ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

        Семейство КЭПВЕЛЛОВ

Си Си Кэпвелл (Ченнинг-старший) — отец, владелец корпорации "Кэпвелл Энтерпрайзес".
София — мать его детей, находится в разводе с Си Си.
Келли, Идеи, Тэд, Мейсон — дети.
Джина — бывшая жена Си Си.
Грант — брат Си Си.
 
        Семейство ЛОКРИДЖЕЙ

М и н к с — мать.
Лайонелл — сын.
Августа — его экс-жена.
Брик Уоллес — сын Лайонелла и Софии.
Уоррен, Лейкен — дети Лайонелла и Августы.

        Семейство АНДРЕЙД

Роза — мать.
Рубен — отец.
Сантана — дочь.
Брэндон — сын Сантаны.
Круз Кастильо — муж Сантаны, полицейский.

Кортни, Мадлен — дочери Гранта Кэпвелла.
Кейт Тиммонс — окружной прокурор.
Дэвид Лоран — муж Мадлен.
Мэри Дюваль Маккормик — жена
Марка Маккормика, подруга Мейсона.
Марк Маккормик — бывший врач.
Перл — дворецкий в доме Кэпвеллов.
Ш е й л а — его сестра.
Джулия Уэйнрайт — адвокат.
К е р к — экс-муж Идеи.
X е й л и — племянница Джины.
Доктор Роулингс.
Доктор Мор.

Утреннее солнце светило в окна родового дома семьи Кэпвеллов. СиСи Кэпвелл нервно расхаживал по гостиной. Он выглядел как всегда элегантно. На нем был темно-синий клубный костюм, дорогой галстук, сдержанно-красных тонов, белая рубашка, идеально отутюженные брюки и сверкающие лаковые туфли. Он выглядел так, что казалось, собрался на какой-нибудь светский раут или на прием.
В гостиную вошла София. На ней было бледно-голубое платье, которое легко драпировало ее изящную фигуру.
- Послушай, ты не видела Тэда? - обратился СиСи к своей изящной, но бывшей жене.
София улыбнулась на этот вопрос.
- Видела, но только вчера. А что?
СиСи остановился у вазы с экзотическим растением.
- Мне кажется, я поступил с ним нехорошо, - сказал СиСи, глядя в глаза Софии.
- Ты? С Тэдом? А что между вами произошло? СиСи пожал плечами.
- Так что, собственно говоря, случилось? - вновь поинтересовалась София.
- Я не знаю, - вспылил СиСи.
Он вновь нервно прошелся по гостиной и, вскинув руки, прокричал: - Мне кажется, я все время в этом доме ущемляю чьи-нибудь интересы. Представляешь, София, все время ущемляю чьи-то интересы, я все время ограничиваю чью-то независимость.
- Да будет тебе, СиСи, - София подбежала к мужу и положила руки ему на плечи, - да хватит тебе нервничать.
- Может случиться так, что мне придется разговаривать со своими детьми только с помощью адвоката.
София улыбнулась.
- СиСи, лучше расскажи, что у тебя все же произошло с Тэдом, ведь я должна знать?
СиСи недовольно покивал головой.
- Хорошо, София, я сейчас тебе все расскажу. Женщина оперлась о мраморную балюстраду.
Я слушаю тебя.
- Вчера, - начал СиСи, - Тэд не ночевал дома. София едва заметно улыбнулась.
- Ну и что? - сказала она.
- А Роза рассказала мне, что он взял спальный мешок и ушел на пляж.
- Я это знаю, - сказала София, - Тэд любит иногда спать на пляже, я в этом не вижу ничего плохого.
СиСи сделал несколько шагов назад. Он как бы отступил от Софии, изумленный ответом.
- Даже так? - глядя на свою жену, воскликнул СиСи Кэпвелл.
- Ну хватит, хватит, не горячись, рассказывай дальше.
- А ты знаешь, что Хейли работает вместе с Тэдом на радиостанции? - начал СиСи.
- Вот теперь-то мне все понятно, - София иронично улыбнулась, посмотрев на мужа, - все понятно, СиСи, вы разговаривали с Тэдом о Хейли, неправда ли?
- София, я не запрещал им встречаться, да и вообще все обитатели этого дома обвиняют меня в лицемерии и неискренности, поэтому я решил высказать свое мнение Тэду напрямую.
СиСи сунул руки в карманы брюк, картинно выгнулся и прошелся по комнате.
СиСи, - ласково произнесла София, - мне кажется, что Хейли чудная девушка, у нее замечательный характер.
- Нет! Нет! - резко вскинув руки, остановил Софию СиСи. - Нет! Нет! Хейли не подходит нашему Тэду по социальному статусу.
- СиСи, о чем ты говоришь! - иронизируя над мужем произнесла София.
СиСи почувствовал, что сказал что-то лишнее или не так. Он смутился, но постарался не подать виду. А София смотрела на него с укором. Мистер Кэпвелл почувствовал - между ним и Софией возникло напряжение. Слава богу, что в этот момент распахнулась дверь гостиной и вошла служанка.
- Мистер Кэпвелл, к вам гости.
- Ой! Скажи, что меня нет дома, скажи, что я очень занят, - нервно заговорил СиСи, глянув на Софию, как бы ища ее поддержки. София пожала плечами.
- Я говорила... Но это ваш брат
- Меня нет дома!
В это время, не дождавшись разрешения войти, в гостиной появился брат СиСи - Грант. Он был одет так же элегантно как и СиСи, может быть, чуть скромнее.
Послушай, неужели тебя нет даже для родного брата? - Грант, тряхнув своей седеющей шевелюрой, слегка склонил голову. - Доброе утро, София, - нежно сказал он, глядя на бывшую жену СиСи.
- Привет, - ответила София.
- Что тебе надо, Грант? - вспылил СиСи. София недовольно пожала плечами. Но она привыкла
к неожиданным вспышкам мужа, она изучила его характер за годы совместной жизни.
- Забавное приветствие, очень забавное.
- Ты так считаешь? - сказал СиСи, глядя на своего брата.
- Да, я так считаю, - ответил тот...

Джулия склонилась над старомодным черным телефонным аппаратом. Она то и дело нервно хваталась за трубку, потом опускала ее. Женщина надеялась, что сейчас телефон зазвонит и она услышит знакомый голос. Но телефон молчал. Она хотела позвонить сама, хватала трубку, но куда звонить - не знала, так и сидела, застыв перед телефонным аппаратом, а вокруг ходили люди - посетители ресторана "Ориент-Экспресс".
Джулия подперла голову руками и смотрела на диск телефонного аппарата, на цифры, которые можно было бы сложить в определенную комбинацию и тогда там, на другом конце провода, появился бы он, и Джулия смогла бы услышать знакомый волнующий голос. Она могла бы высказать все, что у нее накопилось на душе, все, о чем думала в последнее время. Но телефон молчал.
Вдруг она услышала за спиной шаги и потом прозвучал голос. Даже не оборачиваясь, Джулия узнала голос своей старшей сестры Августы.
- Джулия! Джулия! - позвала та.
Джулия резко обернулась, и как бы стряхивая с себя оцепенение, тряхнула головой и глянула на сестру.
- Августа, я тебя прошу, уходи... не сейчас...
- Но Джулия...
- Августа...
Старшая сестра сочувственно посмотрела на Джулию.
- Я знаю, Джулия, как тебе сейчас тяжело, - Августа попыталась обнять сестру, но та сбросила ее руку. - Давай поговорим немного и тебе сразу же станет легче.
Джулия вместо ответа отошла от Августы и, прикрыв лицо ладонями, отвернулась к стене.
- Джулия... - попыталась завязать разговор с сестрой Августа.
- Я сама во всем виновата! - выкрикнула Джулия и взмахнула рукой так, как будто что-то отсекала и отбрасывала прочь, - я сама виновата!
- Да нет же, нет, - начала Августа, - так бывает. Ты полюбила мужчину, а он взял и обманул тебя, нагло обманул. Ведь все улики были против него, а он такой хитрый... нашел поддержку...
- Августа, я тебя прошу, не надо меня утешать, не надо, Августа, - выкрикнула Джулия, прижимаясь к портьере, - не надо, я тебя прошу.
Она побледнела и смотрела поверх головы своей сестры.
- И запомни, Августа, никто меня не обманывал, это я сама навязалась ему, сама, понимаешь?
Августа с изумлением смотрела на Джулию. Она не верила в то, что говорит ее сестра. Это все глупость, Джулия.
- Какая глупость? Знаешь что, Августа, если ты действительно хочешь мне помочь...
- Да, я хочу тебе помочь.
- Не вмешивайся в мою личную жизнь, - с горечью, дрожащим голосом произнесла Джулия, глядя в глаза своей сестре. - Вы с Лайонелом можете извлечь из этой ситуации очень много полезного, - вдруг сказала Джулия.
- Знаешь, сестра, мне кажется, что я не заслужила подобного оскорбления.
- Августа, я тебе повторяю, мне надо побыть одной, я очень хочу сосредоточиться и подумать, - Джулия беспомощно развела руками.
- Хорошо, - уже спокойнее сказала Августа, - неспеша повернулась и важно двинулась к выходу.
В двери она столкнулась с Марком Маккормиком, но, занятая своими мыслями, она совершенно не обратила на него внимания. Марк вошел в ресторан. К нему тут же подбежал метрдотель.
- Мне, пожалуйста, столик на одного, - громко попросил Марк, оглядывая помещение, а счет отошлите портье. Я оплачу его, когда буду уезжать.
- Хорошо, сэр, - ответил официант...

Мэри и Мейсон чувствовали себя очень неуютно после разговора в постели. Мэри расхаживала, скрестив на груди руки. Мейсон ходил за ней как тень, ожидая каких-то пояснений, ожидая что Мэри поговорит с ним серьезно и примет его доводы.
Но Мэри молчала. Она поглядывала в окно, изредка бросала взгляды на Мейсона, который, сунув руки в карманы, замер, прижавшись к двери. Мэри остановилась, и не оборачиваясь к Мейсону, спросила:
- Ты сказал ему о ребенке?
- Нет, пока не сообщил, но как я смогу объяснить ему нашу спешку?
Мэри резко обернулась.
- Мейсон, Марк - непредсказуемый человек. Ты понимаешь, если все пойдет так и дальше, то мне будет тяжело. Он может поступить совершенно непредсказуемо.
- Я выиграю бракоразводный процесс, хотя и понимаю, что поступил не совсем честно. Да, да, я поступил не совсем честно. Но думаю, подобное признание приведет к катастрофе, и неужели ты, Мэри, - Мейсон пристально посмотрел ей в глаза, - неужели ты сейчас соберешь свои вещи и уйдешь от меня?
Мэри вздрогнула.
- Мейсон...
- Что? Что, Мэри?
- Ты хорошо меня знаешь? - тихо произнесла Мэри и посмотрела в глаза Мейсону.
- Да, - ответил он, - у каждого человека есть свои недостатки.
- Что? Как тебя понимать? - Мэри скрестила на груди руки.
- У тебя есть склонность увиливать от решений, - сказал Мейсон.
- Это неправда, - запротестовала Мэри и, отвернувшись от Мэйсона, прошлась по комнате.
- Вспомни, сколько раз я тебе делал предложение и сколько раз ты мне отказывала? Вспомни это, - пытался уговорить ее Мейсон. - Это твоя тактика, я понимаю.
- Нет, Мейсон, все не так. Сейчас я не готова принять решение, совершенно не готова.
- Мэри, если мы сейчас промедлим, если затянем еще хоть на немного, то факт скрыть будет очень сложно.
- Какой факт? - переспросила Мэри.
- Факт твоей беременности. Это ты понимаешь? - он с нежностью посмотрел на Мэри. - Учти, Марк должен встретиться с отцом Мэйд Капфо.
- Наберись терпения, Мейсон, - попросила Мэри. Казалось, вот-вот слезы брызнут из ее глаз, она не
выдержит и расплачется прямо при Мейсоне.
- Наберись терпения, дорогой. И поверь, я поступаю абсолютно правильно, - дрожащим голосом произнесла Мэри.
- Рано или поздно он узнает об этом, Мэри, пойми. Обязательно узнает. Скрывать факт твоей беременности вскоре станет невозможно.
Мейсон немного помолчал, а потом добавил:
- Самое главное, я очень боюсь потерять тебя.
- Мейсон, - Мэри раскрыла объятия и бросилась ему на грудь, - нет, ты никогда не потеряешь меня. Я тебя не оставлю. Если бы ты знал, как я боюсь потерять тебя, как мне страшно.
Мэри прижималась к груди Мейсона и гладила его по плечам.
- Мейсон, я не хочу, я боюсь потерять тебя и не желаю этого.
- Успокойся, Мэри.
Возможно, Мэри и Мейсон еще долго стояли бы, обнявшись, если бы не зазвонил телефон.
Мэри вздрогнула, Мейсон отстранился от нее, подошел и взял трубку. Он сразу узнал голос звонившего.
- Для тебя это сюрприз? - послышалось из трубки.
- Вообще-то да, - ответил Мейсон.
- Ведь ты просил прилететь как можно быстрее?
- Да, я помню.
- Ты слушаешь меня? - спросил Марк.
- Да, я слушаю, - Мейсон поплотнее прижал трубку к уху.
- Так что, Мейсон, мне приехать? Мэйсон задумался и взглянул на Мэри.
- Так как? Где мы встретимся? Мне приехать к тебе или наше свидание пройдет на нейтральной территории? - с издевкой спросил Марк.
Увидев изменившееся от напряжения лицо Мейсона, Мэри поинтересовалась:
- Кто это?
И тут же догадалась, что звонит Марк. Она коротко взмахнула рукой, а Мейсон, прикрыв трубку ладонью, сказал:
- Он уже здесь.
- О, боже, - прошептала Мэри.
Ее лицо тоже напряглось и каким-то странным голосом она произнесла:
- Марк... Марк...
Мейсон посмотрел на Мэри, убрал ладонь с трубки и предложил:
~ Давай встретимся на нейтральной территории.
- Встретимся в "Ориент-Экспресс".
- Прекрасно. Я как раз там нахожусь. Приезжай.
- Хорошо, я скоро буду. Мейсон бросил трубку на рычаги.

На радиостанции жизнь шла своим чередом: многочисленные звонки, предложения, сценарии. Хейли не успевала положить трубку, как телефон начинал вновь звонить. Наконец, девушка решила, что ответит еще на один звонок и больше не будет брать телефонную трубку.
Она подняла трубку. На другом конце провода зазвучал вкрадчивый женский голос. Хейли от напряжения вздрогнула.
- Нет-нет, мисс Роксана, это не рекламный трюк. Нам неизвестен ее адрес, - отвечала Хейли.
Дверь кабинета распахнулась и вошла редактор студии Джейн Уилсон. Увидев Хейли, она тихо подошла к ней.
- Я не могу ответить на ваш вопрос, пусть это решает Тэд, - говорила Хейли.
Джейн наклонилась к Хейли и поинтересовалась:
- Кто это?
Хейли пожала плечами.
- Да, да, я обязательно передам, - продолжала она разговор. - Как выглядит Тэд? Вас это очень интересует? - Хейли злорадно усмехнулась.
Джейн Вилсон нагнулась и проговорила в микрофон:
- Лысый, толстый и в очках.
Хейли едва успела прикрыть микрофон ладонью.
- Извините, пожалуйста. Знаете, я не имею привычки разглашать информацию личного характера.
Ей надоел этот разговор и она положила трубку.
- Это что? Очередной доброжелатель, который решил поженить Тэда с незнакомкой? - поинтересовалась редактор Джейн Вилсон.
Хейли, не зная что ответить, пожала плечами. Она подумала, что Роксана - это рекламный трюк.
- Что ж, неплохая затея, - Джейн скептично улыбнулась, глянув на Хейли, - а ты знаешь, Хейли, от этих звонков и от таинственной Роксаны Тэд просто на седьмом небе от счастья.
- Он считает, что это только эпизод, - резко выпалила Хейли.
- Да, всего лишь эпизод? - Джейн открыла папку, заглянула в бумаги.
- Да. Да, всего лишь эпизод. Я знаю единственный способ борьбы с этой скрывающей свое лицо похитительницей мужских сердец, - сказала Джейн.
- И в чем же заключается этот твой единственный способ?
- Надо оставаться самим собой.
Хейли посмотрела на нее слегка удивленно: она никак не ожидала услышать подобное от своей начальницы.
- На мой взгляд, растрепанные волосы не произведут должного впечатления на Тэда.
Хейли поправила прическу. Джейн Вилсон, сверкнув очками, засмеялась.
- Может ты и права. Но, Хейли, меня интересует другое.
- Что?
- Почему ты недолюбливаешь меня?
- Я?
- Ну да, мне так кажется.
- Мне кажется, что ты меня осуждаешь, - спокойно ответила Хейли, - ты единственная здесь на станции, кто не путает антипатию с упрямством.
- Знаешь, я вчера прочла твое объявление, - Джейн посмотрела на Хейли, - меня интересует, ты нашла уже квартиру?
Хейли через плечо оглянулась на нее.
- У тебя есть что-нибудь на примете?
- Да нет, просто мне тоже нужна квартира и я была бы не против поселиться с тобой вместе. Так будет немного дешевле.
- Спасибо, - тихо сказала Хейли, - но у меня есть сосед.
- Сосед? - Джейн Вилсон вскинула взгляд, - у тебя есть сосед?
- Да, - спокойно ответила Хейли.
- Интересно, и кто же?
- Видишь ли, мы с Тэдом решили жить вместе.
- Хейли! Да не может этого быть!
- Да, мы с Тэдом будем жить вместе.
- Хейли, ты сошла с ума?
- Почему? Что-то не так?
- Нет, ничего, Хейли, ничего, - Джейн резко развернулась и покинула комнату.

А в доме Кэпвеллов в это время события развивались совсем по иному сценарию. Брат СиСи, Грант, расхаживал по огромной гостиной, придирчиво рассматривая интерьер.
Родовое гнездо нашей семьи выглядит неплохо. София и СиСи стояли посреди гостиной и недовольно поглядывали на Гранта.
- Правда, здесь все стало вычурным, даже чересчур вычурным, но выглядит очень неплохо.
София, чтобы не мешать мужчинам, подошла к СиСи и тихо сказала:
- Я подожду тебя в кабинете, - и развернулась, чтобы уйти.
- Не спеши, София, Грант сейчас уходит. Ведь того, к кому он пришел нет дома, а у меня очень много дел.
София осталась, она скрестила на груди руки, поглядывала то на СиСи, то на Гранта.
- Если вы не будете против, начал Грант, - то я хотел бы взглянуть на свою старую комнату.
- Не стоит этого делать, Грант, там сейчас живет Тэд.
СиСи нагло улыбнулся, став напротив брата. В это время огромная дубовая дверь распахнулась и в гостиную вбежал Тэд.
- О, дядя Грант! Приветствую! - поздоровался он.
- Привет, Тэд, брат СиСи подал руку и Тэд пожал ее.
- Сын, я хотел бы с тобой поговорить, - сказал СиСи Кэпвелл.
Тэд, держа под мышкой сложенные картонные ящики, тихо обратился к Гранту
- Мне очень жаль, что вы потеряли Мадлен.
- Спасибо тебе, Тэд, спасибо, - Грант потрепал Тэда по плечу.
После нескольких мгновений молчания Тэд, увидев мать, широко улыбнулся:
- Привет красавица! - он подлетел к ней и поцеловал в щеку.
СиСи посмотрел на сына, на Софию, которая счастливо улыбнулась.
- Тэд, я хотел бы поговорить с тобой.
- Извини, отец, давай попозже, я хочу подняться к себе в комнату и собрать вещи.
- Тэд...
Но парень уже поднимался на второй этаж, покидая гостиную.
- Ладно, СиСи, я, пожалуй, пойду, - сказала София и оставила его наедине с Грантом.
- Похоже, Тэд переезжает, - сказал Грант. СиСи ничего не ответил на реплику брата.
- Когда человек покидает отчий дом, это всегда немного грустно, - задумчиво произнес Грант.
- Ну, это тебе виднее, - СиСи смотрел на Гранта с нескрываемым неудовольствием, - зачем ты приехал в Санта-Барбару?
- Как обычно, по делам, - спокойно ответил Грант.
- Я слышал, что ты снюхался с Лайонелом Локриджем, не так ли?
- Ты, СиСи, позаботился о том, чтобы разорить Лайонела, ты разорил и меня. Но теперь мои финансовые дела понемногу наладились.
- Грант, твое банкротство было следствием твоей же жадности, - сказал СиСи.
Грант поджал губы.
- Знаешь, СиСи, я симпатизирую Лайонелу, он лишился денег, дома, но с честью выпутался из этого испытания. Он с честью его выдержал, - улыбка победителя искривила губы Гранта, - а вот тебя, СиСи, еще ожидает подобная участь. Но ты останешься один.
СиСи, слушая речь брата, старался казаться невозмутимым, но это давалось ему с трудом.
- Маловероятно, Грант, такое почти невозможно. Скажи, а когда ты в последний раз посылал Памеле деньги?
СиСи вздрогнул.
- Убирайся к черту!
На это Грант зло сказал:
- Интересно, твой сын знает подоплеку этой романтической истории? - Грант внимательно смотрел на брата.
Но ни один мускул на лице СиСи не дрогнул.
- Знаешь, Грант, - СиСи сделал два шага к своему брату, - ты уже почти старик, а ума у тебя - как у младенца.
- А Тэд вовремя решил выпорхнуть из гнезда, - сказал Грант, широко улыбаясь. - Я ухожу. И дай бог, нам с тобой больше никогда не увидеться.
Грант вышел из гостиной.
СиСи несколько минут молча стоял посреди большой комнаты, обдумывая все то, что услышал от брата, от сына и от Софии. Ему было немного не по себе, и он спешно искал выход из создавшегося положения.
Августа Локридж держала в руках пакет с печеньем, на котором была изображена в венке Джина, вторая жена СиСи Кэпвелла. Открылась дверь, и в каюту яхты вошел Лайонел Локридж.
- Добро пожаловать, Лайонел! - приторно улыбаясь, произнесла Августа.
- О, извини, я совсем забыл, - Лайонел замешкался в двери, но потом смело переступил порог.
- Тебе звонили, я здесь все записала, - Августа брезгливо двумя пальцами подняла листок бумаги.
- Я поехал в банк, чтобы получить по чеку.
- Твой партнер?
Лайонел взял листок и осмотрелся.
- Боже мой, какой беспорядок на моей яхте! - воскликнул он, - полнейший беспорядок!
Августа не обратила внимания на это восклицание своего бывшего мужа.
- Что, Лайонел, ты приводишь в исполнение план мщения СиСи Кэпвеллу? Долгое ожидание, потом ты подсовываешь этот пакет с нагловато улыбающейся Джиной Кэпвеллу и у него случается апоплексический удар, не так ли, Лайонел? Ведь ты задумал такой план? Послушай, я никак не могу понять, зачем ты связался с Джиной, - непонимающе глядя на бывшего мужа, спросила Августа.
- Да я с ней не связывался. Я просто помог ей с пекарней.
- О, Лайонел, я тебя понимаю. Всегда твое сердце льнуло к предприимчивым женщинам, а я опоздала. Вы с Грантом решили выпекать печенье? - смеялась Августа, - вы решили, что мгновенно окупите все свои расходы.
- Августа, но ведь Грант не знает об этом.
- Счастливый! - иронично произнесла женщина. Несколько мгновений Лайонел и Августа молчали, затем женщина, не выдержав тишины, спросила:
- Я надеюсь, Джина не выманила у тебя те пять тысяч, которые я дала.
- Августа, да что ты, я не мог упустить такой шанс, - Лайонел улыбнулся и попытался обнять Августу, но она резко отстранилась.
- СиСи просто побелеет от злости, когда увидит эту рекламу Джины, - Лайонел схватил со стола пакет с печеньем, встряхнул его и показал Августе, - "Хочешь быть здоров и весел - ешь печенье миссис Кэпвелл", - дурашливым голосом прочел он рекламную надпись на пакете.
- Он не переживет этого, - засмеялась Августа.
- Знаешь, дорогая, ты скоро получишь назад все свои деньги, - сказал Лайонел и швырнул на стол пакет.
- Это означает, по-моему, только то, что ты вступаешь в альянс с Грантом? - Августа пристально смотрела на Лайонела. - Послушай, Лайонел, а я по-прежнему принадлежу к роду Локриджей?
- Конечно, Августа, - не понимая куда клонит женщина, ответил он.
- Значит, у меня еще есть право голоса и я хочу узнать: это ты, Лайонел, облапошил Эмонта Кэпвелла?
Лайонел отступил на шаг назад, не спуская глаз с Августы.
- Дорогая, ты лучше спросишь об этом у Гранта Кэпвелла - ему виднее.
Августа вся подобралась. Большие жемчужные серьги в ее ушах качнулись.
А в доме Кэпвеллов события развивались своим чередом. Тэд вышел из своей комнаты и спустился вниз с огромным картонным ящиком в руках. Вместе С ним сошла в гостиную и его мать София.
- Ну что, попрощаемся? - громко сказал Тэд, обращаясь к отцу.
- Нет, Тэд, мне кажется, что это крайне необдуманный поступок, - назидательно произнес СиСи Кэпвелл.
- Отец, ведь я имею право...
Но СиСи не хотел слушать, что говорит сын.
- Понимаешь, у тебя прекрасный дом, - СиСи огляделся вокруг, - прислуга готова исполнить любую твою прихоть, а я не нарушу свое обещание.
Тэд отошел от стола и вопросительно посмотрел на мать, потом на отца.
- Правда, я не нарушу свое обещание, - повторил СиСи Кэпвелл.
Но Тэд только улыбался - он явно не верил отцу.
- Отец, это тебе только так кажется. Ведь ты давал такие обещания много раз и много раз их нарушал.
- СиСи, - вступила в разговор мужчин София, - если Тэд уже собрал вещи и решил уехать из дому, то давай пожелаем ему удачи.
София попыталась улыбнуться, чтобы смягчить напряженность ситуации.
- Я не понимаю, к чему такая спешка? - выкрикнул СиСи.
- Я не спешу...
Отец кивнул на картонную коробку.
- Но я хочу понять, что плохого сделал?..
Тэд замялся - он явно не хотел продолжать разговор. Но и оставить без ответа вопрос отца он тоже не мог.
- Отец, я люблю тебя, я люблю этот дом, но сейчас мне очень важно пожить одному. У нас с тобой были разногласия, но давай забудем о них.
Тэд взял в руки коробку.
- Может, ты хоть оставишь нам свой адрес? - попросила София.
- Нет, мама. Пока не могу, мы еще не подыскали себе квартиру.
- Не понял, - грозно сказал СиСи, - кто это мы?
- Мы с Хейли.
- Что? Ты связался с Хейли? - громко выкрикнул СиСи Кэпвелл.
- Спокойно, отец, спокойно, - Тэд поднял указательный палец, - давай обойдемся без комментариев. Я поступаю так, как считаю нужным.
- Это что, у тебя теперь такие принципы - жить с прислугой? Ты хочешь опозорить отца? - нервно закричал СиСи.
- Погоди, погоди, СиСи! Успокойся! - попыталась урезонить мужа София, - ведь ты же сам всегда ненавидел снобизм.
Но Тэд уже выходил из дому, держа в руках ящик.
- Погоди, Тэд, погоди! - попытался остановить сына СиСи.
Тот остановился.
- Я не буду сейчас спорить с тобой, - сказал Тэд, - мама тоже считает, что мне рано начинать семейную жизнь, но тем не менее, она согласилась с моими доводами.
СиСи задумался.
- София, ты уже успела благословить влюбленных?
- Отец, не заводись, - попросил Тэд.
- Сынок, я не могу приказывать тебе, я просто прошу тебя обо всем хорошенько подумать, - сказал СиСи, - социальный дисбаланс у тебя с Хейли настолько велик, что не может быть никакого разговора о гармонии.
СиСи положил ладонь на коробку, как бы пытаясь этим удержать сына.
- Общество порицает подобные связи, и двери приличных домов будут закрыты для тебя.
София недовольно отошла в сторону. Ей никогда не нравились рассуждения СиСи о том, как надо другим устраивать свою жизнь.
- Вскоре, Тэд, тебе надоест убогое существование и нищета. Представляешь, ты будешь бедным человеком, у тебя ничего не будет. И тогда, Тэд, ты вспомнишь о нашем разговоре, о разговоре в гостиной твоего дома И вспомнишь мои слова.
- Но пока, отец, я не нуждаюсь в твоих советах Не желая продолжать бессмысленный спор, Тэд снова повернулся к двери. На пороге он остановился, посмотрел на СиСи, Софию, кивнул головой.
- Гуд бай, мама, гуд бай, отец.
- Тэд! Постой, не уходи! - почти приказывая, выкрикнул СиСи.
Но Тэд больше не останавливался, он вышел за дверь. СиСи бросился к двери, думая вернуть сына, но потом замер.
Он медленно закрыл высокую дверь своего дома. На его лице было разочарование, но он быстро справился с собой.
- Да, наверное, я вел себя не лучшим образом, - сам себе сказал он.
- Действительно, ты вел себя далеко не лучшим образом, - спокойно сказала София, - молодежь пренебрегает советами старших.
СиСи хотел разразиться длинной тирадой, но София не дала ему этого сделать. Она зло засмеялась и сказала:
- Ты сам никогда не учился на чужих ошибках. Пускай и Тэд учится на своих. СиСи, ты хоть это понимаешь, ведь ты сам никого не слушал, а поступал так, как тебе заблагорассудится.
СиСи от удивления даже прикрыл глаза, он явно не ожидал услышать такое от Софии.
- А зачем тогда нужны родители? - глядя на Софию, спросил СиСи.
- Зачем нужны родители? И это спрашиваешь ты, СиСи?
- Да, это спрашиваю я.
- Мне кажется, родители нужны для того, чтобы дети были лучше их, чтобы сын стал лучше отца, а дочь - лучше матери. СиСи, ты не поверил собственному сыну, - нервно расхаживая по гостиной, начала София, - ты не поверил Тэду. Это ужасно, но я нисколько не удивлена. Ведь ты, СиСи, не доверяешь никому, абсолютно никому.
СиСи даже отвернулся. Он молча пересек всю гостиную по диагонали, потом резко обернулся.
- Какой сегодня день? - со злостью спросил он.
- Четверг, - уже спокойно ответила София.
- Четверг... - СиСи напряженно задумался и еще раз повторил, - четверг.
- Да, сегодня четверг, СиСи.
- А тебе известно, почему я пригласил тебя именно сегодня?
- Я думаю, ты хотел, чтобы я помогла тебе воздействовать на сына.
- А вот и нет, - СиСи с ехидцей улыбнулся.
- Тогда не знаю.
- В борьбе с детьми мне не нужна твоя помощь.
- Я знаю, какой сегодня день, - вспомнила София.
- Тогда не будем ссориться в день годовщины нашей свадьбы, - сказал СиСи.
- Но ведь мы разведены, - вопросительно глянув на СиСи, сказала София.
- Ну и что? - пожал плечами мистер Кэпвелл, - мы все равно можем отметить это событие. Ты свободна сегодня вечером? - почти выкрикнул он.
- Ты приглашаешь меня на свидание?
- Да нет, - СиСи замахал руками. - Я жду от тебя, София, простого ответа, самого простого - ты свободна сегодня вечером? Да или нет?
СиСи, засунув руки в карманы брюк, прошелся по гостиной, остановился возле Софии и посмотрел на нее.
Она едва сдерживала улыбку, раздумывая, что ответить СиСи, но никак не могла найти подходящих слов. А мужчина, нервно сжимая кулаки, ждал ее ответа, боясь, что она сегодня вечером занята, что у нее назначена какая-нибудь важная встреча и она не сможет вместе с ним отметить годовщину их свадьбы.
София молчала, выдерживала паузу, она решила немножко позлить СиСи. И это ей удалось. На лбу у СиСи от напряжения даже выступило несколько капелек пота.
Он достал белоснежный носовой платок, вытер руки, промокнул лоб.
- Ну, я жду, да или нет? - уже тихо спросил он, заглядывая в глаза своей бывшей жене.
- Думаю...
- Так ты согласна, София? - не выдержав, спросил СиСи.
София вместо ответа вышла из гостиной в другую комнату. СиСи пошел за ней следом.
- Так ты согласна?
- Почему я должна соглашаться?
- Мне кажется, ты уже приняла решение, - сказал СиСи Кэпвелл.
- Ты в этом уверен?
- Да, - сказал СиСи.
- А вот я - нет, я не уверена пока еще ни в чем, - ответила София, глядя прямо в глаза СиСи.
- Но почему?
- Знаешь, СиСи, твое приглашение напоминает приказ. Ты говоришь со мной таким тоном, как будто я служу в твоей компании. Мне даже не известно как ты сейчас ко мне относишься и вообще, за всю нашу совместную жизнь мы еще ни разу с тобой не отмечали годовщину нашей свадьбы, - София раздосадовано потрясла сжатым кулачком и отвернулась от бывшего мужа.
Через несколько мгновений она обернулась и уже другим тоном спросила:
- СиСи, что с тобой, собственно, произошло? Ты случайно не заболел? - она пытливо смотрела на улыбающегося СиСи.
- Как же мне уговорить тебя, София? - сказал СиСи.
- Не знаю, - она пожала плечами.
- Может, мы все-таки присядем? - предложил СиСи.
- Это очень в твоем стиле, - ответила София, - ты хочешь усадить меня и тогда тебе будет легче говорить. А я не хочу, мне куда легче говорить стоя.
- Ну как хочешь, - мужчина раздосадовано махнул рукой, - я предложил тебе отметить годовщину свадьбы, а не вступать в брак снова. И вообще, София, ты удивительная женщина, тебе единственной удается загнать меня в угол.
- Да, СиСи, и тогда ты все-таки превращаешься из робота в человека. Только я могу тебя вернуть к настоящей жизни.
- Если тебе, София, нужен более конкретный ответ, то я скажу проще: этот вечер я хочу провести с тобой. Тут дверь в гостиную отворилась и вошла служанка. Мистер Кэпвелл, - негромко сказала она.
- Что такое? Неужели ты не поняла, меня нет дома. Если нет, то запиши это на большом листе и повесь у входной двери: "Меня нет дома".
- Но это не к вам, сэр, это к мэм.
- Ее тоже нет дома, - зло выкрикнул СиСи. София удивленно посмотрела на своего бывшего мужа. Но тут в гостиную вошла Мэри. СиСи немного смягчился.
- Мэри, проходи.
- Я не знала, что у вас здесь что-то происходит, - призналась Мэри, собираясь уже выйти из гостиной.
- Нет-нет, Мэри, проходи, ты нам не помешала. - Но ты же, СиСи, сказал, что Софии нет дома? -
Мэри виновато улыбнулась.
- Да нет, это ты извини меня, Мэри, я немного разволновался, София тут.
Женщины посмотрели друг на друга. Мэри понимающе кивнула.
- Все в порядке, Мэри, - София вздохнула.
СиСи немного постоял, но увидев, что женщины при нем не хотят начинать разговор, откланялся.
- Всего хорошего, извините, у меня много дел, так что прощайте, дамы.
Он кивнул Мэри, потом Софии и двинулся к лестнице. Сперва он шел очень быстро, но потом его шаги замедлились. СиСи остановился на ступеньках, держась рукой за перила.
София окликнула его:
- СиСи!
Тот не повернулся.
- СиСи, в котором часу?
Мистер Кэпвелл самодовольно улыбнулся, но выждал паузу и лишь после этого ответил:
- В семь тридцать.
На этот раз промолчала София. СиСи пришлось вернуться на несколько шагов.
- Удобное время? - спросил он у своей бывшей жены.
Та молча кивнула головой. Мистер Кэпвелл для приличия еще немного подождал, но поняв, что разговор с ним окончен, поднялся на второй этаж. София проводила его немного грустным взглядом.
- Вы повздорили? - спросила Мэри.
- Это сложно назвать ссорой, - ответила София, - скорее, мы кое о чем договорились.
- Но мне показалось, что СиСи расстроен.
- Неужели его в этой жизни может что-либо расстроить? - пожала плечами София.
- Во всяком случае, мне так показалось

ГЛАВА 2

- Тэд и Хейли в поисках любовного гнездышка. - Джулия Уэйнрайт - лучший адвокат от защиты. - СиСи и София - приятные воспоминания прошлого. - Августе хочется верить в честность Гранта. - Марк Маккормик выступает против аннулирования брака. - Странное предложение Сантаны Кастильо.

Тэд сидел в дикторской студии KUSB. Телефонные аппараты буквально разрывались от звонков. Он еле успевал поднимать трубки, перед ним стояло два аппарата и два - перед Хейли. Тэд говорил в трубку:
- Шесть комнат. Нет, по-моему, для меня это многовато.
- Что вы сказали?
- Да нет. Я просто не смогу платить за такие шикарные апартаменты. Спасибо вам за заботу. До свидания.
Хейли прижимала к уху трубку черного телефонного аппарата, а в руке уже держала красную.
- Да, говорите.
- Да-да, я всегда любила жить на природе.
- Окна с видом на океан? Это же прекрасно.
- О, простите, но такая цена нас не устроит.
- Почему нас? Потому что мы будем жить вдвоем.
- Спасибо, за поздравление. Извините и еще раз спасибо за беспокойство.
Хейли прижала красную трубку.
- Да, KUSB, - почти выкрикнула в микрофон Хейли.
- Да нет, такое предложение нам не подойдет. Извините.
- Да, - да, Тэд не сможет помогать вам на ферме и это слишком далеко от города.
Она положила трубку на рычаги красного аппарата. Телефоны звонили, а Хейли и Тэд смотрели друг на друга.
- Ну что? Будем поднимать трубки? - спросил Тэд.
- У меня такое чувство, - сказала Хейли, - что когда слишком много предложений, ни одно из них тебе не подходит.
- По-моему, и ты отказываешься, - улыбнулся Тэд.
- Я отказываюсь, глядя на тебя. Ну, согласись, в самом же деле - нельзя жить на ферме и ездить каждый день в город. Это слишком далеко.
- А я тебе и не предлагаю такой вариант.
- Но предлагают твои слушатели, - сказала Хейли, - ведь это ты спровоцировал их на звонки. А теперь вместе мы должны расхлебывать.
- Хейли, они все равно не успокоятся, будут предлагать и предлагать, независимо от того, берем мы трубки или нет. Так что мы должны пропустить через себя уйму этих телефонных звонков. И лишь потом настанет относительное спокойствие.
- Да, - кивнула Хейли, - думаю, нам придется начать вновь.
- Ну давай. Раз, два, три! - скомандовал Тэд и они с Хейли одновременно подняли по телефонной трубке.
- Да, это радиостанция KUSB, - сказал Хейли, - я слушаю вас.
- Нет, такое нам не подойдет.
- Да потому что должно быть хотя бы одно окно, хотя бы маленькое. Но жить совсем без света невозможно. Спасибо за беспокойство.
Хейли положила трубку.
- Спасибо, я записал ваш номер, - закончил свой разговор Тэд.
Музыка, пущенная в эфир, уже подходила к концу. Тэд замахал руками на Хейли, чтобы она скорее заканчивала разговор. Та одним щелчком отключила все контактные телефоны, кроме основного. Этот аппарат стоял на столе Тэда. Тэд надел на голову наушники и, выключив музыку, вышел в эфир:
- Привет, ребята! - голос его звучал радостно.
Чувствовалось, что парень доволен. Ведь его слушатели в трудную минуту поддержали его. И пусть пока еще ни одно из предложений не пришлось им по вкусу! Перспектива была! Он мог на них рассчитывать.
- Привет! Спрячьте, пожалуйста, ваши двадцатипятицентовые монетки подальше. Вы монополизировали в нашем городе все телефонные автоматы. Я и не думал, что у нас в Санта-Барбаре живет целая Армия Спасения. Спасибо вам всем, кто позвонил мне сегодня. Независимо от того, принял я ваше предложение или нет. Чувствую, что мне не придется спать на скамейке в парке. Слышите, сколько у меня ваших предложений? - Тэд принялся шелестеть перед микрофоном листками бумаги с записанными адресами.
Хейли неслышно ступая, подошла к столу и улыбнулась Тэду.
"Мол, все отлично, мы с тобой выпутаемся. Найдем, где жить".
Хейли заметила на пульте то загорающуюся, то потухающуюся лампочку и показала на нее Тэду.
- О, важный звонок, - сказал в микрофон Тэд, - секундочку, я соединюсь с вами. Думаю, ребята, это еще одно предложение, и хотя у меня уже предостаточно адресов, я заранее благодарен звонящему.
Он снял трубку.
- Тэдди, - послышался из трубки вкрадчивый женский голос. Было такое впечатление, что она говорит шепотом, но в самый микрофон.
- Мы знакомы? - спросил Тэд.
- В прямом смысле - нет, - голос звучал ласково и в то же время таинственно.
Хейли стояла за спиной у Тэда, она чувствовала себя довольно уставшей. Последние несколько часов беспрерывных телефонных разговоров измотали ее окончательно. Ей хотелось узнать, о чем сейчас думает Тэд, с кем разговаривает. Но Тэд показал ей рукой, чтобы она вышла за дверь.
"Почему? - подумала Хейли, - почему он не включил этот телефонный звонок в эфир? Ведь было бы неплохо вознаградить хоть таким образом звонивших людей".
Но Тэд прикрыл микрофон рукой и Хейли ничего не оставалось как выйти из студии.
- Я, кажется, догадался, - наконец-то сказал Тэд, - привет, Роксана. Я уже узнаю твой голос.
- Мне это приятно слышать, - сказала звонившая женщина.
- Ну что! - деланно воодушевился Тэд. - Как жизнь?
На другом конце провода наступило молчание, но не очень долгое.
- Если быть честной, то я огорчена.
Этот шепот доходил до самой глубины души Тэда, он приятно холодил и в то же время возбуждал. На всякий случай Тэд осмотрелся. Да, Хейли вышла.
- И позвольте узнать, Роксана, почему вы огорчены? - Тэд злился на себя, что называет эту женщину вымышленным именем.
Ведь это явно была кто-то из его знакомых, та, которую он встречал, наверное, чуть ли не каждый день. И вот теперь не мог узнать ее по голосу. Ясно, что она постаралась чуточку изменить тембр, но ведь что-то всегда остается от прежнего знакомого голоса.
Как Тэд ни напрягался, но никак не мог вспомнить. Этот голос стал для него теперь чем-то отдельно существующим, самостоятельным. И он понимал, что даже если одна из его знакомых, подруг, скажет ему, что это она - Роксана, звонившая по телефону - он не поверит, этот голос уже вошел в его душу сам по себе, стал привычным.
- Так как понимать мне твое огорчение? - наконец-то, повторил Тэд.
В трубке послышался долгий томный вздох.
- Бедняжке Тэду негде сомкнуть глаз? Я бы взялась решить этот вопрос. Ведь это ужасно, что тебе, бедненький, негде выспаться! Да я готова посыпать свою голову пеплом.
Тэд мог бы поклясться, что слышит в трубке шорох женской одежды. Он прикрыл глаза и попытался представить себе Роксану. Но вместо лица возникало расплывчатое пятно, а все остальное представлялось очень отчетливо.
Ему подумалось, что это молодая девушка, которая сидит в одном белье на кресле, прижимая плечом к уху телефонную трубку. Ее рука скользит по кружевному белью и оно издает этот странный шорох Рука сжимает грудь, потом опускается ниже к животу... поглаживает черные чулки...
Спохватившись, Тэд понял, что слишком долго молчит.
- Роксана, - сказал он, - пепельные волосы давно вышли из моды.
- Тэдди... - снова зашептала женщина.
Теперь он готов был поклясться, что слышит позвякивание браслетов на ее руке.
- ...ты в состоянии дотянуться до карандаша? Тэд услышал постукивание ноготками до телефонной
трубке.
- Да. А зачем?
- Ты, Тэдди, недогадлив. Так дотянешься до карандаша?
- Попробую, он у меня недалеко, - Тэд вытащил карандаш, прикрепленный к наушникам, - карандаш у меня в руке, что дальше?
На другом конце провода снова послышался вздох, так словно бы то, что в руках Тэдди оказался карандаш, принесло звонившей громадное облегчение.
- Запиши, один адресок.
- Твой адрес? - уточнил Тэд.
- Нет, но квартирка супер. Там ты совьешь себе уютное гнездышко.
Тэд подвинул к себе лист бумаги и записал адрес.
Отложив телефонную трубку, он сидел, не снимая наушники. В них звучала легкая веселая музыка. А на душе у Тэда было тревожно. Он никак не мог смириться с тем, что до сих пор не узнал, кто эта женщина.
Можно было, конечно, спросить ее напрямую, но Тэд почему-то был абсолютно уверен, что она не признается.
- Кто это был? - спросила Хейли, вновь входя в дикторскую.
Тэд пожал плечами.
- Да просто еще один адрес. Может, нам с ним и повезет.
- Может быть, - согласилась Хейли, - а может и нет.
- Теперь у нас с тобой, Хейли, работы на целый день. Нужно объехать все адреса.
- С которого начнем? - оживилась девушка, - давай возьмем все карточки, перетасуем, как колоду карт и я вытяну. Возможно, это будет лучший адрес.
Тэд сначала и хотел так сделать, но потом сжульничал. Он и в самом деле сложил все карточки вместе, но последнюю, самую нижнюю, вытянул сам - ту, на которой был адрес, подсказанный Роксаной.
- По-моему, ты жульничаешь, - сказала Хейли.
- Интересно, а в чем заключается мой обман? - возмутился Тэд.
- Но мы же договорились, что тянуть буду я.
- Неужели это худшая из всех? Может с ней нам повезет?
Хейли взяла карточку с адресом в руки, повертела ее, как будто это что-то могло ей дать.
- По-моему, неплохо. Район не хуже, чем все остальные, - сказала она.
- Ну и прекрасно. Дождемся, когда кончится эфир и поедем смотреть нашу квартиру.
- Ты говоришь так, будто знаешь, что этот адрес будет окончательным. Как будто нет всех остальных?
- А почему бы и нет? Зачем нам долго выбирать? Мне кажется, это квартирка как раз то, что нам нужно, если, конечно, звонивший не обманул нас.
- Да, комната, кухня, - задумчиво проговорила Хейли, - это отлично - не слишком мало и не слишком много. Для начала подойдет.
- Ладно, Хейли, пожалуйста, не мешай. Иди на контактные телефоны. А я буду дальше вести эфир.
Тэд подвинул регулятор, музыка стала утихать.
- Ребята! - крикнул он в микрофон, - большое вам спасибо. У меня в руках целая стопка адресов и теперь мне понадобится несколько дней, чтобы их все объехать. Надеюсь, все сложится отлично и я не буду больше ночевать на улице как бездомный.

