Пенелопа Крус: "Все меня спрашиваю о поцелуе со Скарлет!"
Пенелопа за пределами родной страны известна как Испанская колдунья.
Ее мать, энкарна, — парикмахерша, а отец, Эдуардо, — торговец. Вместе с сест-рой Моникой Пенелопа представляет марку Mango. Еще у Пе есть брат — Эдуардо.
Пенелопа говорит на четырех языках: испанском, итальянском, французском и английском. Итальянский она выучила, потому что безумно хотела сняться в фильме Серджио Кастеллито «Не уходи».
Широкой публике Пенелопа стала известна после того, как Педро Альмодовар в 1999 году представил в Каннах фильм «Все о моей матери» с ее участием.
В 2006 году Пе снялась в фильме «Бандитки» со своей лучшей подругой Сальмой Хайек.
Два ее бывших бойфренда в свое время получили титул «Самый сексуальный мужчина из ныне живущих». Это Том Круз и Мэттью Макконахи. С Томом Пе до сих пор дружит, она была в числе тех, кто первым увидел его дочь Сури.
Только фавориты капризной публики удостаиваются от нее снисходительно-ласковых прозвищ. Так, латиноамериканский команданте Эрнесто Гевара де ла Серна в свое время стал для всех просто Че. А Пенелопа Крус, страстная брюнетка из Испании, превратилась в Пе. Недавно она представила нам свою новую работу — роль в фильме Вуди Аллена «Вики Кристина Барселона», в котором снялась вместе со своим бойфрендом Хавьером Бардемом, Скарлетт Йоханссон и Ребеккой Холл. «Вики Кристина Барселона» — это история Вики и Кристины, двух американок, которые проводят время в Барселоне и встречаются с художником-мачо и его красивой, но совершенно сумасшедшей бывшей женой. Вскоре герои оказываются вовлечены в невероятно запутанные любовные отношения.
Пенелопа, а ты до этого смотрела фильмы Вуди Аллена?
Я, наверное, смотрела все его фильмы, и многие не по одному разу. Мне безумно нравятся «Манхэттен», «Ханна и ее сестры», «Таинственное убийство на Манхэттене» и «Великая Афродита», но мой любимый — «Разбирая Гарри». Это самый смешной фильм, который я видела в своей жизни!
Скарлетт Йоханссон говорит, что журналисты буквально доконали ее вопросами о вашем поцелуе в фильме. А а у тебя как с этим?
Да-да, мне тоже задавали кучу вопросов о нашем поцелуе.
И как люди реагируют? Они все еще умирают от любопытства: «О боже, как это было?» А мы продолжаем повторять, что нам уже больше нечего об этом рассказать. Кстати, в тот день на съемочной площадке побывала куча народа — буквально у каждого нашлась веская причина, чтобы оказаться там. (Смеется.)
Вуди говорил, что во время съемок ты импровизировала в кадре и говорила по-испански, а он ничего не понимал. Смысл твоих реплик он понял, только когда вернулся в Нью-Йорк и прочитал субтитры. Это правда?
Я очень нервничала по этому поводу и постоянно молилась про себя Богу — тоже на испанском. (Смеется.) Я ведь до последнего момента не знала, как он отнесется к тому, что я вытворяла, но мы не делали никакой переозвучки, так что думаю, все в порядке.
Как ты узнала, что Вуди собирается снимать фильм в Барселоне?
Об этом узнал мой агент. Он просто набрал номер Вуди и спросил: «Ты собираешься снимать в Испании? Так почему бы тебе не встретиться с Пенелопой?» «О’кей», — ответил Вуди. И мы встретились. Сама встреча длилась ровно минуту, а месяц спустя он позвонил мне и сказал, что хочет, чтобы я у него снималась.
И как прошла эта минута?
Неповторимо! Вуди сказал: «Приятно познакомиться. Я сейчас пишу новый сценарий и думаю, что никого лучше тебя на роль Марии-Елены мне не найти». Я заявила: «Это было бы здорово, ведь я всегда мечтала с вами работать». Вуди ответил: «Вот и отлично!» Он был очень вежлив и добр, но говорил исключительно по делу — вот что мне понравилось. Я вообще очень ценю честность и искренность в режиссерах. Актеры обожают Вуди именно за эти качества. Ты чувствуешь, что он не зря тратит твое время. А еще ему никогда не изменяет чувство юмора: стоит ему только заговорить, как ты буквально умираешь со смеху. Иногда во время перерывов в съемках я садилась рядом с ним и спрашивала его про мою Марию-Елену: очень волновалась, не перегибаю ли я палку. Он говорил: «Где бы Мария-Елена ни появлялась, везде начинается хаос, так что все в порядке». И еще: «Поверь мне, такие люди действительно существуют». (Смеется.)
Когда ты снималась в невероятных по накалу сценах — например, в той, где твоя героиня палит из пистолета в героя Бардема или устраивает ему истерику с побоями, — ты видела своего персонажа как трагическую или как комическую фигуру?
Пока я снималась, ничего комичного в этом фильме я не видела. Где-то на подкорке у меня, конечно, осталось, что мы снимаем комедию: я же смеялась, когда читала сценарий! Но когда я готовилась к съемкам и участвовала в дублях, я обо всем забывала. Для меня это была настоящая драма. Когда в Каннах я увидела этот фильм, я очень удивилась, что зрители смеются. Вуди заставил нас забыть о том, что мы снимаем комедию.
