в его руках план Центрального банка! – воскликнула девушка со слезами на глазах. – Он затевает что-то нехорошее!
– Ну, с чего ты взяла? – попыталась утешить дочь Беренисе.
– Он снова пойдёт воровать...
– Он уже... – начал было Эмилио, но Беренисе перебила его:
– Он уже уехал?
– Да, собрал все вещи и уехал. Пока вы тут радуетесь жизни, мой отец вот-вот поставит на себе крест!
– Но что мы можем сделать?
– Если он окажется в тюрьме, это будет твоя вина, мама!

«Штаб» собрался в полном составе, исключая только Мими. Толедо внимательно выслушал доводы Беренисе и сказал:
– Я и сам об этом всё время думал, а чтобы вы не сомневались, хочу предложить вашему вниманию вот это, – он подошёл к письменному столу и взял в руки исписанный лист бумаги. – Прочтите.
Беренисе быстро пробежала текст. Это было письмо к Изадоре.
– Ну и как ты его находишь?
– И когда Изадора получит это письмо? – спросила Беренисе.
– Завтра.
– Жижи, оно не кажется тебе несколько грубоватым? – обратилась Беренисе к мадам, которая тоже прочла послание.
– А ты считаешь, что она заслуживает лучшего?
– Мими бы это понравилось, – сказал Толедо.
– Да, Беренисе, ты просто вспомни, как Изадора поступила с твоей дочерью, как выставила её из дома только за то, что она бедна!
– Ладно, пусть будет так, – неохотно согласилась Беренисе. – А Дока об этом знает?
– Я обязательно скажу ему, – ответил Толедо. – На этот раз Эдуардо исчезнет навсегда. Пусть Изадора сама заботится о своей дочери!
– Ты не слишком жесток, Толедо? – спросила Жижи.
– Я просто хочу, чтобы Эдуардо избежал больших неприятностей...
На том и порешили.
Но история с Докой в этот день имела довольно драматичное продолжение.
Беренисе ужинала вместе с Фелипе в его доме, когда в столовую вошёл Жоао.
– Почему ты не здороваешься? – строго спросил его отец.
– Я не вижу здесь никого, с кем бы стоило здороваться, – ответил Жоао, усаживаясь за стол.
Фелипе побледнел.
– Сейчас же извинись, – с тихой угрозой произнёс он.
– Ещё чего! Ты бы лучше рассказала ему, что замешана в этой грязной истории с Эдуардо! – презрительно сказал Жоао Беренисе.
– Я не помню, чтобы Беренисе разрешала тебе обращаться к ней на «ты»! – загремел Фелипе.
– А я не собираюсь обращаться на «вы» к этой бродяжке!
Фелипе вскочил и так рванул воротник сына, что пуговицы с треском отлетели.
– Я тебя уничтожу! – заорал он.
Жоао вырвался и отбежал к стене, крича:
– Расскажи, расскажи отцу о Роз Мари!
– Боже, какая Роз Мари? – опешила Беренисе.
– Та самая, которую я сегодня встретил в твоём квартале с хозяйственной сумкой!
– Убирайся в свою комнату! – снова закричал отец.
– Нет, я не уйду, пока не выведу на чистую воду эту...!
– Но я не понимаю, о чём ты говоришь! – оправдывалась Беренисе.
– Хватит дурочку из себя строить! Ты всё врёшь! Ты корыстна, мелочна, продажна, лжива!
Тут и Беренисе вскочила с места:
– Не смей говорить мне гадости!
– Ах, ты не такая?! Так что же ты здесь делаешь? Неужели ты влюбилась в это ничтожество?!
Патрисиа, которая до этого момента пыталась остановить скандал, подошла к Жоао и влепила ему громкую пощёчину.
Парень опешил.
Фелипе вдруг успокоился и сел за стол:
– Жоао, я даю тебе десять минут. Собери, пожалуйста, вещи и покинь этот дом, – сказал он спокойно.
Жоао остолбенел.
– Ты слышал меня, сынок?
– Ты... ты... выгоняешь меня из дома?!
– Да, чтобы не расквасить твою физиономию.
Жоао постоял ещё, не веря своим ушам, но отец и не думал отменять своего приказа.
– Вы ещё пожалеете! – Жоао вышел, хлопнув дверью.
Тягостное молчание прервала Патрисиа.
– Может быть, есть другой выход, папа? – сказала она тихо.
– Нет, – твёрдо сказал Фелипе. – Всё. Рог изобилия иссяк. Пусть ищет работу.
– Фелипе, – сказала Беренисе, – это я во всём виновата. Не надо прогонять сына. Ему будет очень трудно.
– Пусть. Это поможет ему стать человеком.
– Знаю я вас, сеньор, – с улыбкой сказала Патрисиа. – Как только Жоао станет трудно, ты первый бросишься ему помогать.
– Нет. На сей раз – нет.
– Но как же, он будет работать? Он ничего не умеет делать, – сказала Патрисиа.
– Придётся научиться...
Зазвонил телефон.
Патрисиа подняла трубку. Это был Эмилио. Он просил позвать Беренисе.
Что-то сразу кольнуло в сердце женщины. Эмилио мог позвонить сюда только в крайнем случае.