После окончания эфира Хейли поджидала Тэда в машине на улице. Ей не терпелось как можно скорее поехать посмотреть квартиру, которая, возможно, станет их прибежищем. Тэд, казалось, не спешил. Он набросил на плечи куртку и остановился перед дверью.
Хейли это начало раздражать - она видела сквозь стекло, что Тэд не спешит. Но идти самой навстречу ей не хотелось. В конце концов, что-то же он там думает, если так поступает.
"Роксана... Роксана, - думал Тэд, - кто же она все-таки такая? Почему не хочет называть своего имени? Женщины всегда стараются сделать из себя загадку, а нам мужчинам, приходится ее разгадывать. И хоть бы ответ был важным, а то, скорее всего, никакой мистики. Да, но почему этот звон браслетов и шорох белья так врезаются в память".
Тэд провел рукой по лбу, по щеке.
"Она, наверное, могла бы стать неплохим режиссером: знает, как воздействовать на психику. Она прекрасно понимает, как я буду прислушиваться к ее голосу и специально изменяет его, знает, что я пойму, шелестит это бумага или белье, звенит бокал или же браслеты на руке... и постукивание ногтями по микрофону. Я прямо-таки представляю себе эти длинные твердые ногти, досмотренные, аккуратно покрытые лаком... Какого черта я обо всем этом думаю? - оборвал сам себя Тэд, - Хейли меня уже ждет, мы должны ехать смотреть квартиру. Да, квартиру, подсказанную мне Роксаной. А может плюнуть на этот адрес и поехать сразу по другому, а туда вообще не заезжать?"
Но любопытство взяло верх.
"Может, Роксана владелица этой квартиры? Тогда я смогу ее увидеть".
Тэд неспеша подошел к автомобилю, сел за руль.
- Ты какой-то грустный, - сказала Хейли, - по-моему, ты совсем не рад тому, что мы едем выбирать себе квартиру
- Да нет, Хейли, я радуюсь, но посмотри, какой список.
- А зачем он нам весь? - весело сказал Хейли, забирая из рук Тэда ворох карточек, - мы можем остановиться на самой первой, если она, конечно, меня устроит Но судя по-твоему описанию - это просто чудесная квартира.
- Да я еще сам ее не видел. Но звонивший рассказал мне о ней довольно подробно.
- Это был мужчина? осторожно спросила Хейли.
- Кто?
Тэд будто бы не понял.
- Звонил мужчина или женщина?
- Ну, Хейли, столько звонков разве можно запомнить, - соврал Тэд, - по-моему, все-таки женщина.
Тогда говори о ней в женском роде, Хейли хлопнула рукой по приборному щитку.
- Тэд, давай, поехали скорее. Мне не терпится заняться делом
Тэд резко вывел машину со стоянки и они понеслись по улицам Санта-Барбары.

Дом располагался не очень далеко от центра, по крайней мере, не на самой окраине. Остановив машину, Тэд огляделся - место и в самом деле было чудесное.
Невдалеке синел океан, на нем виднелись паруса яхт.
- Здесь красиво! - сказала Хейли, - я даже не хочу вылезать из машины.
- Ты что, собралась жить в автомобиле? - улыбнулся Тэд.
- Да, если нам не удастся снять квартиру здесь, я согласна снова спать в спальном мешке под какой-нибудь скалой. И пусть по мне бегают крабы. Здесь очень красиво.
- Хорошо, - сказал Тэд, - значит, остановим свой выбор на этой квартире.
- Но ты даже не видел ее. Может этот адрес - глупая шутка, - Хейли вышла из машины вслед за Тэдом.

Квартира и в самом деле была отличной. Хейли ходила по пустым комнатам, зачем-то заглядывала во встроенные шкафы. Ей очень здесь нравилось, она была просто вне себя от счастья.
- Здесь так отлично, Тэд! Мне ужасно здесь нравится.
- Вот и хорошо, - улыбнулся парень, - я счастлив за тебя. Да, квартирка отличная.
- Мне все нравится, - сказала Хейли, - правда, всего лишь одна комната.
- Я понимаю, двухкомнатная была бы просторнее, - задумался Тэд, - но все-таки есть кухня, да и мы с тобой, Хейли, не гиганты.
Девушка улыбнулась.
- Хейли, давай поспешим, нам нужно успеть выполнить все формальности.
Хейли только сейчас вспомнила, что в мире кроме них существует еще кто-то другой. Тэд вернул ее на землю.
- Хейли, ты не о том думаешь, нам нужно внести гарантийную сумму, а потом мы поедем с тобой в комиссионный магазин. Купим кое-какую мебель и перевезем ее сюда.
- И это будет наша первая квартира, - рассмеялась Хейли.
Она подошла к стене и провела рукой по чуть шероховатой, гладко окрашенной поверхности. Ей нравилась эта прохладная и светлая комната.
- Наша первая с тобой квартира, - задумчиво повторила она.
- Хейли, а я знаю, о чем ты думаешь. Девушка обернулась, глаза Тэда лукаво светились.
- Нет, Тэд, ты не то подумал. Я мечтаю о том, как мы с тобой въедем сюда.
- Я тоже.
Тэд подбежал к Хейли, подхватил ее на руки и закружил по комнате. Девушка весело смеялась, Тэд тоже.
- Тэд, прекрати, - кричала Хейли и стучала кулаком по его груди, - сейчас же опусти меня на пол.
Тэд, наконец, устал и поставил Хейли. Она отдышалась и сказала:
- Тэд, а ты знаешь, кто звонил тебе, предлагая снять эту квартиру? Мы должны отблагодарить этого человека.
- Э-э. Конечно, знаю, - замялся Тэд, - я поблагодарю ее, когда она вновь позвонит на станцию.
- А почему ты не хочешь поблагодарить лично? - изумилась Хейли, - мы бы могли что-нибудь ей подарить. Тэд, давай так с тобой и сделаем. Так кто эта женщина?
Хейли бросила быстрый взгляд на Тэда. И по его замешательству сразу поняла, в чем дело.
- Это... - начал Тэд, но тут же замолчал. Он понял - Хейли обо всем догадалась.
- Так это была Роксана? - уже без надежды на ответ спросила она, - можешь не отвечать, Тэд, я знаю, это была она.
- Да, - угрюмо сказал Тэд, - но что это меняет? Ведь квартира-то отличная. Неизвестно, нашли бы мы что-нибудь подобное по другим адресам.
- Тэд, мы срочно должны уехать отсюда. Я не могу здесь оставаться.
- Хейли, успокойся. Ну скажи, пожалуйста, что изменилось оттого, что ты узнала, кто нам дал адрес?
- Нет, Тэд, мы должны отсюда уехать. Роксана не даст тебе житья. Она постоянно будет преследовать нас.
- Ну что ты такое говоришь, Хейли? Она, по-моему, хороший человек, подсказала нам адрес и мы должны быть ей благодарны. В конце концов это право каждого: представляться настоящим именем или вымышленным, быть узнанным или оставаться инкогнито.
- Она не даст нам житья, - повторила Хейли.
- Ты не права. Ведь Роксана не появилась в студии, и как ты думаешь, почему? Она специально изменяет свой голос, она не хочет попадаться нам на глаза, не хочет быть узнанной. В конце концов, она знает где я работаю и если бы она хотела помешать нам с тобой жить, то давно бы уже появилась.
- Хорошо, Тэд, - Хейли кокетливо пожала плечами, - в любом случае, я сумею разобраться с ней, даже если она появится.
- Я очень в этом сомневаюсь, - поспешил с ответом Тэд, - вряд ли она когда-нибудь предстанет перед нами.
- А зачем тогда весь этот маскарад - измененный голос, томный тон? - Хейли, прищурившись смотрела на Тэда.
Тот, сам не зная почему, почувствовал себя виноватым перед ней.
- Ну почему ты так на меня смотришь, Хейли? Что я такого сделал? Ведь это не я звоню Роксане, а она звонит мне. И кстати, иногда из этого получается что-то хорошее. Вот как сегодня.
- Да. Но мне очень интересно, Тэд, с какой эта стати она о тебе так заботится?
Тэд отошел к стене, прислонился и стал рассматривать Хейли, стоявшую посреди комнаты. С каждым днем ему все больше и больше нравилась эта девушка.
- Понятно, - протянул он, - теперь ты будешь мой ангел-хранитель и если какая-нибудь Роксана решит вмешаться в нашу жизнь, ты дашь ей отпор.
- Ну конечно же, дам, - Хейли неспеша направилась к Тэду.
Она подошла к нему, провела рукой по плечу, по груди.
- Да, Тэд, я - специальный ангел-хранитель. Моя специальность - оберегать мужчин от женщин. Сейчас я буду оберегать тебя.
Тэд притянул Хейли к себе и обнял. Та уперлась одной рукой в стену, а другой обхватила Тэда за шею. Они поцеловались.

Целовались они долго, ожидая, кто же первым прервет поцелуй. Наконец, Хейли оттолкнулась ладонью от стены и уткнулась лбом в грудь Тэда.
- Ну почему ты такой вредный?
- А в чем дело? - спросил Тэд, поглаживая девушку по голове.
- Ты называешь меня ангелом, а относишься ко мне без должного уважения.
- Тебе не хватает уважения? - улыбнулся парень, - ну что ж, мой ангел, у меня есть к тебе определенное предложение.
- Какое? - Хейли запрокинула голову.
За окном понемногу темнело, но они, казалось, не замечали этого.
- Хейли, мое предложение заключается в том, чтобы опробовать кровать. Ведь это единственное, что нам досталось вместе с квартирой.
Хейли тяжело вздохнула.
- Да, Хейли, выбор квартиры всегда определяется кроватью: плоха она или хороша. В этом весь секрет. Ведь все делают вид, что выбирают квартиру по количеству комнат, по планировке, а на самом деле их интересует только кровать.
Вначале Хейли по простоте душевной воспринимала его слова всерьез, но заметив веселый взгляд, поняла, что ее разыгрывают.
- Давай проверим, подойдет кровать нам? И это будет самый веский, самый убедительный довод.
Но Хейли не была бы женщиной, если бы не сказала:
- Нет, Тэд, постель подождет. Сперва нужно внести гарантийную сумму, иначе представь, появятся хозяева, а мы еще, не заплатив за квартиру, развлекаемся на их кровати.
- Ну что ж, может ты и права, - согласился Тэд. - И так, каков наш дальнейший план?
Хейли схватила Тэда за руку и потащила на улицу.
- Сначала мы внесем гарантийную сумму, а потом эта квартира будет в нашем распоряжении. Затем поедем в комиссионный магазин, купим мебель, обставим квартиру и только потом, Тэд, ты вспомнишь о кровати. Поклянись мне: сперва дела, а потом - развлечения.
- Это довольно грустно, - сказал Тэд, - я бы изменил последовательность: сначала постель, потом гарантийная сумма, а потом уже мебель.
- Ты невыносим, - сказала девушка, подбегая к машине.
- Именно, за это ты меня и любишь.
- А тебя не за что больше любить, - улыбнулась Хейли, опускаясь на сиденье, - ну чем тебе не нравится здесь? Сиденья мягкие и вполне удобные. Даже можно отбросить спинки.
- Нет, Хейли, ты сама меня убедила. Сначала залоговая сумма, потом мебель, а потом постель. К тому же нам в самом деле не стоит спешить.
- А по-моему, спешить стоит, - Хейли положила руку на плечо Тэду, - у меня все не выходит из головы твой разговор с Роксаной по телефону.
- Ну что, что особенного было в этом телефонном разговоре? Мне звонили, наверное, десятки человек, предлагали квартиру. И было бы странно, если бы Роксаны не было среди них. Ведь она никогда не забывает о нашей радиостанции. На твоем месте, Хейли, я бы радовался, что у нас есть такой преданный слушатель.
- А я и радуюсь, неужели по-моему лицу не видно? Хейли попробовала улыбнуться, но улыбка получилась довольно кислой.
Тэд наморщил лоб.
- Хейли, если тебя не устраивает, что эту квартиру предложила нам Роксана, давай откажемся от нее. Ведь еще не поздно и ты не будешь допекать меня своими расспросами. Я знаю о Роксане столько же, сколько и ты.
- Проклятая Роксана, - проговорила Хейли, - вечно она суется не во время, в самый неподходящий момент. Только я начинаю чувствовать, что ты по-настоящему меня любишь, случаешься, делаешь что-то для меня, как возникает она. И я начинаю быть обязанной ей. Тэд, ведь сколько я не буду жить в этой квартире, полгода, год, я буду помнить, что обязана ей Роксане. Хотя это и неплохо чувствовать себя кому-то обязанной. Ведь не мы просили Роксану звонить нам.
- Да не мы.
- А кто сам посылал в эфир сигнал "SOS"? Кто говорил, что ему негде сомкнуть глаз и он будет вынужден спать на лавке?
- Ну, конечно же, я, - рассмеялся Тэд, - но я заботился не только о себе. Вспомни, как ты визжала, когда обнаружила в своем спальном мешке краба. Хейли улыбнулась.
- Я думаю, Тэд, это была самая прекрасная ночь в нашей жизни. И этого краба я запомню надолго, он так забавно запутался в моих волосах. А я, глупая, подумала, что это скорпион.
- Да, Хейли, это я обманул тебя, а ты и поверила. Но они и в самом деле, эти маленькие крабы похожи на скорпионов. Я думаю, нам никогда больше не придется ночевать на пляже. Ведь у нас с тобой будет своя квартира.
- Если мы с тобой, Тэд, еще посидим в машине и ничего не будем делать, то нам ничего не останется как только ночевать на пляже. Ведь квартиру мы с тобой упустим, мебели не купим...
Дальше не перечисляй, - остановил ее Тэд.
- Неужели ты рассчитываешь, что и тут тебе поможет Роксана? - спросила Хейли.
- Да что ты заладила - Роксана, Роксана? В конце концов мы прекрасно могли бы обойтись и без нее. И может быть обойдемся? - Тэд пристально посмотрел на Хейли.
- А нет, не стоит слишком много думать о ней, - предложила Хейли, - квартира тебе нравится?
- Да.
- И все, едем вносить залоговую сумму.
Тэд запустил двигатель и они медленно поехали по улице. Вдалеке в океане медленно двигались белые треугольники парусов спортивных яхт. Временами среди них проносились моторные катера и Тэд провожал их завистливым взглядом.
- Ты хотела бы сейчас оказаться на пляже? - спросил он.
- Тэд! Тебе все время в голову приходят самые неподходящие мысли. То, не сделав дело, ты вспоминаешь о постели, то теперь предлагаешь свернуть на пляж.
- Да нет, Хейли, я просто хотел помечтать. Ведь всегда приятно в мыслях оказаться вдалеке от дел. Я, правда, хотел бы очутиться с тобой на пляже.
- С того момента, Тэд, прошло не так уж много времени. Я еще помню этого противного краба в волосах. Не понимаю только, как ты мог быть таким бессердечным и сказать, что это скорпион?
- По-моему, это ты сама сказала
- А по-моему - ты.
- Давай не будем спорить.
- Нет, все-таки ты, Тэд, обманул меня, назвав краба скорпионом.
- Я больше не буду так глупо шутить, я сразу подложу тебе в спальный мешок настоящего скорпиона и тогда тебе, Хейли, не будет меня в чем упрекнуть.
Девушка рассмеялась, положила голову на плечо Тэда и принялась мерно покачивать ею. Это нехитрое движение успокоило Тэда, он почувствовал себя увереннее.
Улица была пуста, солнце опускалось за горизонт.
- Хейли, посмотри, как красиво, - Тэд показал рукой в окно автомобиля, - как красиво садится солнце.
- По-моему, мы видим это каждый день, - сказала Хейли, - и каждый день это выглядит по-новому. На закат можно смотреть бесконечно, мне он нравится.
- Больше, чем я? - улыбнулся Тэд.
- Ну конечно, больше, чем ты. Ведь закат вечен, а ты нет.
- Я могу и обидеться, - Тэд повел плечом и голова Хейли соскользнула на спинку сиденья.
- По-моему, ты начинаешь мне хамить, - предположила Хейли.
- А я этого и не скрываю, - на лице Тэда появилась улыбка, - потому что впереди у нас еще долгая жизнь и нужно испробовать все, что только доступно. Не одни же удовольствия?
Хейли покорно кивнула.

Джулия Уэйнрайт все еще сидела за столиком в "Ориент-Экспресс", не теряя надежды дождаться сестру.
Она то барабанила пальцами по столу, то орала и отставляла стакан. Можно было, конечно, заказать ужин и спокойно провести время, но ожидание уже настолько изнурило Джулию, что она готова была бросаться на людей.
Взгляд Джулии упал на Мейсона, который прохаживался невдалеке от столика, явно собираясь о чем-то ее спросить.
- Мейсон, может все-таки ты оставишь меня в покое? Исчезнешь с моих глаз? Неужели не видишь, ты меня раздражаешь?
Мейсон только этого и ждал. Он улыбнулся и отодвинув стул, подсел к столику.
- Джулия, почему ты не сказала мне...
- Что, что я должна была тебе сказать, - оборвала его женщина, - о чем, вообще, нам с тобой разговаривать, Мейсон. Я сказала тебе, отойди, исчезни. Я страшно хочу побыть одна.
- А мне кажется, этого ты как раз и не хочешь. Тебе сегодня не повезло и ты злишься на весь мир.
- Это мне-то не повезло? - криво улыбнулась Джулия, - только что ты расточал мне чудовищные комплименты, называл меня гениальным адвокатом, а теперь говоришь, что мне не повезло.
- Джулия, мне в самом деле, нужно кое-что у тебя узнать. Ты меня не предупредила, не сказала, что Дэвид вместе с Шейлой уехали из города, а мне было важно знать это.
Джулия устало подперла голову руками.
- Мейсон, какое это имеет значение? Чем крупнее цель, тем интереснее в нее стрелять - труднее промахнуться. Ну что, Мейсон, чего ты молчишь? Назови меня дурой, обвини в непрофессионализме и тогда мы с тобой поссоримся. Неужели ты не видишь, что я прямо-таки горю желанием поссориться с тобой, а?
- Да, я многого наговорил в суде, но делал это все, чтобы выбить тебя из колеи. А теперь, наоборот, хочу успокоить.
- Да, Мейсон, ты никогда не мог похвастаться принципиальностью, хотя и я тоже. Но мне еще некоторые верят, а ты из всего хочешь извлечь пользу, иначе ты, Мейсон, просил бы милостыню. А так ты получил от моей сестры миллион, спишь с чужой женой...
- Джулия, пожалуйста, успокойся. Мне понятна твоя боль... если человек сорвался со скалы, то ничто не может остановить его падение.
Джулия пристально смотрела на Мейсона, не понимая, говорит он это о себе или имеет в виду ее.
- Джулия, мне очень трудно представить, что бы произошло, если бы я узнал, что Мэри лгала мне, а потом внезапно уехала из города.
- Мейсон, я желаю тебе узнать это. Реальность - она всегда страшнее воображаемого, - Джулия со злостью ударила ладонью по столу.
На громкий звук посетители с соседних столиков обернулись и Мейсон почувствовал себя неловко. Джулия резко поднялась и пошла к выходу.

Марк Маккормик расхаживал по своему номеру, засунув руки в карманы брюк. Мэри молча следила за его движением. С начала их встречи они успели обменяться лишь парой ничего не значащих фраз.
- Как прошел полет? - вновь спросила Мэри. Марк пожал плечами.
- По-моему, не это тебя волнует. Давай побыстрее все выясним, без лишних дежурных любезностей. Я хочу знать, зачем вы меня сюда вызвали. Вряд ли хотели просто посмотреть на меня.
Мэри глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
- Для аннулирования брака.
- О боже, - схватился за голову Марк, - как мне надоела эта тема! Сколько можно об этом говорить? Что это меняет? Зачем? Из-за этого я летел в такую даль?
Марк принялся вновь расхаживать по номеру.
- Мэри, я не могу тебя понять.
А Мэри стояла у стены, глядя себе под ноги. Она то сцепляла, то расцепляла пальцы рук.
- В конце концов, Мэри, мы же давно с тобой все обсудили и обо всем договорились. Я согласился на формулировку невыполнения супружеских обязательств. По-моему, тебя она вполне устроила, - Марк положил руку на плечо Мэри, чего делать не следовало бы.
Мэри зло ее сбросила и почти выкрикнула:
- А ты взял с меня обещание молчать об изнасиловании!
- Мэри, - взорвался Марк, - ты никогда не сможешь доказать, что это было изнасилование! По-моему, ты ни в чем не можешь упрекнуть меня - я уехал из города.
Мэри немного успокоилась.
- Нет, Марк, я не об этом. Я просто не знала, что для аннулирования брака потребуется твое присутствие.
- Так что от меня нужно? - спросил Марк.
- Тебе придется встретиться с епископом.
- Сколько это займет времени?
- Не знаю, - пожала плечами Мэри, - думаю, все пройдет довольно быстро. Может быть, неделя... две...
- Две недели! - воскликнул Марк, - ты представляешь, что это за срок? Ты представляешь, каких трудов мне стоило отпроситься с работы, чтобы приехать сюда на один день?
- Ну хорошо, как хочешь, - сказала Мэри, - я могу предложить тебе приехать через месяц.
- Интересно, а кто меня отпустит в следующий раз? Ладно, Мэри, я постараюсь прилететь в Штаты весной, раньше не получится.
- Нет, Марк! - закричала Мэри и сама испугалась звука своего голоса.
- Почему ты кричишь? - удивился Марк.
- Не знаю, просто вырвалось. Но тогда, Марк, будет слишком поздно.
- Почему?
- Мы с Мейсоном... - Мэри замялась, она никак не могла заставить себя произнести следующую фразу, - мы с Мейсоном должны пожениться.
Марк только хмыкнул. А Мэри, раздосадованная тем, что тот никак не может понять о чем идет речь, сказала:
- Я не могу жить с мужчиной без оформленного брака.
Марк вновь хмыкнул.
- По-моему, раньше, Мэри, ты не придавала этому такого большого значения. Во всяком случае, я такого за тобой не замечал.
- Ты не хочешь понять меня, Марк.
- А что я должен понимать? Почему я должен входить в твое положение, лететь черт знает откуда...
- Но, Марк, неужели ты не понимаешь, жить с мужчиной без брака - это грех.
- Грех? - переспросил Марк, - ты говоришь о грехе? Грех то, как ты обращаешься со мной.
Мэри изумленно посмотрела на Марка. Его губы дрожали.
- Я самый обыкновенный человек, - говорил Маккормик, - а ты не хочешь этого понять. У меня, в конце концов, могут сдать нервы. Вначале надо мной издевался Мейсон со своими идиотскими разговорами, а теперь вот ты. Рассуждать о грехе, о браке, что вы можете в этом понимать?
- Марк, зачем ты так?
- Я сейчас улетаю, потому что, Мэри, не могу смотреть на тебя спокойно, а в следующий раз у меня сердце не будет обливаться кровью.
- Нет! - закричала Мэри, - ты, Марк, слишком многим обязан мне и будешь делать так, как скажу я, так, как нужно мне.
- Это нужно не только тебе, - усмехнулся Марк, - ради тебя я готов был на многое, но не собираюсь потакать своим врагам.
- Марк, ты просто идиот! - закричала Мэри, - это нужно для меня и для моего ребенка.
Марк замер.
- Ты беременна? - не веря еще в услышанное, переспросил он, - ты, Мэри, беременна? Теперь я все понял, наконец-то, - сказал Марк. - Ты, Мэри, не узнаешь кто отец до тех пор, пока не сделают анализы, а их можно сделать только на поздней стадии беременности. Да, Мэри, теперь я, кажется, понял.
- Что? Что ты можешь понять в моей душе?
- Мне стало ясно, почему ты так торопишься с расторжением брака.
Мэри чувствовала себя виноватой. Она ощущала, что Марк подозревает ее в плохом и сейчас скажет ей это прямо в глаза. Она сама еще не решила как поступить.
- Так, - рассуждал Марк, - если церковь узнает, что ребенок мой, ты никогда не получишь согласия на развод.
- Марк, это все не то.
- Ты хочешь правду? А если бы я совсем исчез и меня невозможно было найти, то Мейсон и не догадался бы, что это не его ребенок.
- Я бы на твоем месте, Марк, не вмешивалась.
- Почему? - пожал плечами Марк.
- Потому что это вряд ли твой ребенок, вероятность слишком мала.
- Но она все же существует? - улыбнулся Марк. От этой улыбки Мэри сделалось не по себе. Она уже начинала жалеть, что во всем призналась Марку, ведь теперь она попадала в полную зависимость от него.
- Марк, - сказала она, - если ты будешь настаивать, то мне придется рассказать Мейсону все.
- Все? - усмехнулся Марк, - ты на это не пойдешь.
- Нет, Марк, я расскажу Мейсону, как ты меня изнасиловал.

В прибрежном ресторане все так же горели огни, хотя уже большинство подобных заведений было закрыто. На парапете сидели София и СиСи. Если бы кто-то увидел их в столь поздний час со спины, он бы подумал, что это пара молодых влюбленных, а не мужчина и женщина в возрасте.
- Я так долго этого ждала, - прошептала София. СиСи взял и погладил ее по волосам так, словно она была ребенком. София улыбнулась и прижала руку СиСи к своей щеке.
- У тебя такие горячие руки, - прошептала она.
- Конечно, ведь я рядом с тобой, - ответил СиСи.
- Но я так боялась...
- Кого? Меня? - улыбнулся мистер Кэпвелл.
И тут открылась дверь кухни и двое официантов вынесли небольшой круглый столик, застеленный белоснежной скатертью. На нем поблескивали приборы, несколько видов бокалов и бутылка шампанского. В блестящем подсвечнике горели маленькие огоньки свечей.
- Боже, какая прелесть! Откуда это? - воскликнула София.
- Это то, София, что я тебе обещал.
Официанты поднесли столик к СиСи и Софии, осторожно поставили его. Послышалось как легко зазвенел один из бокалов, качнувшись и задев другой.
- Какая прелесть! - вновь прошептала София, - спасибо тебе, ты такой заботливый.
СиСи помог жене сесть и только после этого склонился над ней и поцеловал в губы. На лице одного из официантов появилась легкая улыбка, он не сумел ее скрыть - такими забавными ему показались эти немолодые люди.
- Это все ты сделал специально для меня? СиСи не без гордости признался.
- Я хотел отметить годовщину нашей свадьбы как подобает.
- По-моему, это даже больше чем праздник, - сказала София.
- А что может быть больше чем праздник?
- По-моему - любовь, - сказала женщина. Мужчина прикрыл глаза.
- Может, ты и права, - прошептал он, - ты все еще боишься меня?
- Ну конечно же боюсь, ты такой непредсказуемый, - женщина положила свою ладонь на руку мужчине.
Они улыбнулись одновременно.
- И что же теперь мы будем делать? - спросила София.
- Мы будем праздновать день нашей свадьбы.
- Нет, ты немного неправ, это не день, а годовщина свадьбы, - поправила мужа София. - Если оставить твою фразу без изменения, то получится, что у нас свадьба сегодня.
- А может, я это и хотел сказать, - возразил СиСи.
- Но тогда скажи это прямо.
- Тебе этого хочется?
- Не знаю, - София задумалась, - слишком много прошло за эти годы, многое изменилось. Невозможно начать старую жизнь, нельзя прожить уже прожитое.
- А если постараться? - предложил СиСи, - неужели тебе этого бы не хотелось?
- Я не хочу сейчас думать о таких скучных вещах, - сказала София, - давай с тобой будем пить, есть, веселиться и не думать о будущем, о прошлом. Мы с тобой вдвоем и нам хорошо.
- Ну если ты этого хочешь... - прищурился СиСи, - но мне кажется, София, лучше все выяснить до конца.
- А мы с тобой сейчас ни о чем не договоримся, - возразила София, - самое большее - сможем поссориться. Давай помолчим.
Мужчина и женщина молча прислушивались к звукам ночи. Сюда, на террасу, долетали звуки не только волн, но было даже слышно как стучит по мачтам такелаж яхт, стоящих возле причала.
- СиСи, почему мы боялись раньше поговорить начистоту?
- Боялись? - удивился мистер Кэпвелл, - нет, просто нам этого не хотелось. У каждого накопилось достаточно обид, и мы все эти годы изживали из себя злость и вот, наверное, мы с тобой, наконец, пришли к моменту, когда можем примириться. А любовь... она, скорее всего, никогда не уходила от нас.
- Да, - вздохнула София, - боже, я сейчас вспоминаю как ненавидела тебя, я проклинала тебя, СиСи...
- Зачем сейчас об этом думать?
- Нет, но мне делается смешно, какая я была тогда злая.
- Да, София, нам с тобой некуда деться друг от друга. Я всегда успокаивал себя одной мыслью... - сказал СиСи.
- Какой же?
- Я всегда вспоминал, что ты мать моих детей. Независимо оттого, что между нами происходит, дети у нас оставались общими.
- Да, у тебя очень много детей, - вздохнула София.
- У тебя тоже, - кивнул СиСи.
- Давай не будем об этом, а то поссоримся.
- Хорошо, но вот видишь, София, стоит нам заговорить о серьезных вещах, как всплывают старые обиды и мы вновь рискуем расстаться.
- Да, СиСи, не будем говорить, будем просто слушать.
Они вновь замолчали. София смотрела на раскачивающиеся под легким ветром огоньки свечей. СиСи, улыбнувшись, поднес ладонь и остановил ее над одним из огоньков. София улыбнулась: она вспомнила как когда-то давно он так демонстрировал ей силу своей любви. СиСи немного кривил губы, наверное, огонь уже довольно сильно припек ладонь, но он не отводил руку. Наконец, София не выдержала: она схватила СиСи за руку и попыталась отвести от огня. Мужчина в шутку сопротивлялся.
- Ты же совсем сгоришь! - выкрикнула София.
- Ну и что?
- Скорее отведи руку!
- Ты просто недогадливая.
И тут София поняла: она дунула на свечу и та погасла.
- Вот видишь, какая ты недогадливая! Я бы мог сгореть целиком.
София смеялась.
- Покажи, покажи мне свою ладонь, наверное, ты жульничал и держал руку, слишком далеко от огня.
- Ну вот так всегда, - сказал СиСи, - вначале ты волнуешься за мою жизнь, а потом считаешь, что ничего страшного не произошло, что я просто обманывал тебя.
- СиСи, а ты не хочешь пройти сейчас по пляжу вдоль прибоя?
- Ты еще спроси, не хочу ли я искупаться ночью нагишом, - улыбнулся мужчина. - Нет, София, мы с тобой слишком солидные для этого люди.
- А что такое солидный человек? - спросила София.
- Ну, - задумался СиСи, - это тот, который не позволяет другим над собой смеяться.
- Все равно над нами будут смеяться, неужели ты не видишь как мы смешны? - София положила свою руку на ладонь мужа.
- Почему это мы смешны?
- Ты - солидный человек и я - солидный, - сказала София, - а ведем себя как самые что ни на есть неопытные молодые любовники. Старый человек, когда молодится, всегда выглядит смешным.
- Я с тобой не согласен, - возразил СиСи, - если любишь - становишься молодым.
- Это ты молодой? - рассмеялась София, - ты посмотри на себя в зеркало и сосчитай по пальцам своих детей.
- Ну что ж, - деланно обиделся СиСи, - если не хочешь, чтобы я был молодым, то я буду старым. Ты просто недогадливая, София, я специально назначил празднество на поздний вечер, чтобы мы не могли друг друга хорошенько разглядеть.
- Ах, ты хочешь сказать, что и я старая?
- Нет, ты просто моложе меня.
- Это ни к чему не обязывает, - покачала головой София. - А что, ты дорожишь своей репутацией? Ты даже из-за меня не хотел бы совершить глупость?
- Глупость никогда не стоит совершать, - абсолютно серьезным тоном сказал СиСи.
- Даже ради меня?
- Да, ради тебя тоже, иначе ты меня разлюбишь.
- А я еще и не говорила, что полюбила тебя вновь, - засмеялась София.
- Извини, если понял тебя неправильно, - СиСи тоже улыбнулся.
Их руки соединились над столом и только ветер раскачивал огонек единственной из горящих свечей.

В "Ориент-Экспресс" было немноголюдно. Сантана Андрейд Кастильо сидела за угловым столиком. Перед ней была наполовину пустая бутылка минеральной воды и недопитая чашка кофе. В зал зашел Кейт Тиммонс.
- Привет, Сантана, - окликнул он женщину, та встрепенулась и посмотрела на вошедшего.
- Что ты, Кейт, здесь делаешь? Мужчина улыбнулся.
- То же самое я могу спросить у тебя.
- Но я сделала это первой, - улыбнулась Сантана, - может, ты мне объяснишь? По-моему, это не очень разумно - придти сюда и встретиться со мной.
- Ты не хочешь провести вечер вместе?
- Я, конечно бы, очень хотела, - прошептала Сантана, - но давай лучше не будем говорить об этом. Я сегодня ужинаю с мужем - с Крузом.
Женщина взялась рукой за тонкую нитку жемчуга, поблескивающую на ее шее, и подалась вперед к Кейту. Тот немного отстранился и осмотрелся по сторонам, не видит ли их кто из знакомых. Но зал был почти пуст, входные двери закрыты и Кейт успокоился.
- Да, Сантана, сам бы я, конечно, никогда сюда не пришел. Но ты кое о чем забыла?
- Как это забыла? - изумилась Сантана.
- Ну да, ты же сама звонила мне.
- Я? Звонила?
- Сантана, неужели ты не помнишь, я был в офисе, ты позвонила мне и попросила прийти сюда. И вот я здесь, жду от тебя объяснений. А ты набрасываешься на меня и упрекаешь в том, что я делаю по твоей воле.
- Я? Звонила тебе? - Сантана задумалась. Кейт забеспокоился.
- Неужели ты ничего не помнишь?
- Не-ет. В самом деле, Кейт, поверь мне, ничего такого я тебе не говорила. Может ты меня не так понял?
- Сантана, или я сошел с ума или ты? Женщина слегка улыбнулась. Ее взгляд был растерян.
- Кейт, я не помню. Кажется, я тебе звонила, но просить о встрече, здесь вечером, когда я буду вместе с Крузом? Это же безумие.
- Вот и я подумал... Но ты просила. К тому же очень убедительно. И я решился прийти. Я ничего не понимаю, - Кейт покачал головой, - может, мне лучше удалиться?
- Не знаю, - Сантана пожала плечами, - я тоже не знаю, что теперь делать? Тебя, наверное, кто-нибудь видел?
- Ну и что? Неужели я не могу зайти в "Ориент-Экспресс"?
- Конечно же, можешь. Но в это время здесь я. Могут догадаться.
Кейт откинулся на спинку стула и пристально посмотрел в глаза Сантане.
- Ты в самом деле звонила мне, я не обманываю.
- Может быть, - Сантана поджала губы, - хотя вначале я подумала - ты разыгрываешь меня. Или может быть, Кейт, в самом деле ты решил посмеяться?
- Как ты можешь такое подумать? - возмутился Кейт, - неужели я могу себе такое позволить?
- Тогда я уже начинаю теряться в догадках, - задумчиво произнесла Сантана, - что-то мне перестало здесь нравиться.
- Тебе не приятно быть со мной?
- Нет, Кейт, просто ситуация идиотская. Я не знаю, что делать?
- Так может, мне все-таки уйти?
- Зачем же? Раз ты пришел, то оставайся.
Кейт пересел за другой столик и стал издалека смотреть на Сантану. А та делала вид, что не замечает его.

Дверь дома Кэпвеллов открылась и в гостиную вошла Джина. Она насмешливо посмотрела на Круза, который сидел на диване.
- Привет, Круз! - сказала она.
- Джина? - в свою очередь удивился Круз, - что ты тут делаешь?
- Я пришла, чтобы увидеть тебя.
- Зачем?
- Я видела, как ты вел Брэндона к Розе.
- Значит, ты шла за мной, - Круз поднялся с дивана и подошел к Джине.
Он стал так, словно бы загораживал ей вход в глубину дома.
- Да, я шла за тобой.
- Зачем?
- Может быть, это прозвучит глупо... - Джина замолчала.
- Ты бы иначе не приехала сюда, - Круз скрестил руки на груди, - да, Джина, ты бы сюда не приехала, если бы считала свой поступок глупым. Так в чем дело?
Джина глубоко вздохнула, готовясь сказать не очень приятную вещь.
- Может ты, Круз, посчитаешь, что я вмешиваюсь...
- Ну, Джина, говори то, что хочешь. Мне интересно знать, о чем ты думаешь? Рискни, признайся.
- Ну ладно, Круз, мне очень не нравится, как Сантана... Нет, я не буду этого говорить.
- Коль начала, то договаривай. Не зря же ты следила за мной и пришла следом. Что-что, Джина, заинтриговать ты умеешь, а любопытство сильнее меня. Так что ты хотела сказать о Сантане?
Джина довольная тем, что разожгла любопытство Круза, улыбнулась.
- Я скажу тебе сейчас, но ты вряд ли этому обрадуешься...

К вечеру Хейли и Тэд уже вполне обжили свою квартиру. По углам стояли саквояжи, набитые вещами. Тэд даже успел прикрепить на стены пару литографий. Но самым большим их приобретением была кровать с наливным матрасом. К матрасу тянулся из ванной комнаты шланг, который подрагивал вода неровным напором струилась в матрас, тот постепенно расправлялся.
Тэд, который недавно признавался Хейли, что кровать - это главный предмет из мебели в квартире, то и дело расправлял складки на матрасе, следил за шлангом.
Хейли на секунду забежала в комнату из кухни и обратилась к Тэду:
- Давай, переставим комод в комнату. В коридоре, по-моему, ему не место.
Тэд неохотно оторвался от своего занятия и вышел в коридор. Он еле смог оторвать от пола тяжелый деревянный комод, Хейли придержала дверь и Тэд, осторожно передвигаясь, потому что не видел из-за комода пола, втащил свою тяжелую ношу и поставил ее возле окна.
Хейли критично осмотрела комнату.
- По-моему, Тэд, здесь он будет мешать.
- Конечно, - согласился Тэд, - лучшая комната - вообще без мебели. Но тогда, где мы будем держать вещи? Чем станем пользоваться?
Хейли подошла к комоду, обмерила его и стала прикидывать - станет ли тот в угол. Наконец, Тэд оттащил его в самый темный угол комнаты.
- Ну вот, так хорошо, - сказала Хейли, - не видно, что у него поцарапанная дверца.
- Все равно бы, Хейли, ты через пару дней привыкла бы и не замечала ничего. Идеальной мебели не бывает.
- Да, но так никому не бросится в глаза, что мы купили подержанную мебель.
- Что-то ты слишком начинаешь заботиться о своей репутации, - улыбнулся Тэд.
Он, наконец-то, отдышался и отошел в сторону.
- Ну все, Хейли, можешь наполнять его вещами. Стоит он вполне надежно.
- Да, но мне еще нужно убраться в квартире. Ведь смотри, сколько всего набросано.
- Вот и запихай все в комод.
- Тэд, ты неисправим.
- А что я такое сказал? По мне, у нас и сейчас идеальный порядок.
Тэд принялся складывать вещи в комод. Хейли подбежала к нему.
- Тэд, ты что? Сначала нужно протереть полки, они же пыльные.
- Хм, а я об этом не подумал, - Тэд вышел и вернулся с влажной тряпкой.
Он аккуратно протер все полки в комоде.
- Теперь - порядок? - спросил он. Хейли засомневалась.
- По-моему, недостаточно чисто. Тэд рассмеялся.
- Да ты посмотри, какая ты сама. Вся испачкалась. И он вытер рукой пыль со щеки Хейли. Та виновато
опустила глаза и увидела, что ее белая футболка тоже вся перепачкана.
- Тэд, я сейчас это смою.
- Да, ладно тебе, Хейли. Мы же еще не убрались в квартире. Успеется. Что это ты какая-то грустная? Ты должна сиять от радости. Ведь всего за сто долларов мы сняли чудную квартиру.
Хейли слегка улыбнулась.
- Да, квартира, конечно, хорошая, но я к ней еще не привыкла.
- У нас здесь все надежно: стены, крыша, пол, ты, - Тэд обнял Хейли, - одно только подкачало - наливной матрас.
- Да, он такой старый, - Хейли бросила взгляд на ярко-синий наливной матрас, - и он, наверное, протекает. Я никогда не спала на таком, а ты, Тэд?
- Как-то раз приходилось, но я спал на нем не всю ночь.
Тэд понял, что сказал лишнее. Хейли отвела взгляд в сторону. Тэд подошел к кровати и похлопал рукой по матрасу. Тот заколыхался.
- Э-э, да он действительно, протекает, - воскликнул Тэд, приподнимая шланг и проводя рукой по пластиковой оболочке, - смотри, здесь сочится вода. Сейчас посмотрим, где дырка?
Хейли подошла и, опустившись на колени, тоже принялась изучать поверхность матраса.
- Нет, - сказал Тэд, - это просто сочится из-под наливного отверстия, шланг неплотно прилегает.
- Нет, Тэд, ты хочешь меня успокоить. Зря я согласилась. Ты так долго и убедительно уговаривал меня, что нам нужен именно наливной матрас...
- Ну, Хейли, все в порядке. Я же говорю тебе, он хоть и старый, но целый, а вода сочится из-под шланга.
Хейли обиженно поджала губы и отошла в сторону.
- Я не верю тебе, Тэд, он явно с дыркой.
- Да нет, сейчас я хорошо пережму шланг, - Тэд занялся шлангом, но Хейли не успокаивалась.
- Ты обманываешь меня. Как мы будем спать?
- Извини меня, Хейли. Я понимаю, ты нервничаешь и я тоже, - Тэд все никак не мог приладить шланг на место.
- Да? - изумилась Хейли, - ты тоже нервничаешь? Наверное, из-за меня?
- Ну вот, мы уже готовы поругаться. Хейли, дай мне, пожалуйста, плоскогубцы.
Девушка прошлась по комнате, вытащила из сумки

Тэда плоскогубцы с ярко-красными пластиковыми ручками и подала ему.
Тэд немного задержал руку Хейли в своей.
- По-моему, мы чуточку увлекаемся, - призналась Хейли, высвобождая свою руку.
- Увлекаемся? Чем?
- Я могу привыкнуть к тебе. А тебе это не понравится.
Тэд на мгновение оторвал свой взгляд от шланга, еле-еле державшегося на патрубке матраса.
- Ты еще не разлюбила меня? - спросил он.
- Конечно же, нет.
- Тогда иди сюда. Хейли сделала один шаг.
- Поближе. Я же не могу бросить шланг.
Хейли подошла вплотную к Тэду. Тот поцеловал ее, но в этот момент шланг выскользнул из его рук и сорвался. Вода брызнула в разные стороны, заливая и Тэда и Хейли. Они оба бросились ликвидировать аварию, но шланг извивался, не давался в руки, вода хлестала из него.
- Что делать? - кричала Хейли.
- Не паникуй только!
Наконец, Тэду удалось схватить шланг, но он не знал, что с ним делать. Вода лилась на пол.
- Инструмент! Быстрее неси инструменты!
- А где они?
- В коридоре!
Хейли бросилась в дверь, а Тэд попытался приладить шланг к патрубку, но большой напор воды не давал ему этого сделать.
- Где они? - кричала Хейли из прихожей, - в шкафу?
- Нет, наверху на антресолях. Давай скорее!
Тэд попробовал заткнуть отверстие в шланге пальцем, но струя от этого разошлась большим тонким веером, окатив Тэда с головы до ног.
- Да где же ты, Хейли? Быстрей!
Из прихожей послышался крик Хейли.
- Что случилось? - забеспокоился Тэд.
Но девушка уже вбежала в комнату, держа в руках большого надувного динозавра. Тэд рассмеялся.
- Ты боишься утонуть? - он уже перестал сражаться с шлангом, оросил его на матрас и вода стала растекаться по кровати.
- Тэд, что ты делаешь?
- Все куда проще, - сказал он, - нужно завернуть кран в ванной, и тогда вода перестанет течь.
Хейли рассмеялась и села на край кровати. Ее мало беспокоило то, что вода стекает на пол. Тэд бросился в ванную и закрутил кран.

ГЛАВА 3

- Марк Маккормик снова преследует Мэри. - Лайонел Локридж искушает Мейсона. - СиСи и София уединяются в прибрежном ресторанчике. - Тэд и Хейли занимаются благоустройством квартиры. - Сантане и Крузу все тяжелее находить общий язык. - Мейсон обвиняет отца.