У кого тебе больше нравится сниматься — у Альмодовара или у Вуди?
На днях я как раз закончила сниматься в «Разорванных объятиях» у Альмодовара и тут же села на самолет, чтобы участвовать в промо-туре «Вики Кристина Барселона»... Я обожаю обоих, потому что они оба гении. Тебе остается только довериться им и полностью отдаться в их руки. Работа с ними — это приключение. У Педро и Вуди абсолютно разные подходы к работе: например, Вуди вообще не репетирует сцены, а с Педро я репетировала месяца три! Эти двое — разные, как небо и земля, но в любом случае потрясающе, когда тебе выпадает шанс поработать с такими талантливыми людьми. Ты просто ловишь их волну и наслаждаешься этим.
Вуди рассказывал, что ты и Хавьер очень плотно работали над характерами своих героев. Он говорил, что, на его взгляд, вы не должны были столько работать, потому что вы и так достаточно талантливы, чтобы справиться с задачей. А ты как считаешь?
Я всегда просила Вуди сделать еще один дубль, и он всегда отвечал согласием. Хотя и добавлял: «Просто помни, что мы уже все сделали на пять с плюсом. Но если ты недовольна, можем попробовать еще раз». И так повторялось до тех пор, пока он однажды просто не ушел с площадки. Мне удалось вывести его из терпения только в последний день съемок. «Можно еще разок?» — я все никак не могла остановиться, а мы тогда, по-моему, уже сделали восемь дублей! На восьмом я обернулась, чтобы попросить о девятом, и увидела, что Вуди просто ушел из павильона. Но ему импонирует, когда актер ответственно относится к своей работе, так что конфликтов на этой почве у нас не было. Однажды я подошла к нему со своими записями о Марии-Елене — о ее прошлом, о том, как она росла, о том, кто, как я думаю, внушил ей мысль, что она гениальна, и как эта мысль постепенно свела ее с ума. И даже в этот момент Вуди не вышел из себя и ответил на все мои вопросы, хоть и смотрел на меня с ироничной улыбкой: «Все идет хорошо, тебе не нужно этого делать, но если ты считаешь, что должна, — что ж, давай». Вуди дает актеру свободу, и мне это нравится.
Твоя Мария-Елена — художница. Ты брала уроки рисования перед съемками?
У меня вообще нет способностей к рисованию! Я никогда в жизни не держала в руках ни кисточки, ни карандаша. Это не мое. Я даже брала несколько уроков, но нет, оказалось, я абсолютно бездарна. (Смеется.)
Ты привнесла в фильм какие-нибудь свои знания о Барселоне?
Я думаю, Вуди знает Барселону куда лучше меня. Он действительно любит этот город. Зрители не должны идти в кино с мыслью, что увидят документальный фильм о Барселоне. Барселона в фильме — это просто площадка для событий. Этот город наполнен сексом, но такие события могли произойти в любом европейском городе. Вуди почему-то выбрал именно Барселону, и я очень рада, что он захотел снимать картину у меня на родине.
А ты видела его памятник в Овьедо?
Вуди-то? Конечно!
И что ты о нем думаешь?
Мы со Скарлетт наткнулись на этот памятник совершенно случайно, во время прогулки. И прямо завизжали: «Смотри, это же памятник Вуди!» Мы сфотографировались с ним в обнимку. Вуди попросил показать ему фото, и я уже не помню, показали мы их ему или нет. По-моему, они остались у Скарлетт.
У кого еще кроме Педро и Вуди тебе хотелось бы сняться?
Мне бы хотелось поработать с Ларсом фон Триером, Мартином Скорсезе, Джейн Кэмпион и Джимом Шериданом.
А где ты сейчас снимаешься?
Я только что закончила работу над мюзиклом «Девять» вместе с Джуди Денч, Николь Кидман, Ферги, Марион Котийяр и Кейт Хадсон. Я много надежд возлагаю на этот проект, потому что семнадцать лет своей жизни я танцевала и сейчас, наконец, смогла использовать этот свой навык по полной. Я танцевала и пела по пять часов в день — и все это в течение многих и многих месяцев. Мы репетировали круглые сутки! Это работа, о которой мечтает каждый актер. И мне очень нравится режиссер мюзикла Роб Маршалл.
А Хавьер у него тоже снимается?
Нет.
Как ты считаешь, какое лучшее качество у Хавьера-актера и Хавьера-человека?
Я готова говорить о нем только как об актере, даже не надейся. (Смеется.) Я считаю, что он один из лучших актеров современности. Когда он входит в образ, он никогда не опускается до штампов, а изобретает свой новый, оригинальный подход к роли, и меня это восхищает.
О’кей, сменим тему. Чего нам стоит ждать от мюзикла?
Там будет все! Номера восхитительны! Пела я раньше только для друзей, в узкой компании, потом брала частные уроки. Когда я снималась у Альмодовара в «Возвращении», пришлось серьезно поработать с голосом.
А ты сейчас общаешься со Скарлетт? Можно сказать, что вы подружились во время съемок?
Да, мы дружим. Мы общаемся, когда она оказывается в Европе или я приезжаю в Штаты, а это бывает довольно часто.
Что вас связывает? Вы же, можно сказать, представительницы совсем разных культур.
Да дело же не в том, откуда ты. Важно, что ты за человек. В Америке у меня куча друзей и знакомых, хотя мой дом по-прежнему в Мадриде.
Журнал "ОК"
№10 (123) 2009 / 5 марта