Когда она выслушала отца и положила трубку, Фелипе встревоженно спросил:
– Что-то случилось с Фернандой?
– С нами со всеми,– сказала Беренисе. – Аржемиро застрелили при попытке ограбить Центральный банк...

Энрике

Не в силах изменить свою натуру, Энрике поддался новому соблазну. На сей раз это была Магда, весёлое и легкомысленное создание. Чтобы понять намерения друг друга, им не пришлось тратить много времени. И вот уже несколько раз они встречались в мотеле, предаваясь любовным утехам.
– Как ты можешь спать с этой старухой? – прощаясь с Энрике, вдруг спросила Магда.
– Это ты о Валентине? Должен тебе сказать, что она в любви моложе многих девушек. Любовный пыл в ней никогда не угасает, – заметил Энрике.
– Если это так, то почему же ты бегаешь за каждой юбкой? – усмехнулась девушка.
– Ну, что касается тебя, так это только потому, что ты сама меня соблазнила, – ответил Энрике.
– А разве тебе не понравилось? – прильнув к нему, спросила Магда.
– Понравилось, понравилось, но теперь мне уже пора, – поспешно отстраняясь, произнёс Энрике.
– Боишься своей старушенции? – съязвила Магда.
– Просто не хочу из-за тебя потерять жену и работу.
– Не переживай, найдёшь себе другую.
– Жену-то, может быть, и найду. А вот работу, где можно целый день бить баклуши за приличные деньги, найти труднее, – сказал Энрике и направился к выходу.
Он спешил домой. Валентина уже давно ждала его к ужину.
– Что случилось? Почему ты так задержался? – строго спросила она, когда Энрике переступил порог дома.
– Валентина, у меня никогда не было детей. Мне нелегко находить общий язык с этим мальчуганом, которого усыновила моя сестра. На это нужно время, дорогая, – с ходу соврал Энрике.
– И ты до сих пор был там? – всё ещё недоверчиво сказала Валентина.
– Конечно. Сначала мы с ним играли в паровозики, потом вместе ужинали. Извини, дорогая, мне пришлось продемонстрировать этому малышу, как нужно себя вести за столом. Потом ещё немного поговорили с Бианкой о его воспитании, и вот я здесь, – Энрике развёл руками, давая понять, что ему нечего скрывать.
– Понятно. Если ты уже ужинал, тогда пойдём в спальню, поговорим там. Захвати мой бокал, – сказала Валентина, направляясь в спальню. – Иди сюда... иди ко мне... – лёжа на постели, властно говорила Валентина.
– Нет, – вдруг сказал Энрике.
– Что? Что это ещё за новости? – почти грубо прикрикнула на него женщина.
– Валентина, я хочу с тобой развестись, – выпалил Энрике.
– Что?! Ты сошёл с ума? – приподнялась на локте Валентина.
– Ты обращаешься со мной как со слугой, как с лакеем. Ты просто пользуешься мной. Я так больше не хочу. Мне надоело чувствовать себя каким-то мальчишкой по вызову. Тебе только это от меня и нужно. Я твой бесплатный жиголо. А ты хотя бы знаешь, сколько у меня на счету? Практически ни копейки!
– Подожди, ведь это можно уладить. Разве это повод для развода?
– Но я хочу развестись, – упрямо повторил Энрике.
– Нет! Нет и нет! – вскочив с постели, сказала Валентина.
– Не будь наивной, Валентина, я смогу добиться развода, если захочу, – спокойно сказал Энрике.
– Какие глупости ты говоришь! Иди сюда! – уже мягче произнесла женщина.
– Не пойду! И больше не буду тебе уступать!
– Дурачок, не будь ребёнком! Иди сюда... – Валентина за руку тянула Энрике к постели.
– Я же сказал, что этого не будет, – высвобождая руку, сказал Энрике.
– Да что это такое? Я только хочу, чтобы ты прилёг, и мы поговорили об этом спокойно. – Упорство Энрике озадачило Валентину.
– Не пойду! Теперь всё будет так, как хочу я! Сначала ты удовлетворяешь мои требования, а потом уже постель, если я того пожелаю! Понятно? – демонстративно перебрасывая свою подушку на диван, сказал Энрике.
– А если я пообещаю, что исправлюсь? – тихо спросила Валентина.
– Неужели?
– Я обещаю. Конечно, ты по-своему прав, но и у меня есть масса причин для недовольства. Когда в полиции мне рассказали о твоей связи с той женщиной, я пришла в смятение, в бешенство. Ты можешь это понять?
– Но когда дело дошло у нас до постели, ты обо всём забыла, не так ли? Кто я для тебя, по-твоему?
– Моя любовь, моя жизнь, – нежно сказала Валентина.
– Но если это так, то почему ты заставляешь меня жить на гроши, которые я получаю на фирме? – в упор, глядя на жену, сказал Энрике.
– Хочешь, я подпишу тебе чек прямо сейчас? – с готовностью воскликнула Валентина.
– Банки не работают по ночам, – огрызнулся Энрике.
– Но эта бумажка может подождать и до утра, – вынимая из сумочки чековую книжку и заполняя её, сказала Валентина.