Было уже поздно, но ни Марк ни Мэри не думали прекращать разговор. Им о многом нужно было договориться, условиться. Марк нервничал: он ходил по номеру, то засовывая руки в карманы пиджака, то вынимая. Он время от времени останавливался напротив Мэри, но понимал, что не может убедить ее.
- Подумай, Мэри, - вновь сделал попытку Марк, - ты хочешь, чтобы я забыл о том, что у нас с тобой может родиться сын иди дочь. Неужели ты в самом деле хочешь этого?
- Не забывай, Марк, это было изнасилование, - Мэри старалась говорить как можно более спокойно, но ее губы дрожали.
Тут уже не выдержал и Марк. Он зло махнул, рассекая рукой воздух.
- То, что ты, Мэри, называешь изнасилованием, для меня было проявлением любви. Почему ты никак не хочешь этого понять?
- Ладно, можешь думать как хочешь, я не собираюсь менять твои взгляды на жизнь и на то, что ты называешь любовью, - Мэри не выдержала пристального взгляда Марка и отошла к стене.
Она в какой-то момент испугалась, что тот вновь может на нее наброситься.
- Марк, я не пытаюсь изменить твои взгляды, но и ты не пытайся изменить мои. Я делала все как ты просил и не требуй от меня невозможного, не требуй рассказывать об этом Мейсону.
Марк вытер носовым платком вспотевший лоб.
- Почему ты не хочешь этого делать?
- И ты еще меня спрашиваешь? Хотя бы подумай о себе: если я расскажу о том, что ты сделал, он тут же аннулирует твою медицинскую лицензию.
- Не думай, Мэри, что ты так просто сможешь от меня отделаться - я тебе нужен по делу о разводе.
- Чего ты хочешь от меня? Зачем ты меня мучаешь? - Мэри уже почти плакала.
- Только не нужно плакать, - сказал Марк, - иначе весь наш разговор пройдет впустую. Мы обязательно Должны договориться.
- Но я не могу больше сдерживать себя, ты довел меня до слез.
- Успокойся, и тогда мы продолжим разговор. Мэри вытерла заплаканные глаза и твердо посмотрела на Маккормика.
- Марк, если я тебе хоть немного дорога, как ты утверждаешь, то почему ты не хочешь, чтобы я была счастлива? Марк, ты мне должен очень многое: за ложь и за тот ад, в который вверг меня. Ведь ты тогда знал, что я не хочу тебя и ты должен мне по большому счету.
Марк долго искал что сказать. Он заготовил фразы, чтобы убедить Мэри, но теперь, когда он, наконец, собрался их сказать, они показались ему слишком пресными и неубедительными.
- Ну что же ты молчишь? - настаивала Мэри, - скажи, в конце концов, что-нибудь.
- Я не собираюсь тебе мешать, - проговорил Марк, - у меня абсолютно другие планы, я не буду тебе мешать с разводом. Только ты мне должна пообещать одну вещь...
Мэри уже почувствовала о чем попросит ее Марк. Ее глаза вновь наполнились слезами.
- Что? Что ты еще хочешь от меня? - тихо произнесла она.
- Если потом, Мэри, признают, что ребенок мой, ты обязательно подтвердишь это. Если ребенок будет моим, он должен носить мое имя и тогда ты все расскажешь Мейсону Кэпвеллу.
Глаза Мэри округлились от ужаса. А Марк продолжал.
- И он должен будет смириться с этим. Мэри умоляюще посмотрела на Маккормика.
- Марк, ну не будь ты таким жестоким.
- Нет! - выкрикнул Марк, - это справедливо. Не напускай на себя, Мэри, такой обиженный вид. Ты - не мученица, это мне было тяжело, а ты была счастлива, ведь ты ушла к мужчине, который ждал тебя, а я остался один.
Мэри понимала справедливость слов Марка. Ведь в сущности он был виноват только в одном, а она провинилась перед ним во многом.
- Я теряю жену, а возможно, и своего ребенка, а ты не хочешь понять меня, считаешь себя несчастной. Ты попробуй, встань на мое место, - предложил Марк, - глянь на себя со стороны.
Мэри подошла к Марку немного поближе.
- Ну что же, ты боишься меня? Ты бы посмотрел на свое лицо в зеркало, - сказала Мэри, - оно полно злобы и ненависти. Но я с тобой, Марк, согласна, не настолько, чтобы совершить то, о чем ты просишь, но чтобы понять мотивы твоих поступков.
- Мэри, если ребенок будет моим, то пусть он и носит мое имя, тебе решать.
Марк замолчал. Молчала и Мэри. Она собиралась с мыслями, хотя от нее только требовался короткий ответ: да или нет. Но как тяжело было решиться на один из них! И Мэри даже пожалела, что вызвала Марка в Санта Барбару, что им пришлось разговаривать.
- Я не знаю, что тебе сказать, Марк.
- Нет, ты должна ответить
- Я не знаю, я не могу вымолвить эти слова.
- Ну что ж, тогда помолчим, но сегодня ты обязательно мне их скажешь.

Лайонел Локридж вышел на набережную. Он остановился у таксофона, опустил несколько монет и по памяти набрал номер. Вскоре на другом конце провода ему ответил Мейсон:
- Да, я вас слушаю.
- Это Лайонел.
- Лайонел? - удивился Мейсон, но тут же спохватился. - Да, я слушаю.
- У меня есть к тебе предложение, Мейсон, - осторожно начал Лайонел.
- Ив чем оно заключается? Только учти, я никогда не пойду против своего отца.
- Тут возникли кое-какие изменения, - сказал Лайонел, - у меня на яхте Грант и он хочет безотлагательно с тобой поговорить.
- Тем более, - сказал Мейсон, - я никогда не пойду против своего отца.
- Все дело в Памеле, - сказал Лайонел.
- Я не понимаю, о чем ты? - голос Мейсона Кэпвелла дрогнул.
- Тогда приходи, поговоришь с дядей Грантом и все поймешь.
Мейсон колебался.
- Я даже не знаю, что тебе ответить.
- Тогда приходи. Ну чего ты боишься, Мейсон? Поговоришь со своим дядей и тогда решай сам - будешь помогать или же станешь нам поперек дороги.
- Хорошо, Лайонел, - сказал Мейсон, - я все-таки приду.
- Как скоро?
- Я выхожу уже сейчас, - Мейсон Кэпвелл повесил трубку.
Лайонел еще некоторое время прохаживался возле таксофона, а потом заспешил к пристани: он хотел перехватить Мейсона по дороге и ступить на яхту вместе с ним.
Локридж расхаживал по набережной, люди оборачивались на него, настолько он был взволнован. Но Лайонела это мало беспокоило. Он время от времени поглядывал на часы, хотя и не знал, во сколько приедет Мейсон.
Наконец, в конце аллеи показалась машина Мейсона. Лайонел тут же вынул руки из карманов пиджака, расправил полы и прекратил свое бесконечное хождение.
Мейсон оставил машину на стоянке и издалека махнул рукой Локриджу.
Наконец, оба - Лайонел и Мейсон - поднялись на борт яхты. Лайонел отворил дверь в каюту, которая служила гостиной и пропустил вперед Мейсона.
- Грант, - сказал Мейсон, входя в низкую дверь.
- Мейсон, - ответил ему дядя. Поприветствовав друг друга, мужчины пожали руки.
Но сразу за этим воцарилось неловкое молчание, которое попытался нарушить Лайонел.
- Мейсон, может, выпьешь что-нибудь? Бокал вина? Немного виски?
- Нет, не надо. Вначале скажи мне, зачем мы здесь все вместе.
- Хорошо, - ответил за Лайонела Грант. - Я хочу вернуть свое право первородства, - он улыбнулся, - которое отнял у меня, да и у тебя тоже, Мейсон, твой отец СиСи Кэпвелл.
- По-моему, наши ситуации невозможно сравнивать, Грант.
Лайонел напряженно всматривался то в лицо Гранта, то в лицо Мейсона, опасаясь, что дело может дойти до ссоры. Но пока оба они держались спокойно и были настроены довольно миролюбиво. Лайонел немного успокоился. Он отошел к бару и налил себе немного вина на дно стакана из белого прозрачного стекла. Лайонел сделал пару глотков и отставил недопитый стакан на стойку.
- Грант, я вообще не понимаю, почему я должен участвовать во всех ваших схватках?
Грант вновь улыбнулся в свои коротко подстриженные седоватые усы.
- Мейсон, в моей власти поделить кампанию "Кэпвелл Энтерпрайзес" на две самостоятельные фирмы и я мог бы спокойно руководить одной из них. Но у меня, во-первых, нет нужды в деньгах, а во-вторых, не деньги двигают мной. Ведь я не могу жить в Санта Барбаре и заниматься этим бизнесом. А вот ты, Мейсон, можешь захотеть стать первым помощником командира.
- Единственное, Грант, что я хочу знать - при чем здесь моя мать? Лайонел сказал по телефону, что дело в ней, только поэтому я и пришел, остальное меня не интересует.
- Не удивляйся, Мейсон, но до того как Памела вышла за СиСи, у нас с ней была любовь. Все могло сложиться совершенно иначе, но у моего брата были свои виды на Памелу. Ты же знаешь, это постоянное соперничество... Он завидовал мне, хотя я тоже кое в чем завидовал СиСи.
Лицо Мейсона напряглось, но он так ни о чем и не спросил Гранта - ждал продолжения объяснений.
- Да, Мейсон, СиСи хотел сделать ее своей. Она была красивой, эффектной... - глаза Гранта увлажнились, когда он вспомнил Памелу, а голос стал мечтательным и глуховатым. - Нет, Мейсон, я не буду плохо говорить о брате. Не думаю, что для СиСи что-то значили ее происхождение, деньги... Вряд ли, он скорее всего завидовал мне и это решило дело. Главное - была сама Памела и его непреодолимое желание отнять ее у меня. Надеюсь, Мейсон, ты понимаешь, у тебя тоже есть другие родственники.
Мейсон кивнул.
- Я не совсем понимаю тебя, Грант, - сказал Мейсон Кэпвелл.
А понимать тут нечего - именно поэтому твой отец разорил меня.
- Он разорил тебя, чтобы завладеть Памелой? Грант кивнул.
Да, Памела и мой отец сговорились. СиСи сделал все, чтобы разорить меня. Он обвинил меня в том, чего я и не совершал. Он задумал опорочить меня и это МУ удалось - я был лишен наследства.
Лайонел с напряжением слушал исповедь Гранта. Он, казалось, был взволнован не меньше Мейсона, но его волнение имело другие причины.
- СиСи заполучил и Памелу и кампанию целиком, а мне не досталось ничего - ни женщины, ни денег. И вот только теперь я смогу доказать, что он со мной поступил крайне нечестно.
- Но с моей помощью! - возмутился Мейсон, - я не соглашусь на такое.
- Мейсон, не будь неисправимым идеалистом, ведь ты знаешь, как твой отец обращался с Памелой и при каких обстоятельствах он ее бросил.
Слова больно ударяли по Мейсону. Каждый довод выбивал из-под него опору. Глаза Гранта блестели от возбуждения.
- И теперь я вернулся, Мейсон, я хочу, чтобы сын Памелы помог мне отомстить.
- Я не знаю даже, что сразу и сказать, - признался Мейсон, - первое мое желание - отказаться, ведь я не могу пойти против отца.
- Да, Мейсон, я понимаю, это тяжело: мне действовать против брата тоже не очень-то приятно, но вспомни как он обошелся с твоей матерью, с тобой, со мной.
- Если честно признаться, - сказал Мейсон, - я чувствую, что готов к этому, только мне тяжело произнести слова согласия.
- А ты согласись, главное начать, - предложил Грант, - все не так уж сложно и скверно. Ты, Мейсон, будешь участвовать в святом деле - отомстишь за мать.
- А может, хватит мести и злобы? - предположил Мейсон, - кто-то же должен остановиться первым?
- СиСи не остановится, пока не уничтожит всех вокруг, - сказал Грант, - ты же знаешь его, Мейсон.
- Да, - кивнул тот, - это страшный человек, хоть он и мой отец.
- Вот видишь, - подбодрил его Грант, - значит ты согласен?
- Я еще не сказал "да", к тому же я не знаю, что от меня потребуется.
- От тебя потребуется только помощь и согласие играть в одну руку.
Лайонел, который, казалось бы, должен был успокоиться к концу разговора, наоборот, еще сильнее разволновался. Он пытался скрыть дрожь в руках и принялся вновь наливать вино себе в стакан.
Грант бросил короткий взгляд на Лайонела и улыбнулся краем губ. Его улыбка потонула в седоватых усах.
- Мейсон, так ты согласен?
- Я еще не знаю всех деталей.
- Мейсон, я думаю, ты согласен, - Грант положил ему руку на плечо.

СиСи и София сидели в пустом прибрежном ресторане. Официант скучающе прислонился к балюстраде и наблюдал за немолодой парой.
- Чудесный вечер, - сказала София, - чистый, прохладный воздух. Мне давно не было так хорошо.
СиСи посмотрел на свою бывшую жену.
- Я тоже счастлив, София. Но это так тяжело высказать словами.
- Тогда и не нужно ничего говорить. Давай посидим, посмотрим друг другу в глаза. Я думаю, взгляды скажут куда больше, чем ничего не значащие фразы. Словами можно обмануть, но взглядом никогда.
СиСи подпер голову руками и посмотрел в глаза Софии. Та минут пять смотрела, не отрываясь, потом не выдержала и отвела взгляд.
- Ты испугалась? - улыбнулся СиСи.
- Да, - поежилась София, - мне было хорошо, но твой взгляд...
- Думаешь, твой легче? Я узнаю в твоем взгляде все старые обиды и чувствую себя виноватым.
- Тогда лучше не будем думать о плохом, - предложила София, - не стоит портить вечер.
СиСи поднялся и кивнул официанту. Тот сразу понял, что хотел от него посетитель. Он перегнулся через стойку и щелкнул клавишей магнитофона. Зазвучала грустная, старомодная музыка. СиСи подошел и предложил руку своей бывшей жене Софии, она благодарно склонила голову и поднялась из-за стола.
Горели свечи, немного прохладный ветер налетал с океана и раскачивал ветви деревьев. Вся природа дышала спокойствием и прохладой. София прошла под руку с СиСи на середину террасы.
- Боже мой, - наконец-то, узнала София, - эта песня звучала на нашей свадьбе.
- Да, - кивнул СиСи, - я специально принес кассету и отдал ее официанту. Я тоже многое помню, София, не забываю тех дней, когда мы с тобой были счастливы. Давай вернемся в то время.
Он распрямился.
- Мадам, - сказал СиСи и положил руки на талию женщины.
София плавно подняла свои руки и опустила их на его плечи. И они закружились в танце. Постепенно их движения становились все более медленными, выбивались из ритма музыки. София склонила голову на плечо СиСи.
- Я даже помню, как ты выглядел в тот день, - София, немного отстранилась от СиСи, чтобы заглянуть ему в глаза. Тот прикрыл веки.
- Я тоже помню тебя.
- Нет, я помню лучше, чем ты, - рассмеялась София, - ты тогда страшно нервничал.
- Не может быть, - возразил СиСи, - ты же сама говорила, какой я толстокожий.
- Но тогда ты, СиСи, страшно нервничал, тебе было неловко за свадьбу, устроенную прямо на пляже.
- Ах да, - мужчина вспомнил как он тогда нервничал, - а ты недовольна, София, что наша свадьба прошла на пляже.
- Нет, это было чудесно! Я уже, честно говоря, не могу вспомнить кому первому пришла в голову эта идея?
- Ну, конечно же, мне, - СиСи еще крепче обнял жену, - я хотел, чтобы церемония прошла на том месте, где прозвучали наши клятвы.
- Это было так удивительно, - мечтательно вспоминала София, - родственники и четыреста ближайших друзей. СиСи, у тебя сейчас наберется четыреста друзей?
Мужчина отрицательно покачал головой.
- Не думаю, у меня вообще никого не осталось. Я имею в виду настоящих друзей, - добавил он, - знакомых-то у меня сейчас куда больше.
- Вот об этом я и говорю, - вздохнула София, - у меня такое чувство, что мы в мире остались только вдвоем с тобой.
- Че-ты-ре-ста друзей, - растягивая слова, проговорил СиСи, - это в самом деле великолепно. О нас с тобой тогда много говорили в городе. Ты помнишь, София?
- Ну конечно же, помню.
- Мы были с тобой вдвоем, София, очень нетрадиционной парой.
- А сейчас мы традиционны? - спросила женщина.
- Конечно же, нет. Мы снова празднуем нашу свадьбу и почти что на пляже. Нас отделяет от него всего пара сотен ярдов.
- А-а, так вот почему ты выбрал этот ресторан?
- Да, поэтому. Тогда, София, помнишь, я считался бунтарем. Впрочем, такая репутация сохранилась за мной и сейчас.
- Ты недоволен? - спросила София.
- Нет, это ко многому обязывает. Люди смотрят на тебя и ждут экстравагантных выходок.
София рассмеялась.
- Чего ты смеешься? - удивился СиСи.
- Я вспомнила тебя, вспомнила, каким ты был неугомонным бунтарем.
- Да ты и сама, София, была не лучше.
- По-моему, это семейное, - сказала София, - и наши дети унаследовали нелучшие наши качества.
СиСи глубоко вздохнул и сокрушенно покачал головой.
- И Тэд последний?
- Да, - согласилась София, - настал, наконец, и его черед вылететь из гнезда.
- Ты, наверное, считаешь меня слишком жестоким, но я хочу, чтобы Тэд рассуждал более здраво.
- Более здраво, чем ты? - улыбнулась София.
- Более здраво, чем я, рассуждать невозможно. А ему не хватает рациональности, он слишком импульсивен и доверчив.
- Если ты считаешь, что я одобряю его поступок, - сказала София, - то, конечно же, нет. Но он должен решать за себя сам. Если ты, СиСи, или я начнем решать за нашего сына, то он никогда не будет счастлив. Пусть он даже обманется в жизни, но узнает, что совершил ошибку сам, а не мы совершили за него.
- Ты, София, ему потакаешь.
- Но это его жизнь, а не моя и не твоя.
- Если Тэд думает, что я останусь в стороне, - многозначительно сказал СиСи, - то он ошибается. Я не позволю ему совершить поступок, из-за которого ему придется раскаиваться всю свою жизнь.
СиСи и София танцевали некоторое время молча.
- Давай не будем говорить о грустном.
- Давай, - согласилась София.
- Тогда определимся, что мы понимаем под грустным. Просто не будем говорить ни о наших детях, ни о Лайонеле... - СиСи задумался, продолжать ему не хотелось.
Получалось, что он не скажет, все будет грустным. А ведь из этого складывалась его жизнь, жизнь Софии. И получалось - вся жизнь их грустная.
София рассмеялась.
- Мы не будем вспоминать ни детей, ни Лайонела, иначе мы с тобой вновь поссоримся, а мне бы этого страшно не хотелось.
- Да, у нас достаточно разногласий.
- Не так уж и много, - ответила София, - хотя и хватает. Но есть же и хорошее.
София отстранилась от мужа. Она стояла, положив ему руки на плечи, запрокинув голову, приоткрыв рот. СиСи смотрел на ее влажные губы, на ровные белые зубы. В волосах Софии поблескивала диадема, искрились серьги с крупными продолговатыми камнями.
- СиСи, что с тобой? - спросила София.
- А в чем дело?
- Ты как-то смотришь на меня...
- Тебе не нравится мой взгляд?
- Ты что-то не договариваешь, СиСи.
- Ну что? Угадай, что я могу тебе не договаривать? Ты же сама обо всем догадываешься, все знаешь. Наверное, сегодняшним вечером мне придется все-таки признаться.
- В чем ты хочешь признаться мне? Неужели в любви? - рассмеялась София.
- Да нет. Это потруднее. Я признаюсь в том, что кое в чем был неправ.
- Только кое в чем? - удивилась София.
- Но не могу же я вот так сразу сказать, что был неправ абсолютно и во всем. Кое в чем и не больше. Ты удовлетворена?
София покрепче обняла СиСи и они вновь закружились в танце.
- Ты не удивлена, - спросил, наконец, СиСи.
- Да, я просто онемела от удивления, - ответила
София, - услышать такие слова от самого СиСи, услышать признание, что он в чем-то был неправ...
- Да, - вздохнул СиСи, - и сейчас я уточню, теперь я знаю, что ты не встречалась с Лайонелом.
София облегченно вздохнула.
- Наконец-то, СиСи, ты это понял. Сколько же времени на это потребовалось? Но кое-что ты мне, СиСи, не простишь никогда.
СиСи напрягся, а София провела пальцем по его пересохшим губам.
- Ты никогда не простишь мне Ченнинга.
- София, нам еще очень много нужно сказать друг другу.
- СиСи, давай закроем глаза и будем танцевать. Представь, что мы снова молодые, вновь на пляже и идет наша свадьба.
- По-моему, мы не очень далеки от этого, - сказал СиСи.
Он и в самом деле прикрыл глаза, София положила голову ему на плечо. Они почти не двигались, стояли на середине террасы и слегка покачивались в такт музыке. Официант смотрел на поздних посетителей и улыбался. Ему была симпатична эта немолодая пара, она привлекала своей непосредственностью.
"Наверное, они очень счастливы, - подумал официант, - но не хотят признаться себе в этом".
Он глянул на магнитофон и с сожалением отметил, что песня скоро должна окончиться, а тогда мужчина и женщина выйдут из оцепенения, окончится их недолгое счастье. И начнется простая, рутинная жизнь, полная неприятностей.
Свечи на столике догорали, легкий бриз раскачивал их огоньки.

ГЛАВА 4

- Мейсон и Марк выясняют отношения. - Круз отказывает в чувствах Иден и остается верен Сантане. - СиСи и София решают вернуть утраченное счастье. - Лайонел и Августа Локриджи в предвкушении победы, их мирный разговор прерывается появлением Гранта. - Мейсон отказывает Гранту.

После разговора с отцом, Мейсон чувствовал себя не лучшим образом. Победа не принесла ему облегчения. Он понимал, что это победа - временная. Но та энергия, которая накопилась в Мейсоне за целый день, еще не нашла выхода.
Он подъехал к ближайшему таксофону и позвонил Марку: его телефон молчал.
"Куда сейчас пойти? - подумал Мейсон. - Ехать к кому-нибудь из знакомых - слишком поздно".
Он решил отправиться в "Ориент-Экспресс". Еще издалека, с шоссе, он увидел горящие огни больших окон.
Музыка уже давно стихла, разговоров почти не было слышно. Мейсон подошел к стойке бара, но тут он увидел, что у противоположного конца стойки сидит, понурив голову, Марк Маккормик. Перед ним стояла почти допитая бутылка виски. Марк сжимал в руке стакан.
Маккормик бросил косой взгляд в сторону Мейсона и не проронил ни слова. Тот некоторое время колебался - подходить ему к Марку или нет, но рано или поздно - Мейсон понял это - они должны поговорить еще раз. Ведь Мейсон чувствовал: ни Мэри, ни Марк не говорят ему всей правды до конца.
Он неспеша подошел к Марку и опустился на вертящийся табурет рядом с ним. Как ни подготавливал себя Мейсон к разговору, все равно он начал с колкости:
- А ты, Марк, не выглядишь победителем.
- Не твое дело, Мейсон, - обозленно ответил Марк и отпил большой глоток.
Он тяжело вздохнул и отставил стакан в сторону. Мейсон заметил как дрожат руки Марка и это его обрадовало.
- Если ты думаешь, что я пришел только позлить тебя - ошибаешься.
- Ты не мог знать, что я здесь.
- А где же, Марк, тебе еще быть?
- Я мог находиться в отеле.
- Я звонил туда и, как понимаешь, не застал. Марк, завтра слушается дело о расторжении брака между тобой и Мэри и ты должен быть в форме.
Марк назло Мейсону вновь взял стакан и поднес его к губам.
- Конечно, я благодарен тебе за заботу, но за себя привык решать сам.
- Марк, я не хочу неприятностей.
- Вот это уж точно, что я от тебя видел, Мейсон, так это одни неприятности.
- А ты большего и не заслужил.
- Не волнуйся, я буду на слушании дела.
- С похмелья? - строго спросил Мейсон и тут же поймал себя на мысли, что, в общем- то, он не имеет морального права говорить с Марком в таком тоне.
Но и извиняться желания не было. Это выглядело бы смешно, а смешным Мейсон казаться не хотел ни в чьих глазах. Он чувствовал себя сегодня победителем, хотя в глубине души оставался неприятный осадок.
Марк передумал пить, он отставил стакан и повернулся к Мейсону.
- Как я понимаю, ваша спешка из-за того, что вы хотите пожениться еще до рождения ребенка.
Мейсон кивнул.
- И я решил вам помочь.
- Хорошо, - пожал плечами Мейсон, - наконец- то, от тебя будет хоть какая-то польза.
- Насчет пользы и вреда ты бы, Мейсон Кэпвелл, лучше помолчал.
- Я, Марк, немного волновался из-за того, что Мэри встречалась с тобой одна.
Марк коротко рассмеялся, но тут же улыбка исчезла с его лица. Он пристально посмотрел на Мейсона. Тот от этого взгляда смутился.
На дне стакана оставалось еще немного виски и Марк нервно допил его.
- Ты зря, Мейсон, волнуешься, ведь Мэри все еще моя жена.
- Но она никогда не была такой по существу - это чистая формальность, - возразил ему Мейсон.
- Говори, говори, Мейсон, но пока она еще моя законная жена.
- Марк, ты же сам знаешь, это не так. Она с самого начала должна была быть моей. Ваш брак - ошибка.
- Можешь говорить, что угодно, но сейчас закон на моей стороне.
- У нас будет ребенок, - наконец, привел свой последний аргумент Мейсон.
- Да, - Марк ехидно улыбнулся, - у вас с Мэри будет ребенок. Точнее, у нее.
- Что ты хочешь этим сказать? - Мейсон Кэпвелл напрягся.
- А я ничего тебе больше не скажу. Думай сам.
Марк заглянул на дно пустого стакана. Его глаза светились сумасшедшим огнем. И Мейсон только сейчас заметил, насколько Маккормик пьян.
- Я сейчас не собираюсь говорить с тобой о серьезных делах, - сказал Мейсон.
- Тогда можешь идти. Зачем меня искал? Если считаешь, что я пьян, то ошибаешься.
- Я бы не сказал, что ты, Марк, трезв.
- Может, я и выпил немного лишнего, но я, Мейсон, волнуюсь. Сегодняшние разговоры мало способствовали успокоению.
Марк отвернулся от Мейсона и посмотрел в пустой зал ресторана.
- Мне кажется, - сказал Мейсон, - тебе нужно вернуться в отель. Завтра слушание дела.
- Ты уже говорил об этом.
- Я буду напоминать тебе много раз, пока ты не отнесешься к этому серьезно.
- Я понимаю, - Марк расплылся в улыбке, - кто-то теряет, а кто-то находит. Ты отнял у меня Мэри и теперь собираешься стать счастливым отцом.
- Не вижу повода для колкости, - Мейсон хотел подняться, но Марк резко обернулся.
- Подожди, посиди еще немного.
- А что ты собираешься делать? - спросил Мейсон
- Кэпвелл, - виски уже допил, а начинать новую порцию, по-моему, не имеет смысла. Быть более пьяным, чем ты сейчас, уже нельзя.
- Мой ум трезв, - отрезал Марк, - и рассуждаю я здраво. Вот ты говоришь о ребенке, о том, что хочешь дать Мэри счастье. А по-моему, Мейсон, ты думаешь только о себе. Ведь ты даже не удосужился узнать, что у меня на душе, о чем я думаю. Я был вам безразличен - тебе и Мэри - и только когда во мне возникла надобность, вы вспомнили о том, что существует Марк Маккормик, и я прилетел на ваш первый зов. Я готов броситься на помощь. А ты, Мейсон, считаешь, что это я обязан тебе и Мэри.
Мейсону не хотелось продолжать глупый разговор, но другого выхода у него не было.
- Я бы и не вспомнил о тебе, Марк, если бы не ребенок. У меня не было ни малейшего желания слышать и произносить твое имя.
- А вот это зря. Я могу сказать тебе прелюбопытную вещь, - Марк замолчал и опустил голову на руки.
Мейсон сидел в напряжении. Он чувствовал, что Марк теперь созрел для того, чтобы сказать то, о чем молчал раньше, то, о чем не говорила ему Мэри.
И Марк, не поднимая головы, произнес:
- Постарайся, Мейсон, быть хорошим отцом. Возможно, ребенок мой.
- Что ты сказал? - почти выкрикнул Мейсон, но Марк только махнул рукой.
- Ты же сам сказал, Мейсон, я - пьян. Так почему ты сразу поверил мне? Не слушай мои бредни. Иди и думай - правду я сказал или нет.

Иден и Том уже порядком отъехали на машине от бара вдоль побережья. Но Иден вдруг вскрикнула:
- Том, мы возвращаемся!
- Что такое? - удивился парень. - Что-то случилось?
- Нет, ничего не случилось, но мы должны вернуться. Ты оставишь меня возле бара, а сам уедешь.
- Но мы же с тобой собирались навестить совсем другое место.
- Извини, Том, но я передумала. Мне очень важно быть там.
- Неужели свидание? - Том развернул машину и они вновь направились к бару.
- Нет, Том, это сложно объяснить, я сама не могу понять себя до конца. А тем более сделать так, чтобы понял ты. Извини, я испортила тебе вечер.
- Ничего, - Том пожал плечами, - я уже привык к твоим выходкам и они мне кажутся вполне нормальными. Я, честно говоря, Иден, удивился, если бы этот вечер прошел нормально.
Том подъехал почти к самому бару и остановил машину. Иден, не дожидаясь пока он откроет ей дверцу, выскочила на улицу.
- Может тебя подождать?
- Нет, не надо, я останусь здесь.
- А как ты доберешься? - изумился парень, - я все-таки подожду.
- Нет, уезжай, - Иден замахала руками. Том пожал плечами, развернул машину и уехал.
На пустынном в это время суток шоссе он разминулся с другой машиной. Том оглянулся и увидел, что машина остановилась возле бара, из нее вышел мужчина.
"Все-таки свидание, - прошептал Том, - а может..".
Он съехал на обочину, остановился и выключил габаритные огни.
- На всякий случай подожду, - сказал он сам себе и, опершись подбородком на спинку сиденья, стал смотреть сквозь заднее стекло на освещенную площадку бара.
На террасе Иден осмотрелась: ни Сантаны, ни Кейта не было.
"Неужели Джина соврала? - подумала Иден, - я сюда приезжаю уже второй раз и никого нет. А может, они спрятались и тот шепот, доносящийся из темноты, принадлежал им? Нет, если бы они меня увидели, то вели бы себя более скрытно".
Она взялась руками за парапет и ощутила его холод, ветер налетал с океана и холодил открытые плечи.
Она услышала шум подъезжающей машины.
"Наверное, Том вернулся, - решила она, - я все-таки недостаточно решительно отправила его".
Скрипнул настил и за спиной у Иден раздались тяжелые шаги. Она не выдержала и обернулась.
Перед ней стоял Круз, он выглядел растерянным. Встретить Иден в такое позднее время вдалеке от центра города было удивительно.
- Иден? - удивился он.
- Я... - Иден осеклась.
- Что ты тут делаешь? - резко перебил ее Круз. Иден некоторое время молчала, молчал и Круз. Они и
без слов понимали, в чем дело. Иден поправила вечернее платье и сказала:
- Может быть, это и не мое дело, но я, Круз, не могу сдержать себя...
- Почему ты слушаешь всякие сплетни, Иден?
- Но Джина была так убедительна, - Иден не выдержала разгневанного взгляда Круза.
Она опустила глаза и принялась теребить в руках вышитый бисером ридикюль. Зеркальные бисеринки вспыхивали в свете фонаря и гасли.
- И что? Убедилась? - насмешливо спросил Круз.
- Да нет. Видишь, здесь никого нет, - Иден повела рукой, как бы демонстрируя Крузу, что здесь безлюдно. - А ты, Круз, что тут делаешь? - наконец- то, догадалась спросить она.
Пришла очередь смутиться и Крузу.
- Сантана была немного не в себе, я беспокоюсь за нее. И проезжая мимо, решил посмотреть...
Мужчина и женщина замолчали. Тишина стала слишком уж гнетущей.
- Я бы не сказала, что хотела бы застать их здесь, - призналась Иден.
- Тогда почему ты пришла? Иден замялась.
- Все-таки, многое из того, что сказала Джина - правда.
- Она сплетница.
Наконец, она нашла в себе силы посмотреть Крузу прямо в глаза.
- Я не могу жить без тебя, Круз, я устала постоянно приносить себя в жертву. Я хотела бы, Круз, чтобы Сантала была слабой, это дало бы право быть слабой и мне. Ну хоть самую капельку, хоть чуть-чуть...
- Иден! - воскликнул Круз.
- Я не хочу больше этого, я не хочу притворяться, не хочу, чтобы притворялся ты. Неужели, Круз, ты еще этого не понял? Ты понимаешь меня, Круз?
Мужчина кивнул.
- Да, Иден, это не сложно понять. Я не хочу притворяться, что не люблю тебя и делать вид, будто ты не любишь меня.
- Ну почему, Круз, ты сам не хочешь сказать мне об этом?
Круз молчал. Легкий ветер шевелил его волосы. Иден сделала к нему шаг навстречу, но Круз остановил ее взмахом руки.
- Нет, если ты не хочешь - я не подойду к тебе, Круз, но я обижусь. Согласись, это глупо, если женщина говорит тебе такие слова, а ты оставляешь их совершенно без внимания.
- Иден, остановись! - прошептал Круз, - я не могу этого сделать.
- Как хочешь, - пожала плечами Иден, - я сказала тебе и мне стало легче. Теперь ты решай.
- Это ты, Иден, можешь почувствовать себя слабой. Может и Сантана имеет на это право, а я - нет;- Круз повернулся и двинулся к выходу.
Иден покорно пошла за ним.

Сгустившиеся сумерки наполнились звуками цикад, шумом слабых волн и шелестом листьев. СиСи и София стояли возле парапета, взявшись за руки. Официант возле стойки подумал, что о нем уже давно забыли.
Конечно, можно было подойти и напомнить СиСи и Софии, что уже очень поздно, но ему не хотелось нарушать покой и размеренный разговор этой немолодой пары. Он еще раз взглянул на часы: уже прошел целый час с того времени как должна была кончиться вечеринка.
Официант зашел за стойку и принялся готовить себе кофе. Он позволил себе расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, но сел спиной к СиСи и Софии, чтобы те этого не видели. Он сидел и отхлебывал свой кофе, время от времени поглядывая в небольшое зеркальце, укрепленное над кофеваркой.
"Все-таки люди смешные существа, - рассуждал он, - мне сейчас они кажутся старыми и все их ухаживания и заигрывания воспринимаются как паясничанье обезьян. Но если вспомнить как я смотрел на тех, кому было по тридцать лет, когда мне было двадцать, то впечатления остались теми же. А теперь мне тридцать три и я не считаю себя старым. И все-таки я им завидую. Хорошо дожить до таких лет и не потерять молодость души. Наверное, я старше их, хотя и выгляжу моложе. А кофе я сварил отвратительный. Почему-то для других у меня всегда получается вкусный кофе, а для себя никак не могу сделать то что нужно".
Официант досадливо отодвинул чашку, застегнул верхнюю пуговицу и вновь посмотрел на СиСи и Софию. За то время, пока он пил кофе, казалось, они не поменяли позы.
Официант с тоской посмотрел в сторону города. Огни уже поредели, наверное, половина населения Санта- Барбары легла спать. Ущербная луна отражалась в океане и тонкая серебряная дорожка, изборожденная волнами, пролегала от горизонта к СиСи и Софии. Казалось, не будь парапета, они вдвоем, взявшись за руки могли пойти по ней.
"Все-таки она чудесная женщина, - подумал официант. - Интересно, кем она была в молодости? Киноактрисой? Манекенщицей? У нее и теперь стройная фигура и уверенные грациозные движения".
Страшно хотелось пить и официант налил себе стакан минеральной воды.
- Вот так всегда, - пробормотал он себе под нос, - никогда не хватает времени, чтобы по- настоящему отдохнуть, полежать на пляже.
"Работаю допоздна, а днем сплю. Но ничего, кто-то поднимается рано, и рано ложится спать. А я должен работать, когда все отдыхают и спать, когда можно работать. Наверное, они счастливы сейчас так, как давно уже не были счастливы - стоит лишь посмотреть на взгляд женщины, на выражение лица мужчины..".
Официант бросил взгляд на столик. Свечи в подсвечниках выгорели почти до конца, лишь только фитили мерцали в чашечках, заполненных расплавленным воском. Осторожно ступая, чтобы не отвлекать СиСи и Софию, официант заменил свечи. Но как ни старался он двигаться тихо, СиСи его услышал и обернулся. Он немного недовольно скривился и сделал ему знак рукой, чтобы тот удалился.
Официанта долго упрашивать было не нужно: он вновь вернулся за стойку и присел. Теперь из-за мраморной столешницы виднелась только его лысеющая макушка.
- Ты чем-то обеспокоен? - спросила София. СиСи пожал плечами и улыбнулся.
- Да нет, я задумался.
- Наверное, у тебя беспокойные мысли.
- Нет, я ни о чем серьезном, в принципе, не думаю. Так приятно стоять на берегу и ничего не делать.
- Ничего не делать? - усмехнулась София, - по-моему, ты только что пытался меня уговорить.
- Уговорить? - СиСи рассмеялся, - тебя не очень сложно уговорить, ты сама идешь в мои объятья.
- Нет, еще посмотрим, - София отошла от него на полшага в сторону, - теперь, после твоих слов, все придется начинать сначала, меня не так- то просто взять.
СиСи взял Софию за руки, но та к нему так и не подошла. Мужчина замер, прижимая ее немного прохладные ладони к своей груди.
- Дорогая, мы с тобой долго - очень долго жили как во сне.
- Но это был приятный сон, - возразила София.
- Все равно сон, жизнь лучше. И теперь, дорогая, этот сон кончается, еще немного и мы проснемся.
Легкий румянец выступил на щеках Софии. Руки ее дрогнули и СиСи ощутил, как ее пальцы становятся теплее и теплее.
- Теперь, дорогая, уже ты согреваешь меня.
- Тебе ведь приятно? - улыбнулась София.
- Конечно, иначе бы я не держал их на своей груди.
- А я чувствую как бьется твое сердце: тук, тук, тук... - загадочная улыбка блуждала на устах Софии, но ее глаза говорили совсем о другом.
Ее взгляд был прост и ясен. Все ее желания читались легко и СиСи сразу их понял. Он немного сильнее сжал пальцы своей бывшей жены.
- Мы с тобой, дорогая - отличная пара. Не знаю, найдутся ли на земле еще люди, которые столько времени ждали друг друга.
СиСи отпустил руки Софии и обошел столик. Он внимательно осмотрел фигуру Софии, которая не потеряла своих классических форм, а даже стала еще более красивой и женственной.

В глубине зала, занятые своим разговором, буквально Щебетали счастливые Лайонел и Августа Локриджи. Они пили шампанское, предчувствуя свою победу над мистером Кэпвеллом.
Августа ради такого случая вырядилась чрезвычайно экстравагантно: ее голову повязывал ярко- красный платок, сколотый большой брошью, на пальцах блестели огромные перстни. Она манерно держала тонкий бокал в левой руке и позванивала по нему одним из перстней.
Лайонел любовался своей бывшей женой, а Августа, в свою очередь, с восхищением смотрела на Лайонела. И хотя в ресторане уже почти никого не было, все равно они играли на публику, словно бы готовились вновь вступить в большую жизнь, готовились оказаться словно на сцене - на виду у всей Санта- Барбары.
Лайонел приподнял свой бокал.
- Августа, как сказал бы отец - все в жизни - сделка, так что выпьем за сделку!
Он пригубил бокал и блаженно закатил свои маслянистые глаза.
- Чудесное шампанское, Августа, ты не находишь?
- Просто у нас прекрасное настроение, а когда хорошо на душе - все кажется прекрасным и красивым.
- По-моему, Августа, в твоих словах есть перебор, невозможно быть одновременно красивой и прекрасной.
- Но сегодняшний день именно такой.
- Еще не известно как все сложится.
- Я не выношу пессимистов. И не надо сейчас спорить, иначе мы с тобой рассоримся.
- А кто собирается спорить? Ссоры нам ни к чему, - улыбнулся Лайонел, - мы прекрасно поладили.
- Как видишь, Лайонел, дела вновь объединили нас. Смотри, может, мы еще и поженимся вновь.
- Не знаю, - задумался Лайонел, он поднял свой бокал за ножку тремя пальцами и прикоснулся дном к срезу бокала Августы.
Хрусталь издал тонкий прозрачный звук, который отлетел от их столика и погас в глубине помещения.
- Тебе не кажется, Августа, этот звук напоминает звук колоколов?
- Нет, - пожала плечами Августа, - по-моему, он больше напоминает звон денег.
- Что ж, может быть, и так. Этот звук тоже прекрасен, дорогая, как прекрасна и ты.
- У тебя довольно неуклюжие комплименты.
- Я всего лишь вернул тебе твои же слова. А неужели ты, Августа, не хотела, чтобы твой профиль отчеканили на монете?
- А ты бы хотел видеть мой профиль на монете?
- Такие монеты я собирал бы с удовольствием. Я бы хотел, Августа, чтобы нас изобразили на одной монете, на аверсе тебя, а на реверсе - меня.
Августа засмеялась и пригубила свой бокал.
- Наконец- то, ты стал чуточку сообразительнее.
- А по-моему, я всегда был сообразительным. Сегодняшний вечер этому доказательство. Еще немного, Августа, и я смогу вернуть все, что отнял у меня Кэпвелл
- Кстати, дорогой, о сделке. Надеюсь, твоя мать поймет нас и поймет, что отец одобрил бы ее. Она получит взамен того, что у нее отняли, все сразу
- Но мою мать будет тяжело подготовить к тому, что ее муж оказался обыкновенным мошенником.
- Ну и что? - изумилась Августа, - зато она получит назад дом и все остальное, что имела.
Мирный и радостный разговор Лайонела с Августой прервало появление Гранта.
Он был как всегда элегантен, слегка улыбался и с презрением смотрел на окружающих. Чувство собственного превосходства читалось в его взгляде. Он вальяжной походкой прошел к столику, за которым сидели Локриджи. Грант уже чувствовал себя хозяином положения. Все в Санта- Барбаре начинало двигаться согласно его планам. Ему оставалось сделать несколько точных и уверенных движений, чтобы низвергнуть брата, достигнуть своей заветной цели.
Грант Кэпвелл грациозно подставил стул и подсел к столику.
- О, Грант, присаживайся! - с опозданием предложил Лайонел, - мы как раз только что собирались заказать еще шампанского, чтобы сообща отпраздновать такое радостное событие.
- Ты хочешь сказать, нашу победу? - Грант улыбнулся в седые усы.
- Конечно, победу, - поддержала разговор Августа, - хотя эта победа имеет слабый привкус горечи. Ведь Ти Макдональд потеряет благодаря нашим стараниям свою хорошую репутацию.
Грант развел руками.
- Что же поделаешь? Ни одна война не обходится без жертв. Кстати, Лайонел, а где Мейсон? Он привез то, что обещал?
- Пока нет, - отрицательно покачал головой Лайонел, - но он знает, где нас можно найти. И я ожидаю его появления с минуты на минуту. Думаю, документы будут с ним. И тогда мы сможем расправиться с СиСи.
Лайонел ради торжественного случая тоже был одет чрезвычайно элегантно: белый дорогой костюм, серебристо- серый галстук и изящные золотые запонки в манжетах накрахмаленной рубашки.
Если бы Грант знал, что Мейсон находится так недалеко - всего в каких-нибудь двадцати ярдах от него - он бы обязательно подошел к племяннику и узнал как идут дела. Но Мейсон сидел в баре и из-за перегородки Грант никак не мог увидеть его...

... а Мейсон и Марк разговаривали не так громко, чтобы привлечь внимание Гранта и Локриджей. Каждую фразу мужчины произносили с нескрываемым презрением друг к другу
- Ты мерзавец, Марк. Негодяй! - со злостью сказал Мейсон, - и все, что ты сказал о как будто бы вашем ребенке, о Мэри, к правде не имеет никакого отношения и поэтому я с полным основанием говорю - ты мерзавец.
- Ты можешь сам спросить у Мэри, - совершенно спокойно и хладнокровно ответил Марк, - мне ты можешь не верить, но ей - будешь вынужден поверить. Неужели, Мейсон, ты не понимаешь, что выдумать такое я не в состоянии. Ты спроси ее только прямо, без обиняков. И она обязательно тебе ответит правду. Ведь Мэри не умеет врать. Она может недоговаривать но обманывать - никогда. Я ее знаю получше твоего, Мейсон.
- Ты все это придумал, мерзавец, - буквально выдавил из себя фразу Мейсон.
Он захлебывался от ненависти к Марку. И, если бы не его воспитание, он уже давно бы набросился на него с кулаками. И чтобы не сорваться, не развязать драку, Мейсон спрыгнул с вертящегося табурета, двинулся к выходу из бара.
Но Марк остановил его окриком.
- Мейсон, подожди.
- Я знаю, Марк ради достижения своей цели ты готов на все.
- Все-таки, Мейсон, ты спроси об этом Мэри. Как-нибудь поинтересуйся, и она скажет тебе правду. Навряд ли ты ею утешишься, - Марк повернулся и заказал себе еще один виски.
Мейсон презрительно хмыкнул, вышел из бара в зал ресторана.
Марк, поняв, что Мейсон сейчас собрался делать, поспешно обратился к бармену:
- Виски подождет, дайте мне скорее телефон. Марк понимал, что наступило время упреждающего удара, который изменит расстановку сил в его пользу. Он прижал к уху телефонную трубку и лихорадочно начал набирать номер, боясь, что Мейсон опередит его...

