Глава 9
Анибал не сомневался, что Хуана при первом же удобном случае вновь попытается бежать с мальчиком к Милагрос, и поэтому, приехав в Арройо-Секо, сам увел братишку из цирка спросил у встречных, где можно снять комнату и те указали ему на дом Рамона Мартинеса.
- Меня зовут Густаво Сомоса,— представился он Росауре и Энрике.—А это мой сын Педрито. Мы хотели бы остановиться у вас на несколько дней, пока приедет моя жена.
Росаура проводила постояльцев в комнату на верхнем этаже и принялась готовить для них еду, однако ей пришлось отвлечься от этого занятия потому что на пороге появились Катриэль и Милагрос.
- Кроме вас, мы здесь никого не знаем и очень рассчитываем на вашу помощь,—сказал Катриэль.— Возможно, вы видели заезжих циркачей? Один из них увез мальчика, брата Милагрос. Мы его ищем...
- А как они выглядят, тот мужчина и мальчик?— взволнованно спросила Росаура, повинуясь какому-то необъяснимому чутью.
- Ты думаешь, это наши постояльцы?—верно истолковал ее волнение Энрике.
Анибал, слушавший их разговор из-за двери, понял, что скрываться ле имеет смысла, а, наоборот, надо любыми средствами заставить Милагрос вернуться в цирк. И он вышел из своего укрытия, широко улыбаясь, но глаза его сверкали зловеще, и Росаура невольно перекрестилась.
- Где Хуансито?—подступил Катриэль к Анибалу, однако тот грубо оттолкнул его:
- Не твое дело. Мне надо поговорить с Милагрос наедине.
- Я не стану с тобой говорить, дока не увижу Хуансито—заявила она.
- Пойдем, он ждет тебя наверху,— спокойно произнес Анибал.
Милагрос не раздумывая устремилась вверх по лестнице, а последовавшего за ней Катриэля остановил Анибал:
- Твое заступничество тут неуместно. Мы поговорим по-семейному и все уладим.
Плотно затворив за собой дверь, он направил пистолет на Милагрос и припавшего к ней Хуансито. Затем предупредил, что если они попытаются позвать на помощь Катриэля, то первая пуля достанется именно ему.
- Мне нечего терять, и я не пощажу никого,— добавил он грозно, обращаясь к Милагрос.—Ты станешь моей женой, и Хуансито будет всегда рядом с тобой. Или я вас обоих пущу в расход.
Милагрос попыталась воззвать к его благоразумию, но Анибал был неумолим. Держа ее под прицелом, он велел ей выйти к Катриэлю и объявить, что она выходит замуж за Анибала. Сам же при этом стоял сзади, готовый в любой момент выстрелить в неожиданного соперника.
Катриэль пришел в отчаяние от слов Милагрос.
- Но ведь мы обещали друг другу никогда не разлучаться! Я не могу поверить в то, что ты говоришь! Скажи, он запугал тебя? Я сейчас с ним расправлюсь!
- Нет-нет! — воскликнула Милагрос.— Я сама так решила! Я не смогу жить без цирка!
- Но я люблю тебя!
- А я поняла, что не смогу быть счастлива с тобой,-—держась из последних сил, вымолвила Милагрос.—Прости...
- Нет, Милагрос, ты ведь любишь меня! Я вижу в твоих глазах эту любовь, вижу страдание,—горячо заговорил Катриэль, не подозревая, как рвет ее сердце.— Бери Хуансито пойдем со мной, и твои глаза вновь засверкают счастьем. Я знаю! Я верю в нашу любовь!
Анибал понял: еще мгновение, и Милагрос невзирая на угрозу, бросится к Катриэлю, забыв обо всем на свете. Осторожно дотронувшись до плеча, он молвил тихо, ласково: — Нам пора в дорогу.
Милагрос обернулась к нему, глядя затравлен¬но и обреченно.
И тогда Анибал, уверовавший в свою победу властно притянул к себе Милагрос и на глазах у Катриэля поцеловал ее в губы.
Увидев, что Милагрос не противится поцелую Катриэль поспешно вышел из гостиной.