Через минуту она уже помахивала в воздухе чеком на кругленькую сумму.
– Отгадай, какую сумму я здесь указала? – с лукавой улыбкой спросила Валентина.
– Зачем отгадывать, если можно посмотреть? – протягивая руку к чеку, сказал Энрике.
– Нет, мой дорогой, не сейчас. До этого я хочу, чтобы ты любил меня, любил страстно. Так, как ещё никогда у нас не было! – спрятав чек за спину, воскликнула Валентина.
Энрике колебался, появление чека сразу убавило его решимость.
– Хорошо, если ты не хочешь, я могу это порвать. – Чек снова появился в руках Валентины.
– Нет... не рви... не делай этого... – уже срывая с себя рубашку, крикнул Энрике.
Ночь была долгой и страстной. Они практически не спали. Валентина была ненасытна, как всегда...
– Послушай, ведь ты меня доконаешь, – в изнеможений говорил Энрике. – Я буду вынужден обращаться к врачу. Нет, Валентина, довольно. Я уже не в состоянии...
– Нет, у тебя ещё есть силы и на меня, и на многих других... да и разве ты сможешь устоять перед таким чеком? – Валентина, наконец, передала бумажку мужу.
– Боже! Всё мне? – вырвалось у Энрике.
– Да, Энрике, ты заслужил. Если тебе хорошо заплатить, ты можешь быть образцовым любовником, – вновь набрасываясь на мужа, шептала Валентина.
Наутро, собираясь на работу, Валентина спросила мужа:
– И как ты намерен распорядиться этими деньгами?
– Я дам кое-что Бианке, ведь она усыновила ребёнка, и её расходы теперь сильно увеличились.
– У тебя доброе сердце, дорогой, – целуя мужа, сказала Валентина.
– Да, это сердце меня и подводит... Сейчас я чувствую себя почти как Робин Гуд: отбираю у богатых и отдаю, бедным, – весело рассмеялся Энрике.
Но мир в их доме длился недолго.
Вскоре на работу к Валентине пришёл полицейский комиссар, который вёл дело по убийству Аны Марии. Следствие зашло в тупик. И комиссар попросил у Валентины разрешения произвести обыск в их квартире. Конечно, у них было алиби, но комиссар, всё же, в чём-то подозревал Энрике. Ведь тот так добивался Аны, а она последнее время не желала с ним встречаться. Всё это наводило следствие на мысль о том, что Энрике мог из ревности совершить убийство. И чтобы окончательно покончить с этой версией, необходимо было произвести обыск в их квартире.
В этот вечер Валентина сразу же помчалась домой. В течение нескольких часов она что-то лихорадочно искала. А когда пришёл Энрике, она спросила его, едва владея собой:
– Где мой пистолет, Энрике?
– Ты имеешь в виду пистолет двадцать второго калибра, точно такой же, как тот, из которого убили Ану Марию? – со зловещей улыбкой на лице спросил Энрике.
– Я говорю про пистолет, который лежал у меня в сумочке и который ты не имел никакого права брать! – Красная от гнева Валентина приблизилась к мужу.
– Ты знаешь, у этого пистолета выросли ножки, – продолжая улыбаться, произнёс Энрике.
– Не шути со мной! – крикнула женщина.
– Хорошо, я скажу тебе, где он, если ты расскажешь мне, как тебе удалось выйти той ночью из дома незамеченной и убить Ану Марию, – перестав улыбаться, сказал Энрике.
– Брось эти глупости, Энрике. Куда ты дел мой пистолет? – Валентина в смятении расшвыривала вещи из шкафов.
– Спокойно, Валентина, спокойно. Что ты так волнуешься?
– Да из-за тебя же! Я только хочу защитить тебя, Энрике. Они придут сюда с обыском и перевернут здесь всё вверх дном, ты это понимаешь? Если не я, то они обязательно найдут этот пистолет!
– Значит, ты хочешь уберечь меня? Только не пойму, причём же, здесь я? Ведь я даже не знал, что в этом доме есть оружие. Что ты на это скажешь?
– Господи, этот пистолет мне подарил Лазаро сто лет назад, и он всегда был со мной.
– Валентина... – Энрике пронзительно посмотрел на жену.
– Что? Что ты на меня так смотришь? Господи, я никого не убивала! Я только вспомнила о пистолете, когда комиссар сказал, что у нас будет произведён обыск. Я хотела его спрятать, вот и всё. Куда же ты его задевал? – быстро говорила Валентина, не прекращая своих поисков.
– Так ты не убивала Ану? – продолжал допытываться Энрике.
– Я никого не убивала!
– Подожди, значит, ты не встала, не оделась и не пошла, убивать Ану в ту ночь?
– Ты же был рядом! Ты сам говорил, что чутко спишь!
– Да, я почувствовал бы, – задумался Энрике.
– А вот я слишком крепко спала, – вдруг словно бы о чём-то догадалась Валентина. – Наутро я даже не смогла вовремя проснуться. Почему это, Энрике?
– Но пистолет твой!
– Но ведь ты знал, где он лежит!
– Ты обвиняешь меня?
– Да!