...а в ресторане продолжался оживленный разговор Гранта Кэпвелла, Лайонела и Августы Локриджей. Не взглянув ни на Лайонела, ни на Гранта, мимо их столика прошествовал разгневанный Мейсон.
Грант, не договорив начатой фразы, осекся и сорвался с места:
- Вот он! Вот он! - крикнул Грант и без извинений бросился вслед за Мейсоном.
- Мейсон, подожди.
Но Мейсон, не обращая внимания на слова дяди, спешил к телефонной кабинке.
Грант догнал его, когда тот уже, приложив трубку к уху, набирал номер, забыв бросить в автомат монетку. Осознав свою оплошность, Мейсон принялся рыться в карманах пиджака.
- Ты нашел то, что я просил, Мейсон?
- Не сейчас, Грант, - Мейсон лихорадочно продолжал искать монеты.
- Мейсон, но ты же понимаешь, брат оклеветал меня и ты должен был найти документальные подтверждения этому.
- Но не сейчас, Грант, теперь мне не до этого. У тебя есть пара монет, - спросил Мейсон, его глаза были полны просьбой.
Грант, увидев его безумный взгляд, сперва подумал, что Мейсон пьян, потом решил, что случилось какое- то несчастье и инстинктивно отшатнулся - так лихорадочно горели глаза Мейсона и так нервно он рылся в карманах пиджака в поисках монет.
- Наконец- то, вот они, - Мейсон уже не обращал внимания на Гранта.
Он вбросил пару монет в таксофон и вновь принялся набирать номер.
Грант ударил ребром ладони по рычагам.
- Поговоришь позже. Ты нашел документы или нет?
Взгляд Мейсона сверкнул такой злобой и ненавистью, что Грант убрал руку. Ему показалось, что Мейсон сейчас бросится на него и начнет бить.
- Мы же договорились с тобой, Мейсон. Ты должен был найти документы.
- Иди ты к черту! Я должен позвонить. Грант вновь опустил рычаги аппарата.
- Убирайся к черту! - закричал Мейсон. - Дашь ты мне поговорить или нет?
Он схватил Гранта за запястье и сбросил его руку с рычагов. Грант понял - лучше оставить сейчас Мейсона в покое. Может быть, после этого срочного телефонного звонка он остынет.
И в этот момент Грант отметил для себя: "Мейсон - настоящий Кэпвелл. Мы все такие нервные, напористые и упрямые. Если что-то стоит у нас на пути, то мы не обращаем внимания на преграды, мы все преодолеем. Как сейчас преодолел я. Мне остался один шаг до цели и я его сделаю..".

Пока Грант и Мейсон пререкались друг с другом, Марк Маккормик уже успел дозвониться до поликлиники. Трубку подняла медсестра.
- Алло! Это поликлиника? - спросил Марк.
- Да.
- Позовите, пожалуйста, Мэри. Медсестра отложила трубку и позвала:
- Мэри, тебя к телефону.
Мэри, которая в это время укладывала лекарства на полки большого стеклянного шкафа, повернулась:
- Кто? Ты не знаешь? - спросила она, явно ожидала звонка от Мейсона.
Медсестра пожала плечами.
Мэри подбежала к аппарату и взяла трубку. На ее губах играла счастливая улыбка.
- Мейсон, это ты?
- Нет, это Марк.
Улыбка на лице Мэри тотчас погасла. Лицо женщины сделалось напряженным, в глазах появилась тревога.
- Марк? Ты? - растерянно спросила она и трубка дернулась в ее руке.
- Мэри, только пожалуйста, не бросай трубку.
- Марк, мы же с тобой договорились, что встретимся позже.
- Мэри, кое-что произошло, мы должны встретиться немедленно.
- Какие изменения? В чем дело?
- Мейсон знает, что мы с тобой переспали, - холодно сказал Марк.
Мэри побледнела, ее лицо стало растерянным, руки задрожали.
- Мэри, если ты не хочешь мне отвечать, то я еду - жди.
Не дождавшись ответа, Марк повесил трубку. Мэри стояла, не зная что делать с гудящей трубкой. Она растерянно озиралась, как будто искала помощи.
- Боже, боже мой, - шептала Мэри, - зачем он это сделал? И почему я не сказала Мейсону сама, раньше Марка? Что сейчас будет?
Наконец, Мэри положила трубку. Но тут же телефон зазвонил вновь. Мэри механически схватила трубку:
- Алло, поликлиника.
- Мэри?
- Мейсон?
- Я говорил с Марком.
- Я знаю, он только что позвонил мне. Прости меня, Мейсон.
- Так значит, это правда...
Лицо Мейсона залила смертельная бледность, губы задрожали.
- Я говорил с Марком, - повторил он, глаза Мейсона увлажнились.
Но Грант не мог больше ждать. Он дернул Мейсона за полу пиджака.
- Мне казалось, Мейсон, что ты хочешь достать СиСи не меньше, чем я, - злым шепотом сказал Грант.
Мейсон опустил трубку и прижал микрофон к груди.
- У тебя есть возможность отомстить за свою мать, за Памелу.
- Уйди отсюда, от меня, Грант! Иначе я не знаю, что сделаю, - прошипел Мейсон.

А Мэри, не зная, что Мейсон не слышит ее в этот момент, продолжала говорить:
- Мейсон, я понимаю, каково тебе сейчас, я представляю, каково тебе было услышать это от Марка. Конечно, я давно должна была сказать тебе все сама. Но я надеюсь, что ты еще сможешь понять меня. Простишь, если узнаешь, как все было на самом деле.

Но Мейсон ничего этого не слышал. Он опустил трубку и зло смотрел в глаза Гранту, который тряс перед его лицом указательным пальцем.
- Ты же мне поклялся, что доберешься до этих чертовых архивов. Найдешь то, что мне нужно, выудишь бумаги.
- Грант, иди к черту! Слышишь, иди к черту! Я не хочу тебя знать! - Мейсон кричал, закрыв глаза, настолько ненавистным стал ему Грант.
- Мейсон, Мейсон, - позвала Мэри, но трубка молчала, - отвечай в конце концов, Мейсон. Почему ты молчишь? Я хочу слышать твой голос. Что случилось? Не молчи, только не молчи.
Мэри вслушивалась, но ничего не могла разобрать из далеко звучащих голосов. Подумав, что, может быть, телефон отключился, Мэри несколько раз ударила по аппарату. В трубке что-то зашипело, тогда в отчаянии она нажала на рычаги аппарата. Телефон отключился и в трубке раздались короткие гудки.
Дежурная сестра, которая деликатно вышла из кабинета, лишь только услышав первые фразы разговора, вновь вернулась.
- Извини, Мэри, но там срочное дело. Вызывают к больному. Ты можешь выйти?
- Ты не знаешь, что случилось с телефоном? - растерянно спросила Мэри, глядя в глаза дежурной сестре.
Но потом она тихо выругалась на саму себя. Нужно было бежать к больному. Она положила трубку, так и не дождавшись ответа Мейсона, и вылетела из приемного покоя в коридор.

- Хорошо, Мейсон, я, наконец, оставлю тебя в покое - сказал Грант, - но только на время. Запомни, я никуда не уеду, пока не выясню всего. Я не уеду, пока не получу от тебя документальное подтверждение предательства твоего отца.
- Хорошо, Грант но сейчас я не хочу тебя видеть уходи.
Мейсон прижал трубку к уху, Грант вышел из кабинки.
- Мэри! - закричал Мейсон, но в трубке слышались гудки, - Мэри! - еще раз закричал Мейсон, хоть и понимал, что связь прервана.
- Зачем? Зачем ты бросила трубку? - прошептал Мейсон, - ведь мы так и не успели поговорить Ведь я тебя люблю, Мэри, неужели ты этого не понимаешь? - прошептал Мейсон и со злостью бросил трубку на рычаг аппарата.

Массивная дубовая дверь родового дома семейства Кэпвеллов медленно распахнулась и СиСи пропустил вперед Софию которая грациозно поддерживая подол вечернего платья, переступила порог.
- Ну вот, мы и дома, - подбоченившись и довольно оглядывая свои владения произнес СиСи.
София тоже радостно улыбнулась, глядя на знакомые стены, на знакомые вещи. И ей показалось, что она видит все, что находится вокруг нее в новом свете.
Она напрягла свою память и тут же всплыло воспоминание: очень давно она точно так же, но впервые, переступила порог этого величественного и загадочного дома Она тогда, точно так же как и сейчас, надеялась, что испытает в этом доме счастье.
СиСи, мне кажется, что сейчас мы с тобой только- только поженились и ты меня впервые ввел в свой чудесный дом.
- Да, конечно, я это помню, - СиСи скрестил на груди руки и улыбнулся, - мне кажется, что тогда на тебе, София, было что-то серебристое, сверкающее, легкое, элегантное. Мне не изменяет память? - СиСи посмотрел на счастливо улыбающуюся Софию.
София кивнула, хотя она прекрасно помнила, что на ней было совсем другое платье.
"Но зачем разочаровывать СиСи, ведь он так счастлив и доволен жизнью"
А СиСи не унимался: он широко раскинул в стороны Руки, как бы предлагая все, что есть в его доме своей любимой женщине.
- Ты знаешь, София, тогда ты была так красива и элегантна, так воздушна и легка, что я... Извини, София, сейчас я несу какую- то чепуху...
- Да нет, СиСи, продолжай, ты знаешь, как мне приятно все это слушать!
- Ты хочешь, чтобы я продолжал вспоминать?
- Ты всегда умел говорить, а тогда...
- Когда? - переспросил СиСи.
- Когда я впервые вошла в этот дом, мне так нравилось тебя слушать... Я была буквально очарована твоими речами, ты был обаятелен и прост, а я волновалась и переживала... И не могла выдавить из себя ни единого слова. Это было очень смешно.
- Послушай, дорогая, ты говоришь о том вечере? Ты тоже его вспоминаешь?
- Конечно, разве можно забыть? Ведь это было только один раз в жизни.
София качнула головой, тяжелые камни в серьгах тоже качнулись и ослепительные блики сверкнули в полумраке гостиной.
"Боже, как она хороша! - подумал СиСи - и эта женщина будет моей. Она была моей и вновь будет моей, но теперь - навсегда".
Но он не сказал этого, только подумал, и улыбнулся своим тайным желаниям.
- София, я тебе хочу признаться: в тот вечер у меня как у ребенка от страха дрожали поджилки.
- А теперь?
- Теперь? - мужчина задумался, ухмыльнулся, схватил Софию за руку и буквально увлек в глубину гостиной. - Ты была тогда кинозвездой.
- Я? СиСи, не преувеличивай, может быть, маленькой кинозвездочкой.
- Да нет, ты была настоящей кинозвездой - ослепительной, элегантной, прекрасной. Мне казалось, я никогда в жизни не видел женщины красивее тебя. София, поверь мне, это чистая правда.
- Ты преувеличиваешь.
- Да нет, София, я смотрел все твои фильмы, читал все газеты, где писали о тебе, читал журналы с рецензиями на твои фильмы.
Он, не выпуская рук Софии, развернулся к ней лицом. София смущенно потупила взор, румянец заиграл на ее щеках.
- София, я был очарован тобой. Да что тогда?
СиСи нервно качнул головой.
- Что тогда? Я и сейчас очарован тобой.
Мужчина и женщина помолчали некоторое время, потом СиСи сказал:
- Не бойся, София...
В его голосе прозвучала такая страстная мольба о прощении за все ранее совершенные ошибки и обиды, причиненные этой женщине, что София дрогнула, а на ее большие лучистые глаза навернулись слезы.
В полумраке гостиной ее глаза сверкали сильнее и ярче, чем бриллианты в серьгах.
- СиСи, у нас с тобой столько всего было в жизни... столько разного, что я уже почти ничего не боюсь, - София смотрела на своего бывшего возлюбленного слегка снисходительно, но в то же время ласково и покорно.
- А теперь круг замкнулся? - спросил СиСи.
- Да, да, круг замкнулся, - София протянула свою дрожащую руку к СиСи.
Мужчина тут же схватил ее трепетную ладонь и сжал в руках.
- София, ты даешь мне шанс. Я его так ждал. Я его так хотел, - глядя в бездонную темноту глаз Софии, говорил СиСи. - Я всегда мечтал о том, чтобы ты вернулась, я ждал этого момента и в ожидании испробовал всякого, но не нашел утешения. Я наполнял свой дом вещами, я окружил себя людьми, мне казалось, жизнь идет, а она, София, стояла... или проходила мимо - не знаю. Но только сейчас я понял - моя жизнь была пуста без тебя.
- Да, ты умеешь соблазнять, - улыбнулась София и наклонила голову.
- Не надо говорить таких слов, мне больно, я так виноват перед тобой!
- Но я и не безгрешна, ты тоже многого не сможешь простить мне, - улыбнулась женщина.
- Неужели мы должны что-то прощать друг другу?
- А без прощения не бывает любви.
СиСи поднялся на одну ступеньку повыше, София сделала неуверенный шаг. Ей хотелось последовать за СиСи, но она колебалась.
- СиСи, тебе не кажется, что прошлое невозможно вернуть?
- А давай мы попробуем это сделать. Или ты вновь боишься меня?
- Да, СиСи, я вновь боюсь, но теперь не тебя, я боюсь себя.
- Почему? - изумился СиСи. - Неужели ты думаешь, что я не люблю тебя больше?
- Нет, - улыбнулась София, - я боюсь себя. Я могу показаться тебе глупой...
- Это я глупец. Я окружал себя людьми, вещами, а мир оставался пуст - в этом моя глупость. Я думал, что они хоть как-то смогут заменить тебя, но все это не так - тебя заменить невозможно.
София слушала СиСи и ее губы подрагивали, а с длинных ресниц уже готовы были сорваться две крупные слезы.
- Но ты для меня осталась самой желанной женщиной.
София склонила к плечу голову, прислушиваясь к звукам голоса СиСи. Они ласкали ее слух, они проникали глубоко в душу и там, внутри женщины, уже начинал разгораться жаркий огонь.
- Ты всегда была для меня самой желанной женщиной, самой желанной из всех... - нежно говорил СиСи.
СиСи почувствовал, что словами он уже не может выразить все, что творится в его душе и он сделал шаг навстречу Софии, опустившись на одну ступеньку ниже.
Их лица встретились, дыхание слилось в одно целое. СиСи нежно, как бы боясь разбудить, поцеловал Софию в глаза - вначале в левый, потом в правый. Он почувствовал своими влажными губами как тонко и нервно подрагивают ее длинные ресницы.
- Ты неповторима, София, ты ни на кого не похожа, - шептал СиСи, прильнув к уху женщины, - ты неповторима. - Пойдем наверх.
- Говори, говори, СиСи, я хочу слышать твой голос, он у тебя почти не изменился, он почти такой же как много лет назад.
- Много? - вдруг спросил СиСи.
- Конечно много, мне кажется, что я не слышала этих слов целую вечность - тысячи лет.
- Теперь ты будешь слышать их каждый день, каждое мгновенье, - он уткнулся лицом в пышные волосы Софии, он купался в их запахе.
СиСи все теснее и теснее прижимал к себе Софию. Она не только не вырывалась, она льнула к нему, сделавшись мягкой и податливой.

Между Крузом и Иден воцарилось напряженное гнетущее молчание. Первым не выдержал Круз. Он буквально сорвался с места, желваки забегали по его скулам.
- Иден, я все равно не скажу тебе того, что ты хочешь сейчас услышать, не скажу, - прошептал Круз.
Иден подалась вперед. Она приблизилась к Крузу и смотрела прямо ему в глаза.
- Круз, но я хочу, чтобы ты это сказал.
- Что, Иден, что ты хочешь от меня услышать? - уже не выдерживая нервного напряжения прошептал Круз.
- Я хочу, чтобы ты сказал: Иден, я желаю - уйди из моей жизни, я не хочу тебя больше видеть.
Иден с трудом произнесла эти слова, она ожидала, что сейчас сердце Круза дрогнет и он рванется к ней, обнимет, прижмет к своей груди и поцелует. Но Круз остался стоять на месте - ни единый мускул не дрогнул на его мужественном лице.
Он смотрел поверх головы Иден, туда, где за окном ветер шевелил листву деревьев, где плыл в темном южном небе бледно-лимонный осколок луны, ослепительно сверкая среди россыпей крупных звезд.
Иден облизала пересохшие губы, которые на несколько мгновений сделались твердыми. Ее язык не хотел выговаривать слова, но она, напрягшись, произнесла:
- Скажи, Круз: Иден, я хочу, чтобы ты ушла из моей жизни, я тебя больше не люблю и не желаю видеть.
- Ты эти слова выучила? - немного издеваясь произнес Круз.
Его голос окреп, он звучал твердо и казалось, ничто не сможет поколебать его уверенность в своей правоте.
- Иден, это как раз те слова, которые ты мне сказала раньше.
- Слова? - прошептала Иден.
- Да, да, это именно те слова, которые ты мне сказала, уходя от меня к Керку.
- Но я вышла за него с одной только целью... только с одной целью, Круз... - не выдержав нервного напряжения буквально сорвалась и почти выкрикнула Иден, - я вышла за него, чтобы защитить тебя! Это была ошибка, а ты сейчас повторяешь ее, повторяешь с Сантаной, - глаза Иден грозно сверкали.
Круз вспылил, он вскинул руку и потряс указательным пальцем прямо перед лицом Иден.
- Не говори так, не говори, Иден, - закричал Круз, - ведь ты ничего не знаешь!
Но Иден уже было тяжело остановиться. Она разозлилась, глаза ее горели, губы нервно подрагивали. Она отшатнулась от Круза и посмотрела на него взглядом, полным боли и негодования.
- Неужели ты не доставишь мне удовольствие? Неужели ты даже не скажешь, что хотел бы быть со мной? - закричала Иден.
Круз взвился. Он прикрыл глаза, тряхнул головой и прокричал:
- Иден, Сантана моя жена и я поклялся перед богом! - Круз запрокинул голову и взглянул вверх, - я поклялся уважать ее и быть с ней.
Когда Круз кончил говорить, его голова устало опустилась на грудь Казалось, из него ушло последнее дыхание и он совершенно обессилел.
- Послушай, - уже тихо сказал Круз, - если я нарушу собственную клятву, то как же мне жить дальше?
Иден посмотрела на Круза вопросительно.
- Все правильно, ты дал клятву, но эта клятва была дана при других обстоятельствах, ведь ты не хотел тогда жениться на ней, - Иден сказала это спокойно, убежденная в своей правоте.
- Иден, а вот это уже не твое дело, - тихо ответил Круз, сделав шаг в сторону.
- Ах так! - на губах Иден мелькнула едва заметная улыбка, - значит, это не мое дело и я всю жизнь обречена жить без тебя? Ты это хотел сказать? И ты это называешь не моим делом?
Залетавший в открытую дверь ветер шевелил белокурые волосы Иден. Круз помимо своей воли залюбовался этой светлой волной, которая мягко покачивалась у груди Иден.
- Я не хотел тебя сделать несчастной, - тихо, сдавленным голосом произнес он.
- Нет! Это ты ее хотел сделать счастливой! - громко и зло закричала Иден, неотрывно глядя в глаза Круза, словно хотела испепелить его своим взглядом. - И что! Что! Круз, ты хочешь сказать, это у тебя получается? Но ты подумай, ведь у нее один день горше другого, каждый ее день полон слез. Конечно, она прекрасно знает, чувствует, что ты любишь меня.
- Иден, - уже прокричал Круз, - если ты не ценишь мои обещания, то уважай хотя бы свои. Ты мне обещала, что никогда не будешь вмешиваться в мою личную жизнь - никогда, - повторил Круз.
На лице Иден появились разочарование и боль, но она смогла подавить в себе эти чувства. Она, глянув в глаза Крузу, спокойно, уверенно и тихо сказала:
- Но ведь мы, Круз, не можем друг без друга, и поэтому я не могу сдержать обещания.
Иден сказала спокойно, но от этого спокойствия все перевернулось в душе Круза. Его глаза странно блеснули, в них появились влажные блики. Волевое лицо нервно дернулось и его исказила гримаса боли.
Он попытался собраться, найти слова, которыми сейчас можно еще все остановить, у него был шанс попытаться предотвратить сложное объяснение в любви, прекратить тяжелый для него разговор, хотя Круз понимал, что может быть, это один из самых важных и самых желанных разговоров в его жизни.
- Иден, я давал клятву, я давал обещания и я их сдержу. И если я тебе не безразличен, то постарайся и ты сдержать свои обещания, клятвы.
От этих слов лицо Иден буквально окаменело. Слеза задрожала на длинной реснице, готовая сорваться и побежать по щеке. Иден отвернулась от Круза и прошла к двери, но вдруг резко остановилась, немного наклонив вперед голову. Длинные белокурые волосы свесились, прикрыв ее лицо.
- И не надо плакать, - тихо в спину ей произнес Круз, - сегодня ты испробовала почти все, но как видишь - не помогает.
Иден не выдержала, она отбросила тяжелую волну волос набок и не оборачиваясь, произнесла:
- Не смей, Круз, не смей со мной так говорить, я тебя прошу, - Иден повернулась, на ее глазах блестели крупные слезы, а губы подрагивали от обиды на любимого человека, от обиды на брошенные им слова. - Вспомни, Круз, когда ты пришел ко мне, ты тоже плакал и умолял не прогонять тебя, помнишь?
- Да, Иден, я это прекрасно помню, но то была Другая жизнь, совсем другая, мы были не теми. И все еще тогда могло сложиться к лучшему, но сейчас... - Круз беспомощно развел руками.
Но на Иден это не подействовало. Она чувствовала, что любит Круза, даже не чувствовала, она была уверена в том, что Круз для нее - самый дорогой на земле человек. И она страстно желала быть с ним, страстно хотела принадлежать только ему одному.
Она была уверена - в ее жизни все будет прекрасно. Иден знала: только она сможет принести счастье Крузу, сделать его жизнь полноценной и насыщенной.
Она несколько минут растерянно молчала, перебирая длинными пальцами сверкающую цепочку ридикюльчика. Круз тоже молчал, потупив взор.
- Что же мне делать, Круз? Что мне делать? - прошептала Иден.
Ее губы подрагивали, она была готова сию же минуту заплакать.
- Ну что же мне делать, Круз, ведь я люблю тебя... Неужели ты хочешь, чтобы я исчезла? - шептала Иден дрожащим голосом.
Круз уже был готов сорваться, броситься к Иден, прижать ее к себе, утешить, погладить по мягким шелковистым волосам. Но последним усилием воли он подавил в себе этот порыв и остался стоять на месте.
- Я хочу, чтобы ты, Иден, не усугубляла ситуацию.
- Понятно, - зло выкрикнула Иден, - ты хочешь, чтобы тебе было полегче. Ну что ж, тогда иди, возвращайся к ней, - Иден говорила настолько страстно, что сердце Круза было готово вырваться из груди.
Ни Иден, ни Круз не видели, что за дверью стояла Сантана и внимательно вслушивалась в их разговор. Они не видели, как дрожали ресницы Сантаны, как зло кривились ее губы, как нервно она сжимала кулаки, впиваясь длинными ногтями себе в ладони. Они не видели Сан-тану, они думали только друг о друге.
Круз боролся со своими чувствами.
- Мне кажется, что ты, Иден, поступаешь сейчас ужасно непорядочно, - выкрикнул Круз и отошел от Иден на несколько шагов.
И тогда Иден, сверкнув глазами, бросила свой последний аргумент: она сказала то, что хотела сказать уже очень давно, то, что боялась произнести.
Это случилось как бы само собой, потому что у Иден уже не было никаких аргументов. Она посмотрела прямо в глаза Крузу и тихо, ломающимся голосом, прошептала:
- Я хочу тебя, я хочу тебя, Круз...
В ее голосе было столько страстной мольбы, что Круз вздрогнул, но тут же собрался и тихо, ровным голосом произнес:
- До свидания, Иден, до свидания, иди домой. Круз понимал, что оставаться сейчас рядом с Иден опасно - его силы воли может не хватить и он может не удержаться. Поэтому он резко развернулся и заспешил прочь от любимой женщины.
Иден нервно прижала свой сверкающий ридикюльчик к груди, слезы покатились из ее глаз и она стремительно покинула место, где они только что разговаривали с Крузом.
Сантана посмотрела вслед Иден. В ее взгляде было уважение, ненависть, непонимание и зависть.

ГЛАВА 5

- Тяжелый разговор Марка Маккормика и Мэри, состоявшийся в поликлинике. - София и не догадывается, что СиСи Кэпвелл знает об операции, а тот не спешит ее разочаровывать. - Мать Лайонела Локриджа сожалеет об утраченном. - Мейсон хоть и пьян, но высказывает трезвые мысли. - Разговоры Кэпвеллов - загадка для Минкс. - Одиночество Иден.

Мэри и Марк встретились в поликлинике. Мэри не хотела его видеть, но она ничего не смогла сделать и Марк поборол ее неуверенное сопротивление.
- Марк, неужели ты не понимаешь - ты не должен был этого делать?
- Извини, Мэри, - ответил Марк, прикрывая дверь, - он все равно узнал бы об этом, - сказал Марк, входя в кабинет. - Тем более, вполне возможно - ребенок окажется моим.
- Нет! Нет, Марк, - зло выкрикнула Мэри, - ребенок не будет твоим, это ребенок Мейсона.
- Конечно, ты можешь так говорить, Мэри, пока еще не сделаны анализы.
- Знаешь, Марк, - вспылила Мэри, - у тебя нет на ребенка никаких прав, - ее глаза сверкали негодованием и презрением к Марку, а он был спокоен и вел себя очень нахально и уверенно. - Я тебя никогда не подпущу к ребенку, - прошептала Мэри.
- Мэри, если ребенок окажется моим, то я не позволю никому думать, что он от Мейсона. Я не доставлю ему такого удовольствия, - Марк зло посмотрел на дверь, как будто именно там стоял его главный враг, как будто сейчас там находился Мейсон. - Никогда! Я ему не доставлю такого удовольствия, - Марк потряс кулаками.
- Так что, выходит, дело не в ребенке и не в твоих отцовских чувствах, а совершенно в другом, - сказала Мэри. - Получается - ты страстно желаешь поквитаться с Мейсоном, не так ли, Марк?
- Нет, Мэри, ребенок мне не безразличен, - сказал Марк, - но тебе, Мэри, я не дам развода до тех пор, пока ты не выполнишь моих условий.
- Что? - закричала Мэри, - ты не имеешь права выдвигать какие бы то ни было условия, ты не имеешь право разговаривать со мной в таком тоне.
- Это ты, Мэри, так считаешь, а я нет, - подбоченясь, Марк махал указательным пальцем прямо перед лицом Мэри. - Я так не считаю и я не согласен с тем, что говорит Мейсон и с тем, что говоришь ты, - слово за словом выкрикивал Марк.
- Хорошо, Марк, хорошо, - тихо прошептала Мэри, - ты не оставил мне никакого выбора и теперь я все буду вынуждена рассказать Мейсону. Я хочу, чтобы он знал - ты меня изнасиловал.
- Скажи, Мэри, а я буду отрицать, я могу доказать, что тебя не насиловал, - спокойно и уверенно Марк прошелся по кабинету.
Мэри прикрыла лицо руками и едва удерживалась, чтобы не зарыдать.
- А если бы все было так как ты говоришь, то почему ты не подала в суд? Ты ничего, Мэри, не сможешь доказать, - спокойно, как будто бы он констатировал факт, произнес Марк.
- Но Мейсон мне поверит. Ведь он-то знает, что это не могло произойти по-другому, ведь он-то знает! - выкрикнула Мэри, цепляясь за имя Мейсона как утопающий хватается за соломинку, - мне-то, Марк, он поверит и он сойдет с ума от бешенства, тогда я тебе не завидую, Марк, - уже зло выкрикнула Мэри и ее лицо порозовело. - Тебе, Марк, не стоило заходить так далеко, - спокойно произнесла женщина.
Но от этого спокойствия, с которым говорила Мэри, Марку стало не по себе: как-то странно заныл низ живота. Но он все еще бодрился.
- Не беспокойся, Мэри, я как-нибудь справлюсь с твоим Мейсоном, - зло прошипел Марк.
- Кажется, ты решил устроить между вами соревнование, - произнесла Мэри, - но имей ввиду, Марк, Мейсон пойдет на все. По твоей халатности погибла женщина, а ты, Марк, это скрыл. Но если Мейсон расскажет об этом, то твоей карьере конец - это уж точно, - гневно выкрикнула в лицо Марку женщина.
- Этого не будет, Мэри.
- Будет! Будет, Марк! Он не остановится ни перед чем, уж я его знаю.
- Этого не будет по той причине, Мэри, что ты все такая же прямая и честная девушка, такая же прямолинейная как и раньше, как та девушка, с которой я рос, - пытаясь успокоить Мэри, проговорил Марк. - Если кто-то спросит тебя о том, что было между нами, то ты скажешь правду. А правда заключается в том, что ты перестала сопротивляться: ты не кричала, ты не пыталась выцарапать мне глаза, ты моя законная жена, - продолжал Марк, - и ты уступила, ты спокойно отдалась мне. Мэри, - повторил Марк, - ведь так все и было.
Он сам, казалось, уже поверил в то, что рассказывает. Он положил руку на плечо Мэри, но та сбросила его ладонь и гневно выкрикнула:
- Нет! Нет! И ты прекрасно знаешь, что все было не так, все было совсем по-другому! - Мэри в бешенстве сжала кулаки и готова была броситься на Марка, чтобы доказать - он врет.
- Не знаю, Мэри, поверишь ты мне или нет, но я все так же люблю тебя.
- Любишь! - все так же зло прокричала Мэри, на ее лице проступила нестерпимая боль, - любишь, так зачем ты мне хочешь поломать жизнь?
- Я не хочу, - сказал Марк. Я очень тебя люблю, но я должен позаботиться и о себе, - расчетливо произнес Марк. - Я должен был удостовериться, что мои отцовские права будут защищены.
"Боже, какой он мерзавец! - глядя на Марка думала Мэри. - И как я могла выйти за него замуж? И как я умудрилась так долго прожить с ним под одной крышей, каждый день его видеть, каждый день слышать его голос? Он же врет, он обманул меня тогда, обманывает и сейчас. Боже, какой он мерзавец!"
Мэри чуть не плакала от обиды на себя, от обиды на то, что так сильно ошиблась, и из-за этой ошибки вся ее жизнь пошла вкривь-вкось и что до этого дня она никак не может успокоиться, сосредоточиться на себе и жить с тем человеком, которого любит, с тем человеком, который несмотря ни на что любит ее.
В глазах Мэри стояли слезы, ее рот подрагивал, она нервно сжимала кулаки.
- Прежде всего, Мэри, ты должна это понять: я буду отстаивать свои интересы, - продолжал Марк.
Но его слова долетали до Мэри как сквозь толстую стену. Она уже не улавливала их смысла. Она вновь вспомнила тот день, когда Марк изнасиловал ее, вспомнила боль, все свои страдания, вспомнила свои слезы и ей стало нестерпимо горько. Она закрыла ладонями лицо, отвернулась к окну и тихо заплакала.
Слезы катились по щекам и Мэри их даже не пыталась вытирать.
А Марк, стоя за ее спиной, продолжал:
- Я до конца буду бороться за свои права, ведь ты, Мэри, честная девушка и всегда будешь говорить только правду - я в этом уверен, потому что я очень хорошо тебя знаю, лучше чем Мейсон Кэпвелл. И еще, Мэри, запомни: я тебя люблю.
- Любит, он меня любит, - шептала Мэри, - этот мерзавец меня любит. Боже, за что мне такое наказание? Боже, зачем ты меня испытываешь так сильно? Я уже не могу больше терпеть. Мне так тяжело.
Мэри отняла ладони от лица и глянула в черноту ночи. Кое где горели рваной цепью фонари набережной. К поликлинике подъехала машина скорой помощи. Мэри видела как санитары выкатили из фургона носилки и торопливо заспешили к зданию. Она видела врача, бежавшего за носилками, видела женщину, стоящую под фонарем и провожающую взглядом носилки.
"Боже, опять случилось несчастье! Почему каждый день кому-то не везет? Кто во всем этом виноват?" - задавала она сама себе вопросы, забыв, что сейчас за спиной стоит ее муж Марк, муж, с которым она не хочет иметь ничего общего, которого она хочет как можно скорее забыть и вычеркнуть из своей памяти.
Скорая помощь медленно развернулась у самого крыльца и помчалась в ночь.
"Хорошо, если она кому-то поможет, если кого-то спасет" - подумала Мэри.

А в доме Кэпвеллов жизнь шла своим чередом. На втором этаже шикарной спальни стояла София, повернувшись спиной к СиСи. Она медленно рассказывала:
- У меня в груди обнаружили опухоль и сделали операцию, - София говорила все это так, как будто бы она открывает СиСи Кэпвеллу какую-то важную тайну. Ведь она не могла знать, что СиСи все уже знает об ее операции и об опухоли.
- Опухоль удалили, - спокойно говорила София, - и назначили мне радиотерапию. Мне и сейчас ее делают.
Она стояла, опустив руки, а СиСи тихо подошел к ней сзади, и заглянул в лицо.
- Врачи не обнаружили никакой метастазы, так что они надеются на полное выздоровление? - уверенным голосом сказал СиСи.
- Я не хотела, чтобы ты меня жалел, не хотела твоей жалости.
- Я бы не жалел тебя, я бы посочувствовал.
- Но и сочувствия твоего я тогда не хотела, - глаза Софии наполнились слезами. - Я бы могла тебе ничего не рассказывать и сейчас. СиСи, но у нас появился шанс построить наши отношения на совершенно другом - на доверии и честности...
- Тогда, София, я скажу тебе тоже кое-что, - СиСи отошел немного в сторону и задумался, на его лбу появилось несколько глубоких морщин.
Вдруг СиСи и София услышали, как внизу в гостиной что-то громко упало и разбилось. Он виновато взглянул на Софию и поспешил к двери.

Лайонел Локридж, Августа и Грант привезли Минкс в дом Локриджей. Они зажгли в гостиной свет. Минкс, мать Лайонела, уселась в маленькое кресло и осмотрелась по сторонам. Слезы появились на ее глазах, старческие щеки подрагивали, руки нервно перебирали носовой платок.
- Как я рада, что вновь вернулась под эту крышу, к родным стенам.
Старая женщина трепетно прикоснулась к стене, осмотрелась по сторонам.
- Здесь ничего не изменилось, все осталось как и прежде. Наконец-то я дома, наконец-то... Здесь прошла почти вся моя жизнь, как я счастлива, что вернулась.
Минкс с благодарностью посмотрела на Лайонела, потом на Августу. Ее взгляд едва скользнул по лицу Гранта.
- Лайонел, спасибо тебе, что ты вернул меня домой. Лайонел нагнулся к матери, обнял ее за плечи и старушка трепетно поцеловала сына. От этой трогательной сцены Августа чуть не прослезилась, но удержалась, ведь она прекрасно понимала, что дело еще не окончено, что еще предстоит долгая борьба, - впереди суд, долгая тяжба. Но сейчас все складывается довольно благоприятно и все говорит о том, что, возможно, они с Лайонелом вновь будут богаты, вновь будут иметь в Санта-Барбаре все то, что имели когда-то прежде, а возможно, и больше.
- Спасибо тебе, Лайонел, что ты вернул меня в эти стены, - шептала старуха, промакивая носовым платком покрасневшие глаза.
- Я все это потерял, - Лайонел повел рукой вокруг себя, - я все это и должен был вернуть.
На лице Лайонела была самодовольная улыбка победителя. Он радовался своим успехам. А недавно выпитое шампанское кружило голову и он чувствовал, что на этом не остановится, что это всего лишь первый шаг, за которым последует возвращение всего состояния.
- Нет-нет, - запротестовала Минкс, - этот дом ты не потерял, Лайонел.
Минкс покачала указательным пальцем перед своим лицом.
- Этот дом у нас украли. Украли, Лайонел, и мне с трудом верится, что ты смог его вернуть, вырвать из рук этого мерзавца, СиСи Кзпвелла. Чтоб он провалился в тартарары, этот мерзавец! - произнесла старуха и захихикала.
- Видишь ли, мама, - Лайонел задумчиво потер пальцами седеющий висок, - это очень длинная история.
- Что за история? - изумилась старуха, перехватив взгляд своего сына, который тот устремил на Августу и Гранта. - Что это за история, почему вы мне стараетесь ничего не говорить?
- Мейсон пошел домой. Я его проводил. Моего брата, кажется нет дома, - потирая руки, сказал Грант. Мы пока ничего не объясняли, Минкс, вернее, не объясняем... Да что здесь, собственно объяснять? И так все ясно. Это победа, настоящая победа, наша с тобой, Лайонел и наша с тобой, Августа. Мы победим СиСи, вернее, уже победили.
Старуха вновь вопросительно посмотрела на своего сына, ожидая пояснений. Но вместо Лайонела вновь заговорил Грант Кэпвелл.
- Я помню, Минкс, тебя еще молодой, помню, как ты приехала в этот дом краснеющей невестой. Пока у нас все идет по плану и если так же пойдет и дальше, то это наверняка станет твоим.
- Послушай, Лайонел. что это все значит? - начала Минкс - Что здесь делает этот Кэпвелл? И почему он говорит, будто этот дом только еще будет нашим? Ведь ты мне сказал, что он уже наш.
Грант попытался ее успокоить, но это ему все же не удалось.
- Понимаешь, Минкс, не все так просто, - начал говорить Грант, - еще будет суд, затем разнообразная юридическая казуистика. Но когда все осядет, все окончится - дом будет принадлежать нам, то есть тебе, Лайонелу, Августе, - сказал Грант и подмигнул старой женщине.
Лайонел посмотрел на Августу, лицо той хранило прежнюю снисходительную улыбку.
- Знаешь, Минкс, - сказал Грант, - твой муженек, конечно, подмочит свою репутацию, но в принципе, так ему и надо.
Старуха вновь вопросительно посмотрела на сына, ожидая пояснений.

Когда СиСи неторопливо спустился в гостиную, Мейсон выбирался из-под стола. В одной руке он сжимал старую потертую книгу, а в другой - большую граненную бутыль с виски.
Увидев отца, Мейсон сделал несколько энергичных движений и сел в кресло.
- О, ты уже собрался спать? - глядя на ночной халат отца, проговорил Мейсон и с грохотом опустил хрустальную бутыль на лакированную столешницу, - собрался спать, что ж это замечательно.
СиСи подошел к сыну поближе и остановился напротив Мейсона.
- Что ж, хорошо, ты сам спустился в гостиную. Мне не придется прерывать твои сладкие грезы о безграничной власти, - Мейсон поднялся с кресла, взял бутыль и припал к горлышку.
СиСи Кэпвелл с презрением смотрел на своего пьяного сына.
- Что ты здесь делаешь так поздно и в таком состоянии, Мейсон? - выдавил из себя СиСи.
- Знаешь, отец, никогда не бывает поздно... - отрываясь от бутылки, ответил Мейсон, - и я тебе сейчас это Докажу.
- Если это по делу Гранта, то не надо ничего гово рить, - скептично глядя на сына, сказал СиСи, - у меня нет времени слушать ерунду.
- Знаешь, отец, твое время теперь уж и не такое дорогое.
СиСи повернулся, чтобы уйти, но слова сына остановили его.
- Вот, - Мейсон поднял зажатую в руке бухгалтерскую книгу, - вот это сейчас в моих руках. Эта книга, судя по переплету, видела и лучшие дни.
Мейсон развернул ее.
- Но то, что находится у нее внутри, стоит, отец, поверь мне, целого состояния, - Мейсон хотел казаться трезвым и попытался взять себя в руки.
Это ему почти удалось, голос звучал пронзительно и нервно. Он старался говорить спокойно, и это у него получалось.
СиСи напрягся, но тут же, опомнившись, напустил на себя презрительный вид.
- И что из того? - сказал он.
- Эту книгу, которая стоит целое состояние, я собираюсь передать твоему отверженному брату - дорогому дядюшке Гранту.
СиСи посмотрел на книгу, на бутыль в руках сына. Он не знал, что сказать. Его явно начинал тяготить ночной разговор, вид встельку пьяного сына. СиСи всегда не любил пьяных.
- Знаешь, Мейсон, - СиСи попытался пошутить, - не так давно ты пугал меня своей ненапечатанной книгой. Но вместо текста там оказались чистые листы.
СиСи засмеялся, глядя на книгу в руках сына.
- Может быть, и в этой книге тоже чистые страницы.
- Нет, отец, тогда мы обороняли последний окоп, то была безумная затея. К сожалению, на сей раз, все совершенно не так, - Мейсон переложил бутыль из правой руки в левую и вновь раскрыл книгу, приближаясь к отцу.
- Вот здесь есть запись, которую сделал ты. Она свидетельствует о том, что ты хотел выставить своего брата Гранта растратчиком. Дело, конечно, давнее, я бы сказал, даже очень, но не забытое, - с горечью в голосе произнес Мейсон, - Грант, отец, оказался еще более злопамятным, чем ты. Представляешь, он все помнит.
- Мейсон, - сказал СиСи, отрицательно качая головой, - я никогда не делал никаких записей. А Гранта поймали с поличным, когда он запустил руку в кассу. И отец после этого выгнал его.
- Да, такова официальная версия, - подхватил Мейсон, - но на самом деле все было несколько иначе. Похоже, что Ти Локридж подсунул Кэпвеллам липовую компанию.
Мейсон смотрел в глаза отцу и говорил спокойно и уверенно.
- А ты, отец, не упустил возможность возвыситься самому и подставить Гранта.
СиСи смотрел на сына свысока, слегка запрокинув голову. Он явно не ожидал подобного обвинения, тем более, скрытого пеленой долгих лет.
- Возможно, отец, ты был с Ти Локриджем в сговоре. Но в любом случае, тебе будет очень плохо, - сокрушенно покачал головой Мейсон, - тебе будет так плохо, что мне, честно говоря, даже немного жаль тебя.
Не услышав ответа, он добавил:
- Я позабочусь, отец, о том, чтобы тебе стало очень плохо.
- Думай, о чем хочешь, Мейсон, - сказал СиСи, - но спасибо, что предупредил...
- Нет, отец! - выкрикнул Мейсон. - Это не предупреждение, это - злорадство победителя. Неужели ты не чувствуешь разницы?
СиСи, собравшись уходить, снова остановился. Он сильно сжал кулаки и медленно, очень медленно повернулся к своему сыну.
- Лучше бы ты радовался своей счастливой жизни, - спокойно и уверенно произнес он.
- Твои несчастья делают меня счастливым, - злорадно ответил Мейсон.
СиСи покачал головой и криво усмехнулся, но его улыбка не была злой, в ней, скорее, читалось сострадание к заблудшему сыну*
- Мне кажется, для тебя, Мейсон, сейчас важно только одно единственное - Мэри.
Услышав имя любимой женщины, Мейсон вздрогнул и напрягся. Он бросил на СиСи красноречивый взгляд, который просил только одного:
"Не лезь, не сунься в мои дела. Я сам в них разберусь".
Но СиСи никак не отреагировал на этот взгляд, он продолжал:
- Мэри носит твоего ребенка, первого внука Кэпвеллов...
При слове "внук Кэпвеллов" СиСи нежно улыбнулся.
- ...Ты просил меня, чтобы я помог ускорить развод, но я тебе отказал. Извини, сейчас я об этом сожалею. Поверь, мне очень жаль. Но если я еще что-то могу сделать, то я готов.
- Ты пытаешься меня купить? - презрительно спросил Мейсон.
- Нет! - крикнул СиСи, - я забочусь только о твоей жизни, о твоем счастье.
Лицо Мейсона вновь покрыла смертельная бледность, только глаза горели бешеным, злым огнем.
- Ведь счастье, Мейсон, бывает так редко, очень редко. Так что не упусти его, я тебя предупреждаю, не упусти.
На скулах Мейсона заходили желваки, а кадык судорожно дернулся.
СиСи хотел еще что-то сказать, но его рот искривила презрительная улыбка.
- Что? - процедил Мейсон.
- Запомни, это твой звездный час, Мейсон, звездный час. До свидания.
СиСи подошел к сыну, вырвал бутыль из его рук.
- Хватит пить. До свидания, - он отвернулся от сына и быстро поднялся на второй этаж.
А Мейсон еще долго стоял посреди гостиной, так и не найдя слов, которые он мог бы бросить отцу.

ГЛАВА 6

- Человек, окружив себя вещами, не становится счастливее. - Жизнь двух людей, которые не любят друг друга - настоящая пытка. - Иден отказывается от помощи. - Мейсон Кэпвелл уже знает и про мед, и про пчелок. - Легкие облака похожи на взрывы пушечных снарядов.