Анибал же увел своих пленников обратно в цирк. А Энрике и Росаура еще долго утешали Катриэля, говоря, что в их доме он всегда сможет найти дружеское и, если угодно, родительское участие.
Как ни старался Мариано увести Августо подальше от Арройо-Секо, преследователь все же взял верное направление и в конце концов добрался до цирковых повозок. Однако, перевернув там все вверх дном, ни Милагрос, ни Анибала не нашел и, огорченный осечкой, направился к своим родителям.
Вряд ли стоит говорить, как обрадовались его неожиданному приезду Росаура и Энрике. Но оба сразу же сникли, когда узнали, с каким заданием прибыл сюда их сын.
- И тебе нравится такая служба?—сокрушенно спросил Энрике.—Ведь ты, боевой офицер, фактически выполняешь сейчас функцию жандарма.
- Прежде всего я исполняю приказ!—с пафосом ответил Августо.— Скажите прямо, вы видели здесь цыркачей — Милагрос, Анибала и мальчика Хуансито? С ними также должен быть индеец Катриэль. Они к вам заходили?
Энрике сказал, что не намерен продолжать беседу в таком тоне, а кроме того, напомнил сыну:
- Я никогда не был доносчиком и не стану им сейчас, в угоду тебе!
- Простите меня, отец, я вовсе не собирался учинять вам тут допрос,— несколько поубавил пыл Августо.—Просто мне во что бы то ни стало надо разыскать эту девушку, Милагрос.
Энрике, опасаясь сказать чего-нибудь лишнего, предпочел вообще уйти из комнаты, а Росаура, наоборот, уцепилась за последнюю фразу сына:
- Ты чего-то недоговариваешь, Августо. Скажи мне правду: зачем тебе понадобилась Милагрос? Она ведь не заговорщица! Тут у тебя какой- то другой интерес. Я права?
- От вас невозможно что-либо скрыть, мама—смутился он.
- И не надо ничего скрывать. Будь со мной искренним, сынок.
- Да, вы правы, мама. Я люблю эту девушку,—признался Августо.— Но она отвергла меня, и я схожу с ума!
- А как же понимать всю эту историю с заговорщиками? Ты выдумал ее для нас или... действительно собирался арестовать брата Милагрос?
Потрясенный проницательностью матери пристыженный и подавленный, Августо без утайки рассказал, как подло он поступил с Милагрос и какой грех взял на душу, оклеветав Аниба в глазах своего командования.
Росаура была ошеломлена откровениями сына но укорять его не стала, лишь произнесла строго:
- Что ж, теперь надо исправлять ошибки. Ты должен повиниться перед Милагрос, рассказать все отцу и пообещать нам, что больше никогда не употребишь свое служебное положение в корыстных целях. Иначе ты мне будешь не сын!
Энрике, выслушав Августо, проявил к нему еще большую жестокость:
- Не понимаю, как в нашей семье мог вырасти такой недостойный человек! Ты обманул доверие сеньоров Линч, обидел несчастную Милагрос, ввел в заблуждение генерала. Твое поведение запятнало нашу честь!
- Простите, отец, я виноват,—потупившись, твердил Августо.
- Я прощу тебя лишь после того, как ты принесешь извинения Милагрос и откажешься от своих гнусных намерений относительно ее брата.
- Я уже от них отказался,—заверил отца Августо.— И сейчас же пойду к Милагрос.
Он решительно встал из-за стола, но в тот же момент за его спиной грозно прозвучал голос Катриэля:
- Нет! Я не позволю вам преследовать Милагрос! Вы больше не сможете над ней издеваться!
В руке Катриэля блеснул нож.
Росаура и Энрике на мгновение замерли, а их сын смело шагнул навстречу Катриэлю, готовый вступить в схватку.
- Опомнитесь, безумцы! — воскликнул Энрике встав между юношами.
- Отойдите,— бросил ему Катриэль.— Я должен поквитаться с этим типом.
- Этот тип—мой сын,—с горечью произнес Энрике.