– Но почему?
– Потому что ты был в Ану Марию влюблён! А она тебе отказывала!
– Это не так!
– Это так.
Валентина достала из стола магнитофон и включила воспроизведение.
– Алло, Ана! Дорогая, я умираю от тоски по тебе, – узнал Энрике свой собственный голос. – Я всё время думаю о тебе. Наша последняя встреча была восхитительной!..
– Что всё это значит? – почти не владея голосом, спросил Энрике.
– Это значит, что человек, которому я доверила свою жизнь, изменял мне с проституткой, – горько улыбнулась Валентина.
–Ты записывала мои разговоры с Аной?
– Да. И слушала их тысячи раз. Мне было очень «приятно» слышать, как ты называл меня «смешной старухой»… А я ещё содержала твоих проституток…
– Но это противозаконно.
– Не надо меня осуждать, – миролюбиво сказала Валентина. – Ведь я оказалась единственной жертвой этой истории.
– Единственной жертвой стала Ана Мария. Не твоей ли?
– Я бы не стала пачкать руки об эту проститутку!
– А пистолет?
– Это улика против тебя. Я так крепко спала в ту ночь, что ты спокойно мог уйти. Может быть, ты подсыпал мне снотворного...
– Значит, ты сама это сделала! – потрясённо сказал Энрике. – Усыпила меня и пошла, убивать Ану...
– Если завтра у меня не будет пистолета, я обвиню в убийстве тебя...

Виториа

Виториа уже три дня прожила в мотеле. Она выбрала тот самый, в котором когда-то была первая их с Эдуардо ночь.
Она ушла из дому и не собиралась туда возвращаться. Страшный скандал с матерью всё расставил на свои места. Мать была виновата во всём. Она столько зла сделала людям, что они страшно отомстили ей. Конечно, получилось, что не Изадоре, а Витории, но это не имело значения. Виториа, как ни странно, была на их стороне.
Но жить в мотеле больше было невозможно. У Витории кончились деньги. И тогда она вспомнила о тех, кто обязательно поможет ей.
Она нашла район, улицу, дом и робко постучала в дверь.
– Ты ещё помнишь меня? – спросила она, когда дверь отворилась.
Фернанда смотрела на Виторию и ожидала от неё чего угодно, только не того, что произошло в следующую секунду.
Виториа шагнула вперёд, ткнулась лицом в грудь Фернанды и заплакала.
– Прости меня, прости, – говорила девушка. – К той истории с Марко я не имела отношения...
– Ну что ты? Что ты? – Фернанда гладила Виторию по голове. – Я ни в чём тебя не виню...
Она взяла у Витории вещи и проводила девушку в комнату.
Потом достала платок и вытерла ей слёзы.
– А теперь рассказывай, что привело тебя сюда?
– Я сбежала из дому, – всхлипнула Виториа.
– Ты?..
– Мне негде жить... Я ночевала в мотеле, но у меня кончились деньги...
– Господи, но почему же, ты сразу не пришла ко мне?
– Я ночевала в том самом мотеле, где мы с Эдуардо... – девушка не договорила, потому что снова разрыдалась.
– А как же твоя мама?
– Она для меня больше не существует!
– А вот это ты зря... У всех бывают трудности с родителями. Думаешь, у меня их нет?
– Но твоя мама не считает, что главное для неё – работа!
– Ну а твоя мама – такая вот! Но ведь она – мама.
– И все мстят ей за её характер! А попадает мне!
– Ты очень сердишься на Доку?
– Нет... Мне только очень грустно... – Но Виториа именно в этот момент вытерла слёзы и улыбнулась.
– Ну ладно, оставим это. Но ты ведь знаешь, что мы живём скромно. Ни прислуги, ни секретарей... Кто возвращается первый, готовит на всех…
– Хорошо, я поняла, – кивнула Виториа.
– Ну, тогда устраивайся в моей комнате. Тесновато, но...
– Прекрасно! Тут так хорошо! – Виториа от радости даже закружилась по комнате.
– Подожди, – сказала Фернанда, показывая на небольшую сумку Витории, – у тебя только это?
– Да.
– А ты уверена, что не хочешь известить тётю или Андре?
– Уверена.
– Ладно. И последний вопрос – что ты собираешься делать дальше?
– Осмотрюсь.
– Пойдём, ты, наверно, хочешь принять душ и поесть, да?
– Спасибо тебе, – Виториа бросилась на шею Фернанде и крепко её поцеловала.
– Это тебе спасибо, – сказала вдруг та.
– Мне? За что? – удивилась Виториа.
– Ты вернула меня к жизни.
Скромный дом Фернанды очень понравился Витории. Ей интересно было разговаривать со стариком Эмилио. Кстати, он сообщил ей интересную новость:
– Честное слово, Жоао сейчас работает в закусочной, где раньше работал Дока!
– Похоже на розыгрыш! – смеялась Виториа.
– Да, интересно, хватит ему денег, чтобы платить мне за квартиру?
Дом был похож на проходной двор, то и дело сюда заглядывали соседи, знакомые, друзья, чтобы просто посидеть и поболтать, поделиться заботами или помочь.