Когда СиСи поднялся в спальню, София складывала свое вечернее платье. Она вопросительно взглянула на бывшего мужа.
- Это Мейсон, - коротко сказал СиСи.
- Мейсон?
- Да. Мне пришлось переговорить с ним кое о чем. А что ты делаешь?
София посмотрела в глаза СиСи.
- Давай не будем спорить о том, что я тебе недавно сказала.
- Этого и не нужно делать, ведь я все отлично понимаю, - СиСи остановился в двух шагах от Софии и посмотрел на нее долгим, полным любви взглядом, - твоя болезнь, дорогая, ничего не изменила. И об этом не стоит думать.
- СиСи, я так счастлива, - она уже не складывала, а мяла платье в руках, - я так счастлива, я не вынесла бы твоей жалости.
От этих слов мужчина смутился.
- Дорогая, я только что прочел лекцию своему сыну Мейсону о том, что нельзя упускать в жизни шансы. Когда я ему об этом говорил, то имел в виду нас с тобой - тебя, София, и меня. Гарантии. Ты говоришь, что нет никаких гарантий. А кто имеет какие-либо гарантии в этой жизни? Знаешь, дорогая, я всю жизнь искал гарантии, всю жизнь подчинял себе людей, окружал себя вещами, предметами... И что? Я стал от этого хоть чуточку счастливее?
СиСи остановился и посмотрел в глаза Софии. Та сложила платье и опустила руки.
- Нет, я не стал счастливее, ни на грамм... счастливее, - сам ответил на свой вопрос СиСи, - единственное, чего я сейчас хочу - это любить тебя, быть с тобой вместе, а еще больше я хочу быть любимым здесь, сейчас и немедленно.
София нервно закусила губу и смотрела на своего бывшего мужа полными любви глазами. Ее взгляд говорил куда больше, чем могли бы сказать самые красноречивые слова.
- София, ведь мы любим друг друга, а от того, что тебе довелось пережить, ты не стала для меня менее желанной. Как тебе доказать это?
София вздрогнула.
- СиСи, мне очень трудно в это поверить, - она улыбнулась.
- Верь, верь мне, - прошептал СиСи и приблизился к счастливо улыбающейся Софии.
- Хорошо, дорогой, я попробую. Что ты хотел мне сказать?
СиСи поднял голову и посмотрел в глаза Софии.
- Я хотел сказать, мне очень жаль, что ты заболела, что все так получилось. Я не хотел оставлять тебя одну, но сейчас нам не о чем беспокоиться. Мы больше никогда не будем одинокими, я сделаю для этого все, что в моих силах, - сказал СиСи и опустил голову.
- Никогда, - повторил он, как бы сам себе, поймал ладонь Софии, крепко сжал и сделал еще один шаг к бывшей жене.
Руки Софии легли ему на плечи, потом сомкнулись вокруг шеи. София потянулась к СиСи, а он крепко обнял ее за талию, нежно прижал к себе, уткнулся в ее пышные светлые волосы. СиСи вновь почувствовал, что возвращаются прежние чувства, те, которые владели им когда-то очень давно, когда он еще был молод, когда София была совсем юной, обаятельной, когда он волновался, нервничал, переживал почти так, как сейчас.
София прижималась к нему все плотнее и плотнее. Губы СиСи нашли ее губы.
СиСи чуть отодвинулся от Софии, присел и подхватил ее на руки. Она показалась ему необычайно легкой, мягкой и появилось ощущение, что он никогда не выпускал это тело из своих рук, что София всегда принадлежала только ему. Он медленно пошел к широкой кровати.
Он нес женщину бережно и аккуратно, как бокал с драгоценной жидкостью, боясь расплескать. Он нес ее, на ходу ища и находя теплые податливые губы, которые отвечали страстью на его поцелуи.
Не разжимая объятий, СиСи опустил ее на огромную кровать. София, прикрыв глаза, откинулась на подушки...

Сантана первой нарушила тягостное молчание. Она поднялась из-за стола, посмотрела на Круза.
- Я не хотела выходить за тебя замуж.
- Да, я знаю.
- Я любила тебя, - продолжила Сантана, - и говорила, что жизнь с тем, кто меня не любит, настоящая пытка, Круз.
Глаза Сантаны блестели, Круз не знал, как ее успокоить. Он чувствовал, что жену охватило какое-то сильное нервное возбуждение.
- Ты это помнишь?
- Да, помню.
- Но ты сказал, что готов к семейной жизни, - продолжала Сантана, нервно вышагивая по гостиной, - ты сказал, что готов жить со мной, готов воспитывать ребенка. А я... я так боялась всего этого. Я так боялась, что ты скоро устанешь, начнешь мною тяготиться. Но ведь ты же, Круз, поклялся...
Сантана остановилась.
- Сантана, я так говорил, потому что был твердо в этом убежден. Верил в то, что говорил.
- Я знала, я предчувствовала... И если бы я тогда поверила только себе, то сейчас мне не пришлось бы испытывать страшную боль. Круз, ты не представляешь, как больно, как болит мое сердце, как тяжело у меня на душе. Ты не можешь себе представить, что там творится. Я убедила себя, что тебе будет хорошо со мной и с Брэн-доном. Боже, как я ошибалась... Я внушила себе, что твоя любовь к Иден, не будет меня ранить, что она йе сможет причинить мне боль. Но она ранит и причиняет мне страшную нестерпимую боль. Ты слышишь меня, Круз?
Глаза Сантаны сверкали, ее лицо порозовело. Она смотрела на мужа, ожидая от него ответа. И Круз не выдержал этих слов. Он почувствовал, как больно и плохо Сантане, он первый сделал шаг навстречу, прижал ее к себе и стал гладить по спине.
Сантана стояла неподвижно, но потом вдруг как будто бы потеплела, сделалась мягче и прижалась к груди Круза.
Круз понимал - не любовь руководит им, это самая обыкновенная жалость, он жалеет женщину, которая из-за него так сильно страдает.
"Ничего, может я вновь смогу ее полюбить", - думал он, совершенно не веря в это.
- Прости меня, Сантана, - проговорил он, - поверь, я не хотел делать тебе больно, я не хотел причинить тебе ни капельки боли.
- Я знаю, Круз, - прошептала в ответ Сантана, - я знаю и чувствую это, но поверь, мне от этого нисколько не легче, а еще горше, еще больнее. И мне кажется, сейчас единственно правильным будет отпустить тебя.
Круз от этих слов сам отшатнулся от Сантаны. Он хотел заглянуть ей в глаза. Но женщина смотрела в сторону.
- Наверное, я был не в своем уме, когда уговаривал тебя выйти за меня замуж, - произнес Круз.
Сантана вздрогнула, она не знала, что ответить. А Круз продолжил, стараясь говорить как можно менее бесстрастно:
- Ты в самом деле хочешь развода?
- Нет, Круз, нет. Я не хочу, наш брак надо сохранить, его надо сохранить ради Брэндона, ради ребенка. Господи! Да кого же я обманываю, - как бы опомнившись, выкрикнула Сантана, - кого, кого я пытаюсь обмануть? Наш брак нужно сохранить не только ради Брэндона, но и ради меня. Слышишь, Круз, ради меня.
Сантана смотрела прямо в глаза Крузу. Она напоминала маленького пса, который смотрит в глаза хозяину, от которого зависит его судьба.
- Я люблю тебя. Ты слышишь, Круз, я люблю тебя. Я знаю, что была очень плохой женой, плохой. Я злилась на тебя. Возможно, ты не дал мне того, что мне было так нужно, так необходимо. Я знаю, я была не лучшей женой... - Сантана осеклась.
Она несколько мгновений молчала, испытующе глядя на Круза, потом произнесла:
- Круз, давай попробуем еще раз. Давай попытаемся вновь, может быть, счастье нам все-таки улыбнется. Возможно, все сложится по-иному. И будет хорошо. Я постараюсь сделать все, что будет зависеть от меня, - голос Сантаны дрожал.
Она дышала тяжело, как рыба, выброшенная на сушу - так судорожно открывался и закрывался ее рот.
- Прости меня, Круз, прости, - выдавила из себя Сантана.
Круз молчал.
- Скажи, ты дашь мне шанс, последний шанс? Я хочу попытаться все изменить, я хочу, чтобы у нас все стало по-другому и мы были счастливы. Пожалуйста, Круз, я тебя очень прошу.
Круз не знал, что ответить. Он молча смотрел на Сантану и чувствовал, как его сердце переполняет жалость. Это была не любовь - всего лишь жалость, но Круз пытался убедить себя, что он любит Сантану, что она ему очень дорога и без нее он не может жить.

В "Ориент Экспресс" уже давно не было посетителей, ушел даже бармен. Все стулья - перевернуты и поставлены на столы, полы подметены, грязная посуда убрана.
В этой густой тишине у стойки бара сидела Иден и смотрела на молчащий черный телефон. Она нервно потирала ладони, с хрустом заламывала пальцы. Она ждала звонка, все еще надеясь - Круз не выдержит и позвонит ей, наберет цифры и она услышит любимый голос.
Управляющий "Ориент Экспресс" неспеша подошел к Иден и остановился в нескольких шагах.
- Я уже готов, мисс Кэпвелл. Моя машина стоит внизу. Вас подождать?
- Нет, нет, можете идти, - вежливо улыбнулась Иден, - я сама закрою. Я еще немного посижу.
- С вами все в порядке? - поинтересовался управляющий.
- Да, со мной все отлично, - Иден рассеянно улыбнулась, - поверьте, отлично.
Управляющий еще несколько мгновений смотрел на нее, потом вежливо склонил голову.
- Спокойной ночи, мисс Кэпвелл. Я, с вашего разрешения, удаляюсь.
- Пожалуйста. Спокойной ночи, - Иден проводила мужчину взглядом.

Ночное дежурство Мэри продолжалось. Она расхаживала по своему кабинету, нервно заламывая руки. Вдруг дверь со скрипом отъехала в сторону и в кабинет медленно втиснулся Мейсон. Его элегантный галстук болтался на боку, ворот белоснежной рубахи был расстегнут, волосы растрепаны.
- Ты еще здесь? - с порога спросил он, увидев Мэри
Мейсон, - Мэри бросилась к нему, - я тебя давно жду. Нам с тобой надо поговорить. Мейсон закрыл дверь.
- Мэри, разговор недорого стоит, - растягивая слова произнес он, - это самая дешевая вещь на свете Говори и ты победишь инфляцию.
Мейсон подошел к окну. Мэри смотрела на него, не зная, чего ей ожидать.
- Послушай, Мейсон, неужели ты не хочешь, чтобы я тебе все объяснила?
- А что? Что можно объяснить, Мэри? Неужели ты думаешь, слова могут что-то изменить? Мейсон слегка повернул голову и бросил на Мэри короткий взгляд. - Про мед и про пчелок я все знаю. А кровавые подробности...
Мейсон пожал плечами.
- Перестань! - выкрикнула Мэри.
- Что ж, про ложь я тоже кое-что знаю. У Кэпвеллов в этом деле богатые традиции.
- Мейсон, - Мэри тяжело вздохнула и прижала руки к груди, - Мейсон, я должна, обязана все тебе сказать, все объяснить.
- Я знаю Мэри, ты беременна нашим ребенком твоим, моим и Марка, - Мейсон опустил голову.
- Нет, Мейсон, нет!
- Извини, я совсем забыл, ведь ты была монашкой и жила совсем в другом мире, за очень толстыми стенами, - медленно говорил Мейсон, глядя на Мэри, - а я жил тоже за толстыми стенами, правда, они были незримыми, но меня они защищали и довольно неплохо. Мейсон скептично скривил губы.
З- а ними Мэри, я чувствовал себя в безопасности, я знал, что никто меня не тронет и я туда никого не пу скал. Но это продолжалось только до тех пор, пока в моей жизни не появилась ты, - Мейсон посмотрел на Мэри взглядом, полным любви, горечи и боли.
Мэри не выдержала этого взгляда, она опустила голову и сцепила пальцы рук
- Таких как ты, Мэри, я никогда раньше не ветре чал. Ты говорила не так, как все остальные. У тебя совсем другие слова, ты вела себя иначе, чем другие. Мне это очень понравилось, я, честно говоря, и не думал, что такие как ты еще есть на этом свете. И я открыл тебе дверь - пригласил к себе. И мы с тобою, Мэри, остались вдвоем против всего мира, и это мне понравилось еще больше.
Мэри едва сдерживала слезы, слушая исповедь Мейсона. Ей хотелось рыдать, но она знала, что сейчас не время давать волю слезам, надо бороться за свое счастье. Стоит попытаться вернуть все на прежние места.
- Я набирался от тебя мудрости, смелости, вдохновения. Я поверил тебе. И знаешь, Мэри, до сегодняшнего дня я мог бы поручиться жизнью, что ты мне никогда, ни при каких обстоятельствах не солжешь. Но по пути я перепутал указатели. Если честно, я даже не знаю, когда это случилось.
Мэри кусала губы, чтобы удержать себя, не броситься на грудь Мейсону.
- Но другого объяснения я не вижу, - прошептал Мейсон и опустил голову.
Мэри, глядя на Мейсона, глазами полными слез, произнесла:
- Есть, Мейсон, есть другое объяснение. И оно намного проще, чем то, которое придумал ты.
Мэри помолчала, потом продолжила. Каждое слово давалось ей с неимоверным трудом. Но она знала, что сейчас должна сказать всю правду, до последней капельки, как ни больно это было делать.
- Марк сказал тебе правду. Но он опустил одну деталь, всего одну деталь...
Мейсон напрягся, он медленно поднял голову и посмотрел на Мэри. И женщина сказала это последнее слово, возможно, самое тяжелое в ее жизни.
- Мейсон, Марк меня изнасиловал.
Мейсон вздрогнул, как будто его ударил сильный разряд электрического тока, пальцы его рук мгновенно сжались в кулаки, ногти впились в ладони.
- Что? - переспросил он.
- Да, Мейсон, да. Он меня изнасиловал, - повторила Мэри.
Мейсон бросился к Мэри и крепко прижал ее к себе. Наконец, женщина заплакала и слезы ручейками потекли по ее щекам. А Мейсон целовал ее влажные губы, мокрые Щеки, глаза, лоб.
- Мэри, успокойся, милая, не плачь. Ну почему ты не сказала мне этого раньше.
- Я не хотела, я...
- Не надо. Теперь уже этим никому не поможешь, Мэри, - Мейсон прижимал ее к себе, гладил по волосам, - Мэри, я люблю тебя. Все будет хорошо. Успокойся, не волнуйся.
Мейсон как мог пытался утешить Мэри.
"Мерзавец, какая сволочь! - думал он о Марке, - ну я ему устрою. Я ему никогда не прощу всего, что он сделал с Мэри".
- Я не прощу ему, Мэри.

СиСи Кэпвелл проснулся раньше, чем София. Он посмотрел в окно, за которым уже искрилось солнце на синем небе с легкими облаками, похожими на пушечные взрывы. Они быстро неслись вдоль горизонта.
СиСи перевел взгляд на лицо Софии. Оно было прекрасно и спокойно. СиСи боясь разбудить жену, нежно прикоснулся губами к ее обнаженному плечу. Улыбка появилась на ее розовых губах.
"Какое счастье, что теперь она со мной, что теперь она снова принадлежит мне, - подумал СиСи, - надо же было быть таким идиотом и столько лет ходить рядом с Софией..".
СиСи аккуратно достал из-под одеяла руку Софии, нежно провел по ее щеке, убрал со лба русую прядь волос.
София открыла глаза, улыбнулась, повернулась и нежным голосом прошептала:
- Привет, дорогой. СиСи поцеловал ее.
- София, знаешь, ты никогда не была красивей, чем сейчас.
- Ты обманываешь, СиСи. Ты просто рассыпаешься в комплиментах.
- Нет, я говорю это совершенно искренне. Никогда еще, София, я не видел тебя столь прекрасной.
- Это невероятно, даже дух захватывает, - прошептала София.
- Да, действительно, я думал, что это чувство уже никогда больше не посетит меня.
- Я тоже, - сказала София.
- Не помню, сколько раз я просыпался в этой комнате, на этой кровати с мыслями о тебе, София, - СиСи говорил и продолжал любоваться Софией, - я пытался бороться с собой, удерживал себя от того, чтобы не броситься к телефону и не позвонить тебе. Каким же я был дураком! - с горечью произнес СиСи.
- Да уж, - весело ответила София и улыбнулась. От ее улыбки СиСи стало хорошо.
- Этого, София, больше не будет. Все начинается сначала - возвращается назад. Я люблю тебя, София. Я даже не могу выразить, как сильно люблю.
Его рука гладила ее щеки, шею и плечи. Прикосновения его были нежными и ласковыми.
- И не надо, СиСи, не надо пытаться объяснять, как ты меня любишь.
- Почему? - СиСи заглянул в глаза Софии.
- Потому что и я люблю тебя так же сильно.
Не в силах бороться с чувствами, переполнявшими их, СиСи и София потянулись друг к другу. Их руки переплелись, СиСи обнял жену, прижал к себе и нашел ее теплые подрагивающие губы.
- Я люблю тебя, люблю, София, - шептал СиСи Кэпвелл.
- Тише, не говори, не надо, а то все может безвозвратно уйти.
- Нет, ничто никуда не уйдет. Мы всегда с тобой будем вместе.
- Тише, СиСи, помолчи. Я боюсь, мне страшно, ведь когда-то у нас уже было что-то похожее.
- Нет, София, такого у нас еще никогда не было. Оно пришло только сейчас. И я благодарен небесам, что ты вновь со мной. Мои руки прикасаются к тебе, ласкают твое тело. Я благодарен небесам за то, что ты, София, любишь меня. Ведь я вижу любовь в твоих глазах. И от этого мне хорошо, мне хочется быть добрым, всех прощать.
- Это замечательно, СиСи, это чудесно, что тебе хочется быть добрым и ласковым. Будь таким, будь. И тогда у нас все будет прекрасно.
- А еще, София, я не хочу, чтобы ты чего-то боялась. Не бойся - я с тобой, нам теперь ничего не страшно. Нас никто и ничто не сможет победить. И клянусь - я тебя никому никогда не отдам... никому. Никто не посмеет прикоснуться к тебе.
- Да что ты, СиСи, успокойся. Не надо быть таким ревнивым. Ведь я не давала тебе к этому повода.
- Нет, конечно, нет. Это я просто так, в порыве чувств, которые переполняют меня.
София нежно засмеялась и откинулась на подушку, она прикрыла глаза и задумалась. Она вспомнила свою юность. Первые встречи с СиСи Кэпвеллом. Вспомнила, каким гордым и неприступным, каким холодным он тогда казался ей, еще юной и несмышленой девушке. Она даже вспомнила первый поцелуй, робкий и трогательный. И ей от этих воспоминаний стало еще теплее.
Казалось, ее душа воспарила к облакам, туда, где неслись белые барашки, белые птицы. София приоткрыла глаза и посмотрела в окно на череду облаков, спешащих по ярко-синему утреннему небу. В окно долетали веселые голоса птиц, их щебет, шум прибоя.
"Как хорошо! Как давно я мечтала вернуться в этот дом, - подумала София, - но мне сейчас кажется, что я отсюда никуда не уходила, это, наверное, потому, что моя душа оставалась здесь в больших комнатах, под этими деревьями, с этими людьми, с моими близкими. Ведь они все меня очень любят и я их всех люблю. И всегда готова отдать за них свою жизнь".
СиСи тоже лежал и, запрокинув голову, смотрел в окно. Он слышал могучий рокот океана, вдыхал солоноватый воздух, слышал голоса чаек, носившихся у самого дома.
"Наконец-то, - подумал он, - я смог вернуть в этот дом человека, который вновь наполнит мое существование радостью и счастьем, человека, который оживит молчаливый и холодный дом. Теперь с Софией все пойдет по-другому, изменятся отношения с детьми. Со всеми можно будет разговаривать спокойно и просто. Боже мой, как хорошо, что я смог вернуть Софию".
- Как ты думаешь, который час? - спросила София, - СиСи, ты спишь?
- Нет, я чувствую, что сейчас, по-настоящему, счастлив. А времени... по-моему, еще рано.
- Нет, уже надо вставать
- Нет, София, полежим еще. Я хочу ощущать тебя рядом, чувствовать тепло твоего тела. Иди сюда, - СиСи приподнял и положил голову Софии себе на плечо. - Вот так, тебе удобно?
- Да, дорогой, мне так очень удобно.
- Тогда еще немного полежим, посмотрим в окно, на синее небо, на белые облака.
- СиСи, ты стал сентиментальным. Раньше я не замечала за тобой таких нежных чувств.
- Это, наверное, старость.
- Старость? - изумилась София, - нет, СиСи, ты сейчас моложе, чем был раньше. Моложе и увереннее.
- Это хорошо?
- Конечно же хорошо.
- София, ты тоже сейчас моложе, чем раньше. Я тебе говорю это совершенно искренне.
- СиСи, перестань. Перестань расточать комплименты. Давай просто полежим и посмотрим в небо, на облака. А знаешь, мне кажется, что я вообще никогда не уходила из этого дома.
- Ты, действительно, никогда отсюда не уходила, ты была и есть его неотъемлемой частью. Мне всегда ужасно хотелось, чтобы ты была рядом. Но все из-за моего скверного характера...
- Да, СиСи, характер у тебя еще тот.
- Да и у тебя, София, характер не лучше моего. Мы достойны друг друга.
- Действительно, мы достойны друг друга. Только непонятно, почему мы так долго муч,1ли сами себя?
София пожала плечами.
- СиСи?
- Что, София?
- Я хочу тебя поцеловать.
- Поцелуй.
- Ты разрешаешь?
- Да. Целуй же, быстрее.
СиСи сам повернул к себе Софию и крепко поцеловал в губы.
- Ты так хотела меня поцеловать?
- Нет, СиСи, я хотела поцеловать тебя нежно, тихо. Вот так, - и София прильнула к губам СиСи.
Они еще долго лежали, тесно прижавшись друг к другу, смотрели в распахнутое окно, за которым покачивались ветви деревьев, щебетали птицы, рокотал океан и по голубому глянцу неба плыли яркие белые облака.

Отредактировано Мария Злюка (01.12.2010 16:17)

После ночи, проведенной в сладких разговорах и любви, София и СиСи были в приподнятом настроении. София прихорашивалась у зеркала, она расчесывала русые пышные волосы, смотрела на свое отражение и оно ей сегодня нравилось как никогда раньше.
Серебристый шелк халата поблескивал, облегая ее стройное тело. Он мягкими складками драпировался вокруг талии, вокруг груди, волнами скатывался с плеч. София даже подмигнула своему отражению.
"Да, сегодня я выгляжу замечательно. Давно я уже не выглядела так хорошо, давно на моих щеках не играл такой румянец, а глаза не сверкали".
Она поправила волосы, откинула их со лба и увидела как у нее за спиной появился сияющий СиСи.
- И что ты мне теперь посоветуешь делать? - глядя на отражение СиСи лукаво спросила София.
СиСи самодовольно ухмыльнулся:
- Наверное, ты посоветуешь мне улизнуть через черный ход, чтобы меня никто не заметил и чтобы никто не знал, что я была у тебя.
- Да нет, зачем все это делать, - СиСи обнял жену за талию и поцеловал в шею.
София сладко улыбнулась и принялась расчесывать свои пышные волосы.
СиСи поцеловал Софию в ухо.
- Погоди, не так громко, давай вначале во всем разберемся.
- Что ж, давай, - СиСи уткнулся в пышные волосы Софии и еще теснее прижал ее к себе.
- Ты что, СиСи, предлагаешь мне сидеть с тобой в столовой за завтраком и смотреть на то, как у всех отпадают челюсти? - София продолжала лукаво улыбаться, подмигивая отражению мужа в огромном венецианском зеркале, оправленном в дубовую раму.
- И черт с ними! Пускай у них отпадают челюсти, пускай даже падают на пол.
София захохотала от шутки СиСи, а он еще теснее прижал ее к себе и попытался поцеловать в губы, но София отвернулась и подставила ему затылок, так что мужчине пришлось довольствоваться поцелуем в затылок.
- А если честно, то мне все равно, - СиСи, наконец, улучил момент и поцеловал ее в раскрытые губы, - мне все равно, - оторвавшись от Софии произнес СиСи, - пусть хоть весь мир знает о нас с тобой.
- Подожди, подожди, - София попыталась вырваться из объятий мужчины, но он крепко держал ее в своих руках, не отпуская ни на дюйм. - И все-таки я думаю, с этим стоит подождать.
Это был странный разговор двух влюбленных - через зеркало. София видела отражение СиСи, тот видел отражение своей бывшей жены. Они целовались в зеркале, обнимались, а голоса их звучали не из зеркала, а висели в пространстве комнаты. И это казалось им новым и необычным.
- Но почему же, дорогая, - мешая Софии расчесывать волосы, сказал СиСи, - ведь наши дети очень хотят, чтобы мы были вместе.
София опустила руку с гребнем из слоновой кости и посмотрела в зеркало на свое отражение.
- Ты думаешь, они этого хотят? - спросила София, глядя в глаза СиСи.
- Да, например, Иден этого очень хочет.
- Ты думаешь?
- Конечно, - СиСи кивнул в зеркале и поцеловал Софию в шею.
Его руки гладили шелк ночной сорочки Софии и гладкий материал буквально скользил в его руках.
- Я знаю это, СиСи, и очень люблю ее. Но думаю, лучше все это нам с тобой решить вдвоем, не вмешивая сюда детей.
- Родная, - вдруг серьезным голосом сказал СиСи, - больше уже ничего не изменится, - он погладил волосы Софии, - я знаю сколь много я причинил тебе горя, несчастья и тревог...
От этих слов лицо Софии сделалось серьезным и в уголках рта появились горькие складки.
- Но больше этого, дорогая, никогда не будет, - СиСи поцеловал Софию в висок и улыбка стерла горькие складки на лице женщины.
- СиСи, но мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому счастью, привыкнуть к тебе, привыкнуть к тому, что мы теперь будем вместе, - София легко отстранилась от СиСи и отошла от зеркала. - А еще мне нужно привыкнуть к моим новым семейным обязанностям и вообще, к очень многим вещам, о которых я раньше только мечтала, а потом напрочь забыла, поверь мне, СиСи. И еще, мне нужно... - София на мгновенье задумалась, как бы подбирая слова, которые скопились у нее в душе, - мне нужно время, вернее, нам нужно время, чтобы поверить друг другу.
- Ты хочешь, чтобы я за тобой вновь принялся ухаживать? - лукаво улыбнулся СиСи и погрозил Софии указательным пальцем, - ты этого хочешь?
София в ответ расцвела улыбкой.
- А почему бы и нет? - она развела руки в стороны и тряхнула пышной копной волос.
- Я согласен, София, и я даже готов...
- Нет-нет, СиСи, я не хочу, чтобы ты каждый раз встречал меня с охапкой цветов, - София пыталась говорить серьезно, но голос изменял ей и смех буквально рвался из груди.
- Но ты знаешь, я действительно хочу дарить тебе очень много цветов.
- Ну конечно, если тебе хочется, то запомни, СиСи, если ты не забыл...
- Что я должен был забыть?
- Запомни, в эту пору года мне больше всего нравятся нарциссы.
- Нарциссы? - улыбнулся СиСи, - какие, белые или желтые?
- Все равно, просто нарциссы, но лучше белые.
- Тогда, София, я буду тебе дарить огромные букеты белых нарциссов.
София подошла к СиСи. Он взял ее за плечи. София запрокинула голову и его губы нашли губы Софии.
- Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, -оторвавшись от Софии сказал СиСи. - Если ты хочешь подождать с официальным оформлением нашего брака, то я подожду. Хотя мне бы этого не хотелось, - уже серьезно произнес СиСи Кэпвелл.
- Легко сказать, но это будет не так-то просто сделать.
- Не хитри, София, - СиСи обнял жену и прижал к груди.
София слышала как четко и ровно бьется в груди СиСи сердце и ей было приятно слушать этот уже забытый звук. Она удобнее устроилась в объятиях СиСи, а он прикоснулся к ее лбу своей щекой и тихо прошептал:
- Впервые, София, за многие годы, у меня появилась возможность устроить свою семью. И этим я обязан тебе. Ты, София - мой якорь. Я чувствую, что становлюсь лучше как отец.
На лице Софии было трогательно-мечтательное выражение, а СиСи говорил очень серьезно.
- И как человек, София, рядом с тобой я становлюсь лучше. Вот теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему я спешу со скорейшим оформлением брака.
Руки СиСи разжались, и София отошла от своего бывшего мужа.
- СиСи, но ты тоже должен понять меня. Ведь я очень давно не была в этом доме. А помнишь, как мы все собирались за большим столом за обедом, как мы все веселились, хохотали, дурачились? Ты помнишь наши июльские вечера?
- Этого давно не было, София, потому что давно не было тебя, - СиСи поймал руки Софии и крепко сжал ее маленькие ладони в своих.
В отражении, в зеркале, они напоминали двух молодых влюбленных, счастливых и полностью принадлежащих друг другу.
- СиСи, и ты хочешь все это оживить?
- Конечно, я хочу, чтобы все повторилось, - СиСи раскинул руки в стороны и сделал такое движение, как будто бы он был дирижером большого симфонического оркестра и сейчас по мановению его руки начнется великолепное представление.
- И что, СиСи, ты хочешь, чтобы весь наш праздник проходил в таких нарядах? - София посмотрела на ночной халат СиСи, а он глянул на серебристый шелк сорочки Софии и ухмыльнулся: он был не против, чтобы София всегда расхаживала в этой сорочке, в которой когда-то прошла их первая брачная ночь
- А почему бы, собственно, и не в этих одеждах? - СиСи Кэпвелл, размахивая руками, отошел к огромной кровати. София, а может, мы возьмем и закатим праздник на несколько дней?
СиСи говорил с таким энтузиазмом и задором, что София чуть было не поддалась на эту уловку и не ответила мгновенным согласием.
- Ты что, хочешь это сделать сегодня?
- Конечно, сегодня и прямо сейчас.
- Да ты точно сумасшедший, - улыбаясь, воскликнула София.
Но СиСи уже в это время раскинул руки для объятий, и София с хохотом бросилась на грудь СиСи.
- Помнишь, как ты, София, говорила, что хочешь собрать всю нашу семью. Мне кажется, сейчас у нас есть такой шанс и есть для этого повод.
Лицо Софии на мгновение сделалось серьезным, как будто тень черной тучи пробежала по нему.
- Извини, - тихо произнес СиСи, - почти всю нашу семью.
София согласно кивнула головой.
- Хорошо бы вытащить Келли, хотя бы на один денек. Вот тогда был бы праздник.
- Да, - сокрушенно покивал головой СиСи.
От воспоминаний о дочери, которая сейчас находилась в сумасшедшем доме, ему сделалось грустно и он почувствовал себя виноватым в том, что не смог устроить счастье любимой дочери.
- Знаешь, София, я думаю, надо попытаться это сделать. Надо узнать, может быть, по особым случаям они делают там исключения, и тогда мы сможем хоть ненадолго забрать нашу девочку.
- Да нет, СиСи, мне кажется, что еще не время - она больна.
- Плевать, - властным голосом произнес СиСи Кэпвелл.
Сейчас в нем говорил характер всей его династии, всего его рода.
Он притянул к себе Софию, усадил на колени.
- Плевать, я думаю, что смогу это сделать.
София узнала в грозном голосе характер своего бывшего мужа, раньше она любила СиСи за это и ненавидела одновременно. Сейчас ей было приятно услышать такие слова.
- Я твердо усвоил истину, - запрокинув голову и глядя поверх Софии, произнес СиСи, - что ничего невозможного на этом свете нет. Я думал, что остаток своих дней проведу наедине с воспоминаниями, но вместо этого держу в объятиях самую красивую женщину в мире. Скажи, как такое могло случиться.
На последней фразе голос мужчины зазвучал мягче, спокойнее и нежнее.
- Не отпускай меня никогда, - попросила София и прильнула к СиСи.
Он, поглаживая ее плечи, приподнял голову Софии за подбородок и нежно поцеловал ее губы, глаза, лоб... София улыбалась.

В общую комнату вошла сестра Кейнор вместе с доктором Роулингсом. Сестра Кейнор кивнула головой в сторону сломанного деревца, потом осмотрела пациентов, которые жались к стене.
И только Перл, стоял впереди всех, гордо вскинув голову и положив правую руку себе на грудь. Увидев пациента, доктор Роулингс вопросительно посмотрел на сестру. Та поджала губы, несколько мгновений подумала и ответила на немой вопрос своего шефа:
- Сегодня он говорит, что является президентом Соединенных Штатов Джоржем Вашингтоном, - дежурная сестра указала пальцем на горделиво стоящего Перла.
Доктор согласно кивнул головой: для него такое поведение пациента не являлось новостью, он уже привык, что у него в клинике есть Наполеон, генерал Грант и много других исторических личностей.
- Но кроме этого, доктор, он еще сломал вишневое дерево.
- Извините меня, доктор, но сейчас я должен удалиться в свои покои, - Перл запустил пальцы в рот и тщательно ощупал зубы.
От этого нехитрого движения доктора Роулингса передернуло.
- У меня сегодня очень сильно болит голова - это просто зубы, сэр, - Перл вновь запустил пальцы в рот и оскалил зубы, показывая их доктору Роулингсу. - Видите, вот здесь у меня торчат осколки, - пальцем Перл принялся тыкать в зубы, - вот здесь, вот здесь, видите, доктор?
Перл так близко подошел к доктору, что тот отшатнулся и скривился от неприятных ощущений.
- Пусть идет, - сказал он сестре.
Перл тут же вышел из общей комнаты. За ним следом улизнул больной Адамс. Келли хотела податься вслед за Перлом, но доктор Роулингс, держа руки в карманах халата, стал у нее на дороге.
- А вы, Келли, останьтесь, я хочу с вами немного поговорить.
- Я в чем-то провинилась? - дрожащим голосом поинтересовалась девушка.
Доктор промолчал.
- Но ведь я не ломала дерево, доктор.
- Я не об этом собираюсь поговорить.
Из палаты вышли все пациенты, остались только доктор Роулингс, Келли и сестра Гейнер. Доктор Роулингс прошел на середину комнаты, взял от стола два стула, поставил один напротив другого, кивнул Келли и указав рукой на стул, строгим голосом произнес:
- Садитесь!
Келли виновато подошла к стулу, с опаской на него посмотрела, но уселась. Доктор Роулингс устроился напротив девушки.
- Ничего странного в нашей беседе не будет, - успокаивающе произнес доктор, - я просто хотел спросить тебя, как ты себя чувствуешь? Ты должна знать, что я тебе очень сопереживаю.
Келли чувствовала себя напряженно.
- Знаете, когда я принимаю лекарства, доктор, то чувствую сонливость. Мне его все время надо принимать? - поинтересовалась она, глядя в холодные глаза доктора Роулингса.
- Да, - кивнул тот, - пока ты кое-что не сможешь
вспомнить.
- А что я должна вспомнить?
- Келли, мы с тобой говорили уже об этом неоднократно, - доктор буквально сверлил девушку взглядом и Келли чувствовала себя очень неуютно, сидя напротив нежеланного собеседника.
- Келли, прежде чем ты попала сюда, ты была с молодым человеком. Вы повздорили и он выпал из окна.
- Я не помню, - резко бросила Келли и отвернулась в сторону.
- Его звали Питер? Он хотел тебя обидеть, - спокойно произнес доктор Роулингс.
- Я не знаю никакого Дилана, - скороговоркой произнесла Келли.
- Дилан умер, - констатировал доктор Роулингс. - Ты помнишь, почему ты попала сюда? - коротко стриженые усы доктора щетинились.
- Я не хотела попадать сюда, - Келли вскочила со стула, - и я не хочу оставаться здесь.
Она смотрела на доктора и в ее взгляде было столько мольбы, что никто бы не выдержал. Но доктор Роулингс был не из тех людей, он воспринял умоляющий взгляд Келли абсолютно спокойно.
- Доктор, дома я все вспомню, а здесь я не помню ничего.
Доктор Роулингс оперся о подлокотники стула и поднялся.
- Вот поэтому тебе и нужно принимать лекарства - чтобы расслабиться, - он разговаривал с Келли так, как разговаривает учитель с несмышленым учеником, - дело в том, что когда мы расслабляемся, то вспоминаем вещи, о которых предпочли бы забыть, - пытаясь поймать взгляд Келли говорил доктор Роулингс.
Но Келли боялась смотреть в глаза собеседника, она все время отворачивалась.
- Я очень устала, - прошептала девушка.
- Ну что ж, на сегодня достаточно, - сказал доктор и сунул руки в карманы халата.
Уходя он бросил:
- Чем скорее ты вспомнишь обо всем, Келли, тем скорее выйдешь отсюда.
Когда доктор покинул общую комнату, Келли еще долго стояла, напряженно думая, чего же от нее хочет добиться доктор Роулингс. Беспокойство охватило ее душу: она напряженно пыталась сосредоточиться, пыталась вспомнить.
Из оцепенения ее вывел вкрадчивый голос Перла. Он прикоснулся к плечу Келли и спросил:
- С тобой все в порядке, Келли? Чего он от тебя,
собственно, хотел?
- Я не хочу разговаривать, - прошептала девушка. Вслед за Перлом в палату вошел Адамс и тут же голос Перла зазвучал совершенно по-другому, поведение его совершенно изменилось.
- Конечно, Келли, если ты не желаешь, то мы и не будем, - правая рука Перла вновь легла на грудь, он снова принял горделивую позу, качнулась бахрома его эполет.

Перл зашел в свою палату, посыльный, которого он пять минут тому назад втолкнул в дверь, сидел на краю кровати. Перл приложил палец к губам.
- Тише, - прошептал он и повернул дверную защелку.
Посыльный осмотрелся и только тогда снял дурацкую кепку. Из-под нее вывалилась копна густых темных волос, которые рассыпались по плечам.
- А что, ты со мной так и будешь целоваться в усах? - поинтересовался Перл.
Девушка отрицательно качнула головой. Парень подошел к ней и ловким движением сорвал накладные усы.
- Вот теперь все в порядке. Осталось только снять черные очки.
Перл двумя пальцами подцепил очки за дужку и сбросил на кровать.
- Перл, - сказала Кортни, обнимая парня, - мне очень не нравится, что ты здесь.
- Не волнуйся, Кортни, все в порядке. Дай-ка я лучше тебя поцелую.
Девушка согласно кивнула.
- Я ради этого, честно говоря, и приехала. Пробралась сюда под видом посыльного.
- Вот за это признание я тебя люблю.
- Думаешь, мне легко было долго говорить мужским голосом.
- Не думаю, Кортни, что бы это у тебя хорошо получилось.
- Но меня же не раскусили. Я пробралась к тебе.
- Хватит пустых разговоров. Давай о деле. Кортни хотела еще что-то сказать, но губы Перла не дали ей сказать ни слова. Поцелуй был долгий, Перл принялся расстегивать пуговицы на блузке девушки. Та, поняв чего он хочет, резко отодвинулась.
- Не хватало, чтобы я занималась любовью с сумасшедшим, - засмеялась она.
- Но ты-то знаешь, что я нормальный. Только по утрам иногда у меня слишком сильно отрастает борода.
Перл потерся своей небритой щекой о плечо девушки. Та даже сквозь ткань блузки почувствовала уколы двухдневной щетины.
- Ты уже достаточно успел сделать. Тебе больше нет смысла оставаться здесь. Перл, я боюсь, что если ты задержишься еще немного, то может случиться беда.
- Да нет, Кортни, я здесь не только из-за Келли. Мне нужно навести справки о своем брате.
Перл вскочил с кровати и нервно заходил по своей палате.
- Этот доктор Роулингс просто тухлое яйцо. Я должен, обязан оторвать от него Келли. Я обязан ее спасти, Перл нервно и патетично взмахнул руками.
Кортни сидела на кровати и не знала, как ей уговорить Перла покинуть клинику. Ведь она так боялась за него. Но сейчас она еще и восхищалась своим возлюбленным.
- Ты, Кортни, говоришь, что я сделал все возможное. Нет, я еще многого не успел, многое должен сделать. И вот когда я в самом деле совершу все возможное, тогда с чистой совестью покину это заведение. Неужели ты думаешь, мне приятно здесь находиться?
- Перл, но стоит ли ради этого так рисковать собой? - Кортни умоляюще посмотрела парню в глаза.
Тот слегка усмехнулся.
- Если бы ты знала, что произошло с моим братом, ты бы не задавала такого вопроса. Ведь это он, доктор Роулингс совершил такое с моим братом. Он ужасный человек и я должен с ним разобраться.
Перл повернулся к двери и прислушался, ему показалось, что по коридору кто-то идет. Кортни вскочила с кровати и подошла к Перлу.
- Перл, ты никогда не рассказывал мне, что случилось с твоим братом.
Кортни обняла парня за плечи и нежно поцеловала в затылок.
- Это потому, что я просто схожу с ума, когда думаю о нем, - отозвался Перл.
Тут он не выдержал, он почти закричал:
- Этого идиота Роулингса еще называют врачом! А ты мне покажи, он хоть кого-нибудь вылечил, он только загубил многих нормальных людей. Это не врач, это идиот! Он должен помогать, а кому, Кортни, кому он помог. Он только издевается над несчастными больными, которые сами не в состоянии помочь себе.
Кортни сокрушенно покачала головой, ей нечего было возразить Перлу.
- Например, Келли. Он сразу же загоняет ее в рамки правил, придуманных им самим. Он не дает ей действовать, фрейдист проклятый.
- И все-таки, Перл, ты сделал все, что мог, - вновь принялась уговаривать Перла девушка.
- И главное, дорогая Кортни, мне нужно уходить отсюда поскорее, но только после того, как я сделаю все, что нужно.

Перл нагнулся и поцеловал Кортни в губы. Та прижалась к нему и обняла за шею.
- Откройте сейчас же! - послышался из-за двери грозный голос доктора Роулингса и в дверном окошечке мелькнуло его злое лицо.
- Полезай скорее под кровать, - прошептал Перл. Кортни опрометью бросилась к кровати и быстро забралась под нее.
Перл одернул покрывало, привел постель в нормальное состояние.
- Тише, - прошептал он ей и крадучись вышел на середину палаты.
Но тут же вернувшись назад, он схватил темные очки, накладные усы, кепку и забросил их под кровать, где притаилась Кортни.
- Теперь вроде бы все, - сам себе прошептал Перл, прислушиваясь к тому, что делается за дверью.
Дверь дрогнула, доктор Роулингс сильно постучал в нее кулаком.
- Откройте, немедленно! Что здесь происходит? К доктору Роулингсу подошла Келли.
- Ты мне не можешь помочь, Келли? - попросил ее доктор.
Келли внимательно глянула на доктора и недоуменно пожала плечами.
- А что, собственно говоря, случилось?
- Мистер Капник запер дверь, а здесь это не разрешается. Я не могу попасть к нему в палату.
- У меня иногда болит голова и я засыпаю, а уснув, ничего не слышу, может быть, ему плохо и он уснул, - предположила Келли.
- Плохо?
- Ну да, возможно, ему плохо.
- Тогда мы тем более должны как можно скорее туда попасть, - доктор Роулингс подергал дверную ручку.
- Вы должны обязательно туда попасть, чтобы помочь мистеру Капнику.
- Леонард, немедленно откройте дверь! - настойчиво постучав в дверь, крикнул доктор Роулингс.
- Доктор, а может, он вас не слышит, - вновь предположила Келли.
Она пыталась в меру своих сил помочь Перлу, но ей это явно не удавалось.
- Да все он отлично слышит, - со злостью выкрикнул доктор Роулингс и навалился на дверь.
Вначале дверь не поддавалась, но потом защелка отлетела в сторону, дверь распахнулась - раскрасневшийся и злой доктор Роулингс ворвался в палату.
Его взору предстал облаченный в свой шутовской мундир с блестящими эполетами и ярко-красными отворотами Перл, который, стоя посреди палаты, простер правую руку навстречу влетевшему доктору. Больной грозно закричал на ворвавшегося психиатра.
- Вольно, капрал, назови свое имя командиру полка, - Перл подбоченился и горделиво прошелся по палате.
Келли изумленно смотрела в распахнутую дверь на сценку, происходящую в палате.
Но доктор Роулингс не обращал внимания на подобные выходки больных. Он смело прошелся по палате и заглянул под одну из кроватей.
- Я не разрешал вам выходить из строя! - выпятив нижнюю губу рявкнул Перл.
Доктор искоса взглянул на него, присел на корточки и посмотрел под вторую кровать.
- Вылезайте немедленно! - грозно заорал он, увидев, что там прячется темноволосая девушка.
Кортни обреченно вздохнула и выбралась из своего укрытия.
- Кто вы такая? И как сюда попали? - закричал доктор Роулингс.
- Я... я... - пыталась оправдаться и не знала, что сказать Кортни и, не придумав, что сказать, кротко произнесла:
- Здравствуйте, доктор.
Тут же к ней на помощь заспешил Перл.
- Несколько дней назад ее мужа ранили в тяжелом кровопролитном бою.
- Я спрашиваю, кто она? - закричал доктор Роулингс, глядя на Кортни, которая держала в руках свою идиотскую белую кепку и темные очки.
- Вы слишком недогадливы, доктор. Иногда человеку делается очень одиноко, - разведя руки в стороны сказал Перл.
- Быстренько, быстренько одевайте свою куртку и Убирайтесь отсюда, - заторопил Кортни доктор Роулингс, - если я еще раз увижу вас здесь без пропуска, а то вообще запрещу навещать мистера Капника.
Та попыталась извиниться, но ее попытка была безуспешной.
- Я, доктор, просто хотела с ним поздороваться.
- Поздороваться? - доктор взглянул на измятую кровать, - теперь это называется поздороваться?
- Да, доктор, понимаете, ситуация вышла из-под контроля и я ничего не могла поделать, - застегивая пуговицы блузки быстро заговорила Кортни. - Я думаю, доктор, что вы тоже когда-нибудь в своей жизни любили...
- Что? - вспылил доктор.
- Я говорю, что и вы когда-нибудь любили, а если не любили, то обязательно полюбите.
- Что? - вновь закричал доктор, - до свидания, миссис Левинсон.
Кортни понурив голову вышла из палаты. Проходя рядом с Перлом, она еле заметно подмигнула ему. Перл лукаво подмигнул ей в ответ и тут же вновь принял грозный вид великого полководца.
В палату вошла сестра Кейнор.
- Доктор Роулингс, что у вас здесь происходит? Что-нибудь не в порядке?
- Конечно, не в порядке. Созовите быстренько общее собрание больных.
Сестра Кейнор мгновенно удалилась исполнять приказание шефа.
- А сейчас мне придется объяснить некоторым из моих пациентов, что бывает с правилами, когда их нарушают и когда на них просто плюют.
- Вы хотели сказать, с теми, кто нарушает...
- Я так и сказал.
Взгляд доктора стал ледяным.
Лицо Перла оставалось непроницаемым. Выскакивая из палаты, доктор Роулингс тряхнул за плечи Келли и приказал:
- Ты тоже обязательно приходи.
Когда Келли и Перл остались в палате одни, лицо великого полководца вновь приобрело нормальное выражение. Он сокрушенно покивал головой:
- Ну что, видишь, как бывает.
- Да, вижу, - ответила Келли взглядом, - но бывает и хуже.
Перл улыбнулся, но его улыбка не произвела на Келли должного впечатления.