Изумленный Катриэль медленно опустил руку, сжимавшую острый индейский нож.
- Простите, я не знал, что...
- Вам не в чем извиняться перед нами,— прервала его Росаура.— Наш сын действительно обидел Милагрос.
- И хотел увидеть ее лишь затем, чтобы попросить прощения,—добавил Августо.
Катриэль взглянул на него с недоверием, но тут вступил Энрике:
- Поверьте мне, все так и будет. Иначе на карту поставлена наша честь.
- Что ж, в таком случае—прощайте. Спасибо вам за все доброе,— поклонившись Росауре и Энрике, Катриэль покинул их дом.
А вслед за ним ушел и Августо, пообещав родителям:
- Если Милагрос простит меня и согласится стать моей женой, то я вернусь сюда с ней. А если нет—сразу же уеду обратно в Санта-Марию.
Подчинившись воле Анибала, Милагрос знала, что не вынесет его любовных домогательств, и еще там, в доме Энрике, приняла решение, казавшееся ей в тот момент единственно верным: умереть.
Вечером она уложила спать Хуансито, нежно поцеловав его на прощание, обняла добрую верную Хуану и заперлась в своем фургончике. Затем достала из заветного сундучка любимое платье мамы Хосефины, в котором та выступала на арене. Надела его, встала перед зеркалом и зарыдала:
- Мама, я иду к вам...
Длинный острый нож лежал здесь же, на тумбочке среди белил и помады. Взяв его в руки Милагрос обратилась теперь к Катриэлю:
- Прости. Только так я могу спасти и тебя и себя.
Воспоминание о Катриэле вернуло ее к той благословенной ночи, когда они впервые признались друг другу в любви.
«У меня есть еще немного времени»,—подумала Милагрос и, прежде чем принять смерть, позволила себе предаться сладким воспоминаниям о возлюбленном.
А он в это время, незаметно проникнув в ком¬нату Марии, рассказывал ей о своем горе.
- Господи, она повторила мою ошибку!— выслушав его, сокрушенно произнесла Мария.— Хотела спасти тебя от Анибала. Он очень опасен. Лейтенанту Монтильо приказано его арестовать.
- Нет, Монтильо уже ничего не сделает Анибалу,—возразил ей Катриэль.
- Вы с ним встретились? Ты...убил его?—ис¬пугалась Мария.
- К счастью, не успел. Он оказался сыном моих друзей.
- Ты знаешь его родителей? Расскажи о них,—попросила Мария.
- Это замечательные люди. Мать, Росаура, невероятно мужественная и добросердечная женщина. А отец...
Он не успел договорить, кто же отец Августо, потому что в комнату вошли Лусия и Виктория. последняя держала в руке пистолет.
- Я услышала ваш голос,— обратилась она к Катриэлю, взяв его под прицел.—На этот раз вам не выкрутиться! Лусия, зови людей. Мы должны задержать его до прихода Августо.
- Виктория, убери пистолет,— строго молвила Мария.—Катриэль уже встретился с Августо, и они мирно разошлись.
- Это он тебе сказал? И ты ему поверила?
- Но неужели бы он сюда вернулся, если бы это было неправдой?—попыталась вразумить сестру Мария.—Зачем бы он стал рисковать?
- Не знаю,—ответила Виктория.—Я никогда не понимала дикарей.
- Тетя права,—поддержала ее Лусия.—Мы не можем знать, что на уме у этого индейца, а потому должны задержать его и сдать Августо.
В открытую дверь заглянули Камила и Мариано. Увидев Катриэля, они хором спросили об одном и том же:
- Хуансито нашелся?
- Да, все в порядке,—Ответил Катриэль.
- Но не с вами,—одернула его Виктория.— Вы забыли, что находитесь под прицелом!
- Нет, не забыл. Уберите пистолет, и я уйду.
- Ни за что на свете!—воскликнула Виктория. Ненависть, подогретая значительной дозой вина, клокотала в ее груди и рвалась наружу.— Вы уйдете отсюда только в сопровождении Августо или...умрете!