В один прекрасный день пришёл Дока.
– Ты что, – опешил он, увидев Виторию, – сбежала из дому?
– А ты как думаешь?
– Но что случилось, почему?
– Этому розыгрышу, который вы устроили, я обязана своей маме.
– Прости, Виториа, – виновато опустил голову Дока. – Но ты ведь знаешь, почему я впутался в эту историю?
– Знаю! – улыбнулась девушка иронично. – Исключительно по благородным мотивам – из-за денег.
– А ты знаешь, что такое быть бедным в этой стране? – вдруг с напором сказал Дока. – Что такое голодать? Работать с утра до вечера и получать гроши?
– Мы не о том говорим, – попыталась вставить Виториа.
– Нет, именно о том! Ты просто не знаешь, какая нищета царит в этой стране! Как грязно играют политики! Ты, конечно, ни в чём не виновата, но иногда люди теряют надежду!
– Как жаль, – тихо сказала Виториа. – Я так тебя любила. Я бы осталась с тобой, даже если бы узнала, что ты беден.
Скоро откуда-то стало известно, где скрывается Виториа, и первым в доме Фернанды появился Андре.
Ему трудно было уговорить девушку. Он всё понимал. Все мотивы её бегства были ему ясны. Он только об одном просил её: пожалеть Изадору. Мать действительно очень переживает.
После его визита Виториа стала подумывать о том, чтобы вернуться, её ведь дома ждала не только мать. Валентина, Марко Антонио, дон Лазаро... Эти люди были ей вовсе не безразличны. Впрочем, мать она тоже начинала жалеть. Действительно, как сказала Фернанда, это была её мать. И никуда от этого не денешься.
Но Изадора появилась в доме сама.
Она вошла как полноправная хозяйка, не поздоровалась ни с кем, ничего не сказала, а просто схватила Виторию за руку и потащила к двери.
Виториа выдернула руку и остановилась.
– Я не поеду никуда, мама, зря стараешься, – сказала она.
– Но почему? Почему?! – с безысходностью воскликнула Изадора.
– Мне ещё нужно время, чтобы решить, как жить дальше. Я потеряла любимого человека... К тебе я потеряла уважение... Уйди, мама, уходи, пожалуйста!
– Но ты несправедлива со мной! Я люблю тебя, ты моя дочь! – Изадора снова попыталась тащить Виторию.
– Я не сдвинусь с места, – сказала та, высвобождаясь. – Уходи, пожалуйста.
Изадора диковато оглянулась вокруг. Взгляд её натолкнулся на Беренисе, которая стояла у стены и с состраданием наблюдала эту сцену.
– Вы добились всего, чего хотели! – крикнула Изадора. – Но ты только заставила страдать бедную девочку!
– Мама, это не твой дом, уйди, пожалуйста, – одёрнула её Виториа.
– Да, я тоже думаю, что вам лучше уйти, – встал со своего места старик Эмилио. – Я не позволю оскорблять кого-либо в этом доме!
Изадора поняла, что и здесь она проиграла.
– Успокойся, Виториа, – сказала Беренисе, когда дверь за Изадорой закрылась. – У тебя будет всё хорошо. – Беренисе обняла девушку. – Это тебе даже на пользу, ты повзрослела.
Виториа плакала. Слёзы катились из её глаз, но почему-то на душе становилось светлее.
Девушка действительно прощалась со своим детством...

Марко

Разговор с матерью предстоял трудный, но другого выхода у Марко не было. Он понимал, что всё равно придётся говорить, но всё оттягивал этот момент, искал удобного случая.
Как ни странно, ему помогла сама Изадора.
– Марко Антонио, – сказала она за завтраком официально, что не предвещало ничего хорошего. – Хочу тебя предупредить – с сегодняшнего дня я запрещаю этой бродяжке переступать порог нашего дома.
– Я не знаю никаких бродяжек, – ответил Марко.
– Я имею в виду твою Дирсе.
– Дедушка разрешил мне приводить сюда, кого я пожелаю.
– Твой дедушка здесь больше не командует. Теперь здесь хозяйка я! – сказала Изадора самодовольно.
– Ну, тогда, сеньора хозяйка, – наконец, решился Марко, – я хочу сообщить тебе, что мы с Дирсе. женимся.
Изадора засмеялась.
– Не шути так, Марко, я могу поперхнуться, – сказала она весело.
– Я говорю вполне серьёзно. Мы с Дирсе женимся.
– Хватит глупостей, Марко, ты же знаешь, что я не люблю эту девчонку. Поэтому ни о какой женитьбе...
– Дело в том, – перебил Марко, – что я вовсе не собирался спрашивать твоего разрешения. Я констатировал факт.
Изадора швырнула на стол салфетку.
– Ты хочешь, чтобы я взорвалась? Выкинь это из головы! Ни на ком ты не женишься, а тем более на этой нахалке!
– Ты всё сказала? – Марко вдруг обрёл спокойствие и уверенность. – Так вот, я женюсь на Дирсе. А ты можешь злиться сколько угодно.
Марко встал из-за стола.
– Ну-ка вернись, Марко! Если ты совершишь эту глупость, знай, я лишу тебя средств, пущу голым по миру, понял?