После драки с Марком в "Ориент Экспресс" Мейсон долго не мог прийти в себя. Он чувствовал возбуждение, беспокойство, волнение. Обидевшаяся Мэри стояла, повернувшись к Мейсону спиной.
- Извини меня, - наконец прервал молчание Мейсон, - ты должна меня понять, Мэри, ведь я не мог ему позволить, издеваясь над нами, рассиживать здесь как ни в чем не бывало безнаказанным.
- Все хорошо, все позади, - вспылила Мэри и скрестив на груди руки отошла от Мейсона.
- Рано или поздно, Мэри, но это должно было случиться. Я должен был указать этому мерзавцу его место. Он пытается сделать вид, что его очень беспокоит судьба ребенка. Но теперь мы с тобой знаем, что он замышляет, можем предположить его дальнейшие действия и вовремя предпринять ответные ходы.
- Но, Мейсон, что мы можем сделать? Как мы можем подготовиться, если Марк подаст в суд? - Мэри смотрела на своего возлюбленного растерянно, она то и дело пожимала плечами, вскидывала голову.
Мэри предчувствовала, что это дело может окончиться печально.
- Мэри, ты должна понять, что отцовских прав Марку никто не даст. Но для этого мы должны доказать, что он тебя изнасиловал.
- Нет! - воскликнула Мэри и в ужасе закрыла лицо руками.
Мысль о том, что может состояться публичный суд пугала ее больше всего на свете.
- Неужели вы не могли вести себя тихо? - нервно заламывая руки закричала Мэри. - Зачем нам публичные разбирательства? Зачем нам грязь?
- Ты привыкла бегать от жизни. Это неправильно, Мэри - нравоучительно произнес Мейсон, пытаясь заглянуть своей возлюбленной в глаза.
Но Мэри все время смотрела в сторону, боясь взглянуть правде в глаза.
- Мейсон, пойми, я не хочу делать так, чтобы кому-нибудь было плохо, - голос Мэри дрожал, на глаза то и Дело наворачивались слезы. - С ребенком я тоже хотела, Мейсон, защитить тебя и только тебя, - раздосадованно произнесла Мэри.
- Суда теперь не избежать, но я надеюсь, что он сможет установить истину, - Мейсон отвернулся и принялся расхаживать по комнате.
- Мейсон, ты вновь заговорил о суде? Ты не думаешь как избежать его, а настаиваешь на своем.
- Это единственный наш шанс - доказать, что Марк тебя изнасиловал. И зря ты этого боишься.
- Я понимаю, тебе придется нелегко, ведь Марк станет утверждать, что ты не сопротивлялась, не боролась и сама этого хотела. И знаешь, Мэри, я временами начинаю сомневаться...
- Мейсон, как ты можешь!
- Я начинаю сомневаться, - вновь повторил Мейсон Кэпвелл.
- Неужели ты мне не веришь?
- Конечно верю, иначе бы я уже не был с тобой.
- Но я вижу по глазам - ты мне не веришь.
- Мэри, успокойся, я видел тебя после этого, ты была не в себе. Но ты почему-то никому не сказала, не заявила в полицию.
- Я не могла этого сделать, - Мэри вытерла слезы. - Марк потом мне внушил, что я сама виновата во всем, внушил, будто пошел на этот шаг, чтобы наказать тебя, Мейсон. Теперь я так не думаю, но тогда... это какое-то умопомрачение, наваждение, и я тогда решила никому ни о чем не говорить. Ведь все-таки он официально считался моим мужем, да и сейчас считается. И к тому же он мой старый друг - друг детства.
Мэри говорила все это повернувшись к Мейсону спиной, ей страшно было встретиться с ним взглядом.
- Мэри, ты вновь терзаешь себя.
- Я должна выговориться, иначе ты меня не поймешь. Я страшно терзалась, я сама мучила себя воспоминаниями, каждый раз возвращалась в мыслях к этому дню, но ничего мне не помогало. И тогда я полностью запуталась, одна ложь всегда тянет за собой другую и этот узел невозможно распутать. Мейсон, я больше не хочу об этом говорить, не хочу в этом разбираться. Не нужно мучить меня. По-моему, Мейсон, тебе доставляет какое-то садистское удовольствие копаться во всей этой истории, ты получаешь от этого истинное наслаждение.
- Нет, Мэри, ты ошибаешься. Я ищу истину и я хочу счастья для тебя, а счастье никогда не может быть построено на лжи.
- Мейсон, неужели ты думаешь, что от правды кому-нибудь станет легче?
- Марк должен заплатить за все, и я этого добьюсь, чего бы это мне ни стоило. И ты, Мэри, мне обязана помочь, - голос Мейсона звучал настолько зло и в нем было столько убежденности, что Мэри вздрогнула и поняла, - остановить Мейсона не удастся, он будет идти до конца.
- Мейсон, все-таки зря ты ударил Марка.
- Ты его жалеешь?
- Нет, но это повлечет за собой большие неприятности для тебя и для меня. Ведь признайся, ты всего лишь не сдержался.
- А что, я по-твоему, должен был молчать и слушать его мерзости?
- Это был бы лучший выход, Мейсон. Лучше один раз стерпеть, но потом выиграть. А теперь мне кажется, мы с тобой проиграли.
- Мы это еще посмотрим, Мэри. Ты еще скажи, что я должен был позволить ему ударить меня.
- Нет, этого я не хотела сказать, но я думала, что ты более дальновидный и более сдержанный. Ты посмотри на себя, Мейсон, ты небрит, ты опустился за эти несколько дней, ты не умеешь переживать несчастья.
- Да, я не умею, но зато я умею бороться, а этого не умеешь делать ты.
- Значит, мы с тобой хорошая пара, - попробовала улыбнуться Мэри, - мы дополняем один другого.
- Мэри, но я же все-таки нашел в себе силы извиниться перед тобой.

Перл зашел в свою палату, посыльный, которого он пять минут тому назад втолкнул в дверь, сидел на краю кровати. Перл приложил палец к губам.
- Тише, - прошептал он и повернул дверную защелку.
Посыльный осмотрелся и только тогда снял дурацкую кепку. Из-под нее вывалилась копна густых темных волос, которые рассыпались по плечам.
- А что, ты со мной так и будешь целоваться в усах? - поинтересовался Перл.
Девушка отрицательно качнула головой. Парень подошел к ней и ловким движением сорвал накладные усы.
- Вот теперь все в порядке. Осталось только снять черные очки.
Перл двумя пальцами подцепил очки за дужку и сбросил на кровать.
- Перл, - сказала Кортни, обнимая парня, - мне очень не нравится, что ты здесь.
- Не волнуйся, Кортни, все в порядке. Дай-ка я лучше тебя поцелую.
Девушка согласно кивнула.
- Я ради этого, честно говоря, и приехала. Пробралась сюда под видом посыльного.
- Вот за это признание я тебя люблю.
- Думаешь, мне легко было долго говорить мужским голосом.
- Не думаю, Кортни, что бы это у тебя хорошо получилось.
- Но меня же не раскусили. Я пробралась к тебе.
- Хватит пустых разговоров. Давай о деле. Кортни хотела еще что-то сказать, но губы Перла не дали ей сказать ни слова. Поцелуй был долгий, Перл принялся расстегивать пуговицы на блузке девушки. Та, поняв чего он хочет, резко отодвинулась.
- Не хватало, чтобы я занималась любовью с сумасшедшим, - засмеялась она.
- Но ты-то знаешь, что я нормальный. Только по утрам иногда у меня слишком сильно отрастает борода.
Перл потерся своей небритой щекой о плечо девушки. Та даже сквозь ткань блузки почувствовала уколы двухдневной щетины.
- Ты уже достаточно успел сделать. Тебе больше нет смысла оставаться здесь. Перл, я боюсь, что если ты задержишься еще немного, то может случиться беда.
- Да нет, Кортни, я здесь не только из-за Келли. Мне нужно навести справки о своем брате.
Перл вскочил с кровати и нервно заходил по своей палате.
- Этот доктор Роулингс просто тухлое яйцо. Я должен, обязан оторвать от него Келли. Я обязан ее спасти, Перл нервно и патетично взмахнул руками.
Кортни сидела на кровати и не знала, как ей уговорить Перла покинуть клинику. Ведь она так боялась за него. Но сейчас она еще и восхищалась своим возлюбленным.
- Ты, Кортни, говоришь, что я сделал все возможное. Нет, я еще многого не успел, многое должен сделать. И вот когда я в самом деле совершу все возможное, тогда с чистой совестью покину это заведение. Неужели ты думаешь, мне приятно здесь находиться?
- Перл, но стоит ли ради этого так рисковать собой? - Кортни умоляюще посмотрела парню в глаза.
Тот слегка усмехнулся.
- Если бы ты знала, что произошло с моим братом, ты бы не задавала такого вопроса. Ведь это он, доктор Роулингс совершил такое с моим братом. Он ужасный человек и я должен с ним разобраться.
Перл повернулся к двери и прислушался, ему показалось, что по коридору кто-то идет. Кортни вскочила с кровати и подошла к Перлу.
- Перл, ты никогда не рассказывал мне, что случилось с твоим братом.
Кортни обняла парня за плечи и нежно поцеловала в затылок.
- Это потому, что я просто схожу с ума, когда думаю о нем, - отозвался Перл.
Тут он не выдержал, он почти закричал:
- Этого идиота Роулингса еще называют врачом! А ты мне покажи, он хоть кого-нибудь вылечил, он только загубил многих нормальных людей. Это не врач, это идиот! Он должен помогать, а кому, Кортни, кому он помог. Он только издевается над несчастными больными, которые сами не в состоянии помочь себе.
Кортни сокрушенно покачала головой, ей нечего было возразить Перлу.
- Например, Келли. Он сразу же загоняет ее в рамки правил, придуманных им самим. Он не дает ей действовать, фрейдист проклятый.
- И все-таки, Перл, ты сделал все, что мог, - вновь принялась уговаривать Перла девушка.
- И главное, дорогая Кортни, мне нужно уходить отсюда поскорее, но только после того, как я сделаю все, что нужно.

Перл нагнулся и поцеловал Кортни в губы. Та прижалась к нему и обняла за шею.
- Откройте сейчас же! - послышался из-за двери грозный голос доктора Роулингса и в дверном окошечке мелькнуло его злое лицо.
- Полезай скорее под кровать, - прошептал Перл. Кортни опрометью бросилась к кровати и быстро забралась под нее.
Перл одернул покрывало, привел постель в нормальное состояние.
- Тише, - прошептал он ей и крадучись вышел на середину палаты.
Но тут же вернувшись назад, он схватил темные очки, накладные усы, кепку и забросил их под кровать, где притаилась Кортни.
- Теперь вроде бы все, - сам себе прошептал Перл, прислушиваясь к тому, что делается за дверью.
Дверь дрогнула, доктор Роулингс сильно постучал в нее кулаком.
- Откройте, немедленно! Что здесь происходит? К доктору Роулингсу подошла Келли.
- Ты мне не можешь помочь, Келли? - попросил ее доктор.
Келли внимательно глянула на доктора и недоуменно пожала плечами.
- А что, собственно говоря, случилось?
- Мистер Капник запер дверь, а здесь это не разрешается. Я не могу попасть к нему в палату.
- У меня иногда болит голова и я засыпаю, а уснув, ничего не слышу, может быть, ему плохо и он уснул, - предположила Келли.
- Плохо?
- Ну да, возможно, ему плохо.
- Тогда мы тем более должны как можно скорее туда попасть, - доктор Роулингс подергал дверную ручку.
- Вы должны обязательно туда попасть, чтобы помочь мистеру Капнику.
- Леонард, немедленно откройте дверь! - настойчиво постучав в дверь, крикнул доктор Роулингс.
- Доктор, а может, он вас не слышит, - вновь предположила Келли.
Она пыталась в меру своих сил помочь Перлу, но ей это явно не удавалось.
- Да все он отлично слышит, - со злостью выкрикнул доктор Роулингс и навалился на дверь.
Вначале дверь не поддавалась, но потом защелка отлетела в сторону, дверь распахнулась - раскрасневшийся и злой доктор Роулингс ворвался в палату.
Его взору предстал облаченный в свой шутовской мундир с блестящими эполетами и ярко-красными отворотами Перл, который, стоя посреди палаты, простер правую руку навстречу влетевшему доктору. Больной грозно закричал на ворвавшегося психиатра.
- Вольно, капрал, назови свое имя командиру полка, - Перл подбоченился и горделиво прошелся по палате.
Келли изумленно смотрела в распахнутую дверь на сценку, происходящую в палате.
Но доктор Роулингс не обращал внимания на подобные выходки больных. Он смело прошелся по палате и заглянул под одну из кроватей.
- Я не разрешал вам выходить из строя! - выпятив нижнюю губу рявкнул Перл.
Доктор искоса взглянул на него, присел на корточки и посмотрел под вторую кровать.
- Вылезайте немедленно! - грозно заорал он, увидев, что там прячется темноволосая девушка.
Кортни обреченно вздохнула и выбралась из своего укрытия.
- Кто вы такая? И как сюда попали? - закричал доктор Роулингс.
- Я... я... - пыталась оправдаться и не знала, что сказать Кортни и, не придумав, что сказать, кротко произнесла:
- Здравствуйте, доктор.
Тут же к ней на помощь заспешил Перл.
- Несколько дней назад ее мужа ранили в тяжелом кровопролитном бою.
- Я спрашиваю, кто она? - закричал доктор Роулингс, глядя на Кортни, которая держала в руках свою идиотскую белую кепку и темные очки.
- Вы слишком недогадливы, доктор. Иногда человеку делается очень одиноко, - разведя руки в стороны сказал Перл.
- Быстренько, быстренько одевайте свою куртку и Убирайтесь отсюда, - заторопил Кортни доктор Роулингс, - если я еще раз увижу вас здесь без пропуска, а то вообще запрещу навещать мистера Капника.
Та попыталась извиниться, но ее попытка была безуспешной.
- Я, доктор, просто хотела с ним поздороваться.
- Поздороваться? - доктор взглянул на измятую кровать, - теперь это называется поздороваться?
- Да, доктор, понимаете, ситуация вышла из-под контроля и я ничего не могла поделать, - застегивая пуговицы блузки быстро заговорила Кортни. - Я думаю, доктор, что вы тоже когда-нибудь в своей жизни любили...
- Что? - вспылил доктор.
- Я говорю, что и вы когда-нибудь любили, а если не любили, то обязательно полюбите.
- Что? - вновь закричал доктор, - до свидания, миссис Левинсон.
Кортни понурив голову вышла из палаты. Проходя рядом с Перлом, она еле заметно подмигнула ему. Перл лукаво подмигнул ей в ответ и тут же вновь принял грозный вид великого полководца.
В палату вошла сестра Кейнор.
- Доктор Роулингс, что у вас здесь происходит? Что-нибудь не в порядке?
- Конечно, не в порядке. Созовите быстренько общее собрание больных.
Сестра Кейнор мгновенно удалилась исполнять приказание шефа.
- А сейчас мне придется объяснить некоторым из моих пациентов, что бывает с правилами, когда их нарушают и когда на них просто плюют.
- Вы хотели сказать, с теми, кто нарушает...
- Я так и сказал.
Взгляд доктора стал ледяным.
Лицо Перла оставалось непроницаемым. Выскакивая из палаты, доктор Роулингс тряхнул за плечи Келли и приказал:
- Ты тоже обязательно приходи.
Когда Келли и Перл остались в палате одни, лицо великого полководца вновь приобрело нормальное выражение. Он сокрушенно покивал головой:
- Ну что, видишь, как бывает.
- Да, вижу, - ответила Келли взглядом, - но бывает и хуже.
Перл улыбнулся, но его улыбка не произвела на Келли должного впечатления.

После драки с Марком в "Ориент Экспресс" Мейсон долго не мог прийти в себя. Он чувствовал возбуждение, беспокойство, волнение. Обидевшаяся Мэри стояла, повернувшись к Мейсону спиной.
- Извини меня, - наконец прервал молчание Мейсон, - ты должна меня понять, Мэри, ведь я не мог ему позволить, издеваясь над нами, рассиживать здесь как ни в чем не бывало безнаказанным.
- Все хорошо, все позади, - вспылила Мэри и скрестив на груди руки отошла от Мейсона.
- Рано или поздно, Мэри, но это должно было случиться. Я должен был указать этому мерзавцу его место. Он пытается сделать вид, что его очень беспокоит судьба ребенка. Но теперь мы с тобой знаем, что он замышляет, можем предположить его дальнейшие действия и вовремя предпринять ответные ходы.
- Но, Мейсон, что мы можем сделать? Как мы можем подготовиться, если Марк подаст в суд? - Мэри смотрела на своего возлюбленного растерянно, она то и дело пожимала плечами, вскидывала голову.
Мэри предчувствовала, что это дело может окончиться печально.
- Мэри, ты должна понять, что отцовских прав Марку никто не даст. Но для этого мы должны доказать, что он тебя изнасиловал.
- Нет! - воскликнула Мэри и в ужасе закрыла лицо руками.
Мысль о том, что может состояться публичный суд пугала ее больше всего на свете.
- Неужели вы не могли вести себя тихо? - нервно заламывая руки закричала Мэри. - Зачем нам публичные разбирательства? Зачем нам грязь?
- Ты привыкла бегать от жизни. Это неправильно, Мэри - нравоучительно произнес Мейсон, пытаясь заглянуть своей возлюбленной в глаза.
Но Мэри все время смотрела в сторону, боясь взглянуть правде в глаза.
- Мейсон, пойми, я не хочу делать так, чтобы кому-нибудь было плохо, - голос Мэри дрожал, на глаза то и Дело наворачивались слезы. - С ребенком я тоже хотела, Мейсон, защитить тебя и только тебя, - раздосадованно произнесла Мэри.
- Суда теперь не избежать, но я надеюсь, что он сможет установить истину, - Мейсон отвернулся и принялся расхаживать по комнате.
- Мейсон, ты вновь заговорил о суде? Ты не думаешь как избежать его, а настаиваешь на своем.
- Это единственный наш шанс - доказать, что Марк тебя изнасиловал. И зря ты этого боишься.
- Я понимаю, тебе придется нелегко, ведь Марк станет утверждать, что ты не сопротивлялась, не боролась и сама этого хотела. И знаешь, Мэри, я временами начинаю сомневаться...
- Мейсон, как ты можешь!
- Я начинаю сомневаться, - вновь повторил Мейсон Кэпвелл.
- Неужели ты мне не веришь?
- Конечно верю, иначе бы я уже не был с тобой.
- Но я вижу по глазам - ты мне не веришь.
- Мэри, успокойся, я видел тебя после этого, ты была не в себе. Но ты почему-то никому не сказала, не заявила в полицию.
- Я не могла этого сделать, - Мэри вытерла слезы. - Марк потом мне внушил, что я сама виновата во всем, внушил, будто пошел на этот шаг, чтобы наказать тебя, Мейсон. Теперь я так не думаю, но тогда... это какое-то умопомрачение, наваждение, и я тогда решила никому ни о чем не говорить. Ведь все-таки он официально считался моим мужем, да и сейчас считается. И к тому же он мой старый друг - друг детства.
Мэри говорила все это повернувшись к Мейсону спиной, ей страшно было встретиться с ним взглядом.
- Мэри, ты вновь терзаешь себя.
- Я должна выговориться, иначе ты меня не поймешь. Я страшно терзалась, я сама мучила себя воспоминаниями, каждый раз возвращалась в мыслях к этому дню, но ничего мне не помогало. И тогда я полностью запуталась, одна ложь всегда тянет за собой другую и этот узел невозможно распутать. Мейсон, я больше не хочу об этом говорить, не хочу в этом разбираться. Не нужно мучить меня. По-моему, Мейсон, тебе доставляет какое-то садистское удовольствие копаться во всей этой истории, ты получаешь от этого истинное наслаждение.
- Нет, Мэри, ты ошибаешься. Я ищу истину и я хочу счастья для тебя, а счастье никогда не может быть построено на лжи.
- Мейсон, неужели ты думаешь, что от правды кому-нибудь станет легче?
- Марк должен заплатить за все, и я этого добьюсь, чего бы это мне ни стоило. И ты, Мэри, мне обязана помочь, - голос Мейсона звучал настолько зло и в нем было столько убежденности, что Мэри вздрогнула и поняла, - остановить Мейсона не удастся, он будет идти до конца.
- Мейсон, все-таки зря ты ударил Марка.
- Ты его жалеешь?
- Нет, но это повлечет за собой большие неприятности для тебя и для меня. Ведь признайся, ты всего лишь не сдержался.
- А что, я по-твоему, должен был молчать и слушать его мерзости?
- Это был бы лучший выход, Мейсон. Лучше один раз стерпеть, но потом выиграть. А теперь мне кажется, мы с тобой проиграли.
- Мы это еще посмотрим, Мэри. Ты еще скажи, что я должен был позволить ему ударить меня.
- Нет, этого я не хотела сказать, но я думала, что ты более дальновидный и более сдержанный. Ты посмотри на себя, Мейсон, ты небрит, ты опустился за эти несколько дней, ты не умеешь переживать несчастья.
- Да, я не умею, но зато я умею бороться, а этого не умеешь делать ты.
- Значит, мы с тобой хорошая пара, - попробовала улыбнуться Мэри, - мы дополняем один другого.
- Мэри, но я же все-таки нашел в себе силы извиниться перед тобой.

ГЛАВА 10

- Слезы в глазах Мэри. - Корзина, полная цветов. - Хорошо иметь богатых родителей. - Жестокое наказание. - Американцы сильны единством даже если сидят в сумасшедшем доме. - Ключи от новой машины - лучший подарок ко Дню Независимости. - Джейн Вилсон напрашивается в спутницы к Тэду Кэпвеллу.

Мейсон и Мэри, покинув дом, прогуливались по побережью. Мейсон, хоть и говорил, надеялся, что у океана его мысли придут в порядок, но они все равно беспорядочно крутились в голове, и Кэпвелл время от времени нервно посматривал себе под ноги.
Пройдя по набережной, Мейсон и Мэри, не договариваясь свернули в старую пальмовую аллею и остановились в ее прохладной тени.
- Ты думаешь, все будет хорошо? - задумчиво спросила Мэри.
- Думаю, да, - ответил Мейсон. - Только мне кажется, что надо быть более решительными. За свое счастье, Мэри, надо бороться.
- Я устала, Мейсон. Я устала и не хочу.
- Нет-нет, Мэри. Мы должны бороться за свое счастье, иначе жизнь потеряет всякий смысл.
- Зачем ты так, Мейсон? - попыталась успокоить его Мэри и погладила по щеке.
Несколько минут они смотрели на зеленовато-голубой океан, который сливался с таким же зелено-голубым призрачным небом.
- Интересно, горизонта даже не видно, - сказал Мейсон. - Представляешь, вот так, по этой водной глади можно идти... идти... и никогда не будет конца.
- О чем ты? - спросила Мэри.
- Я говорю, что океан бесконечен.
- Да, - ответила Мэри.
Они посмотрели друг на друга и их глаза сказали больше, чем слова. Они медленно обернулись, поцеловались, Мейсон обнял Мэри за плечи, и они неспеша двинулись сквозь пальмовую аллею.
- Тебе не хочется свернуть вот сюда? - тихо сказала Мэри.
- Именно сюда? Почему бы и нет, если тебе этого хочется.
Мужчина и женщина, держась за руки, спустились с набережной и вошли в небольшой уютный прибрежный бар. Он был в это время пуст. Легкие пластиковые белые стулья, круглые гладкие столы. Несколько досок для серфинга стояли у стен. Бармен курил сигарету, сидя у входа.
Когда в бар вошли Мейсон и Мэри, он тут же вскочил, погасил свою сигарету и занял место за стойкой.
- Хорошо, что мы зашли сюда, - оглядываясь по сторонам, проговорил Мейсон.
- Да, хорошо, ноги сами привели нас сюда, - ответила Мэри.
- Сколько же времени прошло? - глядя в потолок, прошептал Мейсон.
- А ты помнишь ту нашу дальнюю прогулку на лошадях? - поинтересовалась у него Мэри.
- Конечно, конечно помню, - крепче сжимая руку своей подруги, ответил Мейсон, - я этого приключения не забуду никогда.
- Тогда, Мейсон, у нас не было ни проблем, ни тревог, как было здорово!
- Тогда мы были свободны, - сказала Мэри.
- Нет, не были мы тогда еще свободны, - ответил Мейсон, - я очень волновался, ведь мы не могли признаться друг другу, что любим...
- Возможно, ты прав. Скорее всего, Мейсон, ты прав, - кивнула Мэри и улыбнулась - ей было приятно вспоминать те времена, робость Мейсона и их странные отношения, когда они боялись признаться друг другу в любви.
Но это все прошло и сейчас они находились как бы в другой, тревожной жизни, полной несчастий и горя. И тем более, Мэри в последние дни не покидали неприятные предчувствия.
- Но тогда, Мейсон, мне все равно было лучше, чем сейчас, - сокрушенно вздохнув, посмотрела в глаза мужчине женщина.
- Я понимаю, понимаю тебя, Мэри, - погладил ладонь своей подруги Мейсон, - я все это понимаю. И ты не подумай, что я тебя подгоняю или тороплю с разводом. Не думай так обо мне. Ты не должна, Мэри, делать того, чего сама не хочешь.
- Но только тогда, Мейсон, я смогу выйти замуж за тебя. Что же мне остается еще делать? - с грустью в голосе спросила Мэри.
- Мы должны сделать все, чтобы стать одной семьей, - ответил Мейсон и продолжил, - ведь нас, дорогая, уже не двое - у нас будет ребенок, - он положил свою руку на плечо Мэри и прижал ее к себе.
Она запрокинула голову и растерянно улыбнулась, глядя в уверенные глаза Мейсона. Они обнялись, стоя посреди пустого бара.
- Все будет хорошо, все будет хорошо, Мэри, - шептал Мейсон, сам не очень-то веря своим словам.
Мэри не отвечала, она терлась щекой о плечо Мейсона и на ее глазах появлялись слезы. Но Мейсон Кэпвелл этого не видел.

София с таким трудом пережила разговор с Лайонелом Локриджем, что домой, вернее, в дом своего бывшего мужа, в свой бывший дом, она прямо-таки ворвалась. Тяжелая резная дубовая дверь буквально распахнулась, и София влетела в гостиную. Выражение ее лица никому не предвещало ничего хорошего.
Мистер Кэпвелл, услышав торопливые шаги Софии, сбежал в гостиную.
- Дорогая, - ничего не подозревая, радостным голосом обратился он к ней, - давай же скорее пойдем, стол уже начали украшать.
Он обнял Софию за шею и хотел увлечь за собой, но она, резко передернув плечами, сбросила руку СиСи и зло посмотрела на него.
На лице СиСи появилось недоумение, он даже отошел на шаг от женщины.
- Что случилось, София? Что с тобой? Чем ты так разгневана?
- Ты знал... - прошептала София, - ты все знал.
- Что я знал, София, что? - СиСи явно не понимал, о чем она говорит.
- Ты знал, ты знал о моей болезни, - огромные глаза Софии зло засверкали, когда она посмотрела на СиСи. - Ты знал о моей болезни еще до того, как я тебе о ней рассказала.
- София, София... - попытался успокоить женщину мужчина.
- Ты об этом знал. Но почему, СиСи, ты ничего не сказал мне?
- София... - вновь попытался остановить ее СиСи.
- Нет, погоди, я скажу. Я скажу все, что мне хочется, - София негодовала, - ты все знал, а вел себя так, как будто впервые слышишь Я думала, что это любовь. Я даже была уверена до сегодняшнего дня, что это любовь... А получается... СиСи, ведь получается, это была самая обыкновенная жалость.
- Что ты, София?
- Нет, я не хочу об этом больше говорить. Нет, мне очень тяжело...
- Успокойся, успокойся, - наконец разобравшись в чем дело, попытался утешить Софию СиСи.
- Я уже во всем разобралась, - плечи Софии нервно дрогнули.
- Нет, все не так! София, я тебе сейчас объясню, все совершенно не так, как ты думаешь.
- Почему? Почему ты сам не мог мне сказать? Почему мне должны...
- Кто тебе сказал? - вдруг вставил СиСи.
- Ну почему мне должны говорить посторонние люди? А ты? Ты, самый близкий мне человек, молчал, прикидываясь, что слышишь о моей болезни впервые. Ведь ты все знал и обманывал меня. СиСи, как ты мог?
- София...
- Нет, погоди, я все скажу. Ты хочешь, чтобы наши отношения были честными, но сам, сам поступаешь нечестно в отношении меня, нечестно даже в отношении к самому себе. СиСи, зачем ты меня обманывал?
- София, пойми, я тебя люблю, это сейчас самое главное.
- Нет.
- Да, София, да, - очень твердым голосом сказал СиСи.
Тяжелая дубовая дверь гостиной дома Кэпвеллов распахнулась и двое мужчин вошли, неся перед собой огромную корзину цветов.
- Мистер Кэпвелл, - обратился старший из них, усатый, в странно-измятой сине-красной кепке, - куда поставить цветы?
- Ах, цветы? - вдруг встрепенулся СиСи, - несите их вон туда, - он указал рукой в сторону террасы.
- На террасу? Ставить прямо на столы?
- Да-да, ставьте куда хотите эти цветы, - СиСи посмотрел на огромный букет, потом на Софию.
Та нервно передернула плечами и двинулась по лестнице на второй этаж.
- Черт! Эти цветы... - сам себе прошептал СиСи Кэпвелл.
Мужчины с корзиной цветов переглянулись.
- Странные эти Кэпвеллы, - сказал младший из них своему напарнику.
- Почему странные?
- Какие-то они... вечно у них проблемы.
- А ты откуда знаешь? - спросил старший.
- Да все в городе говорят. Сейчас у них дочь сидит в сумасшедшем доме... Да и вообще в их семье творится черт знает что.
- Какое тебе до этого дело? Тебе платят за то, что ты привозишь цветы, а не за то, что ты распространяешь о Кэпвеллах всякие сплетни.
- Да я не распространяю, - сказал тот, который был помладше.
- Признайся, а здорово было бы жить в таком доме! - сказал мужчина в сине-красной кепке.
- Об этом не могу даже и мечтать. Дом достался им по наследству.
- Богатыми рождаются, - сказал младший.
- Да нет, богатым можно родиться, но потом стать бедняком. Богатыми становятся, - сказал тот, который был постарше.
- А что же ты не стал богатым? - поинтересовался носильщик, опуская корзину на край огромного стола, застланного хрустящей белой скатертью.
- Почему не стал богатым? Не знаю, как-то не повезло мне в жизни.
- Вот видишь, если бы ты родился богатым, значит и сейчас ты был бы богатым и не носил бы эти дурацкие корзины цветов.
- Возможно, возможно. А что у них здесь сегодня произойдет?
- Наверное, праздник. Эти Кэпвеллы всегда на День Независимости устраивают самые большие в городе праздники. Раньше с ними могли еще состязаться Локриджи, а сейчас уже нет, - сказал мужчина в сине-красной кепке, поправляя яркие цветы в корзине.
Хотел бы я, Чарли, поприсутствовать на этом празднике. Небось танцы будут, фейерверк...
- Ну, фейерверк - обязательно. Кэпвеллы всегда устраивают самые шикарные фейерверки, это делал еще их отец, а потом как-то пошло по наследству,
- Хорошо иметь богатых родителей, - вновь сказал рабочий помоложе.

Перл заглянул в общую комнату. Он уже сбросил свой дурацкий шутовской мундир и сейчас был в сером спортивном костюме. Келли, вновь погрустневшая, расхаживала по комнате, скрестив на груди руки.
Она зябко поеживалась, как будто в общей комнате было очень холодно.
- Келли, - возбужденно воскликнул Перл, - твои родители обязательно вернутся, они заставят доктора Роулингса дать разрешение на твое посещение.
Но слова Перла не произвели на Келли ни малейшего впечатления. Она с таким же сосредоточенным и замкнутым выражением на лице прошла в глубину комнаты.
- Послушай, Келли, а ты, случайно, не сказала своим родителям, что с тобой и я нахожусь здесь? - поинтересовался Перл.
Келли вместо ответа покачала головой.
- Ну что ж, тогда отлично.
- Отлично? - переспросила Келли и глянула в глаза Перлу.
- Ну да, в общем-то, хорошо, что ты не сказала. Знаешь, у меня как-то давно был один приятель, которого тоже засунули в такую мышеловку, - Перл перебросил свой дурацкий мундир с одной руки на другую.
Он говорил очень серьезным голосом и Келли прислушалась к его словам, еще не понимая, куда клонит Перл.
- Ну и что, - Келли смотрела прямо в глаза Перлу, - он выбрался из мышеловки?
Перл несколько мгновений молчал, но потом грустно ответил:
- Нет.
- Ясно, - сказала Келли и опустила голову.
- Знаешь, я хотел ему помочь, точно так, как хочу помочь тебе, но не успел.
- Не смог тогда, не сможешь и теперь, - сказала Келли.
- Посмотрим.
- Меня никогда отсюда не выпустят, пока я не выполню то, чего от меня требуют. А я не знаю, чего они от меня хотят, - сказала Келли.
Но договорить Келли и Перлу не дали. Дверь с шумом распахнулась и сестра Кейнор вместе с Адамсом вкатили в комнату тележку, на которой в лечебнице развозили пищу и лекарства.
Вслед за ними в палату вошел мистер Мориссон. На нем, как и прежде, была смирительная рубашка. Адамс на ходу пытался объяснить, что же все-таки произошло в палате Леонарда Капника - Перла.
- Понимаете, он бы с ней ничего не сделал, если бы она не пришла к нему.
Сестра Кейнор кивала головой.
- Правильно, правильно, мистер Адамс, вы абсолютно правильно все говорите.
- Так вот, она сама пришла к нему в комнату и сама разделась. Он здесь ни при чем.
- Знаете, мистер Адамс, - но обращаясь сразу ко всем, громко заговорила сестра Кейнор, - мы все с вами живем в обществе и недостойное поведение одного из вас бросает тень на другого. Поэтому доктор Роулингс и принял такое решение - наказать всех сразу, всех без исключения.
- Но это несправедливо, - густым басом сказал Мориссон.
Его руки были связаны и ему доводилось жестикулировать всем своим огромным телом.
По случаю появления сестры Кейнор, Перл облачился в свой дурацкий мундир и на его лице появилось кичливое выражение победителя. Элис, вошедшая в палату вслед за Адамсом, Мориссоном и сестрой Кейнор, уселась за круглый стол и принялась завершать начатый рисунок.
- На сегодня все развлечения отменяются, - прокричала сестра Кейнор, подбежала к столу и вырвала у Элис рисунок.
Та беспомощно опустила голову.
Но тут вмешался Перл. Он с горделивой гримасой выхватил из рук сестры Кейнор лист бумаги и громко крикнул:
- Ах ты дрянь! Мистер Уэн получит награду из рук отца нации. Еще, пожалуйста, нарисуйте одну звезду, Элис, - проговорил Перл, выкатил грудь и постучал по ней кулаком. - Всем все понятно?
Пациенты с изумлением смотрели на эту до крайности нелепую сцену.
- Вы что, хотите, чтобы всех больных отправили по палатам, мистер Капник? - прошипела сестра Кейнор и вновь вырвала рисунок из рук опешившей Элис.
Великан Мориссон хотел было вступиться за девушку, но Адамс его сдержал:
- Не надо. Не надо, - прошептал он, едва дотягиваясь до плеча Мориссона, но тот стряхнул с себя Адамса, как назойливую муху.
Перл повернулся к гиганту Мориссону и воздел вверх руку.
- Вы почему не исполняете приказаний своего президента? - выкрикнул Перл.
- Никакой вы не президент, - сказал Адамс, снял свои круглые очки и принялся протирать стекла.
- Я не президент? - возмутился Перл.
- Конечно, никакой вы не Джордж Вашингтон.
- Это еще почему? - Перл осмотрел всех присутствующих горделивым взглядом.
- А потому что Джордж Вашингтон никогда бы не испортил нам День Независимости, никогда бы не испортил нам праздник. Здесь так мало праздников... Так мало, - потряс сжатыми кулаками над головой Адамс.
- Марта, - громко сказал Перл, пересек комнату по диагонали, взял в свои руки ладонь Келли и бережно погладил ее, - Марта, - повторил он, - и все здесь присутствующие: мы сограждане и должны поддерживать огонь свободы, - патетично восклицал Перл.
- Я хочу сосисок! - громовым басом произнес мистер Мориссон и дернул своими широченными плечами так, что его смирительная рубашка едва не расползлась по швам.
- А я хочу фейерверк, и еще я хочу клубничного мороженого. Как я хочу клубничного мороженого! - молитвенно сжав перед собой руки, шептал Адамс.
- Граждане! Я устрою вам фейерверк, - выкрикнул Перл, - даже если мне придется поджечь все свои зубы. Американцы! Мы сильны своим нерушимым единством, а поодиночке - пропадем.
И в ответ на это восклицание все больные вскинули вверх правые руки со сжатыми кулаками.
- Ура! Ура! Ура! - дружно на всю комнату закричали они.
Сестра Кейнор даже вздрогнула и испуганно выбежала из помещения.

СиСи Кэпвелл задержал Софию на лестнице.
- Давай все-таки поговорим. София немного смягчилась.
- Ну что ж, давай, СиСи, поговорим, хотя мне уже не хочется этого делать, - София вернулась в гостиную. - Ты играл со мной.
- Вовсе нет, - ответил мужчина.
- Лайонел Локридж рассказал тебе о моей болезни, он рассказал тебе все и ты обо всем был осведомлен, но продолжал играть, продолжал лицедействовать. Ты продолжал играть даже после того, когда я тебе сама рассказала.
- Дорогая, но для меня это не имело ровно никакого значения.
- Это еще одна ложь! - резко бросила в лицо СиСи София. - Пока ты не услышал про мою болезнь, ты не хотел меня видеть.
- Ты не права, София, - немного виноватым голосом растерянно произнес СиСи, - ты не права. - Я думал, боялся... что-нибудь должно было случиться, - СиСи прижал ладони к лицу.
- Наверное, ты думал, что я приду к тебе на поклон, - предположила София.
- Но теперь-то, София, все кончено...
- Ты говорил это тысячу раз, - София рванулась, чтобы уйти.
- Но и ты, София, не всегда была со мной абсолютно честной.
София от этих слов остановилась и очень медленно повернулась к СиСи.
- Одну твою ложь звали Ченнинг и ты лгала мне двадцать лет. Что, это по-твоему, ерунда? - спросил СиСи Кэпвелл.
- Я хотела, я очень хотела тебе обо всем сказать, но ты, СиСи, сам все время обрывал мой разговор или уходил от него.
- И ты перестала мне об этом рассказывать, да? София, тебя еще удивляет, что я не могу справиться с нашими проблемами? - начал СиСи. - Но во всей этой истории единственным пострадавшим являюсь я - СиСи Кэпвелл, или ты так не считаешь?
София задумалась. Несколько мгновений СиСи и София молчали, глядя друг другу в глаза.
- Знаешь, София, ты мне была нужна тогда и очень нужна теперь.
Выражение лица Софии изменилось, горечь исчезла. Она стала спокойной и даже попыталась улыбнуться.
В гостиную сбежала Иден и своим присутствием прервала разговор Софии и СиСи.
На Иден были ярко-красное шелковое платье, синий пояс и такие же синие бусы. Она выглядела очень счастливой и довольной.
- Послушайте, и зачем это Рубан украшает бельведер? Мне кто-нибудь может ответить? О, мама! - увидев Софию, радостно воскликнула Иден и бегом спустилась к отцу и к матери.
- Не только бельведер, но также и весь дом. Я решил устроить наш традиционный праздник по случаю Дня Независимости.
- Сегодня? - Иден с удивлением посмотрела на отца.
София смущенно опустила голову.
- Будет звучать музыка..., коктейли, танцы всю ночь, фейерверк... Надеюсь, ты, Иден, тоже придешь? - галантно пригласил свою дочь СиСи.
- Заманчиво, это очень заманчиво, - сказала Иден и повернулась к Софии. - Мама, а ты придешь?
Но вместо Софии ответил СиСи.
- Мама придет непременно и мы с ней подготовим для вас сюрприз - кое-что скажем. Но это будет чуть-чуть позже, - СиСи пристально посмотрел в глаза Софии, как бы боясь, что она начнет противиться.
Иден с недоверием посмотрела на отца, потом на мать, наконец, лукаво усмехнулась. СиСи подмигнул дочери, та улыбнулась еще шире.

ГЛАВА 11

- Приступы человеколюбия у СиСи Кэпвелла случаются регулярно. - Подаст ли Мэри на Марка в суд? - Разговор Джины со злым духом. - В психиатрической клинике звучат похабные куплеты. - Сын давнего друга СиСи Кэпвелла плохо говорит по-французски. - Когда наваливаются неприятности - лучше всего приодеться и выйти в свет.