- Нет, Виктория, не зови смерть, не накликай беды! — встрепенулась Мария, пытаясь заслонить собой Катриэля. Но этим резким движением она лишь вызвала еще больший гнев сестры.
- Ты меня не остановишь!—закричала Виктория, вплотную приблизившись к Катриэлю. Я знаю, что должна делать. И сделаю!
- Нет! Я вам не позволю! — решительно вмешался Мариано.— Вы не можете заменить собой судьбу. Сеньор Линч мне бы этого не простил...
Он попытался отобрать у Виктории оружие, но она, отчаянно сопротивляясь, все же успела нажать на спусковой крючок.
Прозвучал оглушительный выстрел.
Раненая Мария стала медленно оседать на пол. Катриэль подхватил ее, Лусия, истошно закричав, бросилась к матери...
Приняв на себя пулю, Мария тем самым словно отвела смерть от своей единственной родной дочери—Милагрос, которая уже занесла нож над грудью, но в тот же момент услышала возбужденные голоса Августо и Анибала. Угрожая убить друг друга, они приближались к фургону Милагрос.
Открыв дверь, она увидела, что оба вооружены пистолетами. Сбежавшиеся на шум циркачи нечего не могли сделать с разъяренными соперниками и стояли молча, ожидая страшной развязки.
Милагрос поняла, что предотвратить несчастье сейчас под силу только ей.
- Анибал, Августо, бросайте оружие, или я убью себя! —крикнула она, приставив нож к собственной груди.
Это подействовало на мужчин отрезвляюще. Они бросили пистолеты на землю.
Затем Августо, очнувшись первым, поспешил отобрать нож у Милагрос. Анибал же не смог простить ему этого незначительного превосходства и напал на Августо сзади.
Антонито и Россо скрутили Анибала и поволоки его в дальний фургон.
Хуана обняла дрожащую от напряжения Милагрос.
Августо подождал, пока девушка немного успокоится, а затем сказал ей то, ради чего сюда пришел:
- Милагрос, прости меня, если сможешь. Я вел себя как последний негодяй. Но я люблю тебя! Сильно, страстно, безумно! И прошу стать моей женой.
Он ждал ее ответа, как приговора, и готов был принять из ее уст любые упреки, даже оскорбления, но слова, произнесенные Милагрос, привели его в полное замешательство.
- Не продолжай, Августо,— молвила она устало, безразлично.—Теперь это не имеет никакого значения. Живи спокойно, я не держу на тебя зла.
- Ты не поняла меня. Я прошу твоей руки, твоей любви! Если ты не хочешь расставаться с цирком, я брошу службу и буду повсюду ездить за тобой!
- Нет, я все поняла,— ответила Милагрос.— Но принять твое предложение не могу, потому что не люблю тебя.
Августо не мог примириться с таким решением Милагрос и еще долго уговаривал ее подумать, не торопиться, не отвергать его окончательно. Клялся ей в любви, рисовал яркие картины их счастливого совместного будущего. И никак не мог понять, почему Милагрос отказывает ему, если он прощен.
- Ведь однажды ты уже сказала мне "да!"
- Тогда я не знала, что это значит! - любить
- А теперь знаешь?
- Да, теперь у меня есть любимый человек.
Августо не стал выяснять, о ком идет речь, но перед его глазами отчетливо всплыло лицо того индейца, который так воинственно вступился за честь Милагрос
- Что ж, я должен уважать твой выбор, - молвил он скрепя сердце.— Но прошу тебя об одном одолжении: постарайся, чтобы наши дороги никогда впредь не пересекались. Потому что я не уверен, смогу ли в будущем сдерживаться так же, как сейчас.
Низко поклонившись Милагрос, он быстро зашагал прочь.
Хуана, все это время находившаяся поблизости, увела Милагрос в ее фургон, сказав:
- Можешь спать спокойно. Антонито и Россо присмотрят за Анибалом. Сегодня он тебя не потревожит.
Анибал действительно не стал беспокоить Милагрос, зато под покровом ночи убил ее любимого слона, а затем унес сонного Хуансито в город и на следующий день сдал мальчика в приют.