– Это не имеет значения... – Марко направился к двери.
– Ну что за наказание! – с досадой проговорила Изадора. – Тебе что, мало сестры? Ты же просто погубишь себя и своё будущее!
– Я должен на ней жениться, и я женюсь, – упрямо сказал Марко.
– Должен?! Как это «должен»? Да этой девчонке нужны только деньги, а не ты!
Марко вернулся к столу, снова сел напротив матери и, уверенно глядя ей в глаза, сказал:
– У Дирсе от меня будет ребёнок.
Это была чистая правда. Боже, как обрадовался Марко, когда Дирсе сообщила ему об этом. Девушка сама была перепугана. Ведь они действительно так молоды, не устроены в жизни, а тут – ребёнок. Но Марко сразу заявил, что Дирсе будет рожать. Обязательно! Они поженятся, и у них сразу же станет полноценная семья. А то, что они молоды, не имеет значения. У молодых дети здоровее.
Дирсе очень обрадовала такая уверенная настойчивость Марко. Она тоже не хотела лишаться ребёнка, она бы и не сделала аборт, но теперь они с Марко вдвоём, значит, все трудности будут преодолены.
– Что ты сказал?! Эта бродяжка забеременела? – До Изадоры не сразу дошёл смысл сказанного.
– Да, мама. Недавно это подтвердилось окончательно.
– Да ты!.. Да вы... совершенно безответственные люди!
– Нет, мама, я хочу этого ребёнка. Я люблю Дирсе.
– А на какие же средства ты собираешься содержать семью? Я тебе гроша не дам!
– А разве я что-нибудь просил у тебя?..
– Девчонка должна избавиться от ребёнка, – твёрдо сказала Изадора.
– Ты с ума сошла? – опешил Марко.
– Успокойся, я всё оплачу!
– Никогда! Слышишь, никогда этого не будет! – Марко снова вскочил.
– Да она же просто шантажирует тебя, дурачок! Ей захотелось сладкой жизни! – цинично засмеялась мать.
– Так считаешь только ты! Но тебе незнакомы истинные чувства. Откуда? Тебе и в голову не придёт, что двое могут просто полюбить друг друга! Ведь ты всю свою жизнь думала только о себе, о власти, о деньгах! Ты и сейчас всё пытаешься купить. Ты пытаешься купить собственного сына, мама!
Марко резко развернулся и вышел вон.
– Эта девчонка родит только через мой труп! – вдогонку крикнула ему Изадора.
После этого разговора Марко немного остыл и крепко задумался о том, как же им с Дирсе быть дальше. Действительно, у него не было ни гроша. А в том, что мать лишит его средств, если он женится на Дирсе, Марко не сомневался ни минуты.
Девушке он звонить не стал, а отправился на фирму к тёте Валентине.
– Мне нужна поддержка, – сказал он ей сразу. – Я могу сейчас же подписать ту доверенность, если ты обещаешь мне помочь.
Речь шла о доверенности на тридцать восемь процентов акций, которые прямым наследованием должны были перейти Марко и Витории.
– К сожалению, с этой доверенностью ничего не получится, – сказала Валентина.
– Почему?
– Я консультировалась с адвокатами. Вы с сестрой можете на что-то претендовать только в случае смерти дона Лазаро.
– Ясно, – убитым голосом проговорил Марко.
– Ладно, забудем. Ведь тебе нужна моя помощь?
– Да... Я хочу противостоять матери. Ведь я собираюсь жениться.
– Жениться? Но это для тебя ещё рано, – улыбнулась Валентина.
– Нет, тётя, я люблю Дирсе. И у нас будет ребёнок.
Валентина даже присвистнула.
– Ого! Да твоя мать устроит такой скандал, что тебе и не снилось!
– Уже устроила. Так ты мне поможешь, тётя?
Валентина виновато посмотрела на Марко.
– Прости, но в этом я тебе помочь не могу.
Словно они все сговорились! Все одно и то же – рано, рано, рано!.. А когда не рано? В тридцать? В сорок? В сто?
Марко понимал, что наткнулся на каменную стену. Прошибить её было невозможно. Но прошибить её было необходимо.
– Ты тоже скажешь, что я собрался жениться рано, что Дирсе надо делать аборт? – сказал он Андре, которому тоже поведал о своих проблемах.
– Наоборот! – сказал Андре с улыбкой. – Я счастлив за вас! Ты сам выбрал свою жизнь, тебе её жить и тебе решать всё в этой жизни. Мне, конечно, хочется узнать твоё мнение через пару лет, оно вполне может измениться.
– Андре, мой отец всегда говорил об ответственности за свои поступки. Я только следую его советам. Ведь ребёнок мой! – горячился Марко.
– Конечно. Но согласись, что вы с Дирсе вовсе не подумали об осторожности. Существует масса противозачаточных средств...
– Да, это так, – признался Марко. – Но теперь уже другого выхода нет, не так ли?
– На каком месяце Дирсе? – осторожно спросил Андре.
– Нет, – резко сказал Марко. – Об этом не может быть и речи. Я этого не допущу. Единственный наш выход – жениться.