Мейсон и Мэри после прогулки, как обычно, сразу же вернулись домой. Но их разногласия, разговоры и споры, которые, как им казалось, они смогли решить у океана в прибрежном баре не только не окончились, а стали еще более обостренными.
Разногласия теперь снова показались неразрешимыми, поэтому Мейсон был напряжен и задумчив, Мэри тоже нервничала, она расхаживала по дому, не зная, чем себя занять, искоса поглядывая на Мейсона. А он старался делать вид, что ничего особенного между ними не произошло.
Мейсон несколько раз подходил к книжной полке, вытаскивал то один, то второй фолиант, открывал наугад, пытался прочесть. Но слова не складывались в предложения и от этого предложения казались непонятными. Мейсон захлопывал книгу и ставил ее на полку. Его неотвязно преследовала одна и та же мысль - сможет ли он уговорить Мэри, чтобы она подала в суд на Марка.
Он не находил положительного ответа, хотя прекрасно понимал, что если Мэри не сделает этого, то совершенно неизвестно, как все сложится дальше.
Мэри несколько раз выходила на кухню, возвращалась оттуда, то и дело бросая взгляды на Мейсона, который сначала стоял у книжной полки, потом сидел в кресле с раскрытой книгой в руках, еще позже она застала его у окна. Но начать разговор она так и не решалась, боясь одного и того же вопроса - когда же она, наконец, решится и подаст в суд на Марка.
Мэри чувствовала себя неудобно и неуютно, ей было страшно за свое будущее. Но не только за свое, а и за будущее Мейсона и ребенка, который уже жил в ней.
Наконец, Мэри не выдержала невыносимого напряжения, царящего в доме. Она вернулась с кухни, увидела
Мейсона, бесцельно стоящего посреди гостиной и сказала:
- Мейсон, мне кажется, твой отец прислал нам приглашение на праздник сегодня?
Мейсон посмотрел на Мэри, его взгляд не выражал ничего определенного.
- Знаешь, у моего отца это иногда бывает. Каждые двенадцать лет с ним случается приступ любви. Он становится хорошим, покладистым, ему все нравятся, он делается человеколюбивым.
Мэри с удивлением слушала Мейсона. Кое в чем она была согласна с ним, но в целом не соглашалась, и подобное уже не однажды приходило ей в голову.
- Мейсон, - Мэри сунула руки в карманы брюк, - а ты не скажешь мне, чего же он хочет?
- Кто?
- Твой отец СиСи.
- Не знаю, Мэри, что тебе и ответить. Я же говорю, каждые двенадцать лет у него бывают приступы человеколюбия и он старается делать всем только добро.
- А почему так редко? - поинтересовалась Мэри.
- Не знаю, почему так редко. Но слава богу, что хоть раз в двенадцать лет с ним такое случается.
Мэри улыбнулась.
- Ты согласна со мной?
- Ну, конечно же. Лучше хотя бы один раз в двенадцать лет, чем в сто лет и ни разу.
- Все логично, Мэри, - Мейсон уже хотел что-то спросить у нее, но Мэри остановила его ладонью поднятой руки.
- А что же все-таки он хочет?
- Я слышал, как у него скрипели зубы, хотя он и улыбался.
Выражение лица Мейсона стало очень похожим на выражение лица СиСи.
- Улыбался? - спросила Мэри.
- Да, он улыбался, а зубы скрипели. В общем, он решил устроить самый большой бал в городе и пригласить всех, кого только можно, чтобы показать, какой он хороший и ужасно щедрый.
- Что, на этом балу, на этом великолепном празднике, будут все?
- Думаю, что да. Может быть, придет даже пожарная команда.
- А что станет делать пожарная команда на этом празднике? - заинтересовалась Мэри.
- Как что? Они примутся устраивать фейерверки и всех обливать шампанским.
- Шампанским? - засмеялась Мэри.
- Да, я думаю, что на этом празднике, как всегда, будет море шампанского.
- Море?
- Ну, может быть не море, но - очень много, я уверен в этом, - Мейсон улыбнулся.
Мэри ответила ему такой же веселой улыбкой.
- Мейсон, насколько я понимаю, СиСи задал тебе абсолютно конкретный вопрос в своем послании?
- Конечно, отец всегда спрашивает у меня четко и определенно.
- Как я поняла, он спросил, придешь ты или нет.
- Да, именно, так он и спросил.
- И что ты ответил?
- Я? - Мейсон очень неопределенно пожал плечами, - знаешь, Мэри, я думаю, что это мы должны решать вдвоем, но вообще-то, мне не хотелось бы идти туда и видеть своего отца.
- Так что, ты ему так ничего определенного и не сказал? - пристально посмотрев в самые глаза Мейсону, спросила Мэри.
- Ну почему ничего не сказал? Я, во-первых, его поблагодарил за приглашение, а во-вторых, попрощался.
- И это все? - изумилась Мэри.
- Ну да. А что еще я мог сказать? Ведь тогда бы мы с тобой не разговаривали.
- Странный ты, Мейсон.
- Не знаю, мне кажется, что я вполне нормальный и полностью отвечаю за свои поступки. А вот...
- Что, Мейсон? Не надо только обо мне. Давай вначале решим вопрос.
Мейсон вновь пожал плечами, отошел от стола и опустился на мягкий диван. Пружины слегка скрипнули и Мейсон удивленно огляделся по сторонам. Мэри осталась стоять у стола и он залюбовался ее красотой, насколько выразительным было ее лицо. Мэри повернула голову в сторону и Мейсон с изумлением заметил, что сегодня профиль Мэри вновь кажется очень грустным.
"Боже мой, неужели у нее так и не сложится жизнь? Неужели у этого хорошего человека, у любимого человека, все так и будет плохо. Нет, что-то надо делать".
- Мейсон, - Мэри повернулась к нему и посмотрела на мужчину, - так мы идем на большой праздник, который дает СиСи Кэпвелл, или нет?
- Знаешь, Мэри, я думаю, что кто-нибудь из гостей, наверняка, знает о моей драке с Марком Маккормиком. А если этот кто-то уже успел рассказать моему отцу, то думаю, мне не следует идти домой и встречаться с СиСи, - сказал Мейсон, нервно сунул руки в карманы пиджака и прошелся по гостиной.
Мэри посмотрела вначале на спину Мейсона, потом глянула в окно. Там как раз проходила какая-то счастливая беззаботная парочка влюбленных.
Девушка весело смеялась, парень нежно обнимал ее за талию. Девушка то и дело запрокидывала голову, парень останавливал ее и целовал. После этого девушка еще более весело смеялась.
Мэри, глядя на эту идиллическую картину, тяжело вздохнула и позавидовала счастью молодых людей.
"Хорошо быть такими молодыми, беззаботными! Не думать ни о чем плохом. Впереди длинная жизнь, которая кажется светлой и безоблачной, не то, что у меня".
- Так что ты, Мэри, обо всем этом думаешь? - поинтересовался Мейсон.
- Знаешь, - Мэри встрепенулась, ее взгляд вновь стал напряженным, - я думаю, ни у тебя, ни у меня нет повода обижаться на СиСи. И мы с тобой должны пойти на этот праздник.
- Мэри, но если отец узнает о нашем ребенке и о том, что, возможно, это ребенок Марка, мне несдобровать. Отец тогда не сможет найти себе места.
- Но мне кажется, что пока он ни о чем не знает, - сказала Мэри.
- А вот в этом-то невозможно быть уверенным.
- Ну что ж, тогда пойдем и все увидим, - Мэри заглянула в глаза Мейсону.
- Ты думаешь?
- А почему бы и нет, Мейсон? Хоть как-нибудь развлечемся, избавимся от тяжелых мыслей.
Мейсон подсел к столу, опустил локти на столешницу и задумался.
- Мейсон, я скажу тебе с чистым сердцем, - начала говорить Мэри, - ведь ты...
Она посмотрела на Мейсона пристально и напряженно.
- ...веришь, что этот ребенок ни чей-нибудь, а твой. И я верю, что это твой ребенок. А на всех остальных мне..., - Мэри на мгновение задумалась, - ...мне абсолютно все равно, что думают посторонние. Для меня самое главное - то, что думаешь ты, для меня самое главное, Мейсон, то, что ты мне веришь.
Мэри смотрела в глаза Мейсона. Взгляд мужчины потеплел, его лицо стало спокойнее.
- Мэри, если все обстоит так, - сказал он, - если ты уверена, что этот ребенок мой, твой и больше ничей, то тогда докажи это.
Мэри никак не могла понять, к чему он клонит.
- Если ты уверена, - повторил Мейсон, - то подай в суд на Марка.
Мэри вздрогнула. Она предчувствовала, что именно это угнетает Мейсона, именно это не дает ему почувствовать себя спокойно и уверенно.
Мэри отвела взгляд, резко тряхнула головой, русые волосы разлетелись в стороны.
- Нет, Мейсон, никогда, никогда!
- Но почему?
- А потому, что я слишком долго этого ждала и сейчас не хочу, Мейсон, поверь, не хочу, - Мэри даже приложила руки к груди.
Она напомнила Мейсону изображение святой Марии на фреске в церкви.
- Но, Мэри, мы не сможем жить с тобой спокойно до тех пор, пока ты не сделаешь...
- Мейсон, Мейсон, - Мэри заметалась по гостиной, - почему тебя это так беспокоит? Неужели нельзя обойти больной вопрос? Только не надо мне сочувствовать, Мейсон, я этого не хочу. Мне неприятно. Я сожалею, что не смогла отстоять свою честь, очень жалею, что не смогла сопротивляться до конца. Ты даже не можешь себе представить, что я буду переживать, когда начнется суд. Я хочу забыть об этом, вычеркнуть его из моей жизни, забыть о Марке и об этом постыдном для меня факте. А ты, Мейсон, даже не хочешь меня понять, хотя и говоришь, что любишь.
Казалось, что Мэри выплеснула все. Мейсон стоял совершенно изумленный, не зная, что и сказать. Да и Мэри выговорилась полностью, она даже почувствовала себя ослабевшей, такой будто бы из нее вытянули какой-то жизненно важный стержень, на котором держалось все ее существование. Она вся обмякла и не зная, что делать, бессильно опустилась в кресло, закрыла лицо руками.
Несколько минут они молчали. Первой не выдержала Мэри, она поднялась из кресла и не спеша пошла к Мейсону.
- Знаешь, Мейсон, я не хочу думать ни о чем и ни о ком, кроме тебя. Я хочу, чтобы мои мысли занимал только ты один.
Мейсон безвольно улыбнулся и покорно подался навстречу Мэри.
- Я хочу думать только о тебе, о нашей будущей жизни и о малыше, который родится, - говорила Мэри уже в объятиях Мейсона, - Мейсон, я не хочу никому мстить, я совершенно не кровожадный человек. Тем более я не хочу мстить Марку и я говорила ему об этом.
- Но почему?
Мэри пожала плечами.
- Не знаю, дорогой, наверное, потому что я тебя люблю, хочу, чтобы у нас с тобой все было хорошо.
Мейсон отрицательно покачал головой.
- А как же, Мэри, в этой ситуации быть мне? Скажи, дорогая, как мне быть?
Взгляд Мейсона вновь стал жестким и твердым. И Мэри внезапно поняла, что Мейсон пойдет до конца и ничто его не остановит в борьбе с Марком Маккормиком, в борьбе за свое счастье.
"Неужели он считает это счастьем? Вот эту бессмысленную борьбу?"
Мейсон смотрел прямо в глаза Мэри.
- Ты можешь ответить на мой вопрос?
- Но ведь мне, Мейсон, это и не нужно.
- Мэри, мне кажется, что оскорбили не тебя, а меня и поэтому мне так больно, - сказал мужчина, глядя поверх головы женщины.
- Это моя боль.
- Нет, - ответил Мейсон Кэпвелл, - не только твоя, она и моя.
И Мэри поняла, что Мейсону, действительно, очень больно. Он сильно переживает все то, что случилось с ней, а из-за этого и все то, что случилось с ним.

Джина Кэпвелл, сидя на высоком вертящемся табурете за стойкой бара "Ориент-Экспресс", неспешно потягивала коктейль, общаясь с управляющим ресторана. Управляющий в это время пересчитывал крупные купюры, Джина неотрывно следила за движениями его рук, разглядывая шелестящие двухцветные банкноты.
- Все, что мне нужно, - сказала она еще молодому управляющему, - это мужчина с перспективой.
Она небрежно тряхнула головой, потом лениво повела своим томным взглядом по сторонам.
- Мужчина с перспективой, - повторила Джина. - Я для него смогу сделать все.
Управляющий пересчитал деньги, сложил их в одну аккуратную пачку и пошел к кассовому аппарату. Джина осталась одна.
Она вальяжно взяла начатый бокал, поднесла к губам и сделала маленький глоток. Как всякая женщина она почувствовала устремленный на нее взгляд.
- Кто это там? - не оборачиваясь, вполголоса спросила Джина.
- О-о, миссис Кэпвелл, это злой дух.
- Злой дух? - переспросила женщина, - тогда подходите. Я думаю, нам есть о чем поговорить.
Мужчина в элегантном сером пиджаке подошел к стойке бара и уселся на вертящийся высокий табурет рядом с Джиной Кэпвелл.
- О, миссис Кэпвелл, я вообще-то не злой дух.
- Вижу, - ответила Джина и ее рука вновь потянулась к бокалу с коктейлем.
Это был Кейт.
- Миссис Кэпвелл, у вас что, выходной, отдых перед яростным штурмом? - Кейт нагло улыбался в лицо разгневанной Джине.
- Скройся с глаз моих, - лениво произнесла женщина и поставила бокал на стойку.
Теперь уже Джина нагло улыбнулась Кейту.
- Но я все равно знаю, кто тебе нравится, - сказала она и ее улыбка стала еще более нахальной. Кейт смущенно потупил взор.
"Ну что же, знаешь так знаешь", - подумал он.
- Кейт, мне вообще-то жалко, что тебе нравится другая, а не я, - Джина вновь лениво потянулась к бокалу, поднесла ко рту и собралась сделать очередной глоток, но вдруг скосила глаза на Кейта и подмигнула ему.
Тот ответил ей широкой улыбкой, обнажив ровные белые крепкие зубы. Джина приободрилась: ей нравилось, когда мужчины так улыбаются ей, она чувствовала, что с ними можно легко войти в контакт и обо всем договориться. Легкий румянец окрасил ее лицо, брови дрогнули, глаза сделались влажными и еще более томными.
Кейт тоже понял, что сейчас он сможет договориться с этой женщиной.
- Я заеду к тебе после обеда.
Джина резко обернулась к нему и бросила прямо в лицо:
- Для чего?
Кейт пожал плечами.
- Может, ты хочешь арестовать меня? - некстати пошутила Джина.
- Да нет, совсем нет. Кэпвеллы прислали мне приглашение на две персоны...
Чтобы быть более убедительным, Кейт поднял указательный палец и повертел им перед глазами Джины. Та завороженно следила за движениями его пальца, за ухоженным обработанным ногтем.
- Что, СиСи пригласил тебя на праздник? - глядя в глаза Кейту, спросила Джина.
В этот момент он уже не мог соврать.
- Да я и не хотел.
К чему было кривить душой перед этой женщиной, которая видела его насквозь и все понимала, поэтому он честно ответил:
- Конечно, на праздник. У меня приглашение на две персоны и я ищу спутницу.
- Кейт, ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? - спросила Джина.
Кейт улыбнулся.
- Знаешь, я думаю, что СиСи это не понравится, - сказала Джина, ее серьги блеснули и отразились резкими бликами в глазах Кейта.
- Тогда больше не будем дискутировать на эту тему. Я заскочу за тобой, - закончил разговор Кейт.
Джина улыбнулась, предчувствуя, какое выражение лица будет у СиСи, когда он увидит ее в своем доме.
- Кейт, а может лучше не надо заезжать за мной? Давай ты встретишь меня или я тебя прямо у входа, у самого крыльца?
- Ну, если ты хочешь, то давай, мне даже удобнее так, - честно сказал Кейт.
- Но учти, Кейт, без тебя меня и на порог не пустят. Ты ведь знаешь о моих отношениях с СиСи.
- Да, догадываюсь. Я думаю, вы с ним живете, как кошка с собакой.
- Да нет, Кейт, еще хуже, - Джина улыбнулась, подняла бокал из тонкого бесцветного стекла и посмотрела сквозь него, одарила его лучезарной улыбкой и сделала длинный глоток.

ГЛАВА 12

- Заказ доктора Роулингса выполнен в точности. - Хейли чувствует себя, как зверек, застигнутый охотником врасплох. - В гости к Кэпвеллам пришли даже два сенатора. - Аудиенцию у кардинала придется отменить. - Нежелательные встречи на вечеринке, устроенной ко Дню Независимости.

К лечебнице подъехал ярко-красный пикап. Мужчина в форменной фуражке выскочил из автомобиля, открыл заднюю дверцу и принялся вытаскивать картонные коробки. Он еще раз посмотрел на номер дома, потом сверил его с тем, который был у него в заказе.
- Ну что ж, наверное, это сюда. Но насколько я знаю, это лечебница? И, по-моему, зачем сумасшедшим такие вещи? - изумленно пожал плечами мужчина.
Но это мало его интересовало. В его функцию входило развозить заказы, доставлять их в нужное место и в определенное время. Он постучал в дверь. Ему открыла сестра Кейнор.
- Извините, здесь доктор Роулингс сделал заказ нашей фирме. Я все доставил, распишитесь, пожалуйста, вот здесь под списком.
Мужчина составил красочные ящики пирамидкой и положил на них бумажку. Сестра Кейнор водрузила на свой острый нос очки, ознакомилась с содержанием бумажки, потом неопределенно пожала плечами, оглянулась, но за ее спиной стоял Перл, а советоваться с больными ей было ни к чему. Она выхватила из нагрудного кармана ручку и поставила размашистую подпись.
Перл, выпятив нижнюю губу, принял горделивую осанку и подмигнул мужчине, развозящему праздничные заказы. Тот в ответ широко улыбнулся и довольный удалился к ярко-красному автомобилю.
- Мистер Капник, не будете ли вы так любезны, не поможете ли внести ящики к нам в лечебницу?
- С удовольствием, сестра Кейнор, - сказал Леонард Капник, он же Перл, и принялся заносить ящики в коридор.
Когда он покончил с этой работой, то заспешил в общую комнату. Там его уже поджидали Келли и Адамс.
- Ну все, кажется, все прекрасно. Сейчас ты только должен ее ненавязчиво отвлечь, слышишь? - обратился Перл к Адамсу.
- Я? А почему я?
- Ну, а кто же еще? Ты единственный, кто может с этим справиться, единственный, кому поверит сестра Кейнор.
- Вы думаете? - Адамс посмотрел вначале на Перла, потом на Келли.
Девушка кивнула ему и подбодрила улыбкой.
- Ну что ж, тогда я попробую.
- Конечно, конечно, Адамс, - Келли ласково погладила мужчину по плечу, - попробуй и у тебя обязательно это получится.
Перл подмигнул Келли. Адамс вышел в коридор и громко крикнул:
- Сестра Кейнор! Сестра, идите сюда, скорее идите сюда!
Застучали каблуки - послышались торопливые шаги и сестра Кейнор в очках на остром носу, с журналом под мышкой, вбежала в общую комнату.
- Кто меня спрашивает?
- Это я, я, сестра Кейнор.
- Что случилось, мистер Адамс? - строго и придирчиво посмотрела на пациента сестра.
- Знаете...
- Что знаю? Что я должна знать?
- Я хочу с вами поговорить.
- Поговорить? Прямо сейчас, что ли?
- Ну да, да, сестра Кейнор, - настойчиво попросил Адамс.
- Ну что ж, сейчас так сейчас. Я, в принципе, не против, но ведь не здесь же мы будем говорить?
- Именно здесь. Давайте поговорим здесь. Сестра посмотрела на Перла и Келли. Те пожали
плечами, дескать, если у вас такой серьезный разговор, мы можем и выйти. Они выскочили из общей комнаты и бросились к ящикам. Перл тут же принялся их вскрывать.
- Смотри, смотри, Келли, - Перл показал девушке содержимое ящика.
- Ой, а что это такое? Как вкусно пахнет:
- Это клубника.
Келли запустила руку в один из ящиков.
- Это клубничное мороженое! Это именно то, которое любит Адамс?
- Ну конечно же, ведь я обещал устроить праздник и я его обязательно устрою.
- Перл, неужели это получится?
- А почему бы и нет. У нас с тобой, Келли, пока все получается как нельзя лучше.
- Ну что же, тогда все, может быть, будет хорошо, - она с аппетитом, радостно улыбаясь ела мороженое.

Джина и Хейли подъехали на такси прямо к дому Кэпвеллов.
- По-моему, мы зря все это затеяли, - пыталась остановить свою тетушку Хейли.
- Да ну, брось ты, по-моему, все прекрасно, и только начинается, - не переставая улыбаться, хвалилась Джина, - я думаю, все пройдет великолепно.
- А у меня какие-то не очень хорошие предчувствия, - поделилась своими переживаниями Хейли.
- Да брось ты, все пройдет прекрасно.
На Хейли было платье из бледно-синего шелка, платье, которое ей одолжила на вечер Джина. Хейли чувствовала себя в нем не очень уютно, как обычно чувствуют себя в чужой одежде.
- Хейли, когда-то они меня умоляли, - продолжала хвалиться Джина, - чтобы я к ним пришла.
Они уже стояли у массивной двери дома Кэпвеллов, не решаясь войти в нее.
- Ну как тебе мое платье? - вдруг спросила Джина спутницу.
- Не знаю, как-то не очень подходит... что-то сзади царапает.
- А, это ничего, давай я тебе поправлю, - Джина принялась поправлять застежку на бледно-синем шелковом платье.
Хейли немного поежилась.
- Послушай, - вдруг обратилась к ней Джина, - может, мне переспать?
- Что значит, переспать?
- Переспать с этим прокурором.
- О чем ты, Джина? Я не совсем поняла.
- Господи, какая ты глупая, Хейли. Может мне переспать с Кейтом, а?
- Когда?
- Когда... Переспать можно в любой момент, - Джина неопределенно пожала плечами, - можно это сделать сегодня, можно завтра, а можно в любое время. Не будь такой глупой, Хейли.
- Почему глупой?
- У тебя есть Тэд, а у меня... - Джина развела руками и обреченно кивнула головой.
- Я очень жалею о том, что сюда пришла, - вдруг сказала Хейли и уже собралась было уходить, но в этот момент остановился автомобиль и из него выскочил окружной прокурор - Кейт.
Увидев стоящих у крыльца женщин - Джину и Хейли, он заспешил к ним.
- О, какой ты элегантный, - воскликнула Джина, оглядывая Кейта, - а мы тебя совсем уж заждались.
Хейли с изумлением рассматривала окружного прокурора и он ей явно не понравился. А Кейт и Джина уже кокетливо подмигивали друг другу, лукаво улыбались.
- Кейт, а ты знаком с моей подругой Хейли Бэнсон? Кейт оглядел Хейли и она ему явно показалась приятной девушкой. Они пожали друг другу руки.
- Ну что ж, я думаю, Джина, Хейли Бэнсон тебя и проводит домой.
- Что ты, что ты, Кейт, я надеялась, ты проведешь меня, - с недоумением посмотрела на окружного прокурора Джина Кэпвелл.
- Не надо так на меня смотреть. По-моему, для тебя самым главным было попасть в дом, - сказал Кейт.
- Ну что же, Кейт, все прекрасно. Если так, ты обо мне, пожалуйста, не заботься, я уйду из этого дома, когда захочу и скорее всего, не одна, - попыталась уколоть Джина мужчину.
Но Кейту это было, в общем-то, все равно. Он еще что-то хотел сказать Джине, о чем-то поспорить, но дубовая дверь дома Кэпвеллов распахнулась: гостей встречали сам СиСи и София.
Кейт сразу же шагнул через порог и подал руку мистеру Кэпвеллу. Пока окружной прокурор знакомился с Софией, Джина уже проскользнула в дом, на ходу обронив:
- А это что, линия фронта? По-моему, я удачно проскочила через нее.
СиСи ничего не успел ей ответить. Он даже не успел ее остановить.
Хейли робко переступила порог дома Кэпвеллов, тот порог, через который она ходила много раз в день. Но это было раньше.
СиСи недовольно поморщился, но сдержал свое негодование, он подавил чувство, которое его охватило.
А София радостно раскинула объятья и прижала к груди Хейли.
- Здравствуй, дорогая, - шептала София.
- Здравствуйте, мэм.
- Здравствуй, Хейли, - видя, как любезно обращается София с девушкой, сказал СиСи.
- Здравствуйте, мистер Кэпвелл, - робко кивнула Хейли и тут же убежала в глубину дома, туда, где уже собрались гости, где звенели бокалы, откуда слышался смех и звучала музыка.
- Хейли! - остановил девушку властный окрик СиСи Кэпвелла.
Та замерла на месте, как зверек, застигнутый врасплох охотником.
- Не волнуйся, пожалуйста, и чувствуй себя как дома, - СиСи улыбнулся.
София даже радостно сжала руку СиСи, благодаря за добрые чувства, проявленные в отношении Хейли.
Тэд расхаживал по своему дому с закуской в руках. За ним бегала Джейн Вилсон с раскрытым блокнотом и то и дело задавала ему вопросы.
- Тэд, я никак не могу взять в толк, кто же из них сенатор?
- Да вот тот, - бросил Тэд, - тот, который сидит рядом с дамой.
- Та дама тоже сенатор?
- Да, та дама тоже сенатор.
- Так что, у вас в гостях два сенатора?
- Да бог их знает... Честно говоря, я тебе даже не могу сказать, не знаю, скольких пригласил отец.
- А та женщина, его жена? - не унималась Джейн Вилсон.
- Какая?
- Да вон та, в ярко-голубом платье.
- Та? Да, та и есть сенатор.
- Как, его жена сенатор или он сам сенатор?
- Сенаторы и он, и его жена.
- Но ведь так не бывает.
- Бывает, Джейн. Они раньше были мужем и женой, а потом развелись.
- А-а, - воскликнула Джейн, - теперь я все понимаю. Но почему они сидят рядом?
- А это, дорогая, ты пойди и спроси у них сама.
- Действительно, - сверкнула стеклами очков Джейн и принялась что-то записывать очень мелким и совершенно неразборчивым почерком на странице своего блокнота.
Возможно, Джейн Вилсон задала бы Тэду еще тысячу глупых вопросов, но внезапно женская рука легла на плечо парня. Он вздрогнул и обернулся.
Прямо перед ним, в бледно-голубом платье с плеча Джины стояла Хейли. Она немного робко улыбалась. Тэд, увидев свою возлюбленную, расцвел, а вот лицо Джейн Вилсон исказила гримаса отчаяния и презрения. Но она быстро справилась со своим замешательством и просияла ласковой доброжелательной улыбкой.
- Хейли, так ты пришла! - радостно воскликнул Тэд Кэпвелл.
- Как видишь, - Хейли как бы поклонилась Тэду. Он приблизился и поцеловал Хейли в щеку. Джейн
Вилсон нервно передернула плечами и заспешила в другой конец гостиной.
От двери по ярко-красному ковру медленно и чинно двигались в глубину гостиной Мейсон и Мэри. Мейсон был в белом костюме, при сером шелковом галстуке. Он побрился и приветливо поглядывал по сторонам, обнимая Мэри за плечи.
СиСи Кэпвелл сразу же направился к своему сыну и Мэри. Он даже не поздоровался с ними, а тут же, без всяких предисловий, объявил:
- Мне удалось поговорить с кардиналом и он пообещал, что завтра встретится, Мэри, с тобой и Марком. Я думаю, вы сможете с его помощью решить все свои проблемы.
СиСи не смотрел на своего сына, вся его речь была направлена только к Мэри.
- Спасибо, СиСи, вы очень добры, - через силу улыбнулась Мэри.
- От встречи придется отказаться! - громко сказал Мейсон и посмотрел прямо в глаза отцу.
- Как это? - не понял СиСи.
- Марк передумал, - попыталась объяснить Мэри.
- Но ведь это невозможно! - воскликнул СиСи.
- Спасибо, отец, за заботу, но мне кажется, твое вмешательство в данной ситуации не нужно. Я вполне контролирую ситуацию и думаю, сам буду в состоянии разобраться с Марком Маккормиком.
Джина и окружной прокурор, стоя у столика, заставленного коктейлями, смотрели друг на друга. Кейт то и дело спрашивал у нее:
- А кто этот мужчина? А кто эта женщина? Джина как могла объясняла ему, что за гость вошел в дом СиСи Кэпвелла. Джина и Кейт увидели, как неспеша с галереи спускается к ним Иден. Джина посмотрела на Кейта.
- Не понимаю, как Круз мог променять такую роскошную и умную девушку, как Иден, на вульгарную Сантану?
Кейта от этих слов передернуло. Но Джина только этого и добивалась, она хотела отомстить Кейту за его слова, сказанные у входа в дом Кэпвеллов.
- Иден?
- Джина?
Женщины обменялись именами друг друга.
- Что ты здесь делаешь? - первой спросила Иден.
- Я здесь не одна, я с Кейтом Тиммонсом, - Джина тут же взяла под руку окружного прокурора, как будто бы он мог ее от чего-нибудь защитить.
Иден ехидно улыбнулась, глядя на то, как Джина цепляется к мужчине.
- Я могу вам предложить выпить коктейль на улице, - сказала Иден.
- Я уже выпила, - ответила Джина, - и мне кажется, что все, кто нам нужен, собрались и присутствуют здесь, - Джина оглядела присутствующих.
Иден проследила за ее взглядом и увидела, что прямо у двери стоят Круз и Сантана. Ее взгляд встретился с взглядом Круза и она вздрогнула.
Сантана попыталась улыбнуться Иден, но улыбка получилась неестественной и вымученной. Иден кивнула, развернулась и заспешила к гостям. Сантана и Круз медленно вошли в дом.
Джина подошла к Сантане и, кивнув на стол, уставленный бокалами, предложила выпить, но та отрицательно покачала головой. Она явно не хотела видеть Кейта.
Сантана вытащила из своей сумочки стеклянный флакон с таблетками.
- Что это? - поинтересовалась Джина.
У меня ужасная аллергия, - недовольно завертела головой Сантана и вытряхнула себе на ладонь несколько белых шариков.
- Да, у меня тоже появляется аллергия кое на кого, - довольно ехидно заметила Джина, оглядывая присутствующих в зале.
- Я что-то, Джина, тебя не понимаю, - сказала Сантана.
- А может, твоя мамуля забыла протереть пыль и у меня от нее такая аллергия? - ехидно произнесла Джина, - не люблю грязи.
Сантану всю передернуло от этого замечания.

Кейт Тиммонс с очень недовольным видом стоял и слушал перепалку двух женщин.
- Я не уверена, - произнесла Сантана, - что тебя пригласил сюда СиСи Кэпвелл, думаю, он бы до этого не опустился.
Знаешь, - Джина горделиво вскинула голову - меня пригласил Кейт.
Она приблизилась к окружному прокурору и положила ему руку на плечо.
- Я думаю, Сантана, ты знаешь, как он бывает настойчив? - глядя прямо в глаза Сантане, - сказала Джина и ядовито улыбнулась.
Круз подошел к разговаривающим. Сантана в это время проглотила таблетку и быстро запила ее водой. Разговаривать с Крузом Джине явно не хотелось и она, покинув Кейта, Круза и Сантану, быстро удалилась от столика.
В проходе она столкнулась с СиСи, буквально зацепив его локтем. СиСи замер на месте.
- СиСи, - воскликнула Джина на всю гостиную, - по-моему, ты меня избегаешь.
- Я думаю, как и все остальные, кстати, как и твой спутник. - СиСи посмотрел на Кейта, который разговаривал с другой женщиной. - Вообще-то я не понимаю, как тебе удалось все это провернуть.
- Я нравлюсь мужчинам, - процедила Джина, - конечно, настоящим.
- Из уважения к окружному прокурору, - сказал СиСи Кэпвелл, - я не стану тебе сейчас сворачивать шею и не вышвырну вон.
- Интересно, а где же твоя спутница и кто она? Наверное, это твоя вечная печаль - София? - Джина игриво закатила глаза к потолку и сделала очень мечтательное выражение лица.
СиСи от этой шутки покоробило.
- Этот праздник мы постоянно отмечаем всей нашей семьей.
- О, да, конечно, - пожала плечами Джина и заулыбалась, - у тебя замечательная семья, в ней есть две миссис Кэпвелл.
- Я бы немедленно отобрал у тебя свою фамилию, но думаю, это еще впереди.
По лицу Джины как бы пробежала тень. Она сделалась мгновенно недовольной, то что сказал СиСи ее явно испугало. Но она быстро справилась с собой и парировала слова СиСи.
- И что, она к тебе возвращается?
- Да, - сказал СиСи совершенно серьезно, - только ее я и считаю единственно настоящей женой, а ты - моя большая ошибка.
- Да неужели? Может, ты забыл, СиСи, как мы были с тобой близки? - пытаясь заглянуть в глаза СиСи процедила Джина.
- Почему же, я помню, как просыпался по ночам, ощущая, что рядом со мной лежит кусок льда, - СиСи кивнул и отошел от Джины.

ГЛАВА 13

- Все, кто собрался внизу, говорят только об одном, - объяснение в любви не всегда приносит облегчение. - Упрямства Софии хватило бы на всю семью Кэпвеллов. - Окружной прокурор не слишком убедителен. - Сумочка Сантаны меняет владелицу. - Даже в сумасшедшем доме случаются праздники.

Наконец, СиСи улучил мгновение, когда София поздоровалась уже со всеми гостями, всем сказала комплименты, всех поблагодарила за то, что они пришли на праздник, он нежно взял ее за руку и тихо прошептал:
- Пойдем, я хочу тебе что-то сказать.
- Куда? Куда ты меня отсюда тащишь? - изумилась София.
- Потом все поймешь.
- Да нет же, это неудобно, здесь гости, здесь все, а ты меня куда-то хочешь увести, тем более, я не знаю даже куда.
- Скоро все поймешь, тем более, что никуда далеко я тебя не поведу. Мне самое главное - побыть с тобой хотя бы несколько минут и поговорить.
Лицо СиСи сияло. София несколько мгновений поколебалась, осмотрелась по сторонам. Но все гости были заняты своими делами, все были при деле. Прислуга вертелась в доме, наполняла быстро пустеющие бокалы, разнося бутылки, бутерброды.
Музыканты играли замечательно и уже несколько пар кружились в танце во дворе дома.
- Вроде бы все нормально, даже прекрасно - обратилась к СиСи София.
- Ну конечно же, конечно все нормально, пойдем отсюда скорее.
- Погоди, СиСи, вечно ты куда-то торопишься, вечно спешишь, как будто происходит неизвестно что. Давай еще немного побудем с гостями. Пусть всем будет хорошо, но вместе с нами.
- София, я хочу, чтобы хорошо было тебе и мне, на остальных плевать.
- СиСи, но мне хорошо, зачем ты меня куда-то еще тащишь?
София, видя как СиСи пытается ее уговорить, решила немного позлить своего бывшего мужа.
- Мне хорошо здесь, среди гостей и не думаю, что мне так же хорошо будет с тобой одним.
- София, если я сейчас не утащу тебя от всей этой компании, если не скажу тебе все что думаю, то дальше я не знаю, что со мной может произойти. Тогда я за себя не ручаюсь.
- СиСи, ты совсем сумасшедший.
- Ну и пусть, пусть я вообще умалишенный, пусть я буйный, но сейчас я хочу побыть хотя бы четверть часа наедине с тобой и все тебе сказать, все, о чем я думаю с давних пор.
- Погоди, я думаю, это мы успеем. К Софии подошла Иден.
- Мама, у тебя все в порядке? Как ты себя чувствуешь? Мне кажется, что ты волнуешься.
- Да, Иден, - твой отец хочет меня куда-то утащить, хочет мне сказать что-то очень важное.
- Иден, - попросил СиСи, - попробуй уговорить маму, чтобы она покинула гостей, покинула всех вас и пошла со мной.
Иден лукаво улыбнулась, посмотрела в глаза отца, тот подмигнул дочери.
- Зачем?
- Иден, я очень прошу, помоги мне, я тебя отблагодарю.
- Да нет, папа, мне не нужна благодарность. Я просто очень рада за тебя и за маму. Но если она не хочет идти, то я здесь бессильна. По-моему, мужчина должен уметь уговорить женщину.
- Иден, и ты меня будешь учить! - воскликнул СиСи, - уж я-то знаю, как нужно обращаться с упрямыми женщинами.
- Да, Иден, у твоего отца огромный опыт в обращении с женщинами.
СиСи прикусил губу.
"Черт, - в сердцах произнес он, - вечно эти женщины меня мучают. Правда, и я их мучаю. Ну да ладно, сейчас мне нужно вытащить Софию".
Он буквально силой взял ее под руку и увлек на второй этаж - туда, где находился его кабинет.
- Куда ты меня тащишь? - восклицала София.
- Сейчас все поймешь.
- Отпусти.
- И не подумаю.
- Я закричу.
- Ты сделаешь глупость.
- Но я не хочу.
- Сейчас все поймешь.
СиСи двигался очень быстро, изредка оглядываясь, не видит ли кто-нибудь, как он похищает Софию, как он похищает свою бывшую жену. Но на них смотрела и ласково улыбалась только Иден, а всем остальным, как показалось СиСи, не было до них никакого дела.
Наконец, София перестала сопротивляться, она сделалась покладистой. СиСи увлек ее на второй этаж, распахнул двери своего кабинета, пропустил вперед.
- Входи, входи.
София пожала плечами, но переступила порог кабинета. СиСи закрыл дверь и привалился к ней спиной.
- А теперь, дорогая, я хочу попросить тебя, чтобы ты уселась вот в это кресло.
- А почему именно в это? - поинтересовалась у него София.
- Почему? - пожал плечами СиСи, - потому что так тебе будет намного приятнее услышать то, что я тебе сейчас скажу.
- Ты боишься, что от твоих слов я могу упасть в обморок? - отшутилась София.
- Да нет, нет, я ничего не боюсь. Но мне будет удобнее говорить, если ты будешь сидеть напротив меня именно в этом кресле.
- Ну что ж, если ты хочешь, тогда пожалуйста, я усядусь.
Но СиСи не удержался на месте. Он подбежал к Софии и галантно помог ей опуститься в кресло. София удобно устроилась и пристально посмотрела на СиСи.
- Так зачем ты меня позвал от гостей?
- Послушай! - сокрушенно воскликнул СиСи, - мне кажется, что в доме полно прислуги, там дети и все прекрасно обойдутся и без нас с тобой.
- Ты думаешь?
- Ну, конечно. Для чего тогда я держу так много прислуги.
София пожала плечами.
- А ты знаешь, о чем все говорят внизу?
- "Все" - это кто? - спросила София.
- Как это кто - гости, наши дети, прислуга...
- Ну и о чем же они говорят?
- Они говорят только о тебе, о том, какая ты красивая, какая ты добрая, какая у тебя замечательная семья, какой замечательный дом.
- СиСи, мне кажется, что это для тебя совершенно не характерно.
- Что для меня не характерно? - воскликнул СиСи Кэпвелл.
- Ну, вот этот напускной тон, - эта бравада, эта ненужная лесть. Если ты хочешь мне что-то сказать серьезное - то пожалуйста, говори, я тебя не удерживаю и не тяну за язык.
СиСи расправил грудь. Он остановился в двух шагах от Софии и задумался. Потом он поднял руку вверх.
- Я хочу...
- Ну ладно, СиСи, говори без предисловия. Не надо слишком долго думать, иначе у меня не выдержит нервная система, - шутливо воскликнула София.
А вот СиСи занервничал. Он обернулся к двери и громко воскликнул:
- Все те, кто собрались внизу, говорят только об одном...
- О чем же?
- Они говорят о твоем возвращении в этот дом, о возвращении в нашу семью.
- Я не совсем понимаю, в качестве кого я должна вернуться в этот дом?
СиСи опустился на колени и взял чуткую руку Софии в свои ладони.
- Ты спрашиваешь, в качестве кого?
- Конечно, в качестве кого я должна вернуться в этот дом?
- София, я хочу, чтобы ты вернулась в этот дом в качестве моей жены.
София вздрогнула. На ее лице было неподдельное изумление. Такого она никак не ожидала услышать от сдержанного СиСи.
Не в силах совладать с чувствами, которые ее охватили, София нервно затрясла головой. СиСи воспринял это движение как отказ.
- Что, ты не согласна?
София зажмурила глаза и вновь затрясла головой, не в силах поверить в то, что говорил СиСи.
- Я делаю тебе предложение, - дрожащим голосом, совершенно непохожим на обычный голос Кэпвелла, произнес СиСи.
Он сейчас напоминал юношу, который впервые признается в любви. Его глаза были влажными, губы подрагивали, а руки не находили себе места.
- В качестве твоей жены? - тоже с дрожью в голосе спросила София.
СиСи вместо ответа кивнул и вновь посмотрел в глаза Софии. Та откинулась на спинку кресла и задумалась.
- Я не понял, так ты выйдешь за меня замуж? - еще более настойчиво повторил СиСи.
- Зачем? - вдруг спросила София.
Лицо СиСи вспыхнуло: он явно не ожидал услышать подобное от Софии, ведь он надеялся, что она тут же бросится ему на шею, расцелует и мгновенно ответит: "да".
- София... - СиСи поднял руку и погрозил ей указательным пальцем, - ты выводишь меня из себя, уже другим голосом, не таким нежным и трогательным сказал он, но тут же опомнился.
- СиСи, не волнуйся...
- София, извини, я не то говорю, - он прикрыл лицо руками, - но ты же понимаешь, я совсем не умею говорить подобные вещи... Я волнуюсь, я безумно волнуюсь. Я сам себе кажусь несовершеннолетним юношей, который впервые влюбился, почувствовал над собой власть женщины, впервые ощутил влечение к ней, с которым он не в силах бороться.
- О чем ты говоришь?
- Я уже сказал.
Я не могу понять твоих слов.
- Ты хочешь сказать, София, ты не ожидала такого услышать?
- Я вновь боюсь тебя.
- Бояться можно обмана.
- А ты серьезен?
- Как никогда.
- Мне трудно поверить.
- Прости меня, София, кажется, я наговорил каких-то глупостей, какой-то ерунды, - явно волнуясь, дрожащим голосом говорил СиСи. - Но ты же прекрасно понимаешь, что я не могу говорить о таких вещах, ты это знаешь, - СиСи вновь прикрыл лицо руками.
София вскочила с кресла, румянец прилил к ее щекам. Она нервно прошлась по комнате. СиСи бросился вслед за ней и, потрясая своими сжатыми кулаками, выкрикнул:
- София, ты должна меня понять. Мне никогда не удавалось угодить тебе, но я клянусь, поверь мне, я сделаю тебя счастливой!
СиСи Кэпвелл подошел и стал за спиной у Софии, боясь обнять свою бывшую жену, боясь прижать ее к себе. Наконец, он не выдержал, положил свои ладони на обнаженные плечи Софии.
- С момента нашего расставания, София, каждый день был для меня страшной пыткой, каждый день я думал только о тебе, каждое утро я просыпался с мыслью о тебе.
- Не верю.
- Я разучился обманывать.
- Ты обманываешь других.
- Но не тебя.
- Ты меня обольщаешь.
- Поверь, поверь, София, мне на этот раз, - просил СиСи. - Может быть, я нетерпелив и глуп, но все равно, София, ты действуешь на меня теперь так, как много лет назад.
Глаза Софии увлажнились, длинные ресницы затрепетали, на губах появилась трогательная улыбка. СиСи сжал виски Софии.
- Последний раз, дорогая, когда мы были с тобой близки...
София резко обернулась к СиСи и, глядя ему прямо в глаза, воскликнула:
- СиСи, последний раз, когда мы с тобой были близки... - ее лицо искажала гримаса боли, - ты прикидывался, что ничего не знаешь о моей болезни, хотя был прекрасно обо всем осведомлен, хотя прекрасно владел ситуацией.
- О, боже мой! - воскликнул СиСи, воздев к потолку руки, - боже мой, София, не надо об этом вспоминать, я тебя прошу. Я же не думал, что все это может обернуться против меня! Поверь, дорогая, мне все важно, что связано с тобой, я дорожу самым маленьким воспоминанием, самым крохотным, каждой песчинкой памяти, которая связана с тобой. Для меня дорого все: и твои глаза, София, и твои губы, и твои волосы, и твое тепло, и твое тело, и твоя боль.
Голос СиСи дрожал, он потянулся к Софии, чтобы ее обнять, но женщина сделала быстрое движение и буквально выскользнула из рук СиСи.
- Дорогая, пойми, это не было жалостью. Произошло... случилось... точнее сказать... несколько моментов, когда меня окатывало, когда мое сердце чуть не остановилось от любви к тебе. Я для тебя, София, готов делать все и мне не нужны ни благодарность... не нужно ничего...
София обернулась к СиСи и посмотрела на него широко открытыми глазами, полными любви.
- Пойми, если бы я сказал тебе, что мне известно о твоей болезни, разве ты, София, позволила бы мне вот так сильно тебя любить? Ведь этого не произошло бы, - СиСи взмахнул руками, - я же знаю тебя, ты никогда не снизошла бы ко мне, никогда не позволила бы любить тебя.
София опустила голову. Этот ее жест СиСи воспринял как ответ.
Несколько мгновений мужчина и женщина молчали. Первой не выдержала София.
- СиСи, любовь приходит тогда, когда люди равны. Ты хоть понимаешь это? А там, где есть жалость, любви быть не может.
- София, не надо говорить, что ты была беспомощной. Ты была просто упряма, - уже зло заговорил СиСи, - твоего упрямства могло бы хватить на всю нашу семью.
- Не говоря о тебе
СиСи повел рукой вокруг себя.
- На всю семью, на весь этот дом.
Снизу доносились веселые звуки музыки, хохот, крики. Гости веселились и явно были довольны праздником.
- СиСи, неужели ты не понимаешь, я могу внезапно умереть и что я никогда не буду такой как прежде. Я должна без твоей помощи справиться со своей бедой. У меня есть свое дело.
СиСи вспылил.
- Ты никогда, София, не принимала извинений от меня. И я не хочу принимать извинений от тебя. Я даже не прошу тебя взять на себя заботу о доме. Я хочу только одного, - СиСи Кэпвелл воздел руки, - я прошу тебя ответить только на один вопрос. Я прошу тебя сказать, всего лишь: любишь ли ты меня?
- Но я не могу ответить тебе сейчас, - воскликнула София со слезами на глазах, - и я не думаю, СиСи, что смогу согласиться возобновить отношения с тобой.
София вновь опустила голову. СиСи задумался. Его лицо сделалось суровым.
Несколько мгновений он помедлил и, глядя в лицо Софии, сказал:
- Тогда, может быть, мы с тобой признаем, что за все годы нашей совместной жизни было немало обмана, но с тобою мы как-то пережили это.
- СиСи, - прошептала София, - я никогда не хотела быть человеком, жизнь которого строится на лжи.
Она произнесла это с такой болью в голосе, что СиСи растерялся.
Снова наступило молчание. София нервно сжимала и разжимала кулаки, наконец, не выдержала и бросилась на шею СиСи. Он горячо обнял ее и прижал к себе. София поцеловала СиСи, он ответил на ее поцелуй.
- Когда ты говоришь, что любишь меня, - быстро проговорила София, - мне кажется, что я верю тебе, верю безоговорочно. И я не хочу ничего, кроме того, чтобы быть с тобой всегда и везде вместе. Я знаю, что я очень упряма, я согласна с твоими упреками, признаю их правдивость. К тому же СиСи, я стала старше и мне очень трудно решиться на такой поступок.
СиСи кивнул головой. Наконец-то, он понял, почувствовал и осознал все те переживания, которые охватили сейчас Софию. Он как можно более ласково улыбнулся своей бывшей жене.
- Поступай, София, как знаешь. Мы отложим решение... - немного виновато заулыбался СиСи.
София вздрогнула, СиСи немного помолчал и негромко добавил:
- Мы отложим решение до того времени, как начнется фейерверк, - он подошел к Софии и поцеловал ее.
София не сопротивлялась, она смотрела на СиСи глазами полными восторга и любви.
Да, СиСи Кэпвелл совсем не изменился, он всегда был таким настойчивым и целеустремленным, он всегда добивался поставленной цели".
И сейчас София это уже понимала - он вновь добился своей цели.
СиСи Кэпвелл круто повернулся, подошел к двери своего кабинета, открыл ее и, остановившись у порога, оглянулся на Софию.
- После того, как пройдет фейерверк, ты скажешь "да", - и не дожидаясь ответа, медленно затворил дверь.
София осталась одна в кабинете, одна со своими мыслями, чувствами и переживаниями. Она уже прекрасно понимала, что не сможет сказать "Нет".