– А Изадора? – спросил Андре, хотя, конечно, прекрасно знал мнение на этот счёт своей жены.
– Я не нуждаюсь в её разрешении. Но мне нужна твоя поддержка.
– Значит, ты объявляешь настоящую войну матери?
– Да!
– Я полностью на твоей стороне, Марко, – немного подумав, сказал Андре.
Вот так с первого же дня определились враги, друзья и просто равнодушные. Марко понимал, что борьба предстоит непростая. Но сдаваться он не собирался.
– А может быть, нам сбежать, Дирсе?
– Куда? – грустно спросила девушка.
– Это не важно! Главное, все убедятся, что наши отношения серьёзные, что мы любим друг друга, хотим ребёнка!
– Ты собирался поговорить с Валентиной, – сказала Дирсе. Она не восприняла всерьёз план бегства.
– Она против. Сказала, что нам рано иметь детей.
– Значит, она нам не поможет?
– Я скопил немного денег. Мы сможем несколько месяцев прожить в гостинице, – сказал Марко.
– Какая еще гостиница? А моя мать? Ты думаешь, я оставлю больную женщину одну?
– Хорошо, но что же, нам делать? – Марко исчерпал все свои идеи.
– Не знаю...
– Только Дирсе, что бы ни случилось, ты обязательно родишь!
– Да-да... – думая о чём-то, ответила девушка. В её голосе не было уверенности.
Марко понял, что именно он должен будет развязать этот тугой узел неуверенности...

Фелипе

Новая работа Фелипе по-прежнему не приносила ему удовлетворения. Он был оторван от настоящего дела, которым привык заниматься. Поэтому, когда у него появилось предложение от одного богатого землевладельца с юга консультировать его относительно инвестиций, Фелипе сразу же согласился. Теперь его ждало настоящее дело...
Конечно, Фелипе посоветовался с Беренисе и дочерью, но те были так рады предоставляющейся ему возможности проявить себя, что, даже не вникая по-настоящему в суть предложения, сразу же одобрили этот шаг.
– Знаешь, что я тебе скажу, если это серьёзный человек и он делает тебе дельное предложение, то нечего и раздумывать. Тебе просто необходим новый жизненный стимул, – радостно говорила Беренисе.
– Конечно, дорогая. Тем более что, когда я ему рассказал о том, что меня обвиняли в махинациях, он не придал этому никакого значения. Представляешь? – сказал Фелипе.
– Что же в этом такого? Ты же не мошенник, Фелипе. Возможно, ты и преступил в чём-то закон, но этим ты навредил только себе. К тому же не ошибается только тот, кто ничего не делает, – рассудила Беренисе.
– Скажи, папа, а для тебя это хорошее предложение? – вступила в разговор Патрисиа.
– Даже очень хорошее, девочка. Я до сих пор не могу поверить, что он хочет взять меня на работу. Мне даже показалось, что скандал на бирже только положительно повлиял на его решение. Он считает, что я прекрасно во всём разбираюсь и смогу вкладывать его деньги в прибыльные дела, – объяснял Фелипе.
– А на чём он разбогател, папа?
– На экспорте апельсинового сока. Так, по крайней мере, он мне сказал.
– И всё же, отец, я советую тебе всё это проверить. Теперь тебе нужно выбирать людей, с которыми будешь работать, осторожнее, – заметила Патрисиа.
– Об этом лучше пусть думает он, мне-то терять нечего, дочка.
– Если не считать твоей работы в банке, – добавила девушка.
– Работой это и считать-то нельзя – одно разочарование, – отмахнулся Фелипе.
– Ну что ж, Фелипе, будем надеяться, что этот богач не передумает, – заключила Беренисе.
– Не похоже. Он думает, что я знаю все биржевые трюки. И то, как делаются вклады, приносящие сказочные доходы.
– А ты справишься с этим? – спросила Патрисиа.
– Ну, придется, конечно, налаживать новые контакты, но с его деньгами не думаю, что это будет трудно, – весело заметил Фелипе.
– Папа, если ты сегодня в хорошем настроении, может быть, ты простишь Жоао? – спросила девушка.
– Нет, дочка. Я это сделал для него. Ему необходимо многое изменить в себе... Пусть это будет нелегко, но только так он сможет расстаться со своим высокомерием. Так что о нашем примирении говорить ещё рано. Жизни можно научиться только у неё самой! – твёрдо сказал Фелипе.
И вот Фелипе с головой погрузился в своё новое дело. Всё шло как нельзя лучше. По прошествии нескольких недель он встретил Беренисе с огромным букетом роз и, улыбаясь, сказал:
– Дорогая, я хочу с тобой кое-что отметить. Сегодня мы ужинаем в дорогом загородном ресторане, тебе, я думаю, там понравится.
– Что же мы будем отмечать? – спросила Беренисе.
– Сегодня я заработал кучу денег! – торжественно сказал Фелипе. – Больше ни о чём не спрашивай, пока мы с тобой не наполним бокалы за мой успех.
Беренисе с улыбкой взяла его под руку, и они направились к машине.
Только когда первый бокал был опустошён, Беренисе, наконец, сказала:
– Ну, теперь рассказывай. И пожалуйста, поподробнее. Мне ужасно интересно. Как тебе это удалось?
– Я пустил в оборот деньги моего миллионера и дуриком получил с них проценты, – довольный собой, отвечал Фелине.
– А это законно? – озадаченно спросила Беренисе.
– Конечно, дорогая, я делал всё по закону. Просто мне очень повезло с этим моим клиентом. А прибыль с процентов на его капитал мы поделим с ревизором из банка, он мой друг, – подливая вино в бокалы, сказал Фелипе.
– Это что же, твой клиент оказался для тебя чем-то вроде дойной коровы? – Улыбка сошла с лица Беренисе. – Разве ты не должен был передать эти деньги твоему клиенту, если проценты наросли с его капитала?
– Беренисе, ему не нужны эти деньги, для него они капля в море. Он ведь очень богатый человек, понимаешь? – оправдывался Фелипе. – К тому же, повторяю, всё было сделано законно.
– Даже если закон такое допускает, по-моему, это просто неэтично, – возразила женщина.
– Ну что ты, Беренисе? Не смотри на меня так! Я ничего особенного не сделал. Я никому не нанёс вреда. А все эти разговоры про этичность, извини меня, просто безосновательны. Пойми, это же бизнес! – нахмурился Фелипе.
– Но я нахожу это бесчестным, – настаивала на своём Беренисе.
– Это обычное дело, Беренисе! Я никого не ограбил и никому не навредил!
– Твой клиент не получит прибыли, потому что ты её у него отобрал! – резко сказала женщина.
– О чём ты говоришь?! Ему не нужны эти крохи. Он миллионер. Он занимается экспортом апельсинового сока в Америку, это говорит само за себя! – возбуждённо говорил Фелипе.
– Ладно, Фелипе, прекратим этот спор. В конце концов, ты не ребёнок. – Беренисе встала. – Отвези меня, пожалуйста, домой. У меня разболелась голова.
– А как же наш ужин, дорогая? – недовольно спросил Фелипе.
– Извини, мне что-то расхотелось. Впрочем, ты можешь остаться, я доберусь на такси, – Беренисе, не прощаясь, пошла к выходу.
Разговор с Беренисе как-то странно подействовал на Фелипе. Помимо волнения, связанного с непониманием, возникшим между ними, в нём появилось ещё и раздражение...
Он и сам бы не смог объяснить, откуда оно взялось, и на кого было направлено, он только чувствовал, что всё складывается не так...
В довершение ко всему на глаза Фелипе попалась какая-то газетёнка, которая вновь напечатала фотографию Патрисии и Рикардо перед комиссариатом полиции. Фотография была старой, но комментарии сделали заново, в очень фривольной форме... Это окончательно взбесило Фелипе.
Он не мог понять, как позволил дочери оклеветать себя и дать повод всяким грязным писакам прохаживаться на её счёт. Мало того, он сам помог ей в этом, сам подтвердил этот поклёп... Сейчас даже мысль об этом была ему невыносима.
Решение пришло само, он даже не раздумывал над этим. Ноги сами принесли его в комиссариат.
– Я хочу опротестовать показания моей дочери по поводу той среды, восьмого числа, – переступив порог кабинета следователя, сказал Фелипе.
Вечером он обо всём рассказал дочери. С Патрисией случилась истерика, когда она услышала, что отец предал её. Она долго плакала и упрекала Фелипе, но потом, как-то сразу успокоившись, сказала:
– Отец, я даю тебе срок до завтрашнего утра. Ты пойдёшь к следователю и подтвердишь мои показания.
– Ты так думаешь? – невозмутимо ответил Фелипе.
– Я настаиваю на этом, – твёрдо сказала девушка.
– Ты напрасно теряешь время. Что сделано, то сделано, – как отрезал Фелипе.
– А ты подумал о том, что и меня станут судить за дачу ложных показаний?
– Нет, тебе ничего не грозит. Я об этом договорился. Ты молода, тебя подбил на это Рикардо Миранда. Не волнуйся, о тебе даже речи не пойдёт, – уверенно сказал Фелипе.
– Ну как ты можешь так поступать, папа?! Ты даже не предупредил меня! – задыхалась от обиды Патрисиа.
– Хватит, вопрос закрыт! Я уже дал показания! Пройдёт время, и ты будешь мне благодарна! С Божьей помощью я избавлю тебя от этого развратника.
– Ты бесчувственный человек, папа! Теперь я это поняла. Ты выгнал из дома сына. Ты идёшь в полицию и говоришь, что я солгала. Что ты делаешь, папа? Хочешь искалечить нам жизнь? – почти кричала Патрисиа.
– Повторяю, ты напрасно тратишь время. Мы с тобой поговорим об этом через несколько лет. Вот тогда-то ты меня, надеюсь, поймёшь!
– Он никого не убивал, папа, – в последней попытке убедить отца, выкрикнула Патрисиа.
– Но тогда тебе вообще не о чем волноваться. Пусть сам выкручивается!
– Пойми, наконец, я люблю его! – вновь расплакалась девушка.
Но Фелипе был непоколебим. Даже ни тени сожаления о сделанном не промелькнуло в нём.