ГЛАВА 8

- Драки в "Ориент Экспресс" случаются не часто. - Красно-бело-голубой торт и пятьдесят зажженных свечей в нем. - Бенгальские огни и игра в "молнию". - Посыльный снимает кепку, очки и... усы. - Капрал не желает называть свое имя командиру полка. - Счастье не может быть построено на лжи.

Марк Маккормик сидел в "Ориент-экспресс" за отдельным столиком и неторопливо поглощал свой завтрак. Во время завтрака он просматривал утреннюю газету.
Марк настолько был поглощен этим занятием, что не заметил, как в ресторан ворвался Мейсон. Скорее всего он и заметил бы того, если бы не держал газету в левой руке, заслоняя себе обзор.
Пока Мейсон стремительно шел среди столиков, посетители изумленно смотрели на небритого мужчину, который решительно двигался по залу.
Мейсон опустился в кресло напротив Марка и резким движением вырвал газету из его рук.
Марк вздрогнул и чуть не подавился маслиной.
Несколько мгновений мужчины напряженно смотрели друг на друга, понимая, что разговор, который сейчас произойдет, возможно, будет последним.
Вслед за Мейсоном в "Ориент Экспресс" вбежала Мэри, она заспешила к столику и облегченно вздохнула, увидев, что мужчины пока еще мирно сидят и смотрят друг на друга.
- Мейсон, - вскрикнула Мэри, подбегая к своему возлюбленному и кладя ладонь на его плечо.
Она надеялась, что своим прикосновением сможет остановить Мейсона. Марк злорадно усмехнулся, облизывая губы, перепачканные соусом.
Он взял чистую салфетку, промокнул губы и посмотрел на Мейсона.
Мейсон, не поворачивая головы, попросил:
- Мэри, уйди, я не хочу, чтобы тебя обижали.
- Но, Мейсон, - воскликнула Мэри, - я тоже не хочу чтобы кого-нибудь обижали и поэтому я останусь.
Дуэль взглядов Мейсона и Марка продолжалась. Брови Мейсона сошлись над переносицей, губы нервно подрагивали. Глаза постепенно темнели. Марк побледнел, он не знал, куда спрятать руки, потому что пальцы начали предательски подрагивать.
- Ты просто животное! - первым прервал затянувшееся молчание Мейсон, - ты - скотина, Марк!
- Мейсон, ты можешь говорить все, что угодно, но это ничего не изменит.
- Почему ничего не изменит? - процедил сквозь зубы Мейсон.
- А потому что ребенок мой, я в этом уверен, - отчеканил Марк.
- Не надо, не надо, - чувствуя, что сейчас может произойти непоправимое, попросила Мэри.
- Не может быть судьба такой жестокой, - твердо проговорил Мейсон.
- Может, это - мой ребенок, - отрезал Марк, - и ты меня, Мейсон, так просто - одним движением руки, не зачеркнешь. Не забывай, что я женат на Мэри.
Улыбка искривила губы Мейсона, но это была очень недобрая улыбка.
- Ты хочешь сказать, что она для тебя много значила, мерзавец? А ты хоть знаешь, что такое уважение, согласие, любовь?
- Не знаю, Мейсон, - заторопился с ответом Марк, - не знаю, что она сказала тебе, но у нас все было по согласию.
- Что? Что ты сказал? - Мейсон сжал кулаки, а его глаза налились кровью. - А ну-ка, повтори!
- Марк, замолчи! - взмолилась Мэри.
- Она сама этого хотела, - спокойно сказал Марк Маккормик.
- Ты врешь, это наглая ложь!
- А как ты думаешь, Мейсон, почему она тебе не сказала об этом сразу?
Марк резко встал из-за стола, но Мейсон вскочил раньше, его правая рука, описав дугу, ударила Маккормика в челюсть. Тот отлетел в угол зала и рухнул на пол. Мейсон, опрокинув столик, бросился на Марка и стал наносить один удар за другим.
Если бы не управляющий "Ориент Экспресс", то, возможно, Мейсон избил бы Марка до смерти, так неистово колотил он своего соперника. Управляющий схватил Мейсона за руки и оттащил к стене.
- Мистер Кэпвелл, мистер Кэпвелл, успокойтесь. Держите себя в руках.
Мейсон крутил головой и пытался вырваться. Марк поднялся на четвереньки, потом - во весь рост. Он достал из кармана носовой платок, вытер окровавленные распухшие губы и кровоточащий нос.
- Отлично, отлично, Мейсон! - как бы радуясь тому, что произошло, негромко проговорил Марк.
И вдруг заорал на весь зал ресторана:
- Отлично, Мейсон! Теперь моего согласия на развод вы не получите никогда!
Мэри испуганно прикрыла лицо руками, а Мейсон, негодуя, пытался вырваться из цепких рук управляющего, чтобы еще раз ударить Марка.
- И что тогда будет, Марк?! - выкрикнула Мэри, - что?! Ты можешь себе представить?
- Конечно, я прекрасно все это понимаю. Тогда он, - Марк указал рукой на Мейсона, - он не сможет растить моего ребенка. Вот что будет.
Мейсон стоял, понурив голову, а Марк злорадно смеялся окровавленным ртом.
- Это мой ребенок, Мэри! Запомни, это мой ребенок. И я его хочу... я выращу его, - грозя всем кулаком, выкрикивал Марк.
Мэри побледнела, губы ее затряслись. Она отпрянула к Мейсону, прижалась к нему спиной. Мэри явно испугалась, услышав подобное из уст своего мужа.
- Нет Марк, это мой ребенок! - выкрикнул из-за плеча Мэри Мейсон.
- Нет, Мейсон!.. Хотя анализы покажут, чей он. Это не займет много времени, - Марк, с презрением посмотрев на Мейсона и Мэри, быстро вышел из "Ориент Экспресс".
Мейсон хотел рвануться за ним вдогонку, но Мэри и управляющий удержали его.

В комнате для свиданий психиатрической лечебницы доктора Роулингса нервно расхаживал СиСи Кэпвелл. Он то и дело подходил к зарешеченному окошку и смотрел в коридор, но тот был абсолютно пуст. Лишь откуда-то из глубины доносились приглушенные голоса.
- Когда же она придет? Я уже устала ждать, - нервничала София, - у меня нехорошие предчувствия.
- А какие тут еще могут быть предчувствия? Откуда взяться хорошим? - сказал СиСи. - Мне сказали, что у них сейчас общее собрание пациентов и наша Келли скоро освободится.
- Мне так тяжело, - сказала София, - казалось, приедем сюда и на душе станет легче. А сейчас какое-то волнение...
СиСи подошел к Софии и обнял ее за плечи.
- Успокойся, дорогая, конечно, лечебница - это не лучшее место, чтобы успокоить нервы.
- А ты можешь себе представить, СиСи, каково ей здесь? Изо дня в день...
- Но что я могу сделать? - развел руками СиСи, - ты же сама понимаешь, по-другому - нельзя.
- Да, понимаю, - кивнула София.
В ее голосе было столько горечи, что СиСи еще сильнее обнял свою жену.
- Я вижу, София, ты уже смирилась с мыслью, что Келли с нами не отпустят.
- Да. Но я до сих пор не могу понять, почему доктор не согласен отпустить ее с нами хотя на денек, хотя бы на праздник. Ведь это бы пошло ей на пользу.
- Не знаю, наверное, у доктора Роулингса есть какие-то соображения на сей счет.
- Мне он не очень нравится, - призналась София.
- А почему он должен тебе нравиться? Мне, например, никогда не нравились ни хирурги, ни психиатры. У них у всех одинаковое выражение лица, к тому же- выражение не из приятных.
- Я этого не замечала, - задумалась София, - хотя теперь, когда вспоминаю тех врачей, которых я знала, то, думаю, ты прав.
- Ты всегда соглашаешься со мной. София тряхнула головой.
- СиСи, у тебя все-таки, чудовищная сила воли. Ты так умеешь влиять на людей. Видишь, и я начала подстраиваться под тебя. Говорю лишь бы с тобой согласиться, хотя на самом деле у врачей такое же выражение лиц, как у всех остальных людей. И я многих из них вспоминаю с большой благодарностью. Да и тебя подняли на ноги врачи.
- Да ладно, София, это я так, сболтнул глупость, - признался СиСи, - нервы на пределе.
В глубине коридора раздались тихие шаги. СиСи и София насторожились. София своим материнским чувством ощутила, поняла - это идет Келли.
Шаги приближались к двери, а СиСи не мог заставить себя подняться и заглянуть в небольшое квадратное зарешеченное окошко.
Наконец, дверь со скрипом отворилась и на пороге возникла Келли. Ее лицо было ужасно бледным, волосы не причесаны, губы подрагивали. На ней была теплая вязаная кофта, но девушка зябко поеживалась.
- Папа... мама... - растерянно проговорила она.
- Привет, - София бросилась к дочери.
- Привет, дорогая, - сказал СиСи.
Мать и дочь обнялись. СиСи смотрел на двух таких дорогих ему людей и у него защемило сердце.
"Боже мой, - подумал он, - неужели я так и не смогу ничего сделать для них обеих? Ведь я их так люблю, а стою сейчас с таким спокойным выражением лица... хотя должен плакать. И откуда у меня эта черствость? Права София - нужно быть мягче".
- Девочка моя! - шептала София. Келли нервно вздрагивала.
- Мама, - отвечала она, - как я рада, что вы приехали.
Наконец, София отпустила Келли и та тут же бросилась к отцу.
СиСи прижал ее к своей груди. В этот момент он вспомнил, какой маленькой и трогательной была Келли в детстве, как он ее любил. Он вспомнил, как они катались с ней на лошадях, как гуляли по берегу океана. Он вспомнил, как забавно Келли выговаривала слова и улыбнулся. Ему казалось, что он прижимает сейчас к себе не взрослую женщину, а маленького ребенка.
- Келли, - шептал он, - мы так с мамой по тебе соскучились.
- Я тоже, - отвечала Келли.
- Мы так соскучились по тебе, что сели в машину и приехали.
Келли улыбнулась.
- Спасибо вам, мне так было тяжело без вас. А сейчас стало немного легче.
София взяла дочь за руку.
- Врачи на нас с папой в большой обиде за то, что мы не предупредили их о приезде. Но ты же знаешь своего папу, если он что задумал, то не остановится. Он не терпит, когда кто-то становится поперек его пути.
- Келли, ты сегодня такая красивая, - сказал СиСи дочери.
- Нет, - резко ответила дочь и прикрыла лицо руками, - я безобразна. Не нужно мне врать, я прекрасно понимаю, как выгляжу.
София с горечью посмотрела на свою дочь. Если бы это было в ее силах, она бы тут же забрала ее с собой.
- Что ты, Келли, ты не можешь быть безобразной, - София бросилась к дочери и погладила ее по волосам, - ты такая же как прежде, только немного бледная.
- Нет, мама, не нужно меня обманывать - я безобразная.
- Ты просто, наверное, устала и нервничаешь.
- Нет, я в самом деле безобразная, - твердила Келли, - не уговаривайте меня.
София поняла, что дальше продолжать этот разговор бессмысленно и поэтому решила сменить тему.
- А ведь скоро будет праздник! - радостно проговорила она.
Келли воодушевилась.
- Да, в самом деле, четвертое июля.
- Да, дорогая, очень скоро, - сказал СиСи.
- Мы с папой как раз недавно вспоминали о наших прежних вечерах, которые мы устраивали в этот праздник. Помнишь, как нам всем было хорошо и весело. Как мы развлекались, шутили, смеялись...
Келли угрюмо молчала.
Неужели ты не хочешь вспомнить о празднике? - спросил СиСи.
- Мы устраивали эти вечера с кучей гостей, с фейерверками. Ты помнишь, Келли?
София говорила и гладила дочь по волосам.
- Кажется, помню, - измученным голосом ответила дочь и робкая улыбка пробежала по ее бледным губам.
Выражение лица Келли было таким, как будто она напряженно пыталась что-то вспомнить. Как будто она пыталась ухватить тоненькую ниточку дрожащими пальцами, а та ускользала и ускользала от нее. И Келли делала одну за другой попытки, но все они оставались безуспешными.
А мистер Кэпвелл вскинул правую руку и с пафосом воскликнул:
- Помнишь, Келли, как ты любила фейерверки? Помнишь, как ты любила ракеты? Но больше всего ты обожала бенгальские огни. Помнишь, как они сверкали, а ты бегала с ними вокруг дома? Вспомни, Келли, как разлетались в стороны сверкающие искры...
Робкая улыбка вновь тронула губы Келли, ее взгляд стал осмысленным.
- Как будто, отец, я улавливаю какие-то вспышки, молнии, но их тут же затягивают темные тучи. Только иногда, когда тучи разлетаются, я вновь вижу сверкание огня.
- Ты тогда так и называла бенгальские огни, детка! - воскликнула София, - ты говорила, папа, дай мне молнию и СиСи давал тебе бенгальский огонь. Ты называла это игрой в молнию.
- У нас тогда был красно-бело-голубой большой торт. Он стоял посреди стола и в нем горело пятьдесят свечей. Да? - Келли повернулась и пристально посмотрела в глаза своей матери.
- Да, - кивнула в ответ головой София, - правильно, дочка, у нас был огромный торт и все мы тогда были счастливы.
Келли улыбнулась.
- Все-все были счастливы, - повторила она, - и смеялись...
Наступило странное молчание. Все боялись его нарушить. Келли как будто напряженно пыталась вспомнить что-то очень важное, настолько важное, что могло изменить всю ее жизнь. Все молчали и каждый боялся прервать это напряженное состояние.
Первой не выдержала София.
- Ангел мой! - тихо прошептала она у самого виска дочери, - когда ты выйдешь из больницы, мы обязательно устроим такой вечер.
София нежно погладила дочь по плечу.
- Устроим фейерверк, а ты будешь бегать с бенгальскими огнями.
И вдруг спокойное лицо Келли исказила гримаса боли. Она резко обернулась к Софии и дрожащим голосом выкрикнула:
- Мама, мамочка! А можно, ты заберешь меня домой сейчас, прямо сейчас? - она схватила Софию за руки, крепко сжала пальцы.
София едва удержалась от слез, столько мольбы было во взгляде дочери и так дрожал ее голос.
- Мамочка, мамочка! Я хочу домой!
СиСи прикрыл лицо руками, он едва сдерживал себя, чтобы не броситься к Келли, не схватить ее на руки и не бежать вместе с нею из этой чертовой клиники.
- Папа, папочка! - поняв, что мать не может помочь ей, повернулась к нему дочь, - пожалуйста, заберите меня отсюда!
София в это время промокнула слезы, побежавшие по щекам.
СиСи взял руку дочери и принялся нежно перебирать ее пальцы.
- Келли, маленькая моя, пойми, еще рано, еще не пришло время...
София опомнилась, пришла в чувство, собралась. Она обняла дочь и повела ее в глубину комнаты.
- Келли, - уже спокойно и уверенно сказала София, - давай поболтаем о чем-нибудь веселом и радостном.
Она понимала, сейчас нужно отвлечь дочь от мыслей о доме. Нельзя позволять Келли зациклиться на воспоминаниях, ведь тогда пребывание в лечебнице станет совершенно невыносимым и тягостным.
София усадила дочь на низкий диван и, не выпуская ее руки, принялась уговаривать:
- Келли, Келли, дорогая, мы с отцом по-прежнему очень любим тебя.
СиСи тоже подошел и уселся рядом с дочерью.
- Да, доченька, мы тебя очень любим, - с придыханием говорил он.
Знаешь, что я делаю каждое утро, - спросила София у дочери, но та промолчала, - я встаю и сразу же начинаю думать о тебе, моя Келли, о том, как сильно я люблю тебя, о том, какая ты сильная и красивая девушка.
Губы Келли дрогнули.
- И я стараюсь из всех сил передать эти хорошие мысли тебе.
Келли медленно повернула голову и пристально посмотрела в глаза матери.
- Я хочу, чтобы ты услышала эти мысли здесь в больнице. И у меня появляется надежда, что это поможет тебе побыстрее выздороветь, прийти в себя и выбраться отсюда.
Келли хотела что-то сказать, но только, как рыба, открыла и закрыла рот. Ее брови странно изогнулись, глаза наполнились слезами.
- Келли, - тут же обратился к ней СиСи, - я говорил с врачами, они утверждают, что тебе уже стало гораздо лучше.
Мистер Кэпвелл принялся гладить дочь по волосам. Он отбрасывал длинные русые пряди за спину, нежно прикасаясь к ним.
- Нет, нет, - заупрямилась отцу Келли.
- Успокойся, Келли, успокойся, - попросил отец.
- Нет, мне здесь не лучше. Здесь я никогда не поправлюсь, - Келли нервно дернула головой.
София внутренне собралась, боясь, что сейчас может расплакаться и дочь это увидит.
- Доченька, папа абсолютно прав, поверь мне. Я ведь тоже вижу, что тебе стало лучше, - проклиная себя за ложь, сказала София.
Но иного выхода она не видела.
- Келли, мы будем тебя навещать часто, очень часто. Мы скоро опять приедем, - говорили, не давая дочери опомниться, то СиСи, то София. - Может, тебе что-нибудь привезти из дому? Или еще откуда-нибудь, а?
Но Келли оставалась безучастной ко всем словам, она смотрела на белую стену.
- Нет, - вдруг коротко сказала она.
- Келли, Келли, ты должна о чем-то подумать, о хорошем, - бодрым голосом попросила София, - у меня появилась блестящая идея. Хочешь, мы привезем тебе целую гору печенья, которое печет Роза?
- У нас есть печенье, - холодно и равнодушно сказала Келли.
- Правда? Это хорошо... - не нашлась сразу София. Но тут же сказала:
- Это очень хорошо, что вы здесь не скучаете.
- Я помогаю украшать зал, - каким-то бесцветным голосом произнесла Келли, поднялась с дивана и пошла к двери.
СиСи и София рванулись за ней.
- Куда ты?
- Мне надо идти, - спокойно ответила Келли, едва обернувшись к отцу и матери.
- Я люблю тебя, доченька, - СиСи Кэпвелл подался вперед и распростер руки.
Келли вздрогнула и неуверенно двинулась к нему в объятия. Она прижалась к груди отца и закрыла глаза. Ее дыхание было ровным и спокойным.
- И мама тоже тебя любит, - София бросилась к дочери.
Келли обняла и мать. Так они стояли несколько мгновений, обнявшись втроем.
- Повеселитесь хорошенько, доченька, - попросила София.
Та медленно оторвалась от родителей и пошла к двери. Когда дверь скрипя отворилась, Келли повернулась:
- Бенгальских огней там не будет.
Дверь закрылась. София дала волю слезам, она бросилась на грудь СиСи и безудержно зарыдала. Он как мог пытался ее утешить.
Они еще долго стояли в комнате для свиданий. Наконец, София понемногу успокоилась, вытерла глаза, СиСи нежно и трогательно поддерживая ее под руку, вывел на крыльцо больницы.
Они сели в машину и уехали.

ГЛАВА 9

- Лицо СиСи сверкает от счастья как бриллиант. - Призрачный замок, воздвигнутый СиСи и Софией так легко разрушить. - Единственный выход, считает Мэри - отречение от церкви. - Сказать легко, а сделать непросто. - Общее собрание пациентов психиатрической лечебницы. - Адамс любит клубничное мороженое больше всего на свете.

В своем кабинете СиСи Кэпвелл снял со стены небольшую картину. Под ней блеснул миниатюрный замок потайного сейфа. СиСи привычно, почти не глядя на диск, набрал известный одному ему шифр замка и, повернув ручку, открыл массивную дверцу.
СиСи запустил руку в глубину сейфа и извлек на свет небольшой черный бархатный футляр. Мистер Кэпвелл долго крутил футляр в руках, как бы взвешивая его и оттягивая сам момент открывания.
Наконец, крышка отщелкнулась и в солнечном луче блеснул перстень, усыпанный крупными бриллиантами. Лицо СиСи засияло как эти бриллианты.
Вдоволь полюбовавшись украшением, СиСи вновь захлопнул футляр и поставил его в самый дальний уголок сейфа. Вновь закрылась тяжелая дверца, вновь повернулся диск с цифрами и картина заняла свое прежнее место, закрыв сейф от любопытных глаз.
СиСи сел за письменный стол и задумался. Ему было о чем подумать.

Лайонел Локридж сидел за своим любимым столом в "Ориент-Экспресс". Перед ним лежала карточка меню. Он пробежал глазами по названиям блюд и по маркам вин. Он хотел сегодня, чтобы его трапеза была изысканной и приятной.
Он хотел сгладить свое настроение, сильно испорченное после разговора с СиСи Кэпвеллом. Лайонела угнетал не столько сам разговор, сколько встреча с Софией в доме Кэпвелла. Его удивило то выражение счастья, которое светилось на лице женщины.
С ним никогда София не была так счастлива. Лайонел никогда не видел такого выражения на ее лице и сейчас Лайонелу было ужасно обидно за самого себя.
И он признался сам себе, что все его поиски - из-за зависти к СиСи Кэпвеллу. Он понял, что не завидует тому, что у СиСи огромное состояние, что у него так легко и просто складываются все дела в бизнесе, не завидует его семье, а его зависть основана только на том, что София любит СиСи.
Это единственное, что так его угнетает сегодня.
Он все более придирчиво вглядывался в меню, но ни одно из замысловатых кушаний не останавливало его внимание. Вдруг, как легкое дуновение ветра, что-то пронеслось и прошуршало рядом с Лайонелом Локриджем.
Он стремительно поднял голову и увидел, как в бледно-желтой блузке и фиолетовой развевающейся юбке рядом с ним прошла София. Он даже услышал запах ее духов - тот запах, который так любил, который его всегда привлекал и возбуждал.
Лайонел Локридж буквально подскочил из-за стола, едва не опрокинув приборы.
- София! - выкрикнул он.
Та обернулась и выражение безмятежного спокойствия, которое было на лице Софии, мгновенно исчезло. София стала напряженной.
Она кивнула в ответ на приветствие Лайонела.
- Извини, София, если задержал тебя, - Лайонел бросил меню и вышел из-за стола.
- Да нет, - София как-то рассеянно махнула рукой, - я ищу Иден, она, наверное, на кухне, - София вновь неопределенно махнула рукой.
- Извини меня, София, наверное, я был слишком груб сегодня утром...
- Да я уже и забыла об этом.
- Знаешь, а я не ожидал увидеть тебя такой... - лицо Лайонела Локриджа сделалось каким-то непривычно мечтательным и отчужденным.
- Какой такой? - поинтересовалась София, прекрасно понимая, что имел в виду Лайонел.
Но ей, как и всякой женщине, было приятно услышать очередной комплимент, тем более, что она вполне была его достойна.
- Извини, София, я вел себя очень нелепо.
- Я понимаю, - пожала плечами женщина, - в такие моменты обычно тяжело собраться с мыслями и как правило не знаешь что сказать, - она немного виновато, как бы извиняясь за то, что счастлива, улыбнулась.
- Ты выглядела такой счастливой, - не удержался от комплимента Лайонел Локридж.
- Спасибо, я действительно счастлива, - спокойно сказала София.
Лайонел вполне искренне улыбнулся. Он именно за это и любил Софию, за то, что она обо всем могла говорить просто. Он улыбнулся Софии как можно более Доброжелательно и вежливо предложил:
- Присядь, хотя бы на минуту.
София вновь пожала плечами и, как бы делая одолжение, опустилась в кресло напротив Лайонела.
- Я действительно, очень рад, София, за то что ты так счастлива, - начал Лайонел.
- Я верю тебе, спасибо.
- Все эти месяцы тебе пришлось несладко и ты заслужила это счастье. Я по-настоящему рад за тебя, дорога, - искренне улыбнулся Лайонел и его глаза сделались теплыми. - Я никак не могу поверить, София, что это счастье тебе дарит СиСи.
София кивнула головой.
- Я надеюсь, Лайонел, что между нами будет все хорошо. Между нами больше не существует никаких тайн и сейчас мы будем честны друг перед другом. Я сказала ему о своей болезни.
Лайонел прикрыл лицо руками, чтобы скрыть улыбку, потом покивал сокрушенно головой и спросил:
- Наверно, он очень расстроился, когда узнал о твоей болезни?
София грустно кивнула.
- Но теперь, надеюсь, ты понимаешь, зачем я ему обо всем рассказал?
Лицо Софии мгновенно окаменело, даже взгляд остановился, она никак не могла сразу прийти в себя от услышанного, ведь она была свято уверена, что первая рассказала СиСи о своей болезни и он узнал о ней только сегодня.
И если СиСи Кэпвелл знал о ее болезни раньше, значит все, что между ними произошло - из жалости, значит, все это - обман, очередная из игр СиСи, очередной его злой трюк.
А Лайонел Локридж ласковым голосом продолжал:
- Надеюсь, ты простишь меня, София, за то, что я рассказал обо всем СиСи?
- Так значит, СиСи знал... - грустно проговорила София. - Когда ты ему сказал об этом?
- Извини, София, я ему сказал обо всем этом несколько недель тому назад.
- А он сделал вид, что впервые услышал обо всем от меня.
Лайонел Локридж взялся исправлять сознательно допущенную ошибку.
- Так и должно быть, София, я же сказал ему, что ты об этом никому не говоришь.
- Вот теперь я понимаю, откуда у СиСи возникло столько любви и нежности ко мне, столько заботы и обходительности.
- Но, София, София... - попытался ее успокоить Лайонел, - он проявляет заботу о больной и слабой женщине, о тебе.
- Он просто жалеет меня.
- Нет, София, дело не в этом. СиСи тебя любит и он поможет тебе поскорее...
- Не надо, Лайонел, - попросила София, - теперь-то я понимаю... Однажды мы с ним ругались и он, вместо того, чтобы оторвать мне голову, как обычно, отступил. Теперь-то я понимаю... Он относился ко мне как к немощному инвалиду, как к убогому калеке, которого грех обижать здоровому человеку.
- София! - выкрикнул Лайонел, - ты неправильно все понимаешь.
- А как же это можно еще истолковать? Когда я все это ему сказала, он же не сказал мне правды...
София от обиды на СиСи готова была заплакать. Ее губы подрагивали, глаза увлажнились, румянец выступил на бледных щеках.
- А я как дура тебе рассказываю какие у нас прекрасные отношения с СиСи Кэпвеллом, как мы честны друг перед другом!
Лайонел поморщился как от нестерпимой зубной боли. Он понял, что сегодня сделал то, чего не надо было делать, что он выдал секрет СиСи Кэпвелла Софии и это не принесло ему никакой радости.
Ведь он просто хотел слегка насолить СиСи, а это так сильно расстроило Софию, что ему самому стало нестерпимо больно.
- София! София! Не надо, - попытался успокоить женщину Лайонел.
- Хороша честность... Я думала, мы начали жизнь с чистого листа... - слезы покатились из глаз Софии и она принялась их вытирать.
Немного придя в себя, немного успокоившись, София дрожащим голосом обронила:
- Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Лайонел сокрушенно покачал головой, а София укоризненно добавила:
- Ложь, все ложь... с самого начала...
Лаонел пытливо вглядывался в лицо Софии. Он видел как подрагивают ее длинные ресницы, как вновь в уголках рта образовались горькие складки.
Он жалел эту женщину, ему было неприятно и он начинал злиться на себя из-за того, что причинил ей столько несчастья и так легко разрушил призрачный замок, с таким трудом построенный Софией и СиСи.

Мэри сидела у незажженного камина накрест обхватив руками плечи, так, как будто ей было очень зябко, как будто вокруг нее носились холодные ветры.
Мейсон опустился рядом с ней и попытался обнять, но Мэри повела плечами и Мейсон оставил свои попытки.
- О чем ты думаешь? - спросил он.
- Тебе совершенно не нужно этого знать, - зло сказала Мэри.
- Нет, нужно, я хочу это знать, - настаивал Мейсон Кэпвелл.
- Я думаю, почему я именно сейчас забеременела? Мейсон пожал плечами.
- Мы с тобой могли бы добиться развода, а потом - планировать свою семью сами.
- Детей не планируют, Мэри, этот ребенок послан нам провидением, - сказал Мейсон, глядя на грустный профиль Мэри. - Во всем есть глубинный смысл.
- Ты так думаешь? - сказала Мэри и повернула к нему лицо.
- Я помню, что почувствовал, Мэри, когда ты мне об этом сказала, так что уверен - это мой ребенок.
Мейсон попытался погладить руку Мэри, но она вдруг поднялась и вырвала свою ладонь.
- Я знаю, Мейсон, что ты не захочешь в это поверить, - сказала Мэри, - но возможность того, что это ребенок Марка, все же существует.
Мейсон отрицательно покачал головой. Но Мэри, к сожалению, этого не видела.
- Это будет твой ребенок, Мэри, и я буду его любить, - желваки заходили на скулах Мейсона, его лицо стало суровым.
- Марку лучше всего было бы отступиться, потому что я этого мерзавца к ребенку и близко не подпущу, - зло сказала Мэри.
- Дети появляются когда два человека любят друг друга. А если мы с тобой любим друг друга, Мэри, то значит ребенок наш, - глубокомысленно произнес Мейсон.
Мэри повернулась к нему и посмотрела на него благодарным взглядом.
- А сейчас у меня к тебе есть вопрос.
- Вопрос? - задумался Мейсон.
- Ну да. Какое мы дадим ему имя?
- А может, Марк даст, все-таки, развод? - вместо ответа на вопрос Мэри сказал Мейсон.
- А ты как думаешь?
- Я думаю - нет.
- Если Марк не согласится, то наш брак, Мейсон не аннулируют, - Мэри вся напряглась и вновь зябко повела плечами, как будто по гостиной гулял сквозняк.
- И мы не сможем пожениться с тобой, если, конечно, только...
- Но я об этом и думать не хочу, - Мэри сжала виски ладонями, - нет, нет, этого не может быть, я не хочу в это верить. Только не это, - прошептала она.
- Тогда, чтобы дали развод, остается один единственный выход... - Мэри беспомощно опустила руки, - отречься от церкви.
Мейсон с каким-то новым чувством посмотрел на Мэри. Он никак не ожидал такой смелости от нее.
- Мэри, и что бы ты не решила, я готов ждать.
- Мне надо обо всем хорошенько подумать, - сказала Мэри.
- Ну что ж, может тогда пойдем прогуляемся? - Мейсон взял теплую ладонь Мэри. - На свежем воздухе мне лучше думается.
Взгляды Мейсона и Мэри встретились, женщина сама потянулась к мужчине. Мейсон заключил ее в объятия и глубокомысленно заметил:
- Как ни взглянуть на все, с какой стороны не посмотреть - лучше уже не будет.
- Да и хуже не будет, - сказала Мэри, - да и мне все же хочется надеяться на лучшее, - мечтательно прошептала Мэри.
- И мне хочется, мне хочется верить, что мы с тобой сможем все пережить, сможем справиться с бедой и счастье нам улыбнется. Мы как и прежде будем улыбаться друг другу, будем гулять, нам будет хорошо.
- Мейсон, мне кажется, нам с тобой никогда уже не будет так хорошо как раньше.
- Да, так беззаботно, наверное, нам уже не будет, но то, что мы еще будем счастливы- в это я верю и хочу, чтобы верила ты. Мне не очень нравится, Мэри, твое настроение в последние дни.
- А какое у меня может быть настроение после всего что произошло?
- Понятно, хорошего в этом, конечно, мало, но я думаю, мы должны собраться и тогда сможем пройти через все эти испытания.
- Собраться... Это легко сказать, а сделать непросто.
- Я понимаю, Мэри, но ведь я с тобой.
- Хорошо, хорошо, Мейсон, что ты со мной, - Мэри провела тыльной стороной ладони по щеке Мейсона. - А почему ты такой колючий? Почему ты не побрился? Мне не нравится, когда ты небритый.
- Ну что ж, если ты хочешь, то я прямо сейчас... Мэри, давай забудем все тягостные разговоры, все проблемы и пойдем к океану. Там легко думается и там мы найдем решение.
- Думаешь, решение найти так просто? Если бы, Мейсон, это было бы так легко, то все люди только бы и делали, что гуляли у океана.
- Может, это и не легко, но свежий воздух - полезен, тем более, тебе, Мэри, ты должна это прекрасно понимать, лучше меня.
Мэри как-то странно посмотрела на Мейсона Кэпвелла, удивилась, что он вдруг вспомнил о ребенке, вспомнил о ее состоянии.
- Действительно, свежий воздух нам не помешает. Пойдем.
Мейсон очень бережно взял руку Мэри и они вышли из дому, двинулись к побережью океана. Они шли неторопливо, прислушиваясь к тому, как все явственнее и явственнее слышится шум прибоя, как все более отчетливо и пронзительно начинали вскрикивать чайки.
Они вышли на набережную и замерли, залюбовавшись необъятным простором.

Приказание доктора Роулингса о проведении собрания пациентов лечебницы было тотчас же выполнено сестрой Кейнор. Она собрала всех больных в общей комнате. Больные расположились на стульях и сидели, понурив головы. Келли о чем-то задумалась.
Она нервно перебирала в руках носовой платок, то складывая его, то вновь раскладывая, ее лицо было испуганным, уголки губ подрагивали. Испуганно вел себя и Адамс. Он то и дело потирал виски, снимал очки, держал их на отдалении, переворачивал, разглядывая сквозь толстые стекла собравшихся.
Его пальцы нервно барабанили по коленям. Невозмутимым казался всем только Леонард Капник. Он стоял так же как всегда, горделиво выпятив вперед грудь, откинув со лба темные пряди волос и смело смотрел на доктора Роулингса. Тот, заложив руки за спину, расхаживал перед своими пациентами, грозно поглядывал на них и говорил.
- Я предупреждал вас неоднократно, что за всякое нарушение режима вы будете наказаны. И вот сейчас, как вы все понимаете, произошел именно такой случай. Поэтому я и приказал сестре Кейнор собрать вас всех вместе, чтобы обсудить случившееся.
- А что, собственно, случилось? - горделиво вскинув голову и выпятив вперед нижнюю губу, спросил Перл.
- Не надо спешить, я все объясню. Леонард, займите свое место.
Перл отошел к своим друзьям, встал рядом с ними, опершись о спинку белого стула.
- Сестра Кейнор предупреждала мистера Капника, что если он нарушит наш распорядок, то праздника не будет для всех.
- Какой распорядок? - поинтересовался Перл.
- Я просил не перебивать меня, - грозно остановил его доктор Роулингс.
Элис от звуков его голоса вздрогнула, но тут же вновь опустила голову и всем своим видом отразила полное равнодушие к тому, что происходит здесь в лечебнице. Она казалась спокойной, безмятежной и невозмутимой. Но это только на первый взгляд: на самом же деле, она чувствовала себя затравленной и окончательно обессиленной.
- Что, вы разочарованы? - поинтересовался доктор Роулингс, осматривая своих пациентов.
Все сидели понурив головы.
- Ясное дело, у вас была замечательная возможность отвлечься, но я предупреждал всех о строгом режиме. Вы, насколько я понимаю, поверили в мои слова, а вот мистер Капник их проигнорировал. И поэтому, за его выходки будете страдать все вы.
Келли, вскинув голову, посмотрела на доктора Роулингса, который прохаживался перед ними. Она явно хотела что-то сказать, хотела заступиться за Леонарда Капника, хотела поспорить с доктором Роулингсом, что нельзя за выходку одного, даже если она очень плохая, наказывать всех остальных невиновных.
Но Келли так ничего и не сказала. Она сдержалась, боясь разгневать доктора Роулингса.
- Мы с сестрой Кейнор, - вновь завелся доктор, - предупреждали всех вас очень серьезно и хотим, чтобы наши замечания и предупреждения выполнялись беспрекословно. Я хочу, чтобы вы сейчас, выслушав меня, очень хорошо это запомнили и впредь никогда в нашей лечебнице не должно быть нарушений режима и всяких других выходок. В случае неповиновения или нарушений моего приказа страдать будете все - и виновные, и невиновные.
В душе Келли все кипело. Она негодовала, ее взор буквально прожигал доктора Роулингса. Но она сдерживала себя, боясь сорваться.
- Если я или сестра Кейнор вам что-то говорим, то это серьезно, это очень и очень серьезно.
Сестра Кейнор кивала словам доктора Роулингса. Она стояла у самой двери, сжимая, как какую-то драгоценность, пухлую папку с историями болезней. Рядом с ней расположился Перл.
Он поставил левую ногу на стул и вся его поза напоминала монумент. Он стоял во время довольно длинной речи доктора Роулингса совершенно неподвижно.
Доктор еще раз обвел злым взглядом своих пациентов, резко развернулся на месте и направился к двери. Сестра Кейнор открыла перед ним дверь, пропустила вперед и вместе со своим шефом вышла.
Едва дверь захлопнулась, Перл приблизился к двери и прислушался, далеко ли ушли доктор с сестрой.
Все больные с опаской посмотрели на Перла и на затворенную дверь.
Перл развел руки, потом хлопнул и сокрушенно покивал головой.
- Ну что вам сказать, ребята, - очень серьезным голосом, совершенно не дурачась, произнес Перл, обращаясь к своим товарищам.
Адамс и Элис повернули головы и взглянули на Перла.
- Леонард, мы бы могли поесть мороженого, сосисок, погулять... Знаешь, я ведь очень люблю клубничное мороженое... это с детства мое самое любимое... - грустно проговорил Адамс, поднялся со своего стула и возбужденно заходил по комнате.
- Ничего, Адамс, не стоит расстраиваться, - сказала Келли.
- Нет, нет, вы просто не понимаете. Клубничное мороженое - это самое любимое мое лакомство. Для меня оно в жизни - главное. Я помню как в детстве моя мама кормила меня клубничным мороженым. Она всегда на уикенд покупала мороженое и оно обязательно было клубничное. Поэтому я к нему так пристрастился и сейчас, вы даже не поверите, я страдаю из-за того, что не могу всласть поесть своего любимого лакомства. Вы, может быть, его не любите, поэтому вам все равно, а я не могу, у меня даже бессонница от этого может разыграться.
- Адамс, успокойся, - попросила Келли, подошла и хотела погладить Адамса по плечу, но мужчина затряс головой и отскочил от Келли в сторону.
- Тебе хорошо, ты не любишь мороженое.
- Почему? Оно мне очень нравится.
- Вот видишь, видишь, Келли, - закричал Адамс, - и тебе нравится мороженое, а сейчас мы его не поедим из-за Леонарда.
- Ну что ж поделаешь, - проговорила Келли.
- Как это что? Как это что? - быстро затараторил Адамс, - я очень люблю мороженое, вы даже себе не можете представить, как я люблю клубничное мороженое! Оно заменяет мне самые лучшие лекарства, от него у меня всегда хороший сон и хорошее настроение.
- Ребята, - громко сказал Перл, - я не думал, что меня поймают. Я прекрасно понимаю, что подвел вас всех, очень подвел, но поймите, я не хотел этого делать... Адамс, не сердись на меня.
Но Адамс стоял отвернувшись к окну и сквозь жалюзи смотрел на больничный двор: там расхаживало несколько санитаров в белых халатах и сидела в инвалидной коляске старушка с маленькой лохматой собачкой на руках.
- Не сердитесь на меня - повторил Перл. - Келли, ты не сердишься на меня?
- Нет, - Келли покивала головой, - нет, Перл, не сержусь.
- Но ты говоришь это как-то не слишком уверенно? - спросил Перл.
- Ничего, я не сержусь на тебя, - очень грустно сказала Келли, явно думая о чем-то совершенно другом.
Но о чем, по ее глазам Перл догадаться не смог. Он постарался как можно более приветливо улыбнуться Келли. Но девушка на его улыбку никак не отреагировала. Ее лицо по-прежнему оставалось грустным и напряженным, уголки губ подрагивали, а руками она вместо носового платка принялась теребить край теплой шерстяной кофты, которая была наброшена на плечи.
- Я понимаю, что мы все могли бы повеселиться, но я, мерзавец, вас этого лишил... - извиняющимся голосом сказал Перл.
- Не надо об этом, я очень прошу, - обратилась к нему Келли и посмотрела в глаза. - Я часто вспоминаю вечера в этот праздник, как все это происходило у нас дома, правда, я тогда была еще очень маленькой, - мечтательно сказала Келли.
- Представляю, что устраивал твой старик, - весело подхватил мысль Келли Перл.
- Он приглашал пожарную команду, которая устраивала фейерверки, а потом приглашал к себе в гости всю Санта-Барбару.
Келли не смотрела на Перла, она задумалась и ее лицо сделалось еще более грустным. И вдруг она обронила:
- Нет, не весь город, а почти весь.
- Ну ничего, ничего, Келли, - попытался утешить девушку и отвлечь от воспоминаний Перл. - Я думаю, у тебя впереди еще много таких праздников, но тебе надо набраться терпения, переждать, а потом выбраться отсюда. Действительно, Келли, поверь, у тебя впереди еще много-много подобных радостных праздников.
Перл все время пытался поймать взгляд Келли, но она то опускала голову, то смотрела в сторону.
- Я просила, чтобы меня сегодня взяли домой. Но они... они сказали - нет.
- Кто они? - спросил Перл.
- Отец с матерью. Они приезжали ко мне и мне не разрешили это, вернее, им не разрешили, - грустно проговорила Келли.
- Видишь ли, дорогая, по здешним правилам, чтобы тебя забрать домой, хотя бы на один день, надо получить разрешение врачей.
Келли отвернулась от Перла, подошла к подоконнику, оперлась на него и тоже принялась выглядывать сквозь планки жалюзи во двор, ярко освещенный летним солнцем.
Я понимаю, Келли, твоих родителей. Я знаю, что
они с огромным удовольствием усадили бы тебя в свой кадиллак и увезли отсюда.
- Ты думаешь? - глядя в окно сказала Келли.
- Ну конечно, я в этом абсолютно уверен.
- Тогда почему они меня не взяли?
- Чтобы забрать отсюда кого-либо из нас надо тысячи всяческих бумаг, разрешений... Короче, это такая кутерьма и это так нелегко сделать... Вообще, добиться такого разрешения очень сложно и наверное, они не смогли, - сказал Перл, пытаясь объяснить Келли, почему она здесь и почему ей не разрешили уехать с родителями на праздник.
Вдруг девушка отвернулась от окна и стала лицом к Перлу.
- Потерпи... Ты говоришь мне потерпи, но в последнее время мне стало так тяжело видеться с ними, ты себе даже не можешь представить, Перл, - на глазах девушки блеснули слезы. - Я хочу домой, я очень хочу домой, - категорично, таким голосом, как будто ей лет девять или восемь, проговорила Келли и даже легонько топнула ногой, - я хочу к себе домой.
- Я понимаю, понимаю тебя, - ответил ей Перл, взял за плечи и попытался заглянуть в глаза. - Я увезу тебя куда ты только захочешь, в любое место земного шара, - вдруг радостно заговорил Перл, - мы не будем оформлять никаких чертовых бумаг, не будем читать никаких идиотских инструкций - мы все это сделаем по-своему. Я все устрою так, как считаю нужным. Поверь и полностью доверься мне, - патетично воскликнул Перл и посмотрел на своих товарищей, на Адамса и Элис, которые забились в угол и о чем-то разговаривали.
- Что вы там делаете? - выкрикнул Перл, - Келли надо как-то взбодриться.
Элис посмотрела на Перла взглядом затравленного маленького зверька, а Адамс посмотрел совершенно равнодушно. Потом погладил лысину и немного виновато улыбнулся.
- Вы что, не видите? - закричал Перл, - наша подруга совершенно раскисла.
- А что мы должны делать? - спросил Адамс.
- Может я с ней поговорю? - предложила Элис.
- Да нет, нет друзья, вы все должны начинать готовить вечеринку, - радостно выкрикнул Перл.
- Вечеринку? - не понял Адамс и, скрестив на груди руки, подошел к Перлу, - ты говоришь, вечеринку?
- Ну конечно, самую настоящую веселую вечеринку. Адамс, ничего не понимая, смотрел на Перла. А тот широко улыбался.
- Послушай, Леонард, но ведь доктор Роулингс запретил, - сказал Адамс.
- Доктор говорит много чего лишнего, он часто произносит всякую чепуху, - улыбаясь сказал Перл и обнял за плечи Адамса и Келли.
Келли наконец немного оттаяла. На ее губах появилась милая улыбка.
Увидев выражение лица своей подруги, Перл расхохотался. От его заразительного смеха сразу же улучшилось настроение Элис. Она даже хлопнула несколько раз в ладоши:
- Вечеринка, вечеринка, - робко произнесла она и улыбнулась.
- Вечеринка так вечеринка. Действительно, доктор Роулингс говорит очень много всякой чепухи, любит втолковывать нам какие-то дурацкие инструкции и рассказывать всякую ерунду, - сказал и сам внезапно испугался своих слов Адамс.
Он быстро снял очки, принялся их протирать.
- Да не расстраивайся ты, Адамс, все нормально, ничего не бойся.
- А я, Леонард, ничего и не боюсь, но ведь доктор Роулингс - человек...
- Ты хочешь сказать, что доктор Роулингс злой и выполнит свои обещания?
Адамс как-то странно пожал плечами.
- Не бойся, - сказал Перл, - все будет хорошо, все будет просто прекрасно. Я в этом уверен, я чувствую. Правда, Келли?
Та едва кивнула головой и на ее губах вновь заиграла приятная улыбка.
- Ну вот и хорошо, вот и хорошо, - подбадривая своих товарищей быстро заговорил Перл. - Если вы согласны, то тогда займемся делом. Согласны?
Все дружно ответили "